Хищников я не боялась. Знала, что они меня не тронут. Никогда не трогали. И все же чувство смутного волнения, все это время тревожившее меня, нарастало с каждой секундой. Я уже едва могла дышать, успокаивая расшалившееся сердце, которое с силой билось о ребра. Вой приближался. Меня как будто окружали. Кости стало ломить еще больше. Почти невыносимое ощущение.
Снова завязала шнурки, повесила саквояж на плечо. Так нести его неудобно, тонкая ручка впивалась в кожу, однако сейчас мне нужна была свободная рука. Нащупала на земле довольно толстый сук и, вооружившись, осторожно стала двигаться все в том же направлении. Все равно не отдохну. Под такой аккомпанемент кто угодно поседеет. Хищники продолжали перекликаться где-то совсем рядом, но не показывались на глаза. Я не сразу сообразила, что привлекло внимание, но, продолжая идти, краем глаза чуть в стороне уловила несколько раз мелькнувший и пропавший отблеск. Словно там горел огонь, но только что погас.
Костер? Принюхалась. Действительно. Пахло дымом. Я стала как можно тише продвигаться в ту сторону. Скоро уже могла различить раскаленные поленья, еще несколько минут назад их облизывали язычки пламени. Яркие угли цветными пятнами плясали в глазах, на какое-то время я почти ослепла, поэтому ориентировалась лишь на вой, который все приближался. Боковым зрением уже улавливала движения мохнатых тел. Но центральное все еще было недоступно, поэтому я не сразу разглядела человека, привалившегося спиной к дереву у самого костра. Он не шевелился. Заснул что ли? Одному в лесу это делать чревато.
Пан?неуверенно окликнула я.
Мужчина не шевельнулся. Волки, услышав человеческий голос, резко прекратили песни. Показалось, что они прислушиваются ко мне.
Пан, проснитесь!снова позвала я, на этот раз громче. Незнакомец не отреагировал. Подошла к нему и, тронув за плечо, потрясла. Зрение наконец прояснилось. Темное мокрое пятно расплывалось на его груди. Я тронула его в этом месте и понюхала руку. Кровь. Так резко отпрянула, что не удержалась на ногах, упав на ягодицы, и выронила палку.
Волки тем временем выжидали. Я всем телом ощущала их незримое присутствие и внимательные взгляды на себе и этом человеке. Вот кого они окружали! Звери почувствовали скорый пир. Но они умели быть терпеливыми.
Кое-как поднявшись, я попятилась. Его кто-то убил! Костер еще совсем свежий, значит, убийца где-то рядом. Вдруг услышал мое приближение и спрятался за деревьями, выжидая, как те волки? Голова закружилась от волнения. Бежать! Скорее бежать как можно дальше отсюда!
Я уже начала осуществлять этот план, когда человек вдруг застонал. Звук был очень тихим, но в ночном лесу прозвучал слишком отчетливо, хлестнув по ушам. Застыла, не зная, что делать.
Уйти или остаться и попытаться ему помочь? Покину егои даже если он не истечет кровью, его прикончат звери. Я во все глаза таращилась в чащу, словно могла видеть сквозь деревья и определить, скрывается ли кто-то там, кроме волков. Останусьподвергну опасности и себя. Было так страшно, что подгибались колени. Я нервным жестом убрала выбившийся из пучка локон, размазывая кровь незнакомца по своей щеке.
Что же делать?!
* * *
*Дормезбольшая карета, в которой можно даже лечь.
* * *
Нет-нет. Нужно уходить. Я все равно ему ничем не помогу. В таких условиях он уже мертв, просто его тело все еще сопротивляется неминуемой гибели. Задержусьи, возможно, меня ждет та же участь.
Страх гнал дальше от раненого. Я пятилась все быстрее, пока не услышала рычание за спиной. Волки! Они ведь так никуда и не ушли. Наоборот, судя по силуэтам, мелькавшим все ближе за деревьями, они сужали кольцо.
Я замерла, боясь даже дышать. Звери спокойно вели меня к мужчине, объединяя жертв, так соблазнительно пахнущих кровью, а теперь, похоже, не собирались никуда отпускать. Раньше хищники меня не трогали. Но ведь никогда до того я не оказывалась в лесу без деда, с глубоким порезом, к тому же рядом с умирающим человеком. Животные будто обезумели от дразнящего запаха скорой трапезы.
Это конец. Мы умрем здесь оба.
Преодолевая слабость в коленях, сделала несколько шагов навстречу человеку. Это то, чего хотели волки. Загнать добычу в одно место и окружить ее шерстяным кольцом, вооруженным острыми иглами-клыками. Двигаясь медленно, словно во сне, снова подобрала палку. Отдавать жизнь просто так не собиралась.
Аккуратно, без резких движений я сняла с плеча саквояж и поставила его рядом с незнакомцем. Теперь тихое рычание доносилось со всех сторон одновременно. Пришлось почти сразу оставить промелькнувшую мысль о том, чтобы забраться на дерево. Слишком широкие и гладкие стволы находились вокруг. Человек снова застонал, и я услышала шепот. В зловещей тишине ночи и прекратившимся вдруг рычании голос прозвучал пушечным выстрелом:
Костер
Пытаясь совладать с паникой, я не сразу сообразила, о чем он говорит.
Костер,снова прошептал человек и, кажется, растратив все силы, отключился. Или умер. Проверять не было ни времени, ни смысла.
Наконец я поняла, что он имеет в виду. Огонь! Все животные его боятся! Своей длинной палкой пошевелила еще красные угли и оставила там кончик, надеясь, что он загорится. Из недр не до конца сгоревшего дерева показалось несколько язычков пламени, которые тут же исчезли. Еще не все потеряно! Я стала шарить взглядом вокруг в поисках подходящего хвороста, который сразу разгорелся бы.
В этот момент на поляну вышел первый волк. В еле различимом в свете углей его глаза отливали красным. Зверь прижал уши и оскалился. Припал к земле, приготовившись к нападению. Я была словно загипнотизирована его взглядом и не могла пошевелиться. Еще секундаи он кинется. Разве спасет от железных челюстей этот сук? Порезанной рукой до боли сжала кулон на шее, мысленно прощаясь с этим светом. В огненных глазах отражалась моя смерть.
Но зверю не суждено было вкусить человеческую плоть.
Беззвучно сверху, прямо из темноты, на волка спикировала тень. Все произошло так быстро, что я и моргнуть не успела. Огромная белая сова впилась мощными когтями прямо ему в морду, разрывая шерсть и вспарывая кожу. Хищник испуганно заскулил как побитая дворняга. Он мотал мордой, пытаясь сбросить птицу, помогал себе передними лапами. Но та только глубже погружала когти в его череп.
Это привело меня в чувство. Схватила сосновую ветку, которая лежала неподалеку, и кинула ее в костер. Через несколько секунд нижние иголки стали тлеть, а потом вся ветка ярко полыхнула.
Я поспешно сгребла опавшие листья, сухие сосновые иголки, шишки и мелкие ветки, подкидывая их тоже. От такой подпитки огонь затрещал, мелкие искры разлетались во все стороны. Пока пламя снова не потеряло силу, я кинула в него и несколько палок потолще, которые, видимо, заранее заготовил этот мужчина.
Остальные волки, видя, какая участь постигла их главаря, не спешили нападать. На самом деле я не знаю, вожак ли это был, но особь действительно крупная и первой пошла в нападение, теперь сполна получая от моего внезапного спасителя. Я ощущала страх других членов стаи. Чтобы закрепить успех, выхватила из костра свою палку, которая уже успела хорошо разгореться на конце, и стала беспорядочно махать вокруг себя огненным флагом. Волки медленно пятились.
Сова наконец отпустила свою жертву и, взмахнув крыльями, скрылась где-то в кронах деревьев. Но перед этим я увидела взгляд ее янтарных круглых глаз, направленный на меня: пронзительный, резкий, острый.
Мама,еле слышно прошептала в темноту леса.
Полностью ослепший волк беспомощно мотал головой. На его морду невозможно было смотреть без содрогания: она превратилась в сплошное кровавое месиво. Тихо поскуливая и натыкаясь на деревья, он медленно скрылся в чаще.
Я же в изнеможении привалилась к тому же стволу, о который опирался раненый. Несколько секунд таращилась в пустоту в полной прострации. И только поняв, что все волки скрылись, позволила себе разрыдаться.
Несколько минут я выла в голос, наконец выплескивая эмоции, которые днями копились внутри. И все же долго это продолжаться не могло. Усилием воли взяла себя в руки, вытерла нос рукавом и, все еще шмыгая, попыталась нащупать у раненого сердцебиение.
Почему-то была уверена, что ничего не почувствую. Движения грудной клетки я не замечала. Однако стоило припасть к ней ухом, как ощутила неровные, но мощные толчки. Человек цеплялся за жизнь. Упрямый. Похоже, только это его и спасло. Очень уж близко от сердца получился удар. Но ведь если бы лезвие задело этот орган, он давно уже умер бы?
Не обращая внимания на боль в руке, я уложила мужчину на спину. С виду он худой и даже костлявый, но все равно почему-то оказался очень тяжелым. Расстегнула сюртук. На белой ткани кровь выглядела еще страшнее. Рубаху пришлось разорвать. По-другому ее никак было не снять. Все равно она уже безнадежно испорчена.
На секунду замерла в каком-то ступоре, увидев волосатую грудь. Нет, я прекрасно понимала, что мужское тело отличается от женского. Но одно делознать, а другоевидеть вот так близко. Очнувшись, начала соображать, что могу сейчас сделать.
Прежде всего нужно остановить кровотечение. Не зря говорят, что нет худа без добра. Не порезала бы я руку, у меня с собой не было бы всех необходимых материалов для перевязки. С благодарностью вспоминая доктора Йозефа, распахнула саквояж. Достала корпию и повязки. Как могла туго перемотала его грудь. Делать это лежащему без сознания человеку то еще удовольствие. Приходилось каждый раз его приподнимать. Под конец раненая рука совсем не слушалась. К тому же снова начала кровить. Хоть бы швы не разошлись!
До рассвета осталось всего ничего. Надеюсь, волки не предпримут вторую попытку нападения. Успокаивало то, что костер горел ярко и ровно. Закончив с перевязкой, укутала мужчину своим плащом. Он был очень бледен, а кожалипкая и холодная. Затем нашла еще несколько сухих палок для поддержания огня. И без сил привалилась к дереву.
* * *
Я находилась в каком-то странном состоянии: и заснуть боялась, и не могла пошевелить даже пальцем. Тело будто одеревенело. Зато луна постепенно ослабляла влияние. С каждой минутой все явственнее чувствовала, как что-то чужеродное во мне отступает, прячется глубже, чтобы снова выйти на поверхность примерно через месяц. Я становилась все больше собойАвгустой Константиновной Савиной. Ломота в костях медленно растворялась. Я наслаждалась блаженными минутами. Теми самыми первыми, когда мучительная боль отступает, и ты вдруг осознаешь, что уже ничего не беспокоит. Ну, кроме руки Но по сравнению со всем остальным это была мелочь.
Стоило прикрыть веки, как перед глазами вставали ееогромные, круглые, с большими черными зрачками и ярко-оранжевой радужкой Неужели это и вправду она? Столько лет ни единой весточки, ни одного намека на то, что она жива. И вдруг такое появление. Не может это быть простым совпадением. Полярные совы в этих широтах не водятся. Но как?.. От этих мыслей разрывалась голова.
Пересилив себя, все же достала из сумки остатки корпии и повязок и занялась своей раной. Меня немного замутило от вида того, что произошло с ладонью от бесконечных манипуляций, в то время, как она должна находиться в покое. Несколько швов лопнуло, ладонь снова кровила. Такими темпами она нескоро заживет. Сама себе удружила.
Сжав челюсти, я поменяла повязку и проглотила горькую пилюлю, запив ее водой из фляги, которую подарили мне добродушные соседки. А вот еды не взяла. Я же не рассчитывала на такую остановку, да и достать пищу в пансионате было проблематично.
Посмотрела на мужчину. Он погибнет без меня здесь. Еще неизвестно, выживет ли и со мной, но, по крайней мере, так у него есть шанс. Весьма небольшой. Я подтянула его голову и верхнюю часть спины себе на колени. От земли тянуло прохладой, а солнце только-только начинало всходить. Здесь, среди деревьев, царили сумерки. Не стоит усугублять ранение еще и простудой.
Убрала со лба человека несколько налипших прядей светлых волос. Огромные темные тени залегли под глазами. На миг мне показалось, что я смотрю на покойника. Но нет, он все еще сражался. Неосознанно провела пальцем по его щеке. Молодой. Около тридцати. Его ресницы затрепетали, и я поспешно отняла руку от лица. Человек не очнулся. Наклонилась чуть ближе и ощутила приятный запах волос, наверное, какое-то средство для укладки. Хотя сейчас чуть волнистая довольно длинная шевелюра разметалась абы как.
Кто же ты?
Судя по одежде, явно не крестьянин. Выглядит как молодой чиновник или доктор, возможно, даже офицер, одетый в цивильное. Щеки гладко выбриты, значит, еще вчера он имел возможность поухаживать за собой или сходить к цирюльнику. В лесу он явно долго не плутал. Уж точно не потерялся. Но рядом не было ни вещей, ни лошади. Что он делает тут совсем один? Сплошные загадки.
Тем временем солнце поднималось все выше. Я задержала взгляд на еще зеленых листьях клена, сквозь которые причудливо просвечивали солнечные лучи. Улыбнулась. Как же люблю дневное светило. Странно, но сейчас я совсем не боялась. Ни того, что меня, возможно, уже хватились, ни того, что на пятки наступает таинственный убийца. Здесь было сухо, светло и пели птицы. Может, даже хорошо, что я так задержусь. Ведь наверняка особнякпервое место, где меня станут искать, когда обнаружат пропажу.
Я не питала надежды на то, что, оказавшись дома, заживу спокойно в обход приказа губернатора. Вовсе нет. У меня созрел конкретный план. Есть один человек, который точно поверит моим словам о том, что с дедом произошел не несчастный случай. Уж он-то поможет во всем разобраться. Найму экипаж (не на своем же добираться!) и через несколько дней буду на месте. Только перед этим нужно зайти домой, там я смогу взять и припрятанные деньги, и смену одежды, и запасы еды на всякий случай. По возможности одинокой девушке лучше не останавливаться на постоялых дворах.
Выходит, задуманное откладывается. Сперва нужно позаботиться об этом человеке. Теперь я уже не могла его здесь бросить. Как будто, оставшись, взяла на себя ответственность за его жизнь. Пускай бы он сегодня очнулся! Нам необходимо добраться к людям, ему нужна помощь.
Я ушла не так далеко от Ракова, но неподалеку точно должна быть какая-нибудь деревушка или хутор. Знать бы еще, в какую сторону идти. Я чувствовала, в каком направлении Минск, но как определить, где ближайшее поселение?
Несмотря на все мысли, что теснились в голове, толкая одна другую, усталость взяла свое. Веки медленно закрылись, и я задремала.
Глава 3
Первое, что увидела, раскрыв глаза,дуло ружья. Оно не было направлено прямо на меня, но старик, державший его, стоял наготове. Одет просто. Как рабочий или крестьянин. Голова и борода полностью седые.
Я всхлипнула от неожиданности и замерла. Ну что, за мной все-таки пришли. Или это вернулся убийца моего загадочного подопечного?
Сбежать не успею, промелькнула мысль. Я даже подняться быстро не смогу. На моих коленях все еще покоилась голова мужчины, а тело после сна в неудобной позе задеревенело.
Вы кто такие будете?человек с ружьем склонил голову набок, присматриваясь.
А я не могла вымолвить и слова. Ну что ему сказать? Правда была слишком невероятной. Не рассказывать же каждому встречному свою историю. Но иногда ружье становится неплохим аргументом, чтобы начать говорить.
Помогите,пискнула я. От испуга да еще и после сна голос совершенно не слушался. Пришлось прочистить горло и сделать еще одну попытку:Помогите, пожалуйста, на нас с мужем напали разбойники!
Это была первая более или менее правдоподобная ложь, которая пришла в голову. К тому же я могла быть недалека от истины. Слишком уж все походило на то, что мужчину ограбили.
Я чувствовала, что у него начинается жар. В том месте, где он касался, тело горело огнем. Приложила ладонь к его лбу, убеждаясь в догадках. Другой рукой распахнула плащ, явив взору старика неприглядную картину. У самой от увиденного остро кольнуло в сердце. При свете дня все выглядело гораздо страшнее. Но одно меня очень сильно порадовало: кровь запеклась, а новой не было видно.
Потом ночью на нас напали волки,продолжила я уже правдивую часть истории.Еле удалось отбиться. Нам очень нужна помощь! Пожалуйста!
Ишь, бедовые,цыкнул старик поморщившись.Домик у меня здесь рядом, лесник я тутошний. Сейчас за покрывалом схожу. Вдвоем его в дом затащим. Сама-то хоть не ранена?он покосился на мою перевязанную руку.
В порядке,заверила я.
Тогда хорошенько затуши костер, пока я обернусь. Пожара только мне не хватало.
Продолжая что-то ворчать себе под нос, старик развернулся и ушел. Может, не стоило врать, что это мой муж? Так бы со спокойной совестью оставила раненого на лесника и пошла бы своей дорогой. Но слово не воробей.