И Роман бы здесь остался.
Только мне бы не достался!
Не отдам его, он мой!
Что же сделалось с тобой?
Вряд ли он назад вернется.
Только банши засмеется
и поймает его взгляд,
будет страстью он объят,
позабудет все на свете.
Знаю я легенды эти.
Надо мне его спасти.
Надо мне за ним идти!
Нет, про это ты забудь!
Не пущу тебя в тот путь!
11.
А Султан не наглядится
на красавицу-девицу.
Все в ней нравится ему.
Непонятно, почему
та молчит и не смеется,
и к теплу все время жмется.
Хочет ей помочь Султан,
отогреть девичий стан.
Дарит шубы ей, меха
и блестящие шелка.
Топит печь в ее шатре,
хоть и лето на дворе.
Но она все безучастна,
но волнительно прекрасна.
С ней Султан садится рядом
и ласкает ее взглядом.
Нежно за руку берет,
разговор он с ней ведет:
Расскажи ты мне, девица,
что в душе твоей таится.
Почему ты мерзнешь летом?
Поделись своим секретом.
Мой Султан, но я не знаю.
Я сама не понимаю.
Что-то вдруг со мной случилось
и я сильно изменилась.
Помню, я плясать любила,
хороводы я водила.
Маму с папой уважала,
никого не обижала.
А сейчас мне все равно.
Знаю только лишь одно:
потеплей бы мне одеться,
поскорей бы мне согреться.
А жених, о нем скучаешь?
За него переживаешь?
Почему ты так грустна?
Улыбнулась вдруг она
на секунду, на мгновенье.
И вселила вдохновение
в сердце строгого Султана.
Я скажу, Султан, Вам прямо.
Был жених, теперь уж нет.
Я дала ему ответ.
Ни о чем я не грущу
и согреться лишь хочу.
Ах ты, бедная моя!
Увезу с собой тебя.
Лучших лекарей найду.
Хворь я эту изведу!
Сам горячий чай подносит,
улыбнуться снова просит.
И она ему послушна.
И улыбкой простодушной
осветила темный вечер.
Он обнял ее за плечи.
А она не испугалась
и сильней к нему прижалась.
12.
В мертвый лес пришел Роман.
Здесь растет густой бурьян.
И кусты черны колючи.
И висят над лесом тучи.
Он окутан серой мглой.
Пахнет он сырой землей.
Под ногами грязь скользит.
Но Роман вперед глядит.
Пробираться нелегко.
Видит, где-то далеко
солнца луч на миг мелькнул.
Мне туда, Роман смекнул.
Все темней вокруг и тише.
Он свое дыхание слышит,
сердце, больше ничего.
Звука нет ни одного.
Чернота вокруг сгустилась,
задрожала, заклубилась.
Лезет в рот, глаза и нос.
И Роман к земле прирос.
Будто в вязкой он трясине,
в жуткой липкой паутине.
Понял, черный то туман.
И достал свечу Роман,
и зажег, и пошептал.
Путь огарок указал,
вспыхнул, молнией взметнулся.
И туман тот содрогнулся
и затрясся, расступился.
Рома в путь опять пустился.
Шел на ощупь, спотыкался,
на колючки натыкался.
Вдруг куда-то провалился
и в болоте очутился.
И опять пополз туман.
Хочет выбраться Роман.
Еще глубже он увяз.
И огарок уж не спас.
Не зажечь, фитиль намок.
Закричал, как только мог:
Есть кто рядом? Помогите!
Духи леса, пощадите!
Хоть и знал, что тщетно это,
не получит он ответа.
Но, однако, получил.
Где-то рядом волк завыл.
Удивился очень Рома.
Этот голос слышал дома.
Пригляделся, тот волчок.
Тот, которому помог!
Тащит волк к нему бревно.
Рядом плюхнулось оно.
И его Роман схватил.
Волк его освободил,
развернулся, прочь бежит.
И Роман ему кричит:
Подожди, волчок, постой!
Дай обняться хоть с тобой!
Подбежал волчок, завыл,
за рукав его схватил.
Тянет к выходу он прочь.
Милый, ты сумел помочь!-
обнимает его Рома.
Но вдруг крик сильнее грома
засвистел в его ушах,
напустил на сердце страх.
Волк напрягся, заскулил,
хвост поджал и подскочил.
Взглядом он позвал Романа.
Уходить, дружок, мне рано.
Не держу тебя я здесь.
У меня же дело есть.
Быстро скрылся волк из вида.
Ночь душна и ядовита
лес накрыла пеленой.
Вновь раздался жуткий вой.
Рома сразу догадался,
но ничуть не испугался:
бродит банши одиноко.
Значит, рядом где-то око.
«Надо уши бы заткнуть.
Да случайно не взглянуть
ей в глаза», подумал он.
И в тот миг был ослеплен
белой вспышкой из тумана.
Налетела на Романа
вдруг сверкающая тень.
И споткнулся он об пень,
и на землю повалился.
Яркий свет над ним разлился.
Он не понял, что такое.
И никто уже не воет,
а в лицо ему смеется.
И сияет, словно солнце,
неземной красой небесной
восхитительно прелестна
незнакомая девица.
Подняла она ресницы.
Взглядом с ней он повстречался.
«Банши», поздно догадался.
И глаза ее как омут.
И душа и сердце стонут
у Романа и кричат:
«Только этот нужен взгляд!
Он манящий и прекрасный.
Все равно, что он опасный.
Утонуть бы в нем, забыться.
В нем не жалко раствориться».
Лишь об этом помнит Рома.
Все не мило, что знакомо.
Лишь она одна нужна.
Так желанна, так нежна.
Шелком белым ниспадают
ее косы. Обжигают
поцелуем сладким губы.
И неистово и грубо
сжат в объятиях тонкий стан.
В голове его дурман.
А вокруг густой туман.
Околдован был Роман.
В томном сладостном забвении
он кружился в упоении,
погружаясь в мрак и тьму.
И забыл он, почему
и зачем здесь оказался.
Чарам полностью отдался.
Вдруг ушей его достиг
сквозь завесу громкий крик:
Рома, Рома, обернись!
От нее ты оторвись!
Это банши! Я Марьяна!
Огляделся он. Тумана
облака вокруг сгустились.
Словно змеи косы вились,
его тело оплетая,
из объятий не пуская.
И кричала все Марьяна,
и звала она Романа.
Огонек во тьме мелькнул,
банши светом отпугнул.
Рома, я это, Марьяна, -
за плечо трясет Романа.
Он очнулся, удивлен.
Ты был банши ослеплен.
Ты? Но как?! Зачем ты здесь?
Я виновная и есть
в том, что с Соней приключилось.
Ведь сама в тебя влюбилась.
И я страшно ревновала.
И ее заколдовала.
Ты?! Но как же ты могла?!
Ведь мне другом ты была!
Ты прости, я виновата.
И раскаянием объята!
Маме я все рассказала.
И она меня ругала,
и из дома я сбежала,
хоть она и не пускала.
Я могу тебе помочь!
Одному не превозмочь
банши чар, не избежать.
И тебе пора бежать
вон туда, где свет, там око.
Задержу ее немного.
Рома вестью огорошен.
И судьбе уж вызов брошен!
И Марьяну ему жаль!
А у той в глазах печаль,
но и твердость, и напор.
Наш не к месту разговор,
не ко времени. Беги!
И себя ты сбереги.
Только так она сказала,
тьма лесная задрожала,
жутким криком разразилась.
Банши снова появилась.
Налетела злобной тучей.
С силой кинулась могучей
на Марьяну. Повалила
и руками обхватила
ее горло. Воет, душит.
И болят от крика уши.
И уж банши не прекрасна,
а пугающе ужасна.
Красным светом глаз горит.
Злобной пастью рот раскрыт.
И с клыков течет слюна.
И Марьяну бьет она.
И клубком они сцепились
и сплелись, и покатились.
Что же делать мне? Бежать
иль Марьяну выручать? -
заметался тут Роман.
С оком ждет меня Султан,
все ж до ока доберусь.
За Марьяной я вернусь!
Солнца луч во тьме мелькнул.
Он в ту сторону шагнул.
На поляну Рома вышел.
Так и есть, как он и слышал.
Островочек здесь живой,
мхом поросший и травой.
Где же око? Он искал.
Лишь один цветок стоял
на поляне той пустой,
неказистый и простой.
Стебелечек и бутон
вниз головкой наклонен.
Подошел Роман к нему.
Говорит: Я не пойму,
где же око? Встрепенулся
тут цветок и разогнулся.
И бутон его раскрылся.
Глаз в бутоне появился,
покрутился, поморгал.
Не меня ли ты искал?
От цветка идут слова.
Шелестит его листва.
Рома ахнул: Ты ли это
око, что дает ответы?!
Я! Но только не срывай!
С корешочком откопай.
Рома выкопал цветок
и пустился со всех ног.
В срок явиться он спешил.
И свечи он не гасил.
Та дорогу освещала,
тьму лесную разгоняла.
Свет забрезжил впереди.
Лес остался позади.
А его уже там ждут.
Взяли под руки, ведут
под охраной. И к Султану
путь лежит теперь Романа.
13.
Ну а что ж с Марьяной сталось?
Долго с банши та сражалась.
Сил уж нет. Кричит она:
Смерть твоя мне не нужна!
Отпусти! Ну что вцепилась,
что, как зверь ты, разъярилась!
Твое око ведь украли,
пока мы друг друга рвали.
Банши охнула, вскочила
и Марьяну отпустила.
Но глаза горят огнем:
Значит, дело было в нем!
Ты меня лишь отвлекала,
чтоб я око потеряла!
К ней опять она рванулась.
Но Марьяна отмахнулась:
Погоди же ты, послушай!
Мы с тобой родные души.
Я как ты, я нелюбима,
одинока и ранима.
Я люблю его, а он!
Он любовью ослеплен
не ко мне, а к той другой.
Потеряла я покой.
И сначала тоже злилась,
а теперь со всем смирилась.
Твоя участь незавидна.
Нелюбимой быть обидно.
Вот, тебе открылась я.
Хочешь, будь ты мне судья.
Иль убей, иль отпусти,
а его, как я, прости.
И огонь в глазах потух.
Крик не режет больше слух.
И оскал с лица пропал.
Банши вид красивым стал.
Лишь во взгляде грусть таится.
Повела она девицу
на поляну, показала,
око где произрастало.
Села рядом, слезы льет.
В этом месте зацветет
лишь одна моя отрада,
за печаль мою награда,
вновь всевидящее око.
Вечно быть мне одинокой.
Ну а ты ступай, иди,
счастье ты свое найди.
Я могу с тобой остаться.
Будем вместе мы скитаться.
Стану я твоей подругой.
Ни любимого, ни друга
не имею больше я.
Тяжела судьба моя.
Но сказала банши: Нет!
Скоро вновь прольется свет
на поляну. Мои слезы
возродят лесную розу,
ту, что оком вы зовете.
Снова буду я в заботе,
это око охранять,
никого не подпускать
близко к этой вот поляне.
Буду я кричать в тумане.
Снова стану очень зла
и коварна, как была.
Лишь когда я слезы лью,
никого я не сгублю.
Лишь тогда похожа я
на людей. Но не моя
на то воля. Избегай
встреч со мной! Пока, прощай!
Как же так! Но почему?
В чем тут дело не пойму!
Может я могу помочь,
ведь колдуньина я дочь.
Но на мне заклятье вечно,
нерушимо, бесконечно.
Колдовством его не снять.
Людям это не понять.
Показался уж росток.
Взгляд у банши снова строг:
Уходи! Ну что ж, пойду
я встречать свою беду.
И пошла Марьяна к дому.
Как увидит она Рому?
Как смотреть ему в глаза?
В сердце буря и гроза.
Как желать им с Соней счастья?
На душе ее ненастье.
14.
А Роман уж у Султана.
Смотрит тот на парня странно.
Он вздыхает и молчит.
Озабочен его вид.
Наконец, он произнес:
Что ж, ты око мне принес.
Ты решил мою задачу,
испытал свою удачу.
Все принес я, все решил!
И мешочек он раскрыл.
И цветок достал оттуда.
Вот, невиданное чудо!
Распустил цветок бутон.
И Султан был удивлен.
Но, однако, он не рад.
И печален его взгляд.
Молодец! Ты парень смелый.
Но такое вышло дело
Наградить тебя велю,
только Соню я люблю!
Так люблю, как любят раз!
Свет ее бездонных глаз
глубоко проник мне в душу.
Свое слово я нарушу!
Не могу ее вернуть!
Про нее, прошу, забудь!
Все, что хочешь: деньги, злато.
Будешь самый ты богатый!
Все отдам я за нее,
за сокровище мое!
И Роман был удивлен:
Я, признаться, возмущен.
Око Вам я доставал.
Я ведь жизнью рисковал,
чтобы стать для Сони мужем!
А теперь я стал не нужен?!
Вы не знаете, что с ней.
И помочь хочу я ей.
И ты знаешь, как помочь,
колдовство как превозмочь?
Да, ведь око у меня!
И спрошу об этом я.
Пусть оно нас и рассудит!
Справедливо это будет.
Хорошо, сказал Султан.
И спросил тогда Роман:
Око, я прошу, ответь!
Как мне сердце отогреть,
как заклятие разрушить,
оживить больную душу,
чтобы теплой стала кровь?
Как спасти свою любовь?
Головой цветок качал,
глаз все шире раскрывал.
Красным стал его зрачок,
закрутился, как волчок,
вспыхнул ярко, засверкал
и моргнул, потом сказал:
Чтобы девушку спасти,
жертву надо принести
и убить свою любовь.
Вот тогда согреешь кровь!
Как понять, что значит это?
Не такого ждал ответа, -
недоволен был Роман.
Озадачен и Султан:
И не знаю, что сказать.
Соню он велел позвать.
Соня вышла к ним бледна,
в теплой шубе, холодна,
без улыбки, безучастна,
но по-прежнему прекрасна.
Чтоб ошибки избежать,
надо ей самой решать,
с кем остаться, с кем ей жить,
а кого навек забыть.
Здравствуй, Соня! Я так ждал
нашей встречи и скучал! -
и с надеждой смотрит Рома.
Были мы с тобой знакомы,
а теперь ты мне чужой.
Ты ступай, Роман, домой.
Соня, стала ты другой,
не в ладу сама с собой.
Ведь тебя заворожили
и заклятие наложили!
Я смогу его разрушить!
Отогрею твою душу
я любовью и добром.
Проку мало будет в том, -
ему Соня отвечала.
Все, Роман, тебе сказала.
Для себя я все решила.
Для Султана буду милой.
Там тепло в его стране,
хорошо там будет мне.
Зря ты это говоришь.
Ты не знаешь, что творишь.
Как же это мне стерпеть?
Как же кровь твою согреть?
Око вновь зашевелилось,
закачалось и раскрылось.
И опять произнесло:
Чтоб заклятие ушло,
чтобы девушку спасти,
жертву надо принести.
И убить свою любовь.
Вот тогда согреешь кровь.
И Роман тут разозлился:
Я с тобой не согласился!
Как же я любовь убью,
брошу я мечту свою?!
Я ведь жизнью рисковал!
Но Султан его прервал:
Успокойся, парень, тише.
Я ведь око тоже слышал.
Я сидел и размышлял,
что же нам цветок сказал.
И, возможно, догадался.
И Султан не улыбался.
Не лице застыла грусть.
Раз так нужно, значит, пусть
так и будет. Я решил!
Соню сильно полюбил.
И любой любить я буду!
Никогда и не забуду!
Но раз надо, отпущу.
И по ней уже грущу.
Раз так лучше для нее,
сердце я убью свое.
В жертву я любовь отдам!
Пожелаю счастья вам.
И прикрыл Султан глаза.
По щеке его слеза
одинокая скатилась.
Лишь бы Соня веселилась, -
он промолвил и вздохнул.
А цветок ему кивнул:
Верно понял ты, Султан.
Забирай ее, Роман.
И скорее уходите.
Душу, сердце мне не рвите!
Только так сказал Султан,
как девичий тонкий стан
содрогнулся, изогнулся.
Удивленный взгляд взметнулся.
Громко вскрикнула девица
и, взмахнув рукой как птица,
закачалась и упала.
На полу без чувств лежала.
И мужчины подскочили,
над девицей закружили.
Стали охать и кричать,
докторов на помощь звать.
Но она уже очнулась,
поднялась и улыбнулась.
Почему я так одета?
На дворе ведь жарко, лето!
Что же было-то со мной?
Надо мне бежать домой.
Мама с папой, верно, ждут,
себе места не найдут!
Шубу скинула с плеча.
Нет, не надо мне врача.
Все в порядке, я здорова!
Не смотрите так сурово.
И не бойтесь за меня.
Снова прежней стала я!
Но уж вы меня простите
и домой меня пустите.
Что же, Соня, ты свободна.
Можешь делать, что угодно.
Взгляд ее Султан поймал,
понял вновь: навек пропал.
Улыбнулся он печально.
А в груди его отчаянно
сердце бьется и кричит:
«Будь моей»! Но он молчит.
Рома руку ее взял
и ей радостно сказал:
Вот теперь я узнаю
мою Соню! Я в раю!
Нас никто не разлучит.
А она в ответ молчит.
Им обоим улыбалась.
Сильно я тут задержалась.
Вас, Султан, благодарю!
И поклон я Вам дарю.
Поклонилась и ушла,
и подарков не взяла.
Вслед они ей посмотрели.
Зло разрушить мы сумели, -
говорит Султан, вздыхает.
И Роман в ответ кивает.
Соню я не знал такой,
и веселой, и живой.
И она еще прекрасней!
Ну а я еще несчастней.
Ты, Роман, прими дары:
драгоценности, ковры.
Деньги, золото возьми.
Соню крепко обними.
Пока добрый я, иди.
Завтра буду я в пути.
Вот моя б остыла кровь,
чтоб забыть мне про любовь!
15.
И Султан в шатре один.
Властелин и господин
сам себя не узнает,
как мальчишка слезы льет.
Сам себе он говорит:
Я богат и знаменит.
Я велик. А что с того?
Сердце хочет одного:
свет очей ее бездонных,
вместе с ней ночей бессонных.
Как забыть ее, как жить?
Разве можно разлюбить?
Руки к небу он поднял,
и с мольбой он прокричал:
Почему любовь жестока?!
Отвечает ему око:
Так бывает не всегда.
Не твоя ведь то беда.
Ты подслушало меня?
Подбодрить хочу тебя.
Неспокойно Сони сердце.