Анна. Сказал, что на похороны копил. Мы отказывались, так он обиделся даже. Рано, мол, меня хороните, я еще поживу, ваших ребятишек понянчу.
Сумятов. Смотри-ка, а старик-то золотой, хотя и с причудами!
Анна. Вы бы видели, как он торговался за нас. В грудь себя бил, клялся, умолял. И уговорил, чуток скинули. А что толку?!
Василь. Не журись, Аннушка. Переможемся.
Анна. Я ничего, Василь. Ты только сам не расстраивайся. Он ведь у меня с хутора родом, тянет его к земле, мочи нет.
Сумятов. А в город-то зачем подался?
Василь. В техникум. А потом за Аннушкой в горы увязался. Так и скитаюсь по белу свету, як побродяжка.
Виктор Манцев незаметно выходит.
Сумятов. Теперь опять в горы?
Василь. Гроши-то робить надо.
Сумятов. Только за грошами? Стоит ли тогда!
Василь. Романтику мы уже шукали.
Анна. Не поверите, было время, я просто бредила ею. Любовь в горах казалась мне такой возвышенной Дурочка!
Сумятов. Уже не кажется?
Василь. Нынче ей о другом думать треба. Верно гутарю, чи нет?
Анна. Василь, как тебе не стыдно! Не слушайте его!
Василь. Який же тут стыд? (Гладит жене живот).
Сумятов. А, понял. Поздравляю вас!
Василь. Не кажи гоп.
Сумятов. Но все же (Показывает на фотографии на стенах). Неужели вам никогда не хотелось оказаться в сонме героев на этой стене? Видеть свои фотографии в газетах, выступать в телевизионных шоу, стать известными всей стране?
Василь. На кой ляд нам это?
Сумятов. Ну, я не знаю. Другим зачем-то ведь надо?!
Василь. Не разумеешь, а гутаришь. В жизни все проще. Как чоловику выгоднотак он и робит.
Сумятов. Однако не мной сказано: зачастую люди отвергают разумные доводы и предпочитают красивые жесты.
Василь. То смеху подобно. Вот пишут: в горах бачили снежного человека. Який бы справный хозяин бросил свой хутор и рванул его шукать?
Сумятов. Однако многие ищут.
Василь. Дывлюсь я на них. Что они с ним робить намерены, когда пымают?
Сумятов. Со снежным человеком? Как-то не задумывался над этим.
Василь. А я так розумею: пристрелят. И чучелов музей.
Сумятов. Это еще почему?
Василь. Не в клетку же его ховать. И отпустить жалкостолько шукали. Недоумки!
Сумятов. Это ты, пожалуй, через край хватанул
Анна. Да будет вам! Все равно нам с тобой, Василь, путь в горы выпадает. И на кофейной гуще гадать не надо.
Василь. Оно-то так.
Анна. Еще и снежного человека пошукаем, и ручкой сверху нашему дому помашем. (Сквозь слезы). Привет, дом! Как поживаешь?
Входит Виктор Манцев с пакетом в руках.
Манцев. Василь, Анна, так вы решили, кто в вашем доме будет хозяином?
Анна. Василь, кто?
Василь. Як скажешь.
Анна. Ладно, нехай ты.
Манцев. Тогда держи, Василь! (Подает пакет).
Василь. Шо це такэ?
Манцев. Деньги.
Василь. Якие такие гроши?
Манцев. Те самые, которые вам не достает на дом. Уразумел?
Василь. А як же Аннушка, шо це такэ?!
Анна. Витя, не шути так!
Манцев. Не забудьте позвать на новоселье.
Анна. Откуда у тебя такие деньги?
Манцев. Видела, с каким чемоданом я сюда приехал?
Анна. Видела.
Манцев. Так это не чемодан. Это мой кошелек.
Анна. Не смешно.
Манцев. Не волнуйся, я не передумаю.
Анна. Не могу поверить! Это не сон? Василь, ущипни меня Ай! Ты что, сказился?
Василь. Так просила же.
Анна. А ты и рад стараться! Бери-ка лучше бумагу и ручку.
Василь. На кой ляд?
Анна. Пиши расписку. Мол, получили от такого-то столько-то, обязуемся вернуть Когда, Витя?
Манцев. Как пожелаете. Только очень прошу: избавь меня от этих формальностей. Все равно потеряю вашу бумажку.
Анна. Витенька!
Манцев. Что еще?!
Анна. Разреши, я тебя поцелую. Ну, пожалуйста!
Манцев. Как, Василь?
Анна. Я бы тоби, Витек, и сам чмокнул. Да на кой ляд оно тоби сдалось?
Манцев. Ну, если так
Анна. Витя, какой же ты (Целует его). Ты и сам знаешь, какой!
Входит Леван с подносом в руках. На подносе шашлык.
Леван. Запах какой, слушай! Не знаю, как удержался, сам не съел, веришь, нэт?
Василь. Ешь, Леван! Нам не треба.
Леван. Как нэ трэба?
Анна. Тебе же русским языком говорят: не треба! Мы передумали.
Леван. Смеешься, да?
Анна. Вот непонятливый какой!
Леван. Кто просил шашлык четыре порции, а?
Анна. Леванчик, миленький, прости. Но у нас денег нет. Видишь, ни копейки.
Леван. О чем раньше думали?
Анна. Думали, скушаем, а потом деру дадим.
Леван. А почему не скушала?
Анна. Совесть замучила. Как тебе в глаза после этого будем смотреть?
Леван. Э, женщина! Куда теперь этот шашлык девать буду, а?
Сумятов отводит Манцева в сторону.
Сумятов. В самом деле, Виктор, откуда вы взяли столько денег? Насколько мне известно, поблизости нет ни одного банка.
Манцев. Не беспокойтесь, я никого не ограбил.
Сумятов. Я так не думал.
Манцев. Думали, думали, по глазам вижу.
Сумятов. Одно из двух: либо вы фальшивомонетчик, либо добрый волшебник. Так кто же?
Манцев. Хорошо, я скажу вам. Но прошуникому!
Сумятов. Обещаю.
Манцев. Я ждал здесь одного человека. Наверное, вы захотите узнать, кого именно?
Сумятов. Не прочь бы.
Манцев. Жену. Свою собственную жену.
Сумятов. Вы договорились о встрече на турбазе?
Манцев. Да. И собирались пожить здесь недельку. А потом махнуть на заграничный курорт, куда-нибудь к морю, подальше от гор. Сами понимаете, на это нужны деньги. Я побеспокоился о них заранее. Вот и разгадка тайны.
Сумятов. А как же
Манцев. (После паузы). Она не приедет.
Сумятов. Вы получили известие?
Манцев. Интуиция. И прошу вас, не спрашивайте ни о чем.
Виктор Манцев отходит к окну и смотрит на горы, повернувшись ко всем спиной.
Анна. Леванчик, нам бы чайку, а?
Леван. Издеваешься, да?
Анна. Плачу вперед. Без обмана!
Леван. Пирожные будешь кушать?
Анна. Одно. Ладно?
Леван. Два.
Анна. Василь!
Василь. Нехай два. Гулять так гулять!
Свет гаснет.
Вспыхивает прожектор, освещая скамейку перед турбазой, на которой в одиночестве сидит Алла. Подходит Томов.
Томов. (Поет). «Вершина каждому своя» А вот и я! Не ждала?
Алла. Нет.
Томов. Что так неласково? Или не рада?
Алла. Угадал.
Томов. А я тебя искал. С ног сбился, все закоулки на турбазе обшарил. В окно выглянул, смотрюсидишь в одиночестве, скучаешь.
Алла. Что надо?
Томов. Поговорить.
Алла. Говори.
Томов. Здесь неудобно. Пойдем ко мне. (Пытается взять ее за руку).
Алла. Нет. (Отталкивает его).
Томов. Почему же нет?
Алла. Незачем.
Томов. А вчера было зачем?
Алла. Забудь об этом. Ничего не было.
Томов. Это ты для мужа прибереги. На тот случай, если он вернется.
Алла. Слушай, Олег, ты человек или кто?
Томов. Прости меня, Аллочка! Сам не знаю, зачем так говорю.
Томов присаживается рядом с Аллой, но та встает и отходит.
Алла. Оставь меня в покое, очень тебя прошу.
Томов. Если бы я мог (Меняя тон). Люблю я тебя, слышишь?
Алла. Иди, проспись, Дон-Жуан занюханный!
Томов. Да не пьян я, Аллочка! Неужели не понимаешь, почему я такой?
Алла. Я бы сказала, да ведь обидишься.
Томов. В рожу плюньи то не обижусь. Я тебя только увиделвсе, чувствую, кранты, будто стакан водки без закуски принял. Как будто приворожила.
Алла. Это правда?
Томов. Клянусь! (Берет ее за руку). Ну, пойдем ко мне
Алла. Не трогай меня! Поищи другую дурочку. (Бьет его по руке).
Томов. Да и черт с тобой. Не больно-то и хотелось. (После паузы). Закурить есть?
Алла. Пустая пачка.
Томов. Жизнь бекова! Ни тебе выпить, ни покурить, ни с бабой покувыркаться.
Алла. У тебя, смотрю, одна радостьпогулять всласть. От такой жизни и завыть впору.
Томов. Сказанулазавыть! Горя ты не видала, вот что.
Алла. Можно подумать, ты много повидал.
Томов. Да уж довелось.
Алла. Что-то не верится, на тебя глядючи.
Томов. Не верится? А ты друзей своих из мерзлого снега выкапывала?
Алла. Каких друзей?
Томов. Отвечай, когда тебя спрашивают! Камни зубами грызла, когда от голода подыхала?
Алла. Ты чего на меня вызверился?
Томов. Маму родную кляла, зачем она тебя на белый свет народила?
Алла. Не ори на меня!
Томов. Нет? Тогда о чем с тобой говорить! Все равно не поймешь ничего.
Алла. Сам-то давно понял?
Томов. Не очень. Помню, под себя от радости мочился при одной мысли, что завтра в горы. Так невтерпеж было.
Алла. И чего там хорошего? Чокнутые вы все!
Томов. Теперь-то я поумнел. Но одно там и верно хорошоникто над душой не стоит. Этого я не выношу. По мне, так лучше в петлю, чем по чужой указке жить.
Алла. Ярко выраженный индивидуализм?
Томов. Романтик духа. Слыхала про такое?
Алла. В книжках читала. И откуда в тебе это? На вид вроде бы простой парень.
Томов. Ниоткуда.
Алла. Не родился же ты таким.
Томов. Верно, не родился. Общество воспитало. Что, не веришь? Помню, когда еще в школе учился, сочинение писали на тему «кем быть». Учительница на доске мелом вывела, а в конце жирный такой знак вопроса поставила.
Алла. Опять байки травить начал?
Томов. Клянусь, не вру. И вот смотрю я на этот жирный вопрос и думаю: напишу, как оно есть, и завтра же меня из школы поганой метлой выметут. А зачем мне эти проблемы, спрашивается? Вот и написал, что хочу стать депутатом и заботиться о благе народа.
Алла. Какой разумненький мальчик!
Томов. А как иначе? Зато потом мое сочинение перед всем классом зачитывалимол, учитесь, детки, у Олега Томова, о чем и как мечтать надо. А я смеялся в душе: как я их, олухов, вокруг пальца обвел!
Алла. И о чем же ты мечтал таком, что даже заикнуться нельзя было?
Томов. А ты не из милиции случайно, что меня все выспрашиваешь?
Алла. Можешь не отвечать.
Томов. Ладно, скажу из личной симпатии. Я уже в те юные годы считал, что работа только дураков любит. А мне хотелось не работать, но при этом иметь много денег и баб. А на все остальноечихать с Эйфелевой башни!
Алла. Большой ты, я смотрю, оригинал!
Томов. Да ведь все об этом, или о чем подобном, мечтают. Только скрывают, как и я.
Алла. Так уж и все?
Томов. До единого. А кто говорит иначеврет, почем зря.
Алла. И зачем им это, скажи на милость?
Томов. А из страха.
Алла. Тебе-то, пацану, чего бояться было? Взял бы да и написал, как думал.
Томов. Папаша у меня в больших начальниках ходил, уважаемый был в городе человек. Соображаешь, какой скандал мог выйти?
Алла. Значит, отца пожалел?
Томов. Точно.
Алла. Ой ли? А не себя ли, любимого?
Томов. И почему ты меня так невзлюбила, Аллочка?
Алла. А за что мне тебя любить, собственно? Тоже мне, фрукт какой выискался!
Томов. За чтоэто каждая может. А ты за просто так попробуй.
Алла. Просто так женщины только настоящих мужчин любят. А таких, как тыиз жалости или по расчету.
Томов. Из жалости Юродивый я разве?
Алла. Мотай на ус, пока я жива. Кто тебе еще правду скажет?
Томов. Правдолюбка, значит? От тебя потому и муж в горы сбежал, не стерпел.
Алла. Не твоя печаль!
Томов. Как знать, как знать. Кто ты сейчас? Считай, уже вдова. С таким язычком всю оставшуюся жизнь прокукуешь без мужика и в нищете в своем музее. А я парень неженатый, и все, что надо, при мне. Сама знаешь.
Алла. Да я лучше в пропасть, чем с тобой жить!
Томов. Так иди, прыгай, что же ты?
Алла. И прыгну! Мне теперь все равно. (Убегает).
Томов. Эй, ты куда? Постой! Да стой, тебе говорю! Дура, там же расщелина! (Убегает за ней).
Свет гаснет.
Буфет на турбазе. Анна и Василь пьют чай. Виктор Манцев о чем-то разговаривает с Леваном. Кирилл Сумятов делает записи в блокнот.
Входит Томов, у него на руках Алла, она без сознания.
Леван. Слушай, дорогой, зачем сюда пришел, а? Совсем стыд потерял, да?
Томов. Вот, чуть в расщелину не бросилась (Кричит). Да помогите же!
Все бросаются к нему. Сдвигают два стола и кладут на них Аллу.
Анна. Что с ней? Осторожненько опускай, вот сюда.
Томов. Я ее на самом краю схватил. Вниз глянулаи брык с копыт!
Анна. Да помолчи ты! Лучше воды принеси.
Томов. Воды! Леван, давай воду!
Леван. Уже несу. (Подает стакан). Слушай, зачем сам пьешь, а?
Сумятов. Ей бы нашатыря. Вмиг бы очнулась.
Леван. Где возьму, а? Водка есть. Сойдет, да? (Уходит).
Манцев. Расстегни ей ворот. Пусть полной грудью подышит.
Анна. Да расступитесь вы! (Расстегивает пуговицы на одежде Аллы). Зенки-то свои бесстыжие спрячь. Ишь, вылупился!
Томов. И чего я там не видел? (Отходит).
Манцев. Как это случилось, Олег?
Томов. Дурь в голову стукнула. Что с бабы возьмешь? Представляешь, держу ее, а она меня за руку укусить норовит. Вот, след от зубов остался, видишь? Орет благим матом: муж мой погиб, и мне жить незачем.
Манцев. Кто ей сказал, что муж погиб?
Томов. Говорю, блажь. Закурить есть?
Анна. Курите на улице! Совсем человека уморите.
Сумятов. А с ней как?
Анна. И без вас управлюсь (Радостно). Очнулась!
Алла. Где я?
Анна. Лежи, лежи, все в порядке. Да уйдете вы или нет, изверги?
Манцев. Пошли, мужики, покурим.
Томов. Папироску-то дай!
Мужчины уходят.
Алла. Что со мной?
Анна. Уже все позади. В следующий раз на краю пропасти вниз не смотри. Высоты-то боишься?
Алла. До ужаса!
Анна. Скажи спасибо Олегу. Он тебя удержал.
Алла. А, так это он мой благородный спаситель (Встает и приводит свою одежду в порядок).
Анна. Неужели из-за мужа хотела в пропасть?
Алла. Не знаю. Ничего не помню. Помутнение какое-то нашло.
Анна. Напрасно ты так. Раньше срока человека хоронишь. Подумай, каково ему будет это узнать, когда он вернется?
Алла. Думаешь, он живой?
Анна. Конечно, живой. В горах и не такое случается. Уж я-то знаю!
Алла. Легко тебе рассуждать. Твой-то Василь с тобой.
Анна. А кто тебе мешал? Шла бы тоже с ним. Со своим.
Алла. Может, и пошла бы. Если бы позвал.
Анна. А без зова гордость не позволила?
Алла. В тайне от меня он все сделал. Здесь только и узнала.
Анна. Ты прости, но не могу в такое поверить. Неужели ни разу не проговорился, этак невзначай? В постели там, после этого дела?
Алла. Мы с ним в последнее время все больше молчали. За столом кроме «подай соль» да «спасибо» словом не обмолвимся. Потом в телевизор уткнемсяи подавно не до разговоров.
Анна. И о чем ты только думала? Да я бы своего Василя за такое!..
Алла. Тебе ли жаловаться? Я как думала: что у меня за жизнь? Серая, скучная. Это такие люди, как вы, живут. А мы, остальные, так, существуем!
Анна. Ребенка бы тебе родить. Сразу вся дурь пройдет.
Алла. Не хотела я от него, от Павла-то. Все мечтала, что встречу настоящего мужчину, полюблю так, что себя забуду, и на край света за ним.
Анна. Ох, и дуреха же ты!
Алла. Неброский он у меня какой-то, Павел. Сидит себе, бывало, перед телевизором, в пижаме, в тапочках. Взгляну на него незаметно, а у самой сердце в груди так и защемит, до слез. На кого, думаю, молодость свою трачу!
Анна. Он, может, потому и молчал. Чувствовал твое отношение.
Алла. Не трави ты мне душу. Мне сейчас кажется, что он и в горы из-за этого пошел. Чтобы я могла им гордиться. (Плачет).
Анна. Не реви. Вернется он.
Алла. Только бы вернулся! Все у нас будет по другому.
Анна. Нарожаешь еще ему кучу ребятишек. Не веришь? У меня бабушка ведьмой была. Я от нее на будущее гадать научилась.
Алла. Пусть только вернется. А там поглядим!
Входит Михалыч.
Михалыч. Я гадаю, куда это моя дочка подевалась? А она вон где! С подружкой.
Анна. Михалыч, родненький, вы зачем сюда?
Михалыч. По делу особой важности.
Анна. Не пугайте меня. Дом наш продали?
Михалыч. Когда продали?
Анна. Не знаю.
Михалыч. Я же хозяевам строго-настрого наказал ждать. Вот я им задам!
Анна. Так, может, и не продали еще?
Михалыч. А кто сказал, что продали?
Анна. Не я. Честное слово, не я!
Михалыч. Фу ты, а я-то уж было подумал
Анна. Значит, напрасная тревога?
Михалыч. Никак не могут продать. Уговор был!
Анна. А если им кто денег сразу даст?
Михалыч. Уговорон, стало быть, дороже денег.
Анна. Михалыч, на вас только и надежда. Мы без вас никуда.
Михалыч. Я, дочка, еще никого не подводил. Вот, глянь-ка, кума успел навестить. Прижимист кум, а пол-миллиона дал, вошел в наше положение.
Анна. Ой, не надо денег!
Михалыч. Да ты не егозись! Курочка по зернышку клюет, а сыта каждый день бывает.
Анна. Вы же ничего не знаете. Нашли мы денег, нашли! У нас теперь хватает.
Михалыч. Стал-быть, покупаем дом?
Анна. Берем не глядя.
Михалыч. И то, чего глазеть! Дом на зависть. (Поворачивается, чтобы уйти).
Анна. Куда вы, Михалыч?
Михалыч. А до дому. Оно ведь и поспешить не грех. А ну как перекупят?
Анна. Да вы же только что говорили
Михалыч. Мало ли чего я болтал. На то мне и язык даден.
Анна. Бегите, Михалыч, родненький, бегите! Скажите: берем!
Михалыч. (Уходит, но возвращается). Ах, ты, совсем из головы выскочило!