Чердынцев сделал остановку лишь часа через два после окружной. Побег из дорожной пробки ради макдачной оказался попросту не возможен. Шею ломило, глаза чесались, желудок завывал, словно голодный зверь. Ввалившись в придорожное кафе, Макар обвел жадным взглядом витрину, но взял лишь двойной борщ и свекольный салат.
Привычка есть «красную» еду у него сформировалась в то время, когда заболел отец. Мать искренне верила, что свекла чистит кровь, поэтому каждый день кормила их блюдами из корнеплода. Но, к сожалению, даже израильская медицина оказалась бессильна перед лицом тяжелой болезни, и отец тихо скончался дома в окружении большой семьи и близких. Большая семьяэто еврейские родственники матери, на которой отец Макара, Дмитрий Макарович, женился еще в Москве, когда они были студентами. Тогда еще был жив дед, и именно он настаивал на том, чтобы молодые переехали. Но оставлять старика в сложные 90-е никто не решился, а сам Макар-старший категорически отказывался покидать родину. Переезд состоялся только после того, как не стало деда, а Макару младшему исполнилось два года. Квартиру решено было не продавать, и в дальнейшем это стало для Чердынцева колоссальным подспорьем.
Пять лет назад он вернулся в Россию, чтобы доучиться, пустить корни и построить бизнес. Закончив Архитектурный институт, Макар с восторгом окунулся в работу, а попутно стал искать родственников по отцу, увлекшись изучением генеалогического древа. И если со стороны матери ветви были усыпаны «листвой» более чем щедро, то отец не мог похвастаться обилием родни, хоть и бережно хранил все старые письма и фотографии, оставшиеся от предков.
Как оказалось, был лишь один человек, который имел пусть и далекое, но родственное отношение к ним. Амалия Яновна Штерн упоминалась в письмах, которые одна из прапрабабок писала своей сестре. И в тех письмах она преподносилась как «милая красивая девочка с тонким лицом и пышными волосами. Херувим во плоти и крови. Нежнейшее создание другой эпохи»
Ничтоже сумняшеся, Макар Чердынцев начал поиски через архивы и справку, пообещав отцу, что в любом случае отыщет место, где она похоронена. Возраст старушки просто не оставлял надежд на встречу. И каково же было удивление Макара, когда однажды он увидел в интернете статью о Добринском театре. Собственно, искал-то он архитектурные примеры зданий дореволюционных построек, а наткнулся на фотографию с изображением чествования корифеев сцены, датируемую годом ранее. Двое мужчин и женщина сидели в креслах с высокими спинками в окружении цветочных корзин и других служителей Мельпомены, помоложе. Глаз моментально выцепил имена, которые были прописаны полностью, а не инициалами. И среди них была Амалия Яновна. Правда, не Штерн, а Горецкая
Макара это не остановило, и он с удвоенной силой принялся выяснять подноготную старой актрисы. И очень скоро сделал вывод, что бывшая прелестница и херувим Амалия Штерн вполне могла стать Горецкой в приснопамятные времена. Во всяком случае, обозначенный возраст вполне этому соответствовал. Но данных об этом он не нашел, поэтому решил разобраться лично.
двести пятьдесят рублей! донесся до Макара громкий недовольный голос.
Чердынцев вздрогнул и посмотрел прямо перед собой.
Ой, извините, это дорого. Давайте лучше просто три сосиски в тесте и сок. То естьдве сосиски. И сок не надо. У нас вода с собой есть, миниатюрная женщина с двумя детьми рылась в кошельке, выуживая деньги.
Мам, а пирожное? С розочкойтихо спросила девочка, дергая ее за подол простенького зимнего пуховичка.
Денег мало! шикнул на нее старший брат, хватая за руку. Билеты на автобус дорогие, не понимаешь, что ли?
Ну вы цены-то видите, женщина? Считать разучились? донеслось из-за кассы.
Извините Солнышко, я потом куплю, ладно?
Девочка скуксилась, наморщила хорошенький носик, но через минуту уже «водила» по прилавку длинноногую Барби с замысловатой прической и обкусанными кистями пластиковых рук.
Так, ребятки, едим здесь, в автобусе жевать неприлично, женщина откинула капюшон и поправила черную ленту в светлых волосах. Затем кивнула в сторону скамейки у стены. У нас пятнадцать минут. Автобус ждать не будет.
Чердынцев увидел бледное лицо и сиреневые подглазины. Темная лента, по всей видимости, была траурной. Он коротко вздохнул. Когда семейство отошло в сторону, пододвинул поднос и оказался на месте блондинки.
Дородная лоснящаяся кассирша с ярко-красными глянцевыми ногтями потыкала в кнопки карандашом и подняла на Макара прекрасные насурьмленные очи. У ее локтя на тарелке возвышалась горка с надкушенными бисквитами и пирожками, а в уголках рта скопились сахарные крошки.
Что застыл, красавчик? широко улыбнулась она, и Чердынцев брезгливо отметил следы розовой помады на ее зубах. Хочется чего-то необычного? добавив томности в голос, вскинула она и без того изогнутую донельзя бровь.
Да! Будьте любезны, пытаясь сохранить серьезное выражение лица, ответил Чердынцев. Корзиночки у вас есть? Такиес розочками и повидлом? И еще эклеры. Только, пожалуйста, свежие. И сок, пожалуйста, две пачки.
Найдем! «Прелестница» визгливо крикнула в сторону кухни: Тонь, корзинки готовы? похлопав ресницами, она легла мощной грудью на сложенные руки. Все для вас
За спиной Макара зароптали остальные посетители. Послышался стук блюдец. Когда с кухни доставили тарелку с пирожными, Чердынцев попросил пластиковую коробку, отсчитал обозначенную сумму и направился к свободному столику, попутно поставив коробку и сок перед женщиной с детьми. Блондинка подняла глаза и поджала губы, но Макар лишь качнул головой и подмигнул девочке.
Сев лицом к окну, он стал хлебать борщ, который оказался вполне приличным. Впрочем, Макар не был избалован домашней едой, а испортить борщ, по его мнению, могли только избранные. К счастью, с такими он еще не сталкивался.
Дядя, спасибо! Белокурая Барби помаячила у его плеча, и Чердынцев успел щелкнуть ее по носу.
Спасибо, сказала женщина, придерживая дверь, пока ее дети протискивались, держа коробку вдвоем.
Чердынцев сжал кулак и поднял его в воздух, обозначая свое отношение. И произнес при этом:
Но пасаран! *
Ее губы дрогнули в улыбке.
Через окно Чердынцев видел, как они сели в автобус, а потом махали, прижимая ладони к стеклу. Скорее всего, они его не видели, но Макар тоже помахал им в ответ.
М-да, кому на Руси жить хорошо, тому и везде неплохо
*No pasaran (исп.)буквально эта фраза переводится как «они не пройдут». Нередко ее используют в разных контекстах и тогда она может означать ненависть, солидарность, приветствие при встрече, пожелание или напутствие на прощание (Держись!», «Прорвемся!»).
Глава 3 Серафима
За окном завывала декабрьская вьюга, колкие снежинки бились о стекло, а промерзшие уличные ставни ритмично и гулко постукивали от ветра. Сима медленно вытянула ноги, чтобы не мешать Илюшке упираться коленками в ее живот, и сразу же ощутила, как повеяло холодом от стены. Дыхание мальчика выровнялось, но сквозь сонное полузабытье она все еще слышала булькающие хрипы в его груди. Завтра нужно будет обязательно выбраться из дома, чтобы купить молока. Кажется, при въезде в поселок есть продовольственная лавка. Вот только вряд ли в ней можно расплатиться картой, которую, к тому же, могут отследить, а наличных у нее осталось совсем немного.
Впрочем, надо радоваться уже тому, что на старой даче есть свет, электрическая плитка и запас круп. Конечно, с давно истекшим сроком годности, но на первое время им уже хватит. На первое время А что дальше?
Сима глубоко вздохнула и уткнулась лицом в подушку, от которой пахло то ли нафталином, то ли слежавшимся пухом. Илюша заворочался, выпростав из-под тяжелого ватного одеяла горячие ладошки, и желание плакать у нее тут же пропало. В груди стало тепло от подступившей нежности и сладкой боли.
Мапробормотал мальчик во сне.
ТштшСерафима нашла губами его висок и прижалась к нему губами.
Сон окончательно пропал. Укутав сына, Серафима уставилась в оклеенную бумажными обоями стену, стараясь прогнать непрошенные мысли. Но словно назло, они настойчиво лезли обратно, насмехаясь и тыча страшными картинами произошедшегомертвое лицо Горецкой с приподнятой над вставной челюстью верхней губой, скрюченные пальцы на отполированной столешнице, и разорванное кружево воротничка на ее сморщенной шее Сима едва успела подавить рвущийся наружу стон, чтобы не разбудить Илюшу.
За окном была глубокая ночь, белесая от пурги. Снегу теперь навалит до самого порога, и надо будет исхитриться выйти так, чтобы не оставить следов и не привлечь к дому чужого интереса. Хорошо, что в поселке горят редкие фонари, так хотя бы можно понять, что ты не одна на всем белом свете
Раздалось легкое цоканье коготков по полу. Сима шмыгнула носом, развернулась и протянула руку. В ладонь ей тут же уткнулся холодный мокрый нос.
Замерз? еле слышно прошептала она в темноту и приподняла краешек одеяла со своей стороны. Ну ладно, иди Только тихо.
Маленькое мохнатое тельце в ту же секунду оказалось на кровати и, повозившись немного, дрожа, прижалось к ее боку.
«Правила воспитания, гигиена? Нет, не слышали»
Ровное сопение со обеих сторон немного успокоило. Вздохнув, Сима опять закрыла глаза. Но с новым витком холодного ветра под крышей в голове зашумело:
«Это домработница ее убила, точно вам говорю! Видела я, как она в ночи из квартиры убегала»
По вискам заструились горячие слезы: господи, как же она виновата! Перед Горецкой, перед Илюшей За сына было особенно больно: у него нет отца, и теперь, если ее осудят, то не будет и матери. Вообще никого не будет
Три недели назад.
Снег выпал в середине ноября, ночью. Накануне вдруг ударил настоящий мороз, и все моментально застыло и стало видеться будто через обработанный срез горного хрусталяв легкой туманной дымке.
Сима проснулась около пяти и не заметила, что погода изменилась. Было темно, и хотелось спать. Кажется, только пригрелась под боком у Илюшки, а вот уже и пора вставать. Пятнадцать минут на сборы, и тихо, на цыпочках, мимо кровати к входной двери. Хорошо, что детский сад в ста метрах от их дома. Илюшка даже не заметит ее отсутствияэто он укладывается долготребует сказок, почесываний и поглаживаний, а утром в сад пушкой не разбудишь!
Какой же он красивый! При взгляде на пушистые черные ресницы и румяные щеки Симу всегда накрывает безудержной нежностьюмой любимый мальчик! Самый-самый
Ботинки, курточка, шапочка Закрыв дверь и провернув ключ, Сима прижалась ухом к холодной обивкетихо. Побежала вниз, перепрыгивая через ступеньки и на ходу застегивая молнию.
Пока дошла до садичных ворот, успела продрогнуть. С удивлением рассматривала в утренних сумерках снежный покров под ногами и пыталась сообразить, что в этом случае придется делать. Ведь, кажется, только вчера мели веником и сгребали чернеющие листья, и вот, нате вам, зима. И снег
Соседка с первого этажа, Валечка Андреевна, упросила заменить ее на время своей поездки и помочь с уборкой территории. К свекрам поехала, кто-то из них сильно заболел, а Сима не стала выспрашивать. Сама Валечка тянула двух детей, поэтому совмещалаработала воспитателем и дворником. И если в группе ее заменили в связи с вынужденной поездкой, то убираться никто не согласился. А Сима приняла предложение с радостью. Кому же помешают лишние деньги? Да и не лишние они, а необходимые. Валечка Андреевна так и сказала: Сима, давай! И Сима дала. Ничего, не надорвется. Соседка ведь живет как-то, и дети у нее хорошие, воспитанные. Муж, правда, алкаш и гулена, да этим в Добринске никого не удивишь. Валечка ведь как по молодости думалаприезжий, инженер. Значит, генетика хорошая. И то, правда, детишки получились симпатичныеглазастые в Валечку, и кудрявые в папашу. Но, то ли заскучал сосед, то ли трудностей испугался, а загулял, выпивать начал и по «работе» задерживаться Сима частенько слышала, как они скандалят. Потом он другую женщину себе нашел и к ней ушел. Теперь скандалят там, а у Валечки Андреевны стало тихо и запахло пирогами на выходных. Счастья, конечно, от этого мало, а женского вообще нет, но ведь и ждать-то его неоткуда.
Сима подняла голову и подставила лицо под кружащиеся снежинки. Затем крепко зажмурила глаза, и под ресницами тут же стало мокро и горячо. Тает Тает снег от горячих слез Жарко Жарко от воспоминаний
Глупости все это, прошептала Сима, вытирая рукавичкой щеки. Блажь и дурость Права Амалия Яновна.
Когда Сима произнесла имя старой актрисы, по телу привычно пробежала нервная дрожь. Ведь уже скоро полгода, как она работает у Горецкой приходящей домработницей, а поди ж ты, вздрагивает от одной только мысли о ней.
Быть домработницей, конечно, не профессия. А для многих и вообщесамая ужасная стезя. Прислуга, фу Но Сима радовалась и считала, что ей повезло. Предложений для одинокой молодой женщины с ребенком не так уж много. Как-то надо выкручиваться. Тем более, Илья еще такой маленький, а больничные никакого работодателя не обрадуют.
Но кто же знал, что все так получится?
Учеба теперь растянулась. Первый курс еще легко закончила. А там понеслосьсмерть бабушки, беременность, роды
Ну ничего, теперь с божьей помощью все устроится. Должно же получиться, правда? Не все же беда с горем в догонялки играть будут. Главное, у нее Илюшка есть, а остальное приложится. Доучится на заочке и вперед Бабушка ведь как говорила: без бумажки ты какашка, а с бумажкой человек.
«Но, знаешь, бабуля, времена очень изменились. Да ты и сама это все прекрасно знала.»
Серафима вдохнула утренний морозный воздух и прислушалась к скрипу под ногами. Хо-ро-шо, все бу-дет хо-ро-шо Надо просто ждать и не роптать. Потому что только так и случаются чудеса. И это она знает точно, этому есть доказательство. Вон оно, спит, разметавшись поперек кровати!
А у нее даже фамилия говорящаяЖданова, а это значит, что всему свое время.
Юркнув за ворота, подпрыгивая и потирая руки, Сима постучалась в служебную дверь.
Кто? донеслось изнутри.
Это Серафима, я за Валечку вышластуча зубами, сказала Сима.
Дверь приоткрылась, выпустив наружу сгусток теплого пара.
Заходь, скорее! сторож баба Маша втащила Симу в помещение и оглядела с ног до головы. Нос-то красный! Замерзла? усмехнулась она и тут же стала громыхать в угловом шкафу. Ничего, согреешься! Лопатой повозишь, семь потов сойдет! На-ка, вот, держи! Эта, вроде, полегшесторожиха сунула Симе широкую лопату. Ты, главное, дорожки прочисть, поняла? От ворот, вокруг, и до теремков, на всякий случай. Может, разгуляется еще погодка-то, глядишь, старшие группы выведут. Твоему-то сколько?
Четыре уже, улыбнулась Сима. Ну что, я побежала?
Беги! Приходи потом, чаю попьем
Нет, я не могу! Он у меня один дома.
Ну да ну давздохнула женщина.
Сима вышла и огляделась. В световых кругах от фонарей снег блестел и искрился, словно сахарный песок, и от этой мерцающей красоты ей вдруг стало очень хорошо Странно было вновь чувствовать что-то, кроме навязчивой боли и томящей грусти. Но за последние месяцы, за эти очень трудные и жесткие месяцы, Серафима Жданова вдруг ощутила такую внутреннюю силу, которой раньше у нее точно не было.
Горецкая пила ее кровь изо дня в день, шпыняла, злословила, говорила гадкие вещи и, кажется, задалась целью испортить Симе жизнь окончательно, но
Серафима ухватилась за древко лопаты, приналегла грудью и двинулась впередрасчищать дорожку. Краем глаза она посматривала на свои окна и думала о том, как сложится у нее со старухой Амалией сегодняшний день, какой ей сварить суп и где найти освежитель воздуха с запахом японской орхидеи. А ещекто кого вознамерится прибить в итоге, и кому это удастся первому
Можно сказать, что Валечка Андреевна косвенно приложила руку и к тому, что Сима в итоге стала работать у Горецкой.
Серафима искренне считала соседку подругой, хоть и не было между ними ни посиделок за рюмкой чая, ни задушевных разговоров. Обе были заняты по самую маковку, поэтому пересекались исключительно для того, чтобы помочь и поддержать друг друга. У Валечки и Симы были схожие характерыобе не любили жаловаться и предпочитали заниматься детьми. Самое главное, что рядом есть человек, который не будет задавать лишних вопросов, а просто поможет решить возникшую проблему и не станет тратить время на обсасывание интимных подробностей, чтобы в итоге отказать. О том, что Валечка Андреевна выгнала мужа, Сима узнала случайно, стоя в магазинной очереди за местными кумушками из соседнего подъезда.
Валечка Андреевна крутилась как могла, и до остальных соседей ей просто не было дела, если оно не касалось очереди на уборку подъезда или вкручивания общей лампочки в подъезде. Тут она, как человек практичный, решала проблему быстро и четко. Как и с собственным мужемгрязь в отношениях она ненавидела так же, как и грязь под ногами.