Черт возьми! Ваша рассеянность выходит из границ! Так может быть, хоть на обратном пути мне удастся найти ваш узелок?
Да вы его, пожалуй, не найдете. Я его так ловко спрятал. Однако дело сделано и его не воротишь. Пора в путь!
Подождите, пока Коттон кончит плести длинную веревку, иначе, если первая лопнет, могут выйти большие неприятности. В темноте ведь и не исправишь.
В таком случае, Роусон, расскажите нам, как вам удалось похитить лошадей? спросил Коттон, усердно сплетавший веревку. Теперь самое время послушать ваш рассказ, потому что в пути болтать будет уже некогда, а позже, быть может, нам и свидеться-то больше не доведется.
О, это очень простая история! ответил весело Роусон, запихивая за щеку изрядную порцию табака. Не встретив никого по дороге, к закату солнца мы прибыли к Спринг Крику. Мы осторожно пробрались мимо мельницы и подкрались к изгороди, за которой всегда ходили кобылы, но на сей раз их не оказалось. Следовало хорошенько осмотреться, и мы взлезли на дерево. Это оказалось как нельзя кстати: едва мы на него взобрались, как сам Гарфильд Вы что-то сказали, Коттон?
Нет, это вам послышалось!
Должно быть так итак, я говорю, что мимо прошел сам Гарфильд, возвращавшийся с охоты. Ищейки чуть было не почуяли нас, они даже подняли кверху носы, но все обошлось благополучно. Вскоре наступила ночь, но не особенно темная, так что мы прекрасно могли выбирать из всего табуна лошадей, которые нам больше понравятся. Затем мы осторожно подкрались к ним, взнуздали, уселись верхом и сломя голову поскакали в лес. Право, я думал, что переломаю себе все кости, до того это была бешеная скачка. Чтобы сбить наших преследователей, мы несколько раз разъезжались, потом снова съезжались, скакали извилистой дорогой, делали петли, словом, позаботились запутать следы.
Вам, должно быть, не легко было справляться с этими лошадьми? спросил Коттон.
Да, нам порядочно-таки пришлось повозиться с ними сначала! сказал Роусон. Но затем они присмирели.
Вот, я думаю, взбесился Гарфильд! радостно воскликнул Коттон. Такой массовой кражи лошадей еще ни у кого не было!
И вдобавок главой всего предприятия был благочестивый отец Роусон! подхватил Уэстон.
Кстати, Роусон, о чем вы думаете читать завтра проповедь? Я бы многим рискнул, чтобы послушать ваши завтрашние слезоточивые речи!
Черт меня дернул назначить проповедь на завтра! сердито воскликнул Роусон. Отложить ее нельзя, а я чувствую, что не в состоянии завтра сохранить личину благочестия, я все время буду думать и тревожиться насчет
Украденных лошадей?
Ну конечно! А тут изволь говорить своим слушателям разные поучения!.
Вернее, своим слушательницам, которых вы приводите в трепет своим благочестием! насмешливо сказал Уэстон.
Да, у Роусона вкус недурной! согласился Коттон. Завтра прелестная Алапага тоже придет восхищаться мудростью своего крестного отца.
Однако, друзья мои, пора в путь. Мне становится очень холодно, да и лошади, пожалуй, могут захворать, стоя так долго без движения в холодной воде.
Все готово! отозвался Коттон, закидывая веревку на лошадь. Идемте!.. Впрочем, нет посмотрите что это такое? В лесу свет! Откуда он там взялся?
Где? испуганно спросил Роусон.
Там, вон, правее, вероятно, в покинутой хижине!
Ба, да в лесу что-то шевелится! воскликнул Уэстон, своими зоркими глазами увидевший какое-то существо, притаившееся в кустах.
Черт возьми! воскликнул Коттон. Нас выследили!
Негодяй, в сопровождении Роусона, ринулся на берег. Минуту спустя оба они достигли леса, где притаилась жена Ассовума, следившая за всеми их движениями и слышавшая весь их разговор.
Алапага! с нескрываемым волнением воскликнул Роусон, очутившись лицом к лицу с ней.
Индианка! прибавил пораженный ужасом и остолбеневший Коттон.
Ты одна здесь? поспешно спросил прерывающимся от волнения голосом методист. Ты одна? А где Ассовум?
Алапага, пораженная слышанным, не могла произнести ни слова. Так этот человек, проносилось у нее в голове, отвративший ее от веры отцов, почти лишивший любви и уважения мужа, человек, которого она уважала больше всех, перед которым она благоговела, оказался самым гнусным, самым презренным вором и грабителем! И такому человеку она вверила свое чистое сердце и свои лучшие мечты!
Алапага не вынесла потрясения: крупные слезы градом полились у нее из глаз.
Лошади беспокойно топчутся, сказал, наконец, Коттон. Какого черта вам нужно от этой индианки?
Оставьте меня с нею наедине! прошипел Роусон, и дьявольская улыбка промелькнула у него на губах.
С удовольствием! отозвался Коттон. Только не задерживайтесь долго.
Отправляйтесь по реке до ее изгиба, там я вас встречу. Она делает, благодаря этой излучине, три мили крюку. По суше я раньше вас приду к концу изгиба. Идите скорее и помогите Уэстону справиться с лошадьми.
А что вы собираетесь сделать с женщиной?
Что это вас так беспокоит ее судьба? пробормотал Роусон. Если она расскажет, что слышала сегодня, меня повесят, так же как и
Делайте с ней что хотите! догадался Коттон. Только поторопитесь!
Отправляйтесь, я догоню вас!
Смотрите, вы будете отвечать, если благодаря ее языку мы влипнем!
Уезжайте и оставьте меня одного! нетерпеливо закричал Роусон.
Коттон повиновался и стал спускаться с крутого берега к реке, а через несколько секунд послышался плеск воды: лодки и лошади тронулись вперед, постепенно исчезая в ночном мраке.
Глава XIVБегство
Где твой муж? тихо спросил методист, наклоняясь к индианке.
Та ничего не отвечала, все еще как громом пораженная своим неожиданным открытием.
Где Ассовум? настойчиво переспросил Роусон, хватая ее за руку.
Точно от укуса ядовитой змеи, вздрогнула Алапага и отпрыгнула назад. Она не могла больше сдерживаться и закричала, вне себя от негодования:
Не смей прикасаться ко мне! Тыжалкий лжец, а не служитель великого Бога. Сам сатана забрался в твое сердце и говорит твоими устами. От твоего нечестивого дыхания вянут цветы и птицы прекращают свое пение. Оставь же меня, сатана!
Скажешь ты, где Ассовум? со злостью прошипел Роусон. Мне некогда ждать! Говори!
О, зачем здесь нет его! с тоской воскликнула индианка. Он сумел бы наказать тебя по заслугам! Пусть Великий Дух приведет его сейчас же, тогда Ассовум отомстит за такое обращение со своей женой. Берегись встречи с ним! Только едва ли ты ее избегнешь! Как только он возвратится
А когда он хотел вернуться? спросил Роусон, хватаясь за револьвер.
Он вернется очень скоро! радостно воскликнула индианка. Беда тебе, если ты встретишь его!
Где он теперь?
Ага, презренный трус дрожит! Ты боишься этой встречи.
Где он в настоящее время, говори! проговорил Роусон, все еще опасаясь близкого соседства с индейцем.
Мой муж пошел за своим молодым белым другом, убившим оскорбившего тебя человека! с презрением отвечала неосторожная Алапага. Что, опять задрожал, несчастный лжец!
Ага! радостно воскликнул Роусон, сверкнув глазами. Значит, Ассовум отправился за своим другом! Значит, ты в моих руках!
Прочь! закричала Алапага, отпрянув от проповедника. Не подходи!
Ну, не так сердито! Теперь даже краснокожий не может помешать мне. Я позабочусь о том, чтобы ты нас не выдала.
Бог моего народа, Маниту, поможет мне отделаться от тебя! воскликнула Алапага, вырываясь из его рук и выхватывая томагавк. Я убью подлого человека!
С этими словами индианка бросилась на Роусона. Тот, изумленный такой переменой в своей кроткой ученице, с ужасом отпрянул назад, но все-таки не избежал бы смерти, если бы нога индианки не скользнула, попав на кучу сырых листьев. Падая на землю, Алапага попала прямо в руки своего врага
Что там так долго возится Роусон? нетерпеливо спрашивал между тем Коттон у своего спутника. Ведь если он будет так громко ругаться с индианкой, то его услышат охотники, которых теперь, думаю, немало в лесу!
Он должен скоро вернуться, ответил Уэстон, утомленный трудной работой, грести и тащить лошадей, проявлявших сильное беспокойство в холодной воде.
Оба стали внимательно прислушиваться. Вдруг среди ночной тиши резко раздался крик индианки.
О, черт бы побрал этого Роусона! разразился Коттон. Если Алапаге удастся удрать от него, то через несколько часов за нами ринется в погоню весь округ!
Но все-таки я не думаю, что он решится прикончить ее, сказал Уэстон, несколько встревоженный наступившей после крика тишиной. Мистер Коттон, как вы думаете, неужели он отважится на убийство?
Перестаньте молоть чушь! сердито сказал Коттон. Неужели вам хочется самому сунуть голову в петлю, приготовленную регуляторами?! Роусон прекрасно знает, что ему следует делать. Однако довольно распускать слюни из-за убийства какой-то индианки! Вон, наконец, место, куда хотел прийти Роусон.
Через минуту раздался условный сигнал и к лодке подошел по воде сам Роусон.
Вот вам и ужин! сказал он, бросая в лодку кусок жареной оленины.
Что вы сделали с индианкой? с тревогой спросил Уэстон.
Не беспокойтесь, она теперь в надежном месте, а до остального вам нет никакого дела! Давайте сюда поводья лошадей, а сами держитесь за руль. Течение здесь быстрое, и надо быть готовым ко всему. Нет ли только у вас какой-нибудь тряпицы? спросил Роусон, передавая опять поводья Уэстону.
Что это у вас с плечом? спросил Коттон, увидя кровь на рубашке Роусона.
О, это пустяки, хладнокровно отвечал тот. Индианка ткнула меня своим томагавком, я вырвался и ну, да остальное уже несущественно.
В это время лодки приближались к тому месту реки, где к ней вплотную подходили отроги гор, сплошь покрытые густыми лесами из сосен, елей, лиственниц и орешника.
Сейчас мы приедем к месту, где я должен покинуть вас. Осторожнее! Не забрызгайте меня водой! Прощайте, друзья мои, не забудьте место, где вам самим нужно высадиться!
Роусон выскочил из лодки и скрылся в лесу, а Коттон и Уэстон продолжали свое путешествие, затрудненное сильным в этом месте течением реки и постоянными водоворотами. Только благодаря опытности и уменью Коттона, удалось удачно справиться с лодками и лошадьми. Наконец, они достигли указанного Роусоном места.
Ну, теперь лошади могут топать ногами сколько угодно. Скоро им придется проскакать изрядное расстояние. Подержите-ка, Уэстон, поводья, я только опрокину одну лодку и спрячу в кустах, а другую пущу вниз по течению!.. Теперь в путь! сказал Коттон, выходя на берег. Нам следует поторопиться!
А вы не собьетесь с дороги?
Нам бы только выбраться из густых зарослей тростника, повыше в горы, а там-то пойдет уже ровная дорога, по которой я неоднократно ездил. Ну, садитесь-ка верхом, да и в путь!
Уэстон набросил на спину одной из лошадей бизонью шкуру, подтянул ее подпругой, сел верхом и последовал за товарищем, ведя, как и тот, двух лошадей в поводу. Какое-то время слышался только треск ломаемого лошадьми тростника. Наконец, затих и этот треск и водворилась полная тишина.
Через час после того, как четверо конокрадов расстались у реки, причем Джонсон поскакал дальше, а другие поплыли в лодках, к тому же месту подскакал Гарфильд с товарищами, освещая дорогу смоляными факелами.
Они проезжали здесь! воскликнул Гарфильд. Вот их следы! Эти наглецы отважились ехать по большой дороге. Чудесно! Скоро мы догоним их и заставим дорого заплатить за причиненное беспокойство.
Не думаю, вмешался Кук, чтобы они стали поджидать нас. Ясность самих следов указывает на то, что разбойники скакали во весь опор. Нам нужно гнать что есть мочи, если мы хотим догнать их.
Я согласен загнать своих лошадей, лишь бы схватить проклятых конокрадов и повесить их немедля!
Конечно, надо раз и навсегда избавить наш округ от этих подлых разбойников!
Нет ли на реке где-нибудь поблизости опасных мест? спросил Гарфильд, подъезжая к реке.
Не беспокойтесь, отвечал Куртис. Реку я здесь знаю, как землю собственной фермы. Поезжайте следом за мной.
Он поехал вперед и скоро спустился к самой воде. Всадники, один за другим, длинной цепью тянулись за ним.
Есть ли тут следы? спросил Гарфильд.
Совершенно ясные, ответил Куртис. Но бандиты и не могли выбрать другого места для переправы. На том берегу мы тоже найдем следы.
Выбравшись на другой берёг, Куртис предложил спутникам бросить факелы, теперь, по его мнению, уже больше не нужные, из опасения, чтобы конокрады не заметили преследователей по свету. Все последовали этому совету. Гарфильд, осветив еще раз дорогу и заметив на ней ясные отпечатки лошадиных копыт, бросил и свой факел со словами:
Теперь я не думаю, чтобы мы могли сбиться с пути: потерять столь четкие следы невозможно!
Конечно, отозвался Куртис. Теперь рассветает рано, и более твердого грунта, на котором не так заметны следы, мы достигнем тогда, когда будет уже совершенно светло.
Вперед! закричал Гарфильд, дав шпоры лошади. Первому, кто заметит бандитов, обещаю в награду бочонок виски.
Громкое «ура!» встретило это предложение, и всадники с удвоенной энергией понеслись по следам Джонсона.
Глава XVПокинутая хижина
Под вечер того же дня, в который произошли столь знаменательные события, через реку Арканзас переезжал большой паром, с двумя гребцами гигантами-неграми, направляясь из Питсбурга на другой, южный берег реки. На пароме, кроме гребцов, находился только один белый человек с лошадью. Расплатившись с неграми, он пустил свою лошадь на берег, предоставив ей полную свободу, которой она тотчас же и воспользовалась, принявшись щипать свежую, сочную траву, росшую на берегу.
А что, маса, спросил белого всадника один из негров-перевозчиков, родом с берегов Конго, имевший, благодаря сильно выдавшимся скулам, толстым губам и приплюснутому носу, довольно свирепый вид, ведь здесь нет поблизости никакого жилья. Где же вы остановитесь?
С этими словами он стал тщательно укладывать в свой кожаный кошель плату за перевоз.
На семь миль в окружности, продолжал он, нет ни одного домика, где бы вы могли провести ночь. А ведь скоро, пожалуй, и дождь соберется.
Я это прекрасно знаю, отвечал всадник. Но ведь недалеко отсюда должна находиться хижина в которой жил фермер, переселившийся из Иллинойса. Разве он там уже не живет?
О, маса, эта хижина давно пустует! отвечал негр. Его жена и двое детей померли, а сам он уехал оттуда.
Но хижина-то, значит, стоит по-прежнему?
Так-то так, но, маса
Что ж, крыша обрушилась, что ли?
Нет, маса, и крыша цела, но только там, говорят, происходят дела которые
Дела? Что вы этим хотите сказать? Какие дела?
Говорят, что жена фермера, похороненная в саду говорят, она
Говорят, что она приходит в дом? Так, что ли? спросил незнакомец.
Да, да! боязливо зашептали оба негра, многозначительно покачивая головами, причем взоры их выражали самый непритворный страх.
Что за дураки рассказывают подобные небылицы? изумился всадник, готовясь сесть на лошадь. Ведь до сих пор, кажется, никто не видал этого привидения!
Негры отрицательно замотали головами, давая тем понять, что были свидетели появления ужасной женщины. Старший из них даже сообщил предположение окрестных жителей, что фермер, должно быть, сам убил свою жену, а затем и обоих детей, чтобы те не могли рассказать об убийстве. Потом, говорил негр, фермер уехал на пароходе, продав землю одному из жителей Питсбурга. После извлечения из могилы оказалось, что труп женщины сплошь покрыт ранами, а на другой день пропали трупы детей
Рассказав столько ужасных вещей, негр испугался темноты и надвигавшегося с берега тумана, в котором ему, вероятно, померещилась убитая женщина; без оглядки он вскочил обратно на паром и, не дожидаясь ответа путешественника, с помощью товарища живо погнал паром обратно.
Браун, а это был он, некоторое время смотрел вслед удалявшемуся парому, скоро исчезнувшему в тумане, сел на лошадь и направился к скалистому подъему, ведущему от берега реки к гористой части Арканзаса.