При этом европейцы хотели не совершить географические открытия, а достигнуть военного, коммерческого и религиозного превосходства. В главе 2 «Империи восточных морей, 1497-1700 гг.» описывается использование новых навигационных технологий в деле строительства империй, начиная с португальской (в Индийском океане). На морских просторах европейцы почти не встречали никакого противодействия, а зачастую даже кораблей других народов. А вот в прибрежных водах и проливах им пришлось столкнуться с препятствиями как природного, так и технологического характера. Здесь им оказали яростное сопротивление: Османская империя, Китай и арабские государства Персидского залива нанесли европейцам немало тяжелых поражений.
Пока португальцы пытались добиться доминирования в Индийском океане и прилегающих к нему водах, испанцы строили свою сухопутную империю в Америке. Разумеется, данному эпизоду мировой истории историки уделяют пристальное внимание. Глава 3 «Лошади, болезни и завоевание Америки, 1492-1849 гг.» описывает роль, которую новые для Западного полушария технологии, в особенности использование лошадей и оружия из стали, сыграли в завоевании Америки. В главе 3 также подчеркивается урон от болезней, завезенных в Новый Свет испанцами. Однако я пишу не только о триумфе европейцев, но и о сопротивлении со стороны индейских племен, из-за которого колонизаторы не смогли захватить степные территории Южной и Северной Америки.
В главе 4 «Пределы старой системы империализма: Африка и Азия до 1859 г.» мы вернемся в Старый Свет и рассмотрим две «аномалии»: неспособность португальцев повторить в Африке победы испанцев в Америке и не менее удивительное завоевание Индии британцами. В обоих случаях технологический фактор мало что объясняет. Неудачи португальцев в Африке связаны скорее с болезнями, а успех британцев в Индиине столько с оружием, сколько с тактикой и организованностью. К началу XIX в. преимущества европейцев в оружии, тактике и организованности достигли своих пределов, примерами чего стали поражение британцев в Афганистане, завоевание большой кровью французского Алжира и многочисленные неудачи европейцев на пути во внутренние районы тропической Африки.
И именно в тот момент, когда европейцы, казалось бы, достигли пределов в своей способности завоевывать другие народы, они получили в свое распоряжение новые технологии, позволившие им добиться того, чего их предшественники сделать не могли. В начале XIX в. наступает второй период европейской экспансииэра, отмеченная изобретениями промышленной революции и новыми успехами науки, достигнутыми с начала эпохи Просвещения. Для остальных стран мира индустриализация Запада привела к росту спроса на его товары и предоставила ему орудия, необходимые для завоевания и колонизации. Индустриализация пробудила у европейцев и американцев «волчий аппетит» к сырьевым ресурсам и экзотическим продуктам питания, оказывающим стимулирующий эффект на человеческий организм. Одновременно с этим промышленность вложила в руки Запада инструменты, позволяющие расширять сферу влияния и навязывать свою волю народам других частей света, получая от них нужные ресурсы и подчиняя новым империям. В трех последующих главах рассматриваются три технологических и научных достижения, оказавших наибольшее влияние на новый империализм XIX столетия: паровые суда, медицинские технологии и огнестрельное оружие. Я буду говорить о сюжетах, уже затронутых в «Инструментах империи», однако более подробно и с добавлением американского материала.
Технологического прорыва в судостроении удалось добиться с изобретением парового двигателя: он открыл маломерным судам доступ в неглубокие моря и реки, остававшиеся недоступными для парусников. Развитие парового судостроения и его влияние на взаимоотношения между странами Запада и остального мира рассматриваются в главе 5 «Пароходный империализм, 1807-1898 гг.».
На протяжении четырех столетий Африка оставалась вне досягаемости для европейцев вследствие распространенных там болезней, прежде всего малярии. В главе 6 «Здоровье, медицина и новый империализм, 1830-1914 гг.» мы познакомимся с достижениями медицины XIX в., которые открыли европейцам ворота в Африку, а также с той ролью, которую болезни, медицина и здравоохранение сыграли в прочих частях света.
В XIX в. произошла самая быстрая экспансия европейцев и их потомков в те регионы мира, что ранее находились вне их досягаемости, экспансия, известная под различными названиями, такими как гонка за Африку, завоевание Дикого Запада или la Conquista del Desierto. Революция в технологиях огнестрельного оружия, побочный продукт промышленной революции и войн между европейцами и индейцами, сделала данную экспансию не просто возможной, но и позволила осуществить ее при минимальных финансовых затратах простым и быстрым способом. Эта революция и ее последствия для мира рассматриваются в главе 7 «Оружие и колониальные войны, 1830-1914 гг.».
На рубеже XIX и XX вв. в отношениях между государствами наступил новый период: народы, не относящиеся к западной цивилизации, начали приобретать то же оружие и пользоваться той же тактикой, которые успешно применялись европейцами на протяжении целого поколения. И как раз в тот момент, когда старые методы утратили свою эффективность, американцы и европейцы изобрели совершенно новую технологиюавиацию, обещавшую вернуть им потерянное преимущество «на земле». В главе 8 «Эпоха господства в воздухе, 1911-1936 гг.» рассматривается роль авиации в различных империалистических войнах, которые Италия, США, Великобритания и Испания вели в первой половине прошлого века.
Несмотря на невероятные технологические достижения, после Второй мировой войны наиболее развитые страны уже не могли громить «отсталые» народы. Хотя Франция, Советский Союз и Соединенные Штаты и обладали преимуществом в воздухе над противниками со слабыми системами противовоздушной обороны, великим державам нанесли поражение на землев горах, лесах, болотистых местностях и в городах. Об этом мы поговорим в главе 9 «Конец эпохи господства в воздухе, 1946-2007 гг.».
Таким образом, наше исследование завершится парадоксом: «технологическая» власть над природой не гарантирует власти над людьми, в распоряжении которых находятся менее совершенные средства. Несмотря на это, поиск новых технологий продолжается с прежним упорством, а с ним жив и соблазн использовать их против других народов.
Глава 1Исследование океанов, до 1779 г.
8 сентября 1522 г. в порту испанского города Севильи встал на якорь небольшой корабль «Виктория». На следующий день восемнадцать изможденных, перепачканных грязью членов его команды босиком, одетые лишь в рубахи, с длинными свечами в руках, прошествовали в церковь Санта-Мария-де-ла-Виктория, чтобы возблагодарить небо за свое благополучное возвращение. Их корабль стал первым, обогнувшим земной шар. Возвращение моряков в Севилью стало знаковым событием в долгой борьбе за подчинение человеку морей и океанов.
На протяжении многих столетий искатели приключений пытались вырваться за пределы европейского континента. Слухи о мифических земляхполной золота Гвинее, острове-призраке Антилии, царстве пресвитера Иоанна и описанной Марко Поло Монгольской империисоблазняли их мечтами о завоеваниях, славе и богатстве. Однако на юге путь преграждали арабы, а на востокетурки. Враждебные европейцам народы перекрывали выход в регионы, лежавшие за границами европейского континента. Более ранние попытки вырваться за пределы Европы через восточное СредиземноморьеКрестовые походыуспехом не увенчались. Это оставляло единственный путьСеверную Атлантику. В настоящей главе мы еще раз исследуем историю мореходов и судов, а также знаний о навигации и географии, с помощью которых им удалось преодолеть опасности этих новых для них природных просторов. О контактах европейцев с другими народами мы поговорим в следующих главах.
Пять мореходных традиций
Люди плавали в океанских водах задолго до XVI в. Жители прибрежных территорий строили суда и разрабатывали приемы навигации, подходящие для своих условий. Самые отчаянные смельчаки уходили в море за пределы видимости земли на многие дни, а то и вовсе недели. На протяжении столетий были выработаны пять великих мореходных традиций.
Первое место среди них, без сомнений, принадлежит полинезийской. Капитан Джеймс Кук, ставший первым европейцем, тщательным образом исследовавшим Тихий океан в XVIII столетии, заметил по их поводу следующее: «Невероятно, что одному и тому же народу удалось расселиться по всем островам этого огромного океана от Новой Зеландии до этого острова [Пасхи]; территория их расселения охватывает почти четверть длины окружности земного шара». Представители культуры лапита, связанной, как считается, с предками полинезийцев, преодолели на судах более тысячи миль, отделяющих архипелаг Бисмарка от Вануату и Новой Каледонии. К 1300 г. до нашей эры они достигли Фиджи, а спустя две сотни летТонга и Самоа. В течение первых столетий нашей эры они добрались до Маркизских островов и островов Общества; к V же веку оказались на острове Пасхи, лежащем на расстоянии 6 тыс. миль от архипелага Бисмарка; к VIII в. они заселили Гавайи и Новую Зеландию.
Островитяне Тихого океана покоряли водные просторы в двойных каноэ. Дадим еще раз слово капитану Джеймсу Куку: «Как нам удалось выяснить, на своих прау или пахи туземцы путешествуют в этих морях от острова к острову на расстояния в сотни лиг; днем компасом им служит солнце, а ночьюлуна и звезды». Пусть их суда и были простой конструкции, однако же навыки, которыми они обладали, поразительны. Они плыли на протяжении недель вне видимости земли без каких-либо навигационных приборов, ориентируясь по положению солнца и звезд, а также длинных океанических волн. Они были способны определить приближение к суше задолго до того, как она показывалась на горизонте, наблюдая за полетом птиц, ночующих на земле, а днем планирующих над морем в поисках рыбы. Кроме того, они следили за цветом облаков: если нижняя часть облака приобретала зеленоватый оттенок, это означало, что в момент наблюдения облако проходило над островом.
Хотя полинезийцы и преодолели треть земного шара, их суда и навыки годились лишь для путешествий в тропиках. Вблизи экватора звезды проходят по прямой траектории, а не под углом к горизонту, как это бывает в зонах с умеренным климатом, делая тем самым ориентирование по звездам более надежным. В Тихом океане на протяжении большей части года пассаты дуют с востока на запад, однако, в отличие от Атлантики, в декабре и январе их направление меняется на противоположное. При правильном выборе даты отплытия мореходы могли рассчитывать на то, что, если им не удастся найти сушу, ветра помогут им вернуться домой. Зонам умеренного климата данный принцип не свойственен. Кроме того, путешествуя в открытых судах, полинезийцы не смогли бы выжить в более холодных погодных условиях. И, наконец, хотя их суда и подходили для длительных морских экспедиций в поисках новых земель, они были недостаточно вместительны, чтобы перевозить значительное количество грузов. После открытия и заселения всех пригодных для обитания островов от Новой Зеландии до Гавайев интерес к длительным морским переходам полинезийцы утратили. К XV в. почти все их морские путешествия носили локальный характер, и отдаленные островаГавайи, остров Пасхи, Новая Зеландия и архипелаг Чатемоказались изолированы от остальной Полинезии.
В торговом судоходстве Индийский океан сыграл гораздо более весомую роль, чем Тихий. К северу от экватора муссонам свойственна строгая закономерность. С ноября по апрель, когда азиатский континент остывает, в сторону Индийского океана, дуя в южном и западном направлении, смещаются массы прохладного и сухого воздуха. В период же с июня по ноябрь континент прогревается, заставляя воздушные массы подниматься, и «втягивает» воздушные потоки со стороны океана, приносящие муссонные дожди. Эта смена «режимов» ветра позволила сделать мореходство прогнозируемым и относительно безопасным занятием. К югу от экватора ситуация сильно отличается. В этом регионе пассаты дули с востока на запад, но из-за частых штормов парусные суда старались его избегать.
История морских связей между Аравийским полуостровом и Индией насчитывает тысячи лет. Еще до XV в. мореходы из Персии, Аравии и Гуджарата (северо-запад Индии) регулярно плавали по Индийскому океану, добираясь до берегов Китая и Кореи. Их суда, известные под названием «дау», были распространены лишь в странах Индийского океана Суда эти изготавливались из тикового дерева, произраставшего в Южной Индии. Доски подгонялись краями друг к другу и сшивались кокосовым волокном. Законченный корпус судна укреплялся шпангоутами. Палубы не было, поэтому груз прикрывали пальмовыми листьями или кожей. Подобная конструкция отличалась легкостью, дешевизной и гибкостью, а починить ее можно было прямо в море. Она прекрасно зарекомендовала себя и используется до сих пор для небольших судов водоизмещением до 200 тонн, однако для более крупных кораблей она была недостаточно прочной.
Дау оснащались треугольными латинскими парусами. Эти паруса, поддерживаемые с помощью крепящегося к мачте длинного гика и наклоненного вперед реека, могли подстраиваться под различные ветра и позволяли судну держаться гораздо круче к ветру, чем это могли делать корабли с прямыми парусами. Из-за того, что гик был длиннее мачты, при смене галса (направления движения судна относительно ветра) его приходилось снимать. Соответственно, оверштаг, или поворот судна с выставлением в один момент носа, был сложным и опасным маневром. Однако в таком маневре необходимости и не было, поскольку индийские, персидские и арабские мореходы с древнейших времен были прекрасно знакомы с сезонными режимами ветров и терпеливо ждали смены направления ветра. Подобно полинезийцам, они ориентировались по звездам; как сказано в Коране, «Онтот, который устроил для вас звезды, чтобы вы находили по ним путь во мраке суши и моря. Мы распределили знамения для людей, которые знают!» (Коран 6:97). Несмотря на свое удобство для передвижения в водах к северу от экватора, дау плохо подходили для плавания к югу от архипелага Занзибар, расположенного у восточного берега Африки, где ветра отличались большей силой и непредсказуемостью, по сравнению с регионом муссонов, и где Полярная звезда более не была видна над горизонтом. Плавание же дальше Мозамбика (на 15 градусов южнее) и вовсе было опасным, да и бессмысленным с точки зрения торговли.
В начале XIII в. мореплаватели взяли на вооружение магнитный компас. Кроме того, они также использовали прибор, известный под названием «камаль»: дощечка, к центру которой была привязана бечевка. Производящему наблюдения необходимо было держать дощечку таким образом, чтобы один ее край совпал с горизонтом, а другойс Полярной звездой. При этом свободный конец бечевы наблюдатель удерживал зубами. Определив расстояние между дощечкой и своим лицом, наблюдатель мог измерить угол положения звезды относительно горизонта и, соответственно, широту, на которой находился корабль. В деле безопасности судоходства капитанам и лоцманам помогали пособия по навигации. Наиболее известными среди них были древнегреческое сочинение «Перипл Эритрейского моря», датируемое I в. нашей эры, и «Книга польз об основах и правилах морской науки», написанная Ахмадом ибн Маджидом в 1489-90 гг. и использовавшаяся мореплавателями еще и в XIX в.
В эпоху парусных судов маршруты торговых путей в значительной мере определялись ветрами.
Корабли, прибывавшие из Китая и Юго-Восточной Азии, с одной стороны, и из Восточной Африки и Ближнего Востокас другой, разгружались в портах Южной Индии, брали на борт индийские товары и после смены направления муссонов устремлялись в обратный путь. Купцы, перевозившие перец и пряности между Юго-Восточной Азией и Ближним Востоком, не ставили корабли на прикол в ожидании смены ветра, а предпочитали держать товар на складах. Поскольку партии товара перевозились поэтапно различными судами, порты малабарского побережья (региона в юго-западной части полуострова Индостан), прежде всегоКаликут, превратились в крупные торговые центры Индийского океана.