Н а д я. Может, чаю?
Л а р и с а. Я ненадолго.
Н а д я. Ну конечно ненадолго щас сплавит и в бега подастся
Л а р и с а. Что?
Н а д я. Я спрашиваю: где жить собираешься?
Л а р и с а. Первое время на съемной квартире, а там видно будет.
Т а м а р а (Лёне). А ты чего встал, уши развесил? Иди отсюдова! Давай-давай И Митю с собой возьми! Поиграй с ним!
Л е н я. Ну мам
Т а м а р а. Я что сказала!
Л а р и с а. Да пускай стоит.
Т а м а р а. Ага, все ему интересно Иди, кому говорю!
Л е н я и М и т я уходят.
Т а м а р а (Ларисе.) Ты нам лучше скажи, что делать собираешься?
Л а р и с а. Не знаю. Надо квартиру искать.
Н а д я (ухмыляется). Возьми ипотеку.
Л а р и с а. Кто мне ее даст? У меня ни семьи, ни работы. Да и к тому же, ты знаешь, под какой процент ее выдают?
Н а д я. Откудова? Я по банкам не хожу тебе лучше знать.
Л а р и с а. От десяти. Это по четырнадцать тысяч в месяц. А где я возьму такие деньги?
Н а д я. Не знаю, думай сама. Здесь ты все равно жить не будешь, это ведь не мой угол
Л а р и с а. Я и не собиралась.
Т а м а р а. Лариса, не слушай ее.
Л а р и с а. Пойду лучше посмотрю, чем там дети занимаются. (Идет в комнату.)
Небольшая пауза.
Н а д я. Видишь?
Т а м а р а. Вижу. Вижу, как у твоей дочери жизнь ломается. Вон ей как плохо, а ты
Н а д я. Плохо? Да я даже пальцем не пошевельну, чтобы ей стало легче
Л а р и с а в слезах направляется в туалет. Т а м а р а и Н а д я ничего не заметив продолжают.
Т а м а р а. Надя, у тебя есть любящая сестра, угол, в конце концов, а теперь подумай: есть ли это у твоей дочери? к кому она пойдет за помощью, как не к нам?
Н а д я. А я не собираюсь ее жалеть, она меня хоть капельку пожалела за все это время?
Т а м а р а. Говори тише. Она может услышать.
Н а д я. Я не побоюсь ей это в лицо сказать. (Расхаживает по кухне.) Я ведь тебе говорила, что она приползет. Вуа-ля, не прошло и трех лет, а она тут как тут.
Т а м а р а. Я не понимаю, почему ты себя ведешь
Н а д я (подхватив мысль сестры). Как тварь? Как сука?
Т а м а р а. Да! Именно так!
Н а д я. А как еще я должна вести себя? Кто хотел спалить меня в квартире? ты или она? Она! Кто вышел замуж и забеременел? ты или она? Она!
Т а м а р а. А кто ее на аборт подталкивал?
Н а д я. Да ты не понимаешь что ли! я ведь знала, что ей Митя будет не нужен.
Т а м а р а. Да откудова ж ты знала?
Н а д я. А то по ней не видно. Ходит ряженая, как проститутка! Вот и думаешь: на кой черт ей сдался этот ребенок?
Т а м а р а. Надя, она все слышит.
Н а д я. Пусть слышит, что я свою дочь ненавижу что меня трясет от нее! А ты ей потакаешь. И причем постоянно
Т а м а р а. Господь с тобой!
Н а д я. Что, правда глаза колет?
Т а м а р а. Да какая еще правда?
Н а д я молчит.
Т а м а р а. Ну! Говори!
Н а д я. Она Она Она мне не дочь вовсе.
Т а м а р а. Тьфу! Да чтоб у тебя язык поганый отсох за такие слова!
Н а д я. А что? Моя дочь никогда бы не захотела меня убить.
Т а м а р а. Ты что такое говоришь? Я тебя спрашиваю: ты что такое говоришь? Она ж, небось, все слышала.
Сестры долгое время сидят молча.
Н а д я. Том
Т а м а р а. Что?
Н а д я. Ты прости меня
Т а м а р а. Я-то тебя прощу, а вот ты дочь простишь?
Н а д я. Не знаю. Если я скажу «да», то, значит, обману, и ее и себя, а если скажу «нет», то буду мучиться. Если бы ты только знала, как меня на изнанку выворачивает от этого. Я хочу, очень хочу ее простить, но не могу меня как будто бы внутри что-то не отпускает. Я просто не знаю как Я боюсь.
Т а м а р а (приобняв сестру). Помнишь, как наш отец за матерью бегал?
Н а д я. Когда она «рога» ему поставила?
Т а м а р а. Так смешно было Он с топором за ней бегал, а все равно любил. Вертела она своим хвостом, как могла, а он прощал, потому что любил. Если ты любишь свою дочь, значит, и ты ее сможешь простить! Угол у тебя есть Что еще тебе нужно?
Н а д я. Дело-то не в квартире.
Т а м а р а. А в чем тогда?
Н а д я. В Ларисе. (Хочет успокоиться, но не получается.) Ты же помнишь, когда я на Севере жила, то забеременела от Володи? Мы тогда с ним только познакомилась Он такой красивый был! высокий, кудрявый
Т а м а р а. Ну-у
Н а д я. Не рожала я тогда вот те и «ну».
Т а м а р а. Как это не рожала?
Н а д я. А вот так. Обманула я вас. Наврала всем и тебе, и родителям, и себе. Вернее, не так я наврала, что забеременела а на самом деле я тогда заболела, очень сильно врачи сказали, что я не смогу иметь детей В общем, простудилась я, а Володя как узнал, сразу же бросил меня мне тогда снова пришлось обмануть вас, вот я и сказала, что он умер от пневмонии. Господи, как мне было стыдно (Помолчав.) Мне и сейчас стыдно
Т а м а р а. Погоди, а Лариса тебе кто тогда?
Н а д я. Лариса Лариса приемная дочь. Я как узнала, что у меня не будет детей, так сначала не поверила. Сходила на прием к врачу потом к другому, потом к третьему, а они как будто сговорились все! Говорятбесплодие что проблемы с яичниками и с маткой. Я никак не могла поверить, что такое может быть поэтому и не хотела никому говорить.
Т а м а р а. Но почему?
Н а д я. Боялась я. Знаешь, как мне было страшно. Я ведь когда матерью стала, то пособия получала, причем довольно приличные, и все откладывала до нужного срока, только срок этот так и не наступил. Ну сама знаешьквартира-то сгорела, а там, в большой вазе деньги хранились, я их тогда только-только со счета сняла. Господи, как мне было обидно (Пауза.) Я все время думаю: ну за что? за что мне такие испытания? что я сделала не так в этой жизни? (Еще одна пауза.) А вот теперь скажи мне, верующий человек: есть ли бог на этом свете? есть ли справедливость? неужели я заслуживаю это?
Т а м а р а (очень тихо). Сестренка, ты посмотри на мою жизнь. Моя единственная дочь с пяти лет находится в доме инвалидов. Но я разве жалуюсь на судьбу? Человеку выпадают те испытания, которые он сможет выдержать и вынести. Пойми, Господь тебя любит.
Н а д я. Любилне мучил бы ни меня, ни кого.
Т а м а р а. А ты любишь Ларису?
Н а д я. Сама знаешь ответ. Зачем спрашивать?
Т а м а р а (с печалью в голосе). Тогда ответь сама себе: зачем ты испытываешь дочь? она это заслужила? Если «да» тогда ты заслужила такую жизнь и такие испытания.
Молчание. Сестры сидят, не обращая внимания на шум воды, звук которой доносится из туалета.
Т а м а р а. Вспомнила. Она ж приходила ко мне, когда ты в больнице после пожара лежала, и все расспрашивала: «Правда ли, говорит, что у матери деньги сгорели?» а я ей в ответ: «Да Господь с тобой! Какие же деньги?» Боже мой, я и знать не знала!
Н а д я. Вот-вот Когда Лариса узнала, что деньги сгорели, она ж сначала не поверила, думала, что я их украла. А кто ее содержал? Кто ее одевал, кормил?
Т а м а р а. Поверить не могу.
Н а д я. А ты еще говоришь о прощении. Ты бы по чаще слушала младшую сестру.
Т а м а р а. Нет. Я поверить не могу твоей глупости. Ты ее не прощаешь, потому что она хотела тебя убить Но зачем ей это?
Н а д я. А ты не понимаешь?
Т а м а р а в ожидании ответа, разводит руки.
Н а д я. Деньги ей были нужны да квартира моя.
Т а м а р а. Все равно не понимаю Родная дочь, родную мать.
Пауза.
Н а д я. Она ведь в больницу ко мне приходила, а я ее тогда взяла и прокляла.
Т а м а р а. Боже мой! Боже мой! Зачем? Почему почему ты мне ничего не рассказывала?
Н а д я. Боялась.
Небольшое молчание.
Н а д я. А вот теперь скажи: кто кого должен любить и кто кого должен прощать?
Т а м а р а. Лариса тебя любит. А вот ты любишь ее?
Н а д я (тяжело вздохнув). Люблю. (Помолчав.) Это значит, что я ее прощаю?
Т а м а р а неуверенно соглашается.
Н а д я (обнимает и целует сестру.) Надо с ней поговорить. (Идет в комнату.)
Т а м а р а (внуку). А где Лариса?
Л е н я. В туалете.
Сестры подходят к туалету.
Т а м а р а. Странно вода журчит
Н а д я. Лариса, ты моешься? (Стучит в дверь.) Молчит Хм она ведь всегда под душем моется (Снова стучит.) Ла-ри-са!
Т а м а р а. Не слышит.
Н а д я. Лариса, с тобой все хорошо? (Дергает дверь.)
Т а м а р а. А если, она все слышала?
Тишина.
Н а д я (в панике). Господи, доча! Лариса! Ты меня слышишь?!
Пытаются открыть дверь. Появляются Л е н я и М и т я.
Л е н я. Мама
Н а д я. Тома, уведи детей!
Л е н я. Мама, а что с Ларисой?
Т а м а р а уводит Л е н ю и М и т ю в комнату.
Н а д я. Лариса, открой дверь! Ты слышишь меня? Лариса!
Тишина.
Л а р и с а. Вы чего?
Н а д я. Лариса! Доча! Солнышко! Мы так испугались мы так испугались за тебя Почему ты не отвечала?
Л а р и с а. Я не могла говорить.
Появляется Т а м а р а.
Н а д я. Господи, доча! (Обнимает Ларису.) Ты прости меня.
Л а р и с а. За что? Ты чего? Мама, все же хорошо!
Н а д я и Т а м а р а обнимают Л а р и с у.
Н а д я. Что-то я так распереживалась Ой, дура
Появляется М и т я.
Л а р и с а (обнимает и целует его). Не скучай, сына, я скоро вернусь Слышишь?
М и т я молча кивает головой.
Л а р и с а. Слушайся бабушек. (Еще раз обнимает сына.)
Н а д я. Уходишь?
Л а р и с а (неуверенно). Да. Мне пора.
Т а м а р а. Даже не перекусишь?
Л а р и с а. В другой раз.
Пауза.
Л а р и с а. Мне, правда, нужно идти.
Н а д я снова обнимает дочь.
Н а д я. Береги себя.
Л а р и с а, окинув всех своим взглядом, все же находит силы, чтобы уйти. Мать идет следом. После небольшой паузы она закрывает за Л а р и с о й дверь. Затемнение.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Дети сидят на диване. Н а д я смотрит телевизор: «на смену дождям, грозам и ветрам придет зима. В отдельных районах Сибири выпадет снег. В преддверии последнего воскресенья ноября в Сибирских регионах погода будет снежная. В Омске и Ханты-Мансийске минус 5-7, в Новосибирске и Томске минус 8, а в Кемерове столбики термометров опустятся на 10-15 градусов ниже ноля»
Н а д я (выключив телевизор). Середина ноября, а у нас дожди идут.
Входная дверь открывается, входит Т а м а р а.
Н а д я (смеется.) Промокла?
Т а м а р а. Мало того что дождь, так еще и град пошел. Кое-как до дома добежала.
Н а д я. А я тебе говорила: «Возьми зонтик», а ты что? «Возьму! Возьму!»
Т а м а р а. Ну забыла я и что с того?
Н а д я. Да смешно просто. Он как висел, так и весит на вешалке.
Т а м а р а. Да что ты прикапалась с этим зонтиком? Он все равно не помог бы мне. Вон, какой ветрина сегодня днем был, он сломал бы твой зонтик в два счета!
Н а д я. Да-а, ветрина ужасный был. Я думала, он все деревья сломает.
Т а м а р а (подойдя к окну). Когда ж это кончится?
Молчание.
Н а д я. А ты где целый день была?
Т а м а р а. К дочери ездила.
Н а д я. Зачем?
Т а м а р а. Не могу я так, понимаешь? не могу, что я, не мать ей что ли? (Пауза.) Домой просится. Говорит, что не может больше есть поганые помои по пять раз в день, которые вообще есть нельзя надоело ей тумбочку постоянно на замок закрыватьбоится, что скоммуниздят что-нибудь а еще ее бесит, что она купить себе ничего не можетденег не дают, говорят: «Ты у нас недееспособная»
Н а д я. Они там совсем рехнулись что ли!
Т а м а р а. Да это просто жуть какая-то! Особенно, когда ты знаешь что твою дочь пичкают непонятными таблетками. Ты бы видела ее сегодня: сидела вся затуманенная на губах какая-то пена (Небольшая пауза.) Я ведь ее даже забрать не могуне разрешают ну а если разрешаткто с ней возиться будет? а если она в бега подастся, что тогда? Да и к тому же я за Леню переживаю кто знает, что у нее на уме.
Н а д я. Я бы на твоем месте подумала хорошенько.
Т а м а р а (неожиданно). Лариса так и не приходила?
Н а д я (в недоумении смотрит на сестру). Издеваешься?
Т а м а р а. Ничуть.
Н а д я. Полмесяца назад.
Т а м а р а. Полмесяца прошло.
Н а д я. Да, полмесяца. Это целых две недели.
Т а м а р а. И заметь, ты ни разу не поинтересовалась, где она.
Н а д я. А то что она Митю ни разу не навестила, тебя не волнует?
Т а м а р а. Ты извини, конечно, но теперь это твоя обязанность!
Н а д я. Какая еще обязанность?
Т а м а р а. Обязанность перед Господом Богом.
Н а д я. Я тебе уже говорила, что не верю ни в бога, ни в черта.
Т а м а р а. Да-да-да «но какая-то неведомая сила управляет нами!» Пойми, наконец: ты ведь теперь несешь ответственность.
Н а д я. Здорово! Как вы ловко за меня всё решили! Я прям не могу!
Т а м а р а. Кто?
Н а д я. Да вы с Ларисой. Тебе, может, напомнить, кто взвалил на меня этот груз ответственности, а?
Т а м а р а молчит.
Н а д я. Чего ты молчишь? Сказать?
Т а м а р а продолжает молчать.
Н а д я. Да вы и взвалили. Но ты, сестренка моя, одно упустила: Лариса никогда не вернется за своим сыном. Уж поверь мне. Но что самое интересноеэто ты согласилась оставить Митю, а не я. Так что он у тебя в гостях, а не у меня. А значитэто ты несешь ответственность, а не я. Ну-у что скажешь? так и будешь молчать?
Т а м а р а. А знаешь ты можешь в любой момент отказаться нести ответственность.
Н а д я. Вот спасибо! Что же ты свою инициативу не выдвигаешь тогда? Или ты можешь только ответственностью разбрасываться, да перекидывать ее со своих плеч на другие?
Т а м а р а. А я уже несу ответственность.
Н а д я. Да-а! И перед кем же? Перед господом богом?
Т а м а р а. Да. Потому что Он когда-нибудь спросит меня: «Хорошо ли ты относилась к Лёне?»
Н а д я. И что же ты ему скажешь?
Т а м а р а. А я скажу Ему, что всеми силами пыталась сделать из Лени человека.
На кухню входит Л е н я.
Л е н я. Мама, а Митя мне все ноты изрисовал.
Н а д я. Ой, а ты как будто расстроился!
Л е н я. А еще он мою шоколадку съел.
Т а м а р а. Тебе сколько лет? Чего ябедничаешь?
Н а д я (Лёне). Ох, злыдень Паук. Опять интриги вьешь? Митя не ест сладкое.
Л е н я (не сразу). Ест. Мама, это правда!
Т а м а р а. Ребенок, а сладкое не ест.
Н а д я. А что в этом такого? Лариса тоже в детстве сладкое не ела.
Т а м а р а (Лёне). Иди в комнату.
Л е н я уходит.
Т а м а р а. Да. Не доглядела. Если бы я тогда не пила, то все было бы по-другому и Люда бы под машину не попала. Что я сейчас могу сделать? может, ты мне ответишь. (Ждет.) Молчишь. Ты только в чужой жизни любишь капаться, на свою тебе похер.
Н а д я. Чего-чего?
Т а м а р а. Только не надо не надо Своя жизнь не удаласьдругую испорчу? так что ли? Я значит, из кожи вон лезу, чтобы хоть как-то померить вас, а ты меня по роже бьешь. Хорошо. Хорошо. Вот, чему нас жизнь учит. Я почему молится начала? Да потому что я дочь свою люблю, а уж внука, тем более. Знаешь, как мне приятно, когда он меня «мамой» называет. Только б воспитать его человеком, а об остальном я уже и не прошу.
Н а д я. Том
Т а м а р а. Господи, ей было всего пять лет Всего пять лет Кого мне винить? Кого?
Н а д я. Тише
Т а м а р а. Вот, теперь ты мне говоришь «тише».
Молчание.
Н а д я. Том давай до Ларисы сходим?
Т а м а р а ухмыляясь соглашается. Сестры идут в коридор одеваться.
Н а д я. Ленька, ты за главного. Понял?
Л е н я. А вы надолго?
Т а м а р а. Надолго. Жди.
Сестры уходят. Дети остаются одни. Л е н я, достав из чехла смычок, долгое время сидит на диване, пытаясь сломать его. Неожиданно раздается треск. Л е н я довольный убирает его обратно в чехол. Затемнение.
КАРТИНА ПЯТАЯ
Вечер следующего дня.
Н а д я. Она слышала.
Т а м а р а. Ну с чего ты это взяла?
Н а д я. Тогда почему она не приходит, не звонит? Не удивлюсь, если она вообще не разводится. Сбагрила сыночка и все. Живите, как хотите.
Т а м а р а. Позвони ей.
Н а д я. Чтобы услышать: телефон абонента временно недоступен? Я вчера все поняла.
Т а м а р а. Ты с ней даже не виделась.
Н а д я. Мне хватило пьянющей рожи зятька!
Т а м а р а. Позвони. (Протягивает телефон.)
Н а д я. Нет.
Т а м а р а. Звони.
Н а д я неуверенно берет телефон.
Т а м а р а. Ты даже номер ее помнишь.
Н а д я (немного подождав, сбрасывает вызов). Не берет.
Т а м а р а. Значит перезвонит.