Илья ПоцелуевЗавтра
I часть
Разговор перед отлётом
Ты всё спрашиваешь: "Зачем?"
Ради славы? Конечно не ради.
Никак не поймёшь ты И всем
Я устал объяснять уже, хватит.
Давай заболтаем неловкий момент
И отвлечённые темы выберем.
Но так ты не хочешь, конечно же нет
Вот, к примеру, хотя бы взять Библию.
Наверно, ты помнишь, про Ноя там было:
Великий потоп и "всем тварям по паре",
Сыны на Ковчеге, качаясь уныло.
И всё обозначено в божеском плане
Вот взял, затопил и спасает угодное.
У нас чуть попроще, но что-то подобное.
Ты думаешь, я вдруг иду в богоизбранные?
Тут всё сложнее, и план у нас странный.
Не будет садовлишь пустыни безжизненные,
И марсианский закат нам прохладный.
Да, ты всё правильно мне говоришь:
Не отвечаю на сущность вопроса.
А если коротко, вся эта жизнь
Мне надоела до ужаса просто.
Мир от меня, несомненно, устал,
Я вот устал от усталости мира.
Скоро я сяду в отличный металл
И улечу. Всё, прощай, Антарктида!..
Хотя ведь, конечно, не так уж и просто.
И есть даже знамя, вперёд нас ведущее.
Проблема встаёт ожидаемо остро,
И многих серьёзно пугает грядущее.
Нам нужно хранилище для цивилизации,
Всему человечеству выход запасный.
На Земле ничего, лишь моря радиации,
А люди "Эдем" обустроили красный.
И ведь разум, вселенский вопрос и ответ,
Очень редкая вещь, чтобы сжечь понапрасну.
В телескопы рассмотрены сотни планет,
Ничего рядом нет, даже думать ужасно.
Но меня извини, увожу разговор.
Темы вечные так не раскроешь, шаля.
И вот ты осадил вдруг вопросом в упор:
"Ну а как же родная планетаЗемля?"
Я, наверно, уже попрощался и с ней,
Со всеми морями и океанами.
Но ты знаешь, казалось, всего мне больней
Было прощаться с простыми тюльпанами.
Ещё было больно, когда я смотрел
В багровое небо на ярком закате.
Почти что никто, отвлекаясь от дел,
Не может сказать себе строгое: "Хватит,
Постой, лучше выйди на улицу,
Там целый мир ожидает тебя".
Они только крепче сутулятся,
Не замечая ничто, кроме "Я".
Я тоже терял всю Земли красоту,
Что не так уж и сильно таится.
Работал, искал, весь в крови и поту,
И пытался чего-то добиться.
Не потеряешь, увы, не поймёшь.
И вот понял теперь я всю суть
Времени хватит всего лишь на грош,
Сотня тысяч коротких минут.
Да, попрощался, но лишь как солдат
Со своею возлюбленной вечной.
Верю, быть может, вернусь я назад,
Жизнью тягостной искалеченный,
Старый, больной и от жизни уставший.
Без неба не жить, умирать очень страшно.
Запутал тебя безвозвратно
И слышу вопрос твой безмолвный:
"Зачем ты всё рвёшься куда-то,
Лишь скука звездой путеводной?
Ну а если и так хорошо,
Живи без больших потрясений.
Смысл бы точно какой-то нашёл
Без глупых своих приключений".
Конечно, но есть и проблема,
Что дело испортит, как дёготь.
Извечная в мире дилемма:
Куда б одеяло подёргать?
Воюют друг с другом ужасно.
Чужими руками, что хуже.
В огонь подливается масло,
Когда и внутри, что снаружи.
Я был там, я всё это видел,
Различьепричина и повод.
Надежду мою быстро выел
Один незатейливый довод:
"Ведь в мире всегда же так было
И будет потом, уж поверьте.
И как бы планета ни жила,
Здесь подлость доводит до смерти".
Слепым пережитком истории,
Кувалдой по кумполубах!
И очень нужны крематории,
Ведь места не хватит в гробах.
И как бы ты ни защищался,
Порука той кровью замажет
За то, что ты просто остался.
А правда, ведь деться куда же?
Ох, бедные глупые люди.
Мы будто сыны палачей
А там по-другому всё будет,
Ведь Марс, он по праву ничей.
Там людипростые земляне,
Нет больше бессмысленных наций.
Единою мы кровью станем,
Нам только б покрепче держаться.
Одни добровольцы, все сами
Решились дать к звёздам дорогу.
И звонкими мы голосами
В душе заглушаем тревогу.
Ладно, прощаться не буду,
Есть время пока до отлёта.
Не подхватить бы простуду,
Но сердце вот щемит чего-то
I интермедия
"Мы ждали этого так долго,
И вот настал победный час!
Я в этот ясный летний полдень
Ракету-сокола на Марс
Без тени страха отправляю
(Готовы все её узлы).
Себе я чётко представляю,
Как наши главные умы
В своём восторге деловитом,
Предвосхищая наш успех,
С своим учёным аппетитом,
Уж делят данные на всех.
И мир в волненьи замирает
Пред новым яростным скачком,
И новый век здесь наступает,
А старый век бежит бегом.
Пора пускать наш звездолёт.
Диспетчер, начинай отсчёт!"
Раздаётся в тиши оглушительный рёв,
Земля погружается в алое пламя.
И ракета из тысяч панелей и швов
Поднимается гордо над головами.
Как будто крылатый небесный кит,
Как стрела из блистающей стали,
Громада уверенно вверх летит,
Курс держа от Земли по нормали.
Вот минули уже те тяжёлые метры,
Всё сильней начинает давить перегрузка.
Обтекатель рвёт вдрызг непослушные ветры,
Выгорает всё топливоменьше нагрузка.
Минуты бегут, атмосфера всё реже,
Вокруг уже ясно видна темнота.
Внизу синева и песок побережья,
Наверху бесконечность и пустота.
Сработала гладко ракета-носитель,
Её до земли отпустил отделитель.
И ступень отделяется плавно,
Горючего в ней ничего почти.
Но баланс был отлично уравнен,
Чтобы её от удара спасти.
Раньше ведь было гораздо всё проще:
Один раз и хватит, уже налеталась.
Бейся теперь о сосновые рощи,
Каким-то случайным зевакам на радость.
А эта ступень приземлится. И скоро,
Где раньше лишь только осока цвела,
Площадки коснутся стальные опоры,
Она приземлится, как здесь и была.
Её заберут и почистят от гари,
Проверят конструкцию и корпуса.
И снова подбросит она, как в угаре,
Себя вместе с грузом наверх, в небеса.
Соблюдается логика базовая
И ступень наконец многоразовая.
Вот к афелию мчится ракета,
Звёзды смотрят, и видится, как
Рядом с ними висит та планета,
Красной точкой пробившая мрак.
То Марсдавно забытый бог войны,
Чьё имя носит Самый Новый Свет.
Здесь дни светлы и ночи холодны,
И всё имеет светло-бурый цвет.
Здесь горы не сравнятся с Эверестом,
Здесь впадины, похожие на раны.
Как жёстко поступили с этим местом
Давнишние кровавые тираны!
Иль не было их всё же, но обидно
Смотреть на эти гиблые равнины.
Возможно, нам пока ещё не видно,
Что это всё останки и руины?
А может, там когда-то жили люди,
Мечтавшие о мире и о чуде?
Теперь вокруг одна лишь пыль,
Стоят потухшие вулканы,
Стоит в морях безводных штиль,
Кругом песчаные туманы.
Ну и пускай, что жизни нет!
От этого нам только проще.
В пустынях ищем мы ответ,
И марсоходы роют толщу.
И вот в один из местных дней,
Какой-то робот неуклюжий
Копнул по глупости своей
Положенного плана глубже.
И струйка из-под грунта вышла,
Исчезнув сразу навсегда.
А мир сенсацию услышал:
"На Марсе жидкая вода!"
И смоют ей с планеты смерть;
И зацветёт земная твердь
Но вот и корабль уже на орбите,
Не так далеко оказалась она.
Диспетчер из ЦУП говорит: "Отдохните,
Начальная стадия завершена.
Теперь остаётся лишь ждать,
Когда дозаправка прибудет.
Ближайшаядней через пять,
Остальные ждут на маршруте
(Миссию помнят они свою,
Но мир наблюдает и пресса).
А сейчас я добро вам даю,
Чтоб покинуть взлётные кресла"
И всех накрывает свобода.
Отсутствие всяческих сил
Ближайшая жизнь на полгода.
Пусть каждый об этом просил,
Это лишь земные грёзы
Космонавтам мало пользы.
Перед окнами туча народа,
Радость на лицах сияет.
Яркий блеск внеземного восхода.
Зайчик по стенам гуляет.
Весь сине-зелёный и облачный шар
Закрывает собой пол-обзора,
За ним разгорается белый пожар,
Освещает моря и озёра.
Там, где пока что нет света,
Виднеется много огней.
Третья от Солнца планета!
Есть каждому место на ней.
Но люди бросают её навсегда,
Будто срок пребыванья истек.
Без страха они вместе рвутся туда,
Где ни разу не был человек.
И свершения ждут, а пока
Проплывают внизу облака.
II часть
Дневник капитана
День первый
Сначала был внутренний трепет,
Как будто наверх первый раз.
Кругом новобранческий лепет:
"Скорей бы, скорей бы на Марс!"
И я тоже хотел поскорее,
Нетерпение брало своё.
Но мы первые, можно ль сложнее
Страх и совесть за душу берёт.
А потом, когда мы отъезжали
(Город в память запал навсегда),
Руки тем, кто остался, пожали,
Запасным, чей билет не сыграл.
Две недели на том космодроме,
Пять последних прощальных минут.
Как в какой-то искусственной коме,
Заходил я в отсеки кают.
Потом все инструкции выполнил,
И взрыв подо мной тянет вверх.
Все мысли беспамятно выпали,
Как, наверно, у многих, у всех.
Полёт шёл нормально, без кочек,
Все приборы моргают: "Окей".
И к вечной, но солнечной ночи
Мы неслись всё быстрей и быстрей.
Сейчас наступил уже вечер,
Он искусственный, больше никак.
Молчит, притаившись, диспетчер,
Гаснут лампы, теперь полумрак.
Надо спать, завтра много работы.
Надо легче вставать по утрам.
Я любил раньше эти полёты
Мой последний вот этот, к мечтам.
День пятый.
Лишь сейчас ощутил я начало.
Всё взаправду. Да, мы улетели.
Эта мысль меня раньше встречала,
Но теперь я всё понял на деле.
Остальные пока слишком рады,
Невесомостьвесёлая штука.
Им ещё пообвыкнуться надо.
То, чего не хватает нам, скука.
Сегодня танкер первый прибыл,
Стыковка прошла автоматом.
Снаружи красиво бы было
Смотретьаппарат с аппаратом
Сближаются медленно, низом
Друг к другу повёрнуты чётко.
Всё движутся ближе и ближе,
Меж ними уж малая щёлка.
И ещё б характерный щелчок,
Жаль в космосе нет совсем звука.
Ну а дальше по трубам течёт
Горючее. Славься, наука!
Его пока нам хватит до Луны.
Конечно, можносерые пейзажи.
Но всей командой мы убеждены
В том, что до Марса доберёмся даже!
День тридцатый.
Четыреста тридцать витков позади
И столько же точно рассветов, закатов.
Счёт дней достигает своих тридцати,
С Землёй уже надо прощаться, ребята.
Баки заполнены, дельты хватает,
И делать нам нечего больше у дома.
Команда с волнением ожидает
Отлёта, мечтой и надеждой ведома.
Нам осталось немного, может быть час,
Вот выйдем мы скоро на координаты
Хватит думать об этом, важно сейчас
Запомнить все эти рассветы, закаты.
Можно будет попозже, издалека,
Но тогда станут коротки руки.
В оконце я вижусинеет река,
По-моему, где-то в Кентукки.
А я никогда не умел рисовать,
И от этого очень обидно.
Не выйдет так просто вот взять и заснять,
Как заснимешь того, что не видно?
День тридцать первый.
Какое-то странное чувство,
Знакомое всем колонистам.
Уходить навсегдаискусство,
Я решился на это быстро.
Не знаю почему сейчас, а не раньше,
Наверное, пройдена какая-то точка
В ту жизнь не вернёшься, жизнь новая дальше.
И сегодня минула прескверная ночка.
Я вышел в коридоры, пойти "прогуляться",
Какие-то скользкие были грёзы.
Среди тишины мне пришлось оказаться,
Где слышал я чьи-то горькие слёзы.
День пятьдесят третий.
Она смотрит в упор с укоризной,
Говорит: "Ты что меня бросил?"
Словно маму ребёнок капризный
Всё просит, и просит, и просит:
"Вернись, ты устал от работы,
Вернись, без тебя будет лучше.
Вернись, не нужны те высоты,
Вернись, хватит маяться чушью".
А звёзды вокруг разрежённо сверкают.
Стекло помутнело от выдохов частых.
Во сне или в детстве, я снова летаю,
Не видя при этом ни зги, ни пространства.
Я вижу все эти холодные блёстки
Как бисером на антрацитной бумаге.
Их речи не слышны, но бойки и хлёстки,
А взгляд лучезарней, чем золото в драге.
Сон не идётхоть заламывай руки,
Истлели все мысли прошедших событий.
Передо мной пляшут странные звуки,
Рождённые видом полночных открытий
День пятьдесят четвёртый.
Если короткополный аврал,
Я сегодня весь день на иголках.
Вентсистема накрылась, не врал
Этот Мёрфи в каких-то книжонках
Случается худшее, просто кошмар.
Я писал вчера эти записки,
Заметил, как пыль собирается в шар.
Не заметил бы Ох, было близко
И на Землю тут же депеша,
А там ничего и не знают.
Какая-то злая насмешка,
И датчик никак не мигает.
Разобрались потом понемногу,
Обозначили чётко проблему.
Но решение сразу не могут
Объявить. Говорят: "Не система,
А программная это ошибка".
Ладно, хоть обозначили сроки
Завтра утромконечно, не шибко,
Но сойдёт, экипаж хоть не в шоке.
Продуваем вручную пока что,
Кислород поступает нормально.
Ох, мы этой вселенной покажем,
Как срывать человечества планы!
День девяностый.
Прошли примерно треть пути,
Что, кажется, не так уж плохо.
Никто нам воду не мутит,
И этим движем мы эпоху.
Что ни день, то рекорд
Удаляемся дальше и дальше.
Что там этот Конкорд,
Наша скорость и цифрами краше.
Но всё-таки долго, конечно.
Пока чтоиздержки профессии.
Заоконный сумрак кромешный
Бесконечной давит прогрессией.
И во времени мы отстаём
До Земли две минуты сигналу.
Хоть все трудности нам нипочём,
Информации всё-таки мало.
Мы ждём всей душой и всем сердцем,
Когда наконец-то прибудем.
Когда распахнувши все дверцы,
Подарим открытия людям,
Когда на примере докажем,
Что мир бесконечен, не меньше.
И каждому это покажем.
Так будет, но будет в дальнейшем.
День сто сорок пятый.
Что-то редко пишу я дневник,
Дни летят без каких-то зацепок.
В них ни тайн, ни интриг,
Ни сюжетов из книг,
А командный дух силен и крепок.
Но хорошего мало в пути:
Невесомость нам давит на нервы,
Концентрат развести,
В день по дозе ввести
Радиациявот доля первых.
У меня ухудшается зренье,
Подавляется иммунитет,
Я слабеюподводит давленье.
Аппетита практически нет.
Бывает, что прячемся все мы
От бушующих малых частиц.
Нам даже от Солнца проблемы,
И тут снова спасительный шприц.
МКС Вот тогда было проще,
Ведь Земля всё же радует видом.
А сейчас в той космической толще
Ничего, звёзды чёрным залиты.
День сто шестьдесят седьмой.
Разбиты надежды об стену,
"Новые люди" враки.
И в нашем полёте бесценном
Не обошлось без драки.
Не знаю, как это случилось,
Теперь разбираем постфактум.
А кровь из виска-то сочилась
Да, наверное, неприятно.
А они понимают сами,
Что мы здесь не ради хохмы?
Они повредились умами?
Что, если они подохнут?
Ослабленные организмы
Нашли в себе силу глупости.
Отныне, вовеки и присно
Весь мир наполнен иудностью.
Ну и что теперь с ними делать?
Себе ничего не сломали.
Мне стоит найти в себе смелость?
На Землю мы не сообщали.
Ведь это моя лишь промашка,
И вот, ничего не попишешь.
Всем очень от этого тяжко
Жалеть себя хватит. Выживешь.
День сто восьмидесятый.
Придётся ли на Марсе строить тюрьмы?
Ведь мы несём с собой себя самих.
И мы, как в бесконечном яром штурме,
Бежим, не замечая остальных.
А люди не меняются так быстро,
Как гоним наш технический поток
Мы новый мир, допустим, вместе выстроим
И заучим полученный урок.
Но не уйдём от этого так сразу мы,
И снова будут те же прецеденты.
Найдут учёные секреты разума,
И станут профессурою доценты.
А что сейчас нам остаётся здесь пока?
Коробка до прилёта на пустыню.
Я вижу каждый день земные облака,
И это мне моя Земля отныне.
День сто восемьдесят пятый.
Проснулся утром, даже имени не помня.
Глаза протёрши, огляделся, понял где я.
Воды из трубочки я после отпил томно
И вылетел. Не помню, но была идея.
Как вдруг со всех сторон весёлый гомон.
Ребята нарядились ярко, без сомненья.
На мой немой вопрос ответив хором,
Ребята дружно прокричали: "С днём рожденья!"
Я подсчитал года собой прожитые
Да ладно уж, неужто юбилей?
Живёшь, и получается событие.
Все радостны, и на душе теплей.
И вижу двуходин, второйподранок,
Глазами в пол, похожи на мотыги.
Вручают мне завёрнутый подарок.