Походил он так вокруг, и вроде бы приглянулась ему одна березка. Погладил ее и заговорил как со старой подругой:
Ну чего, родная, готова делу доброму послужить? Молчишь? Ну, стало быть, хочешь не хочешь, а придется.
Ульф замахал топором и стук звонким эхом разошелся по лесу. Береза затряслась, затрещала и повалилась на землю.
Хороша березка, выдохнул он, вытирая пот со лба, славный плот из тебя выйдет, а тебя, старушка, на зиму припасем, добавил он, глядя на высоченную сухую сосну.
Старое дерево недолго сопротивлялось могучим ударам топора и с треском повалилось вниз на кустарник.
Ай! Ой! завопили из кустов.
Подучилось аль нет? встревожился Ульф.
Он осторожно подошел к верхушке сосны и увидел там человека, придавленного ее ветками. Рядом лежала шапка полная расплющенной брусники.
Да ты никак лесник! воскликнул Ульф, глядя на мундир придавленного сосной бедолаги, живой ты аль нет?
Тот лишь прокряхтел в ответ.
Ты чего, дурень, туда полез? расстроился Ульф, тащи теперь тебя в управу, а мне и забот больше нету. Кто за березкой моей приглядит?
Ульф нехотя закинул лесника на широченные плечи, взял топор и побрел к управе.
У обочины лесной дороги стояла старушка в серых лохмотьях, и выгуливала козу.
Ты чего это, бродяга бесстыжий, наделал? прокряхтела старушка.
А? устало ответил Ульф и обернулся.
Чего, гусь бешеный, натворил спрашиваю? прикрикнула она и вытаращила на него правый глаз, левый не открывался под тяжестью огромного ячменя, этак можно среди бела, человека топором? Он уж поди и не дышит.
Ну тебя, старая, не трогал я его! В лес за дровами ходил, да вместо того вон чего нашел. К Туве теперь несу.
Ой, ой! Убил! Закапывать понес, злодей бездушный!
Тьфу. Говорю ж тебе не трогал!
Ой!
А ну тебя! не выдержал Ульф и побрел дальше.
Старушка без устали бранилась ему вслед; а коза, не обращая на то внимания спокойно щипала травку.
* * *
Пока Вилли размышлял о свободе, в управу ввалился взмокший Ульф с топором в руке. С его плеч свисало тело с кровавыми подтеками на лице.
Фульк равнодушно глянул на дровосека и тут же отвернулся; Тува чуть заметно поежилась и покрепче ухватилась за лямку ружья; перепуганный воришка в миг избавился от пут на ногах и юркнул в дверь; а невозмутимый Хансен, не теряя выправки, держал руки по швам.
Тува, Хансен, доброго вам дня, улыбнулся Ульф, как поживаешь, Фульк?
Всяко лучше, чем ноша твоя, отозвался Фульк.
Кто ж его так? осторожно спросила Тува.
Дерево, ответил Ульф и аккуратно уложил лесника на пол, ты погляди-ка, кряхтит. Стало быть, живой пока.
Какое еще дерево? ахнула Тува.
Сосенку я рубил, а он в кустах спать улегся, кто ж знал? А чуть правее бы прилег, гляди б совсем зашибло.
Хансен, беги за ребятами и в лазарет его отнесите! приказала Тува.
Есть! откликнулся он и уже через секунду скрылся в коридоре.
Он же с ночной смены должен был в казарме отсыпаться. Чего он в кустах делал? нахмурилась Тува, осматривая раненого.
Поди заснул пока ягоду собирал.
Оклемается, я ему такую ягоду устрою! взорвалась Тува, но сразу успокоилась, глядя на страдания раненого.
Воспитание наука непростая, важно заметил Ульф, как бабуля моя матушке моей же говорила: «С ними построже надобно, а то не успеешь оглянуться, как они уже в лес за ягодой бегут».
Непростая, согласилась Тува, они и приказов выполнять не научатся, и головой думатьа браконьерам такое только на руку, махнула она на арестантов.
А то же, согласился Ульф, опасно без головы на службу выходить.
Тува мимолетно улыбнулась.
С этим у нас совсем беда, продолжила она, особенно после того, как новый приказ от командования пришел. Мои точно головой повредились, как услыхали, что тому, кто лучший метод в борьбе с нарушителями придумает вперед три жалования выплатят. Дня теперь не проходит, чтобы чего нового не изобрели: то маскировки особые, то засады Бочки еще эти, поморщилась она, устала их бредни слушать.
Вилли, охотно наблюдая за разговором, почувствовал легкий тычок в бок, им бы только методы новые изобретать, прошептал Фульк ему на ухо.
Да у них с такими уловками, кивнул Вилли на раненого, всё зверье в лесу перебьют.
Тува искоса посмотрела на арестантов.
А все из-за Хансена, продолжила она, выдумал этот олух, что, если бочки с вином по лесу расставить, браконьеры безобразничать перестанут. Обопьются, и не то что охотиться, на ногах стоять не смогут.
И как, хороша приманка? увлеченно спросил Ульф.
Хороша, подтвердила Тува, до того, что в лес они теперь ходят как в трактир, а мы их собираем как ягоды, кивнула она в сторону лежачего, я бы такое не разрешила ни за что, да только командованию идея с бочками приглянулась. Так и ходим все лето с осенью: спящего найдем с собой забираем, если на браконьера похож, а если неттам и оставляем. Преступлений, конечно, меньше стало да только и нам хлопот еще больше привалило.
Вилли вдруг расхохотался, вспомнив, что историю с бочками выдумал он сам и как-то в шутку рассказал ее Хансену. Смекалистый Хансен как видно историю не забыл и умело приспособил в лесничем быту.
Что и говорить, развлечение сплошное, а не методы, заметила Тува и махнула рукой на Вилли.
Да, выдохнул Ульф, нелегкая у вас служба. Пойду я, пожалуй, березка-то моя для Озерника без присмотра осталась. Мне, знаешь ли, плот в этом году строить доверили, гордо похвастался он, придешь завтра на праздник?
Я вроде бы и не собиралась но постараюсь, ласково ответила она и смущенно улыбнулась, и спасибо, что этого принес.
Тем временем вернулся Хансен с подмогой, и раненого унесли в лазарет. Тува сразу похолодела и выдала новый приказ:
Этих в камеру отведи и вещи не забудь изъять, а я пока нашего бедолагу проверю.
Так точно! отозвался Хансен и без промедления подскочил к арестантам, а ну барахло свое предъявляете! скомандовал он.
Ну, теперь точно ужин пропущу, пробормотал Фульк.
Не бойся, не пропустишь, ответил Хансен, грубо вырвав у него лук из рук.
* * *
Вилли, наблюдая за Хансеном, припомнил одну давным-давно забытую историю. Занесло их тогда ночным ветром в соседнюю деревню. Пивом упились они изрядно и, стыдно сказать, захотелось им по малой нужде. А чтобы лишний раз никого не тревожить решили они спрятаться подальше и уже там организмы облегчить. Вилли пошел в кусты; а осторожный Хансен выбрал место потише и скрылся в ближайшем огороде, прямо в зарослях картошки с капустой. У огорода, к слову, оказалась хозяйская хибара. Свет в ее окнах не горел, и Хансен решил, что все уже давно спят. Но не успел он и штаны приспустить, как его окружил отряд полиции во главе со злым как собака сержантом. Напуганного Хансена скрутили и повели в участок, а заодно поведали о возможных наказаниях за такой дерзкий проступок. После истории о том, как в древние времена ворам за кражу отсекали руку, он всерьез испугался за свое будущее.
В появлении полицейских среди капусты не стоит искать таинственного проведения. Объяснялось все просто: это был их огород, а хибара их полицейским участком. Огород для них был своего рода отдушиной после трудной и опасной работы, а по ночам они зорко и ревностно охраняли его от непрошенных гостей. Воровство с огорода они может и простили бы, но использовать его вместо туалетадля них было хуже убийства. Хансен просидел в участке всю ночь, на утро же, как вернулся в деревню, объявил Вилли, что по нужде больше не пойдет никогда в жизни.
Хансен собрал вещи Фулька в плетеную корзину и переключился на Вилли.
Вещички у тебя странные, подметил Хансен, задумчиво поглядывая в лицо деревянному ослу, меж собой не сочетаются, точно обворовал кого.
Мерещиться тебе всякое, возразил Вилли.
Точно, знахарь, подхватил Фульк, не в себе он.
Это мы еще выясним кто тут не в себе, а пока в камеру пожалуйте, предложил Хансен, сидеть вам до утра, потому располагайтесь поудобней, отдыхайте и видом из окна наслаждайтесь. Фульк, тебе-то и говорить незачем. Для тебя дверь всегда открытой держим.
Не велик почет в твоем сарае ночевать, угрюмо ответил Фульк.
И смотри там, не дури. Через решетку все твои гнусности увижу! пригрозил Хансен и повел арестантов на ночлег.
* * *
В прохладной камере пахло свежими опилками с пола, где пустовали два деревянных топчана. Фульк развалился на том, что ближе к окну, а Вилли достался тот, что у двери.
Выходит, не первый раз в этом заведении непристойном? поинтересовался он.
Не первый, хмуро ответил Фульк, не дает Тува спокойной охоты, за каждым деревом лесников расставила; то и гляди тебя сцапают. И зря ты, знахарь, с ней заигрывать стал, нашел время.
Не хотел я с ней заигрывать. Лицо у нее больно знакомое.
Издалека никак приехал раз Туву не знаешь? ухмыльнулся Фульк.
Из Ле Брасю.
Далековато. Ты не подумай, знахарь, я их не тороплюсь осуждать. Лес уважать нужно и в меру у него богатства забирать. Я в былое время тоже злоупотреблял, а эти праведники лесные никак мои старые грехи не отпустят. А одумался после случая одного. Зазевался как-то на охоте, и стая волчья меня окружила. Шерсть дыбом, скалятся, из пастей слюна на землю капает. Но не нападают отчего-то, всё только рычат, угрожают. Верно, обдумывают кому какой кусок от меня достанется. Чую пришла моя пора. Тут вожак их вышел вперед всех, посмотрел на меня и увел за собой всю стаю. Подумал я тогда, что предупреждает меня старый лес, а вожаку указание дал чтоб пока меня не трогал.
Повезло, задумчиво произнес Вилли, слушай, а что нам грозит за наше несовершенное преступление?
А ничего не грозит, ответил Фульк, небрежно махнув рукой, доказательств у них нету. Другое дело если б с тушей поймали, а так, мало ли что мы с тобой в лесу делали, может гуляли или ягоду собирали.
Только бы выпустили поскорей.
Не бойся, утром выпустят. Я в этой кухне не первый день варюсь. Тебя Тува с собой прихватила гляди от настроения паршивого, а помалкивал бы, то и отпустила бы на все четыре стороны. Свирепая она да не глупая: понимает, что ты не охотник.
На этом они затихли и, уставившись в потолок, задумались каждый о своем.
* * *
Вечером Хансен принес одеяла для ночлега и ужин: две порции рагу из капусты с бобами, пара кусков черствого хлеба и кувшин с водой. Вилли успел изрядно проголодаться и проглотил все без остатка. Фульк ел без аппетита.
Ну и отрава. Хансен! крикнул он, сам что ли готовил? Видать злобой своей эти помои приправил?
Скажи спасибо, что тебя вообще кормят! послышался приглушенный голос Хансена.
Тоже мнекормят, пробурчал Фульк, ты знаешь, знахарь, сам-то я сапожник по призванию, а охотой увлекся оттого, что поесть люблю хорошо. И хорошо не в том смысле, чтобы брюхо до отвала набить, а в том, чтобы с наслаждением, чтобы слеза радости наворачивалась, когда вилку ко рту подносишь. А в Муари какая еда? Никакого разнообразия! Одна картошка с сыром да суп с морковкой. Утром, встанешь, бывало: солнце за окном, птица трель заводит, и настроение сразу в подъем, а жена тебе рази кашу чечевичную подсунет. Какое уж теперь настроение? Пойдешь тогда в таверну, а повар там кроме тушеной кабанины с хреном ничего изобразить не в силах. А воняет от нее порой так, что и есть не станешь. Коварный зверь, понимаешь, знахарь? Другое ли дело заяц, его и в суп, и в кашу, и в пироги. На вертел его насадишь, покрутишь, настоечкой уксусной польешь и смотришь как жирок вниз капает и в огоньке потрескивает. От одного аромата насыщение приходит. А у жены одна курятина на уме, а такими порциями готовит, что и ребенка не накормишь. Нельзя так себя изводить и есть что попало, пойми ты, знахарь! Лесной зверь для того и создан, как дар человеку за его страдания каждодневные. Хорошо питаться человек заслужил по факту рождения. В том одновременно его привилегия и тяжкая мука оттого, что питание ему с великим трудом добывать приходится. И старайся потреблять животных травоядных. Мясо у них вкуснее, понимаешь? И главное не забывай о разнообразии, без него всякая пища со временем приедается и как корм становится. Оттого и втюхивают людям отраву навроде гнилой капусты с бобами. А кому такое понравится?
Примечания
1
Сюрляндиякоролевство на северо-востоке, разделенное на пятнадцать кантонов. Когда-то на его месте находилось целых два королевства, но с очень уж похожими названиями, до того что путали их меж собой все кому не лень. Бывало, что объявят войну одному королевству, а отдуваться по ошибке приходилось ни в чем не повинным соседям. С тех пор короли хлопнули по рукам; границы меж своих государств стерли, и жизнь кое-как пошла на лад.
2
Первач самогон, получаемый в самом начале перегонки.
3
Тулитрозовый минерал, часто имеющий вкрапления драгоценных камней. Есть поверие что амулеты из него обладают защитными чарами и улучшают память.
4
Собирать виноград после дождя, как известно, недопустимо поскольку вода смывает драгоценные дрожжи; а некоторые виноделы и вовсе считают это дурной приметой.