Послушайте! воскликнул капитан. Серьезно вы это говорите? Действительно индейцы позади нас?
Это так же верно, как то, что я еще жив! Их пятеро! повторил незнакомец. Когда я застрелил одного, остальные подняли дикий вой, затем раздался их залп, так что я благодарю Бога, что унес в целости свою шкуру! Они преследовали меня, и если мы промедлим еще четверть минуты, то воющие черти окажутся здесь! Но где мы укроемся в этом лесу? Позади наспятеро индейцев, а впередиброд, где индейцев как муравьев в муравейнике!
Как, около брода? воскликнул в испуге Роланд. Не встретили ли вы там отряд переселенцев?
Я совсем не там видел их! Они месили грязь на половине пути от Джексона. Они мне солгали, что в лесу нет индейцев, а теперь, святая Пасха, их тут полным-полно!
Да правду ли вы на самом-то деле говорите? спросил Роланд, который все еще, казалось, сомневался в справедливости слов незнакомого человека.
Конечно, он говорит правду, вмешалась Телия Доэ, решительный тон которой во всякое другое время возбудил бы удивление. Мы не должны мешкать, потому что краснокожие с каждой минутой приближаются к нам. Вперед! Вперед! Лес перед нами свободен и, без сомнения, нижний брод еще свободен.
Если ты можешь проводить нас туда, то не все еще потеряно, согласился поспешно Роланд. Будь нашим проводником, и торопись, потому что я вижу, что мы скоро окажемся окружены со всех сторон.
Эти слова, сказанные быстро и озабоченно, показали Эдит, что ее брат начал смотреть на истинное положение вещей, как на нечто серьезное. И в самом деле, Роланд опасался не столько за себя, сколько за своих слабых спутниц, которые были не в состоянии противостоять нападению индейцев.
Я проведу вас, сказала Телия, и надеюсь, что вы никогда не раскаетесь в том, что последовали за мною. Дикарям, наверное, не придет в голову подкарауливать нас около нижнего брода.
Маленький отряд тотчас же углубился в лес; вместе со всеми другими поехал и незнакомец, представившийся как Парден Фертиг. Вскоре Телия уклонилась на довольно большое расстояние от дороги, по которой они до сих пор ехали.
Пока они быстро скакали вперед, Парден Фертиг рассказывал капитану, на сей раз обстоятельно и подробно, о встрече с индейцами. Вслед за этим стал он рассказывать о других своих приключениях: как он вел торговлю в верховьях Огайо, как дикие еще раньше чуть не отняли у него все его имущество, и сетовал на свою злую судьбу, которая не раз сводила его с этой кровожадной породой людей. Роланд слушал его не безучастно, хотя изо всего того, что он слышал, он вынес впечатление, что Парден Фертиг чересчур боялся дикарей и что, в случае встречи с ними, мало можно рассчитывать на его помощь. Между тем внимание его было вскоре отвлечено совсем в другую сторону, так как Телия, которая до сих пор с большой уверенностью вела путешественников, вдруг начала колебаться и проявлять явные признаки замешательства.
И на самом деле, были достаточно серьезные причины для колебания.
Широкие и открытые поляны, через которые путешественники ехали, сузились, и все чаще прерывались кустарником; лес становился все гуще и мрачнее; местами стали попадаться обрывы и топкие болота, через которые трудно было найти себе дорогу.
Телия, спросил Роланд встревоженно, неужели ты потеряла дорогу?
Я совершенно смущена и напугана, ответила Телия удрученно. Мы давно уже должны были бы выехать на настоящую дорогу, которая мне в точности известна, но болота и овраги сбили меня с толку, так что я не представляю, где мы теперь находимся.
Этот ответ наполнил тревогой сердце Роланда, который слишком положился на знакомство Телии с местностью. Теперь ему приходилось снова самому вести отряд, что было особенно трудно в виду того, что солнце почти уже зашло, и день быстро склонялся к вечеру. Капитан поехал наудачу, полагаясь на счастье, и надеялся, что инстинкт его лошади доведет его до брода, который, как ему казалось, находился недалеко от них. Телия, которая в это время тоже оправилась от растерянности, ехала чуть впереди и зорко следила глазами, не выведет ли их какой-либо старый след на прежнюю дорогу.
В то время, как она, оглядываясь кругом, медленно подвигалась вперед, ее старый клеппер вдруг начал фыркать, становился на дыбы и выказывал другие признаки нетерпения. Обеспокоенный взгляд испуганной девушки перебегал с куста на куст, как будто она ежеминутно опасалась увидеть врага.
Что случилось? спросил Роланд, поспешив к ней. Мы точно в заколдованном лесу, где наши кони пугаются, как и мы сами.
Я боюсь, что вблизи индейцы, сказала Телия дрожащим голосом.
Пустяки! воскликнул Роланд, поспешно оглядываясь и ничего не видя кругом, кроме открытого леса, который, казалось, не представлял защиты для подкарауливающего врага. Но в эту минуту Эдит схватила его за руку, и на ее лице появилось выражение отчаяния, причем она так испугалась, что ее дрожащие губы не в состоянии были произнести ни звука. Она пальцем указала на какой-то темный предмет, и Роланд содрогнулся, увидев индейца, который лежал растянувшись под деревом, наполовину прикрытый зеленой веткой, которая, вероятно, была наложена посторонней рукой, потому что когда Роланд пристальнее посмотрел на него, то он, к удивлению своему, увидал, что краснокожий мертв.
Палач до нас побывал здесь, воскликнул он. Человек этот уже скальпирован!
Он подъехал ближе к дереву. Остальные следовали за ним. С содроганием увидали они труп рослого индейца, уткнувшегося лицом в древесные корни. Кровь еще струилась с его раздробленного и оскальпированного черепа. На земле валялись разбросанные обломки ружья, сломанная пороховница, расщепленный нож, рукоятка томагавка и некоторые другие испорченные принадлежности, которые, без сомнения, были разломаны неизвестным победителем. Убитый воин, по-видимому, пал после жестокой схватки. Земля, на которой он лежал, была взрыта и притоптана, а руки его, судорожно захватывавшие землю, были обагрены или собственной его кровью или кровью его противника.
В то время как Роланд с отвращением созерцал жуткое зрелище и раздумывал о том, каким образом погиб несчастный, он заметил с отчаянием, что дрожь пробежала по телу, бывшему, по-видимому, безжизненным. Судорожно сжатые руки раскрылись, раздался глухой стон, и индеец, опираясь на руки, поднялся во весь рост и показал изуродованное, обагренное кровью, лицо. Это было последним его движением. Он упал навзничь, вытянулся и испустил со стоном последний вздох. Теперь зрители увидели то, чего они раньше не могли видеть: два кровавых разреза на груди мертвеца. Они имели форму креста. Роланд невольно содрогнулся с суеверным ужасом, а Телия в отчаянии воскликнула:
Знак Дшиббенёнозе. Лесной дух снова бродит по лесу!
Глава VIПреследователи
Капитан Форрестер, в сущности, был всего менее склонен к суеверию и сумел поэтому побороть свой первый испуг при виде знаков Дшиббенёнозе. Он соскочил с лошади и внимательно осмотрел мертвеца, причем ему было совершенно непонятно, как мог быть убит человек так близко от него, и до слуха его не донесся шум борьбы. На правом плече убитого он нашел рану от пули, которая, по индейскому обычаю, была заткнута листьями и травами; но вид этой раны доказывал, что дикарь получил ее в одном из прежних сражений. Смерть его произошла, несомненно, от удара топором по затылку, и это объяснило Роланду, почему он и его спутники не слыхали, что так близко от них был убит человек, и почему не слышно было выстрелов. Но тем непонятнее для него было то обстоятельство, как мог враг подойти к убитому так близко, чтобы ружье не понадобилось ему для того, чтобы расправиться с краснокожим. Он так много слышал о хитрости и осторожности диких, что считал бы совершенно невозможным такое событие, если бы у него перед глазами не было доказательства истинности происшедшего.
От разгадывания этой, по-видимому, неразрешимой загадки, капитана отвлек тревожный возглас Телии. Роланд с удивлением увидел в отдалении фигуру, которая при наступающих сумерках казалась такой высокой, что ее можно было счесть за сверхъестественное существо. Фигура двигалась большими шагами по лесу с опущенной головою и смотрела на маленький черный предмет, который шел перед нею и служил ей, по-видимому, проводником.
Сначала казалось, будто чудесное существо движется как раз по направлению к путешественникам, но неожиданно повернуло влево и быстрыми шагами начало удаляться от них, следуя за низкорослым существом, которое путники очень склонны были принять за медведя, сопровождавшего, согласно слухам, Дшиббенёнозе. Роланд, однако, не намерен был позволить видению исчезнуть бесследно. Он вскочил на лошадь и поскакал вперед, крича громким голосом:
Слушай! Человек или дьявол, Дшиббенёнозе или леший, остановись и дай ответ!
Спутники нерешительно последовали за Роландом, а мнимое привидение, услышав зов капитана, вдруг остановилось и подняло голову, затем оно двинулось навстречу путешественникам, и, к удивлению своему, они узнали в страшном лесном духебезобидного и миролюбивого странствующего Натана, гигантская фигура которого по мере приближения его становилась все меньше и меньше; спутник его превратился из медведя в маленькую черную собачку, с которой Ральф Стакпол так грубо обошелся в форте.
Удивление было так внезапно, превращение привидения в кроткого квакера было столь комично, что Роланд не удержался от смеха. Но странствующий Натан не разделял его веселья. Он с изумлением посмотрел на Эдит и на Телию, как будто удивляясь, какое безумие привело девушек в такой час в дикие дебри, а потом обратился к Роланду тоном явного неодобрения:
Друг, ты так громко смеешься, точно находишься дома, в своей гостиной с этими дамами. Разве ты не знаешь, что ты в великом Кентуккийском лесу, где кругом скрываются кровожадные индейцы?
Этого я не боюсь, сказал Роланд серьезнее, и смеялся я только потому, что мы на одну минуту сочли вас, миролюбивого человека, за кровавого лесного духа, и вы должны же сознаться, что это недоразумение комично. Очень может быть, что в лесу есть индейцы: наш спутник, Парден Фертиг, видел шестерых, а я сам видел там, под деревом, убитого. Но надеюсь, что мы легко избежим их.
Друг, это вовсе не так легко, как тебе кажется, возразил Натан, покачивая головой. Наверное, тебе придется иметь с ними дело.
Теперь-то, надеюсь, не придется, потому что вы, без сомнения, выведете нас из лесу. Скажите мне только, где мы и куда нам следует идти.
На это трудно ответить, возразил Натан. Если ты поедешь прямо, то менее, чем через двенадцать миль достигнешь верхнего брода и очутишься среди толпы краснокожих.
Великий Боже! воскликнул Роланд. Выходит, мы только для того торопились, чтобы приблизиться к этим душегубам?! Слава Богу, что Он привел вас к нам. Заклинаю вас, проводите нас к нижнему броду или назад, к форту, или куда бы то ни было, где бедные девушки могли бы оказаться в безопасности. Я вижу, что не могу больше вести их.
По правде говоря, начал Натан, в высшей степени смущенный, я очень хотел бы сделать для тебя все, что могу, но
Но? переспросил Роланд грубо. Ведь не хотите же вы, чтобы мы погибли?!. Вы здесь единственный, кто может и посоветовать, и помочь!
Друг, возразил Натан кротко и покорно, ты знаешь, я человек мирный! Ведь легко может статься, что индейцы встретятся нам, и тогда они не пощадят меня так же, как и вас, потому что они убивают всехкак тех, кто может сражаться и носить оружие, так и тех, кто не может. Поверьте мне, я дрожу за самого себя, хотя одному человеку всегда легче уберечься, чем целой компании.
Нет! воскликнул Роланд, дрожа от негодования. Если вы действительно такой трусливый негодяй, что хотите предоставить бедных, беспомощных женщин их судьбе, то клянусь вам, что первый ваш шаг будет и последним шагом. Я прострелю вам череп, едва только вы попытаетесь нас покинуть.
До сих пор, ответил Натан кротко и спокойно на эту угрозу, я не считал тебя таким безбожником. Но знай, что я вовсе не имел намерения вас покинуть. Мое намерениеотказать тебе в моем содействии, если дело дойдет до рукопашного боя, потому что ты знаешьмы, квакеры, должны быть миролюбивы и не должны сражаться. Но если появятся краснокожие и ты мне велишь: «Натан, вскинь свое ружье и стреляй!» и если я отвечу: «Нет», то ты будешь угрожать мне, как сейчас, и захочешь пустить мне пулю в лоб, хотя я человек мира. Если ты поэтому
Не беспокойся об этом, друг Натан, прервал Роланд квакера. Мы постараемся избегать любой борьбы.
Это не от тебя будет зависеть, друг, возразил Натан, потому что индейцы окружают тебя.
Хорошо! Так если сражение неизбежно, сказал Роланд, возмущенный трусостью квакера, то я требую от вас только того, чтобы вы бежали с женщинами, тогда как мы, трое мужчин, я, Парден Фертиг и Цезарь, прикроем ваше отступление. Если мы не одержим победы, то сможем, по крайней мере, честно сражаться и умереть.
Эти мужественные слова нашли отклик в душах остальных мужчин.
Да, капитан, кричал старый Цезарь, негр с радостью умрет за мисс и за тебя!
Парден Фертиг рассыпался в подобных же уверениях, и Натан выслушал их с заметно просветлевшим лицом.
Хотя я и человек мира, сказал он, но не могу порицать других людей, если совесть позволяет им поступать, как людям озлобленным и жаждущим боя. Попробуем же пробраться, хотя я уже недоумеваю, что мне делать; потому что перед нами, позади нас, около нас кишат индейцы. Это обстоятельство очень смущает меня!
Натан погрузился в глубокое раздумье, покачал головой, побарабанил пальцами по прикладу своего ружья и не обращал внимания на слова Роланда, который умолял его проводить их, как можно скорее, к нижнему броду, куда еще, по всей видимости, не успели пробраться индейцы. Натан же не обращал на его слова внимания, но обратился наконец к своей маленькой собачке, с которой заговорил таким образом, как будто она была разумным существом:
Пит, мой маленький Пит, я не знаю, что придумать! Что ты думаешь об этом?
Друг Натан! воскликнул нетерпеливо Роланд, нам надо решить серьезный вопрос, а вы спрашиваете совета у собаки!..
И все-таки, гнул свое Натан, здесь нет никого, кто мог бы дать нам лучший совет, чем маленький Пит! Если же кто может разумно посоветовать что-либо, пусть выскажется! Ты не знаешь маленького Пита, друг, иначе не относился бы к нему с таким пренебрежением. Он много лет следует за мной по лесам, часто выручал он меня из большой беды, от которой никто не сумел бы меня избавить даже я сам. Посмотри-ка, что делает собачка! Она бежит по следам и машет хвостом, и я придерживаюсь одного мнения с нею.
А чьи же это следы? спросил Роланд, следуя за Натаном по тропинке, облюбованной Питом. Маленькая собачка обнюхивала землю, иногда поднимала голову и махала хвостом, как будто хотела привлечь внимание своего хозяина.
Чьи следы, спрашиваешь ты? Натан взглянул на Роланда сначала с изумлением, а потом с сострадательным пренебрежением. Во истину, друг, ты искушаешь провидение тем, что осмелился проникнуть в лес с бедными, беспомощными женщинами. Неужели ты не узнаешь следов твоих собственных лошадей? А вот здесь, неужели ты просмотрел человеческие следы?
Действительно, здесь следы пешеходов, сказал Роланд. Но я не понимаю, как они сюда попали!
Друг, я вижу, что ты в лесу совсем не на своем месте, сказал Натан. Посмотри, это следы пятерых индейцев, которые все время, более часа крались за тобой.
Ужасно! воскликнул Роланд, содрогаясь при мысли об опасности, так близко угрожавшей им.
Конечно, ужасно, друг! повторил Натан. Но ты будешь немного более ценить маленького Пита, если я тебе скажу, что он открыл мне этот секрет, в то время как я спокойно охотился за дичью в лесу. Он показал мне следы пятерых путников, которые кружили по лесу, как ястреб, все время в круг, в круг, в круг, и он показал мне также, что пятеро шавниев все время выслеживают их. Тогда я подумал: «Несчастие может случиться с этими пятью существами», и собрался и пошел за Питом, чтобы отыскать их. И по существу, друг, ты всецело обязан одному Питу тем, что я нашел тебя среди огромного леса.
Если так, то я никогда не скажу ничего дурного ни об одной собаке. Но поспешим. Я думал, что дорога ведет нас к броду. Теперь я вижу, как жестоко ошибся. Мы должны отправиться в противоположную сторону.
Конечно, нет, друг! сказал Натан хладнокровно. Пит хочет, чтобы мы опять отправились по той же дороге, и я совершенно с ним согласен. Мы должны следовать за этими пятерыми индейцами, если дорожим своими жизнями.