Когда умерла бабушка Серафимы, Валечка Андреевна плакала горше всех, а ведь и соседствовали-то они совсем недолго. И пирогов напекла на помин, правда Сима в тот день мало что соображала, но Валечку почему-то запомнила Соседями они стали незадолго до смерти бабули, когда семья Вали, получив материнский капитал за второго ребенка, переехали в квартиру на первом этаже.
Пересеклись и заговорили они друг с другом позже, когда Симин живот уже было не спрятать. А Сима и не прятала. Плевать ей было на взгляды и шепотки за спиной. Она складывала ладошки поверх обтянутого водолазкой животика и шла себе мимо досужих сплетниц. Кому какое дело, когда и от кого? Главное, что теперь она будет не одна.
И даже когда вставала на учет и ходила на УЗИ, несколько раз переспрашивала: а точно один ребенок? А может, все-таки, два? Очень ей хотелось, чтобы семья большая была. Вот чтобы рази сразу Врач смотрела на нее поверх очков и только что у виска не крутила. Сима опускала глаза, и щеки ее горели от язвительного и пристального внимания. Но ей тогда уже исполнилось 19 летвзрослый человек, который сам в состоянии отвечать за свои поступки. Сима действительно считала, что сможет преодолеть любые трудности. И пусть это свойственно молодости, когда еще нет жизненного опыта, а будущее окрашено в цвет розового фламинго. Да и видишь ты его не вдаль, а, скорее, вширь. Обман зрения, короче. Но Сима не жалела об этомона знала на сто процентов, что лучше жить в этом розовом обмане и вспоминать одинокими ночами те несколько часов счастья, чем признать, что это была лишь глупая необдуманная связь. Да, необдуманная, глупая, но не было и не будет в ее жизни ничего прекрасней этого
Когда Валечка Андреевна, стоя у почтовых ящиков, увидела Симу, то не сдержала удивленного возгласа.
Здравствуйте, смущенно улыбнулась Серафима, пытаясь прошмыгнуть мимо нее.
Родившая за год до этого младшую дочку, соседка моментально оценила обстановку.
Привет, Валечка сунула газету в карман и придержала Симу за локоть. Когда срок?
В сентябре, прошептала та. Десятого.
Нормально, кивнула соседка. Очень даже хорошо! В сентябре еще тепло, и фрукты есть. Светка у меня январская, так все на руках приходилось таскать или такси вызывать. В санки не пихнешь, чтобы до поликлиники добраться, и снега по колено вечно. А в сентябре на коляске самое оно. Выгуливать станешьбыстрее окрепнет и болеть не будет.
Да, согласилась Сима, подумав, что коляски-то у нее и нет.
Словно прочитав что-то по ее растерянному взгляду, Валечка Андреевна всплеснула руками:
Слушай, а ведь хорошо, что я тебя встретила! Ты вообще где пропадала? Когда же мы последний раз виделись? Неужели
Да, снова кивнула Сима и закусила губу, подумав о бабушке. Я в институт ездила, у меня экзамены и зачеты были. Там в общежитии жила, объяснила она, нервно сжимая пальцы и умолачивая о том, как тяжело ей было находиться одной в квартире. Но теперь академ придется оформлять, наверное.
Соседка приподняла руку, указывая на ее живот, но потом медленно опустила.
И оформишь. Я к чему ведуу меня вещи остались. Целый мешок! Отдать некому. Хотела в церковь снести, или, может, в соцслужбу. А теперь думаю, зачем? У меня там и для мальчика, и для девочки, со старшего много чего осталось. А младенцу все равнолишь бы мягонькое да чистое. Ты кого ждешь-то?
Мальчика, взволнованно выдохнула Серафима.
Пацан? Круто! рассмеялась соседка. Хороших мужиков надо больше рожать и воспитывать, а то кругом одни говона прикусила губу и покосилась на двери собственной квартиры. Может, хоть наши парни нормальными вырастут, как думаешь?
Сима в недоумении пожала плечами.
Короче, я тебе занесу, а ты посмотри на вещи. Возьми, что нужно, ладно?
Спасибо, Валентина Андреевна.
Да ну Какая я Андреевна Можно просто Валечка
Спасибо огромное, Валечка Андреевна! А я вам шаль свяжу, хотите?
Шаль? удивилась соседка. Шаль С кисточками, да?
Можно с кисточками! Я узоров много знаю, меня бабушка научила.
Может, ты моей Светке лучше носки свяжешь? На ночь хорошо ребенку. Распахнется, а ножки в тепле.
Конечно! Носки я быстро свяжу. И клубочки у меня разноцветные, шерстяные. Мы с бабулей много вязалина глаза Симы навернулись слезы, но она улыбнулась своим воспоминаниям
Когда Серафиме было хорошо, а особенно, когда плохо, она брала в руки спицы. В ее сумке всегда лежал какой-нибудь клубок. Если тот заканчивался, она брала следующий и вязала, вязала, вязала
"Что ты с ума сходишь? говорила бабушка. Иди, пальцы поколи. Сразу станет легче"
Со временем пальцы привыкли, как и душа привыкла успокаиваться под звонкое постукивание спиц. Бабушки уже нет, а ее голос до сих пор отзывается в голове у Симы: "Все наладится, не грусти. А когда станет лучше, у тебя уже и шарфик новый появился"
Ты ведь одна живешь? осторожно спросила соседка.
Сима коротко кивнула.
Тогда надо будет в соцслужбу сходить, деловито заметила Валечка Андреевна. Там коммуналку пересчитают и вообще, если ты ребенка одна будешь воспитыватьона вздохнула. Льготы положены.
Мне не надо ничего У меня деньги есть. Бабушка оставила
Насколько я знаю, фамилия твоей бабушки не Ротшильд была. Так что не ломайся и сходи. И за сад тебе положена будет скидка. Поняла? Как матери-одиночке.
Сима вздрогнула и приложила руку к животумалыш дернулся, и сердце ее застучало быстрее.
Соцслужба на то и рассчитана, чтобы помогать. Там и пожилые, и инвалиды, и другие категории
Я не инвалид, я работать могу.
Эх, покачала головой Валечка Андреевна, работница Ладно, придумаем что-нибудь. Пока твое дело питаться хорошо и не болеть. А там поглядим
Сима родила в срок и потом следовала указаниям Валечки Андреевны. Брала заказы, пока сидела в декрете, через год перешла на заочное. А когда Илюша пошел в младшую группу к той самой Валечке, стала искать работу.
Глава 4 Серафима
Сима мыкалась с одной работы на другую. Месяца два разносила почту, заменяя почтальоншу на время ее операции и больничного, потом какое-то время мыла полы в небольшом торговом центре. Илюшка начал болеть, и о чем-то более или менее серьезном Сима пока думать не могла. Хорошо хоть училась на бюджете, но те же поездки выходили в копеечку, да и сына на время сессии оставить было не с кем.
Она ломала голову над тем, как быть дальше, пока однажды ее не осенилонужно просто перевестись в какое-нибудь учебное заведение в Добринске, а не мотаться в другой город, пусть он и в три раза больше их тихого провинциального захолустья. Да, когда-то именно она уговорила бабулю, что поедет поступать в педуниверситет, потому что ей очень хотелось простора и независимости.
У нее была хорошая группа. Появились подружки, с которыми она бегала в кино и клубы. Сима мало чем отличалась от девчонок первокурсниц. Да, несовременное имяСерафима, но оно привлекало внимание и запоминалось. У нее были, медового оттенка, карие глаза и длинные волосы, которые Сима заплетала в толстую косу и сворачивала баранкой на затылке. Тонкая, невысокого ростаона чем-то неуловимо напоминала дореволюционных гимназисток в шитых бабулей блузках и плиссированных юбках.
Джинсы они прикупили под вздохи Ждановой-старшей, да не одни, а сразу три пары. В них, как уверяла Сима, будет удобнее всего ходить не только на пары, но еще в кафе и театр.
Ну никогда мне этого не понять, вздыхала Александра Николаевна. Как же можно в одних штанах и в пир, и в мир, и в добрые люди?
Современно же, ба, смеялась Сима. И модно. У нас все девочки так ходят.
И девочки, и мальчики. Не женская это одежда, Симочка, качала головой бабуля.
Так я знаюджинсы изначально шились для американских фермеров, заявляла внучка, демонстрируя свои знания.
Ну-ну, знаток, усмехалась бывшая учительница. А вот знаешь ли ты, что подобную ткань изготавливали еще во времена Средневековья в городе Ним. И шили из жесткой саржи не только брюки, но и паруса для кораблей.
Вот видишь, ба! Большому кораблю большое плавание! радовалась Сима. Чем я хуже моряка или фермера? Осталось только решить, какого цвета взять Синие или голубые?
Бери и те, и эти А синих давай две пары возьмем. Одни пусть на смену будут. Цвет плотный, хороший. С блузочкой, наверное, очень даже ничего будет
Спасибо, родная! шептала Сима, прижимая к себе пакет с покупками. Выучусь, пойду работать, и мы с тобой на море поедем! Для твоего сердца полезен морской воздух, а в нашем Добринске только заросшая речушка, в которой воды по пояс.
Да, донюшка, обязательно поедем! Ты только учись, родная И аккуратнее там. Ты ж у меня еще юная, глупая совсем
Кто же знал, что уже через год с небольшим джинсы перестанут сходиться на ее талии, бабули уже не будет, и Симе придется решать совсем другие проблемы, нежели как выглядеть более современно и модно
Серафима перевелась в филиал педагогического института в Добринске и стала учиться на социального педагога. Теперь у нее не было ни веселых подружек, ни походов по театрам и клубам. Клубы ей, конечно, и так не особо нравились, а вот театр Да даже в их местном театре драмы можно было прекрасно провести время. В сезон на центральной площади висели красочные афиши, и на портике старого театра растягивали большой плакат с приглашением на премьеру. А раз в году проходил фестиваль Островского, и их городок оживал, наполнялся новыми людьми, начинал как-то по-иному выглядетьсловно заряжался свежей энергией. Сима любила прогуливаться с Илюшей по площади, и пока он носился между клумб за голубями, она сидела на резной скамейке, задумчиво глядя на каменный фонтан. Прижимая ладони к деревянным перекладинам сидения, она вспоминала тот самый вечер, который изменил ее жизнь.
Рядом с этой скамейкой возвышалась одна из цилиндрических тумб, на которые клеились объявления и реклама. Актриса Амалия Горецкая глядела на проходящих мимо людей свысока в прямом и переносном смысле с афиши, датируемой именно тем самым днем. И Серафима, рассматривая ее гордый профиль и прямую спину, думала о том, что актриса все о ней знает и осуждает
Как-то раз, когда Сима пришла в соцслужбу с какими-то документами, она заглянула и в центр занятости, находившийся в том же здании. И там услышала разговор между двумя работницами этих двух контор. Одна из них ругалась, поминая имя Горецкой. Все сводилось к тому, что старая актриса вечно недовольна соцработниками, которых ей присылает служба. А вторая отвечала, что и с биржи никто ей не понравился в качестве домработницы.
Сима подумала, что если она попробует занять это место, то хуже не будет. За спрос ведь денег не берут, а значит, если откажут, то и обижаться не на что. Не откладывая дело в долгий ящик, она решительно направилась в сторону кабинета, чтобы узнать подробности и предложить свою кандидатуру.
Вопрос решился быстро. После проверки паспорта Симы и заполнения нескольких анкет, а так же после участия ее куратора, Симе было велено дожидаться согласия самой Горецкой, о чем ее в дальнейшем должны были известить.
Думала ли она о том, что встреча с "женщиной с афиши" станет еще одним крутым поворотом в ее судьбе, Сима вряд ли могла теперь вспомнить. Просто ей очень была нужна такая работа, которая бы позволяла больше времени проводить с сыном. А перечень требований, которые выставляла Горецкая, был вовсе даже не утомителен.
Полы протереть, суп сварить, постирать, погладить и сходить в магазин, зачитала женщина с биржи. Сможешь?
А чего тут мочь? пожала плечами Серафима.
Женщина скривила лицо в гримасе, которая, видимо, должна была изобразить скепсис.
Вот адрес, она протянула визитку. Пробный день бесплатный, если что Но я даже не советую к ней идти. Взбалмошная и злая она, эта Амалия Яновна, даром что культурный человек. Не знаю, в ее возрасте можно уже как-то и о душе подумать Давай, мы тебе что-нибудь другое попробуем подобрать?
А что? вздохнула Сима.
Женщина потыкала кнопки на клавиатуре.
Ну да, пока предложить тебе нечего. Только торговля. Ты же у нас будущий педагог? Как диплом получишь, приходи. В школах текучка, постоянно кто-то требуется.
Я тогда пойду пока к Горецкой? спросила Сима, поглядывая на висящие на стене часы. Совсем скоро нужно было забирать Илью.
Да, сходи. Может, она тебе сразу скажет, чтобы ты завтра не появлялась. Заметив удивленный взгляд Симы, женщина усмехнулась. А то! Эта мадам прям звезда Большого театра. Так что, не обольщайся
В тот день Сима сразу же нашла дом, в котором жила Горецкая. Да, собственно, что его было искатьстолетнее здание из красного кирпича с полукруглой сквозной аркой стояло неподалеку от театра и было построено, видимо, с ним в одно время.
Вокруг уже вовсю цвел майнебо было синее-синее, аромат свежей зелени щекотал нос и радовал глаз, а намытые еще к Пасхе стекла бликовали, разбрасывая солнечных зайчиков. Сима вдруг вспомнила, как одна из сокурсниц как-то сказала, что ни за что не выйдет замуж в мае, потому что это значило бы маяться всю жизнь. Потом Серафима не раз еще вспомнит это выражение в связи с Горецкой, будет злиться на себя за поспешность в принятии решения, но при этом не сможет разорвать этот круг. Или не захочет, тут уж с какой стороны посмотреть. Будто кто-то свыше заложил в ее голову мысль об этой работе, а затем направил ее ноги в сторону жилища старой актрисы.
Дом, в котором жила Сима, был обычной блочной пятиэтажкой, и сейчас, замерев перед входом в затемненную арку, Серафима представляла, какие, должно быть, высокие потолки в квартире Горецкой. Бабуля часто сокрушалась, что современные здания больше похожи на коробки из-под обуви, а Серафима пожимала плечамивсе так живут, во дворцах обретаются лишь короли. При этом, изредка бывая у кого-нибудь в гостях, она первым делом задирала голову, сравнивая высоту потолочных плит будто заправский строитель или архитектор.
В центре Добринска подобных старинных зданий было всего три, и в двух из них сейчас располагались администрация, городской суд и горотдел полиции. Пока Симе не доводилось бывать ни в одном из них, да и стремления попасть туда у нее, разумеется, не было.
Повертев в руках клочок бумаги с адресом, она повторила про себя номер квартиры и имя хозяйки, прикидывая, как к ней лучше всего обратиться: не будет ли Амалия Яновна звучать слишком фамильярно, а госпожа Горецкая глупо. Товарищ Горецкаяотмела сразу, а других вариантов просто не нашла.
Сима решительно прошла сквозь арку, прислушиваясь к эху собственных шагов, дробью отлетавшего от прохладных темных стен. Оказавшись в тихом внутреннем дворике, заросшем по периметру кустами шиповника, она огляделась. В доме было всего два подъезда. Сима подошла к первому и, увидев панель домофона, набрала нужный номер. Мелодичный звонок успел прозвучать четыре раза, прежде чем раздался щелчок и резкий голос настороженно спросил:
Кто?
Здравствуйте, Амалия Яновна, от внезапного волнения у Симы перехватило дыхание, и потому ответ прозвучал совсем неразборчиво.
Кто? в голосе собеседницы появились нотки раздражения.
Меня зовут Серафима Жданова. Мне в службе по трудоустройству сказали, чтоторопливо начала Сима.
Я же сказала, что мне ничего не нужно! проскрипело в ответ.
Пожалуйста Может быть вы подумаете? Мне бы очень хотелось работать у вас
Отойдите от двери! приказал голос.
Что? вздрогнула Сима.
Отойдите от двери.
Серафима отступила и, подумав, вышла на разогретый солнцем участок асфальта перед подъездом. Приложив ко лбу ладонь, подняла голову. В одном из окон второго этажа дрогнула портьера, но Сима не успела разглядеть того, кто скрывался за ней. Помаячив внизу пару минут, она вновь подошла к двери и нажала вызов. Вероятно, Горецкая могла расценить ее поступок как наглость, но «Боже мой! подумала Сима, Что я делаю? Кажется, жду, когда меня просто пошлют по известному в широких кругах адресу»
Что? будто издеваясь, спросил ее уже знакомый голос.
Амалия Яновна, не могли бы вы меня выслушать, кашлянув, сказала Сима. У меня есть только час, и возможно, я бы успела что-то сделать для вас за это время. Не знаюсходить в магазин, или, может, пропылесосить квартиру Раз уж я здесь, то позвольтеона запнулась, не зная, что еще сказать. Ее собеседница тоже молчала. Возможно, прикидывала, а не воровка ли пришла к ней в дом, а может, вообще отключилась, оставив Симу договариваться с бездушным домофоном. Серафима потопталась на месте и, уже не рассчитывая на ответ, развернулась, чтобы убраться восвояси. Именно в эту минуту раздался писк открываемой двери.