Неподрожаемые картины Леонида Афремова в каждый момент жизни подтверждают мысль, что «жизнь прекрасна». Картины словно связывают человека с моментом рождения мечтаний. В ярких красках даже хлад дождя забывается. Леонид Афремов отмечает: «В моем случае красота это цвет, сочетание красок, создающее цветовую гамму. Изображение сюжетвторичны, первичны вибрации цветовых мазков. Именно они только и могут воздействовать на подсознание, подобно музыке. То, что воздействует на разум, а не на чувстване искусство». Благодаря своему самобытному творчеству в искусстве, этот художник сумел перенести в свои работы осеннюю симфонию жизни в шуме дождя.
Композиции и философические идеи для каждого художника исходят из его сердца, он воссоздает жизнь в том жанре в каком видит ее. Например, всемирно известный художник Василий Кандинский желал расширить границы живописи. На самом деле он был не только художником, но и поэтом, сценаристом, также искусно играл на фортепиано и виолончели. Виолончель ассоциировалась у него с темно-синим цветом. И не случайно, что в своих картинах он часто использовал этот цвет. В 1910 году он написал книгу «О духовном в искусстве», где объяснил суть цветов такими, какими он их видит в душе. Хотя виолончель для него и означала синий цвет, он сравнивал ее среднее и нижнее звучание с затемненным красным цветом. Холодный красный цвет светел, он приобретает еще больше телесности, но телесности чистой, и звучит, как чистая юношеская радость, как свежий, юный, совершенно чистый образ девушки. Этот образ можно легко передать музыкально чистым, ясным пением звуков скрипки. Он сравнивал абсолютно зеленый цвет со спокойными, протяжными, средними тонами скрипки.
В своей книге «По лабиринтам авангарда» В.С.Турчин пишет о художнике В. Кандинском: «О «музыкальности» много писал и говорил В.Кандинский, предлагая создавать живопись, которая «не иллюстрировала» музыку, но брала за основы «ее ритмы и формы». Далее В.С.Турчин сообщает, что Матисс считал, что цветсвет мозга художника цвета обладают присущей им красотой, которую следует сохранять так же, как в музыке стремятся сохранить тембр. Художник утверждает, что в соответствии с гармонией музыки, должно создать гармонию, аккорд цветов. В 1908 году Кандинский говорил, что благодаря близости или противоречию двух цветов можно добиться необычного эффекта.
Главное помнить о ритме цвета и о структуре оттенков.
Годы, проведенные в Германии, оставили след в его творчестве. После того как в Мюнхене Кандинский услышал произведение Арнольда Шенберга, он начал работу над картиной «Импрессия III (концерт)». Он пишет: «Цветэто клавиатура, глазаэто молоточки, а душапианино со множеством струн. Художникэто играющий оркестр, который касается той или иной клавиши, чтобы вызвать колебания в душе».
Он желал материализовать синестезию, соединив пластику (пантомиму), краски (цветные проекторы), слово (певцов) и музыку (оркестр). Леонардо да Винчи говорил: «Музыкасестра живописи». Ф.А.Гартман написал музыку к сценарию Кандинского «Желтый звук» (1909 год).
Кандинский не смог присутствовать на премьере «Желтого звука», состоявшейся в 1914 году в Мюнхене.
В обращении Кандинского к живописи, посвящению всей жизни искусству большую роль сыграла опера Р.Вагнера «Лоэнгрин». Эта опера полностью изменила образ мышления 30-летнего юриста Кандинского. Он добивается успеха не только как художник-авангардист, но и как сценарист.
Долгие годы на сценическую композицию Кандинского «Желтый звук» композиторы сочиняли музыку. Однако именно музыка Альберта Шнитке покорила мир. Идея синтеза нескольких видов искусства в одном произведении не случайна. Он высоко ценил «Прометея» А.Скрябина, «Картинки с выставки» М.Мусоргского. Он говорил, что в живописи есть музыка, ее надо услышать. Немного отойдя от темы, добавлю, что после безвременной кончины близкого друга Мусоргского художника и архитектора Виктора Гартмана состоялась выставка из 400 его работ. Выставка так потрясла композитора, что для каждой картины он сочинил цикл музыкальных произведений. В цикле из 11 фортепианных пьес нашли отражение картины с выставки. Позже французский композитор Морис Равель создал оркестровку цикла, которую и сегодня исполняют на симфонических концертах. В этом творении Мусоргского заложен глубокий смысл, это произведение о жизни и смерти. Цикл начинается картиной «Гном» и заканчивается картиной «Богатырские ворота».
Вернемся к творчеству Кандинского. В своих картинах «Импровизация VII», «Композиция V», «Композиция VI»,
«Композиция VII» и другие он смог передать ритм и динамику фигуративными цветами. Арабский философ Аль Кинди говорил, что между отдельными цветами и мелодиями, с точки зрения вызываемых ими эмоций, существует известное соотношение.
По мнению некоторых искусствоведов, Кандинский не был синестетом. И все-таки не случайно, что краски, напоминающие хаотичный пейзаж, несут в себе глубокий смысл и цель. Картина «Композиция VII» пик его творчества. Здесь, в основном, нашли отражение Библейские темысудный день, райские сады. А на картине «Композиция VI», тема Всемирного потопа отражена в гармонии, пересечении геометрических линий, окружностей, цветов. Кандинский понимал, что цвета внутри различных геометрических фигур, линий могут создавать эмоции и настроения. Он настаивал, что геометрические формы желтого цвета причиняют боль глазу, как высокий звук трубы доставляет неудобство уху, в красном же много силы, страсти, энтузиазма. Он полагал, что оттенки фиолетового цвета соответствуют звучанию деревянных инструментов, а яркие цветамедных. Ах, если бы простому зрителю удалось услышать музыку геометрических линий и цветов в его картинах.
«Кандинский неоднокротно упоминал о том, что при смешивании цветов в детстве слышал странный шипящий шум. В своем творчестве художник сочетал четыре ощущения-цвет, осязание, слух и запах, неоднократно экспериментировал с изобразительно-музыкальным соответствием и даже изложил свои взгляды на феномен синестезии в труде «О духовном в исскустве».
Обратимся к мыслям видного теоретика, художника и педагога ХХ века швейцарца Иоганна Иттена: «Экспрессионисты Мунк, Кирхнер, Геккель, Нольде и художники группы «Синий всадник» (Кандинский, Марк, Макс, Клее) вновь пытались вернуть живописи ее психологическое и духовное содержание. Целью их творчества было желание выразить в цвете и форме свой внутренний духовный опыт. Кандинский начал писать беспредметные картины около 1908 года. Он утверждал, что каждый цвет обладает присущей ему духовно-выразительной ценностью, что позволяет передавать высшие эмоциональные переживания, не прибегая при этом к изображению реальных предметов. Интересно, что художники Кандинский, Марк Ротко, Адольф Вельфли, Франц Бюхлер и другие не давали название своим картинам. Например, что касается Марка Ротко, его отказ от придания смысла своим картинам путем придумывания глубокомысленных имен был сознательным. Он преследовал цель никоим образом не наталкивать зрителя на соображения об их содержании. Это довольно распространенная у абстракционистов стратегия Картины Роткоэто не только холст и краски. Это его биография, его трагедия, его искания, пот и кровь, чувства и чувствительность, сомнения, терзания и боль, много боли». Ротко для своих картин придумывал такую формулировку: «Простое выражение сложной мысли». По этому поводу Кандинский говорил: «Возможно, было бы лучше, если бы вместо, «темно-зеленый» я писал, например, «Космические силы» или вместо «несколько кругов» «круги бесконечности». Вообще, я считаю названия необходимым злом, поскольку они также, как предмет, всегда ограничивают, вместо того чтобы расширять». Марсель Дюшан также поддерживал данную мысль: «Как только мы начинаем выражать свои мысли в форме слов и предложений, все искажается. Наш язык чертовски плох для этого, я пользуюсь им, потому что должен, но совершенно ему не доверяю. Мы никогда друг друга не понимаем».
Как видите, абстракционисты считают выражение слов, мыслей, содержания ненужным. Они сохраняют абстрактность не только в геометрических фигурах, линиях, но также и в названиях, отражающих их. На самом деле, абстрактность художественного произведения призывает зрителя к свободомыслию, анализу и осознанию увиденного. Большинство мастеров с совершенно разными образами мышления, отдаляясь от чуждого им общества, на своих полотнах изображают те картины, которые видят или хотели бы увидеть в действительности. С уменьшением интереса к сценам из реальной жизни, во дворцах, построенных в сознании, ни люди, ни все живые существа не могут найти свое полное отражение Сжигаются мосты священности. Возможно, именно поэтому жизнь большинства творческих личностей завершилась трагически. Последнее, что они видели перед смертью, были холодные больничные стены К примеру, Мунк. Он продолжительное время избегал избавления от душевных мук: «Это часть моей личности и моего искусства. Они неотделимы от меня, исцеление разрушит мой дар».
Выше я упомянула имя Иоханнеса Итта. Обратимся к его творчеству. В 1961 году была опубликована его книга «Искусство цвета». Но еще ранее, в начале 20-х годов прошлого века, он создал, ныне известный, цветовой конструктор (цветовой шар, круг и цветовая звезда). Иттен разработал методику анализа цвета. Единство формы и цвета он изобразил квадратом красного цвета, треугольникомжелтого, а кругомсинего цвета. Но его теория этим не заканчивается. Его отношение к цвету словно гениально сконструировано его внутренней энергией и у него об этом отдельное представление. Не случайно, что он обращался к древнеиндийской культуре. Его занятия со студентами начинались медитацией, так они приучали свое тело видеть духовную сторону жизни. В этом состоянии у них было особое настроение, таким способом они могли подняться на высший духовный уровень. Ценность цветовой теории Иттена заключается именно в том, что он сумел пойти дальше изучения собственно физических свойств цвета. Иттен был художником, и в своем исследовании цвета опирался на материал искусства, что необычайно расширило диапазон его наблюдений и выводов. Благодаря постоянному обращению к работам старых мастеров и произведениям современников, Иттену удалось обнаружить и объяснить закономерности жизни цвета. Сюда относятся проанализированные им семь типов цветовых контрастов, без которых немыслимо построение живописного полотна, а также вопросы символического значения цвета, его связи с формой и возможностями эмоционального воздействия. И независимо от наличия таланта и прирожденного чувства цвета, которыми обладают некоторые люди, это всегда помогает преодолеть свою неуверенность при выборе того или иного цветового решения. Иттен подчеркивал, что его знания и исследование не должны сдерживать интуитивные импульсы художника, только взаимодействие того и другого способно привести к созданию произведения одушевленного человеческой энергией.
А теперь обратимся к статье Дмитрия Гендина «В.В.Набоков и синестезия»: «И все же пока синестезияэто скорее вопросы, чем ответы. Впечатления разных синестетов не совпадают. Каждый из тех, кто воспринимает буквы разноцветными, подбирает свою палитру». И действительно, своеобразное видение букв авторами подтверждает это высказывание. Например, развивая свою мысль, Гендин сообщает, что поэт Андрей Белый создал целую систему написания стихотворений, которую тщательно изучил Набоков. А.Белый утверждает, что главенствующая особенность его произведений состоит в интонации ритма, паузе дыхания, его язык взывает к медленному, внутреннему произношению. В своей книге «Память, говори!» Набоков отразил свои синестетические свойства в своих героях. Как видите, в механизме отношения авторов к своим произведениям присутствует фактор субъективности. Словно у творческих горизонтов каждого из них есть небо, облака, громы и радуга.
Надо отметить, что творчество Александра Скрябина стоит изучить поподробнее. Он был одним из тех, кто опережал свое время. Романтизм, импрессионизм, символизм, экспрессионизм, модернизм в его музыке составляли единство. Ноты, написанные им, словно вращались по кругу в космическом пространстве. Еще ребенком он очень любил играть на фортепиано, а после игры покрывал его поцелуями. Он засыпал, держа под подушкой ноты произведений Шопена, горячим поклонником которого был.
Владимир Соловьев глубоко понимал тайны музыки Скрябина. Он считал, что Скрябин пришел в этот мир для исполнения своей миссии. Бальмонт называл его «звенящим эльфом». В статье «Цветозвук в природе, и цветовая симфония Скрябина» Константин Бальмонт отмечает, что творчески мыслящий и чувствующий художник знает, что звуки светятся, краски поют, а запахи влюбляются. Как композитор, Скрябин словно был жителем другого мира. Своим творчеством он хотел оказать влияние на человечество. Не случайно, что его музыкальные творения хоть и зародились в единстве цветов, в них подчеркнуты глубокие мысли и пафос геройства. Он желал, как Прометей, принести в сердца людей огонь и свет. Обратимся к статье Валентина Предлогова «Перекрестная нотация как элемент символики и цветомузыки». Он пишет: «Скрябин был синестетом и даже выработал свою систему цветотональных соответствий Я вспомнил о «Прометее» не для обсуждения особенности строения этого сочинения, а для указания на некоторые цветомузыкальные идеи, положенные в основу этой композиции». Далее, основываясь на воспоминаниях Сабанеева, хорошо знавшего Скрябина, Предлогов отмечает, что по его просьбе, Скрябин расписал на партитурах свои цветомузыкальные ассоциации для каждого момента «Прометея». Кроме того, при исполнении собственных произведений перед его глазами представали световые образы, оживали фантасмагорические картины. О себе Скрябин говорил, что он пожар что он подобен хаосу.
В музыке важно звучание, в живописи цвет. Скрябин воспринимал музыкальную тональность в своеобразной цветовой гамме. В его понимании до-мажоркрасный, ре-мажоржелтый, соль-мажоррозовато-оранжевый, ми-бемоль и си-бемоль мажорфиолетовый и серебристый, фа-мажортемно- красный, ля-мажорзеленый.
Но надо признаться, что цветомузыка имеет более древнюю историю. Несколько столетий назад итальянский художник Джузеппе Арчимбальдо заложил основу для цветомузыки. «Он был хранителем музея в Австрии, где находились всякие интересные вещицы. Некоторые люди считают его изобретателем цветомузыки, потому как идея соединить звуки инструмента и палитру красок пришла в голову именно Арчимбальдо. Он построил невиданный ранее музыкальный инструмент, так называемый «цветовой клавикорд». При исполнении музыкального произведения на нем возникали цвета, соответствующие звукам. К сожалению, конструкция этого инструмента не дошла до наших дней».
Говоря о цветомузыке, мы не должны забывать и об открытии Ньютона в XVII веке. «В 1665 году Ньютон, увлекшись исследованием солнечного света, поставил опыт, заключавшийся в том, что солнечный луч сквозь отверстие в ставне окна падал на стеклянную призму и, преломляясь в ней, давал на экране цветовую дорожку. Так вот, Ньютон искал связь между солнечным спектром и музыкальной октавой, сопоставляя длину разноцветных участков спектра и частоту колебаний звуков гаммы».
Надо отметить, что и «профессиональный художник, англичанин Александр Ремингтон создал специальное устройство для извлечения цветацветовой орган. Закончил он его в 1893 году, а спустя два года дал первый концерт цветомузыки. В 1911 году Ремингтон публикует книгу «Цветомузыка: искусство подвижного цвета». Он знакомится с творчеством Скрябина, в том числе со знаменитой симфонией «Прометей». Ремингтон намеревался исполнить произведение русского композитора, но начавшаяся Первая мировая война смешала все планы Оригинальное в истории техники устройство не сохранилось».
Странно, что на ум приходит именно Скрябин, когда мы говорим о цветомузыке. Но к сожалению, Скрябин никого не посвящал в свои тайны. Словно знакомый с чудесами Вселенной, он, выходя за рамки музыки, знакомил слушателей со своими мыслями. 15 марта 1911 года состоялась премьера «Прометея». В статье «Скрябин и христианство» (1917 год) О.Мандельштам отмечает: «Огромная ценность Скрябина для России обусловлена тем, что он безумствующий эллин он гораздо ближе к эллинам, чем к западным теософам. Он раскрыл эллинистическую природу русского духа. Голосэто личность. Фортепианоэто сирена. Разрыв Скрябина с голосом, его великое увлечение сиреной пианизма знаменует утрату христианского ощущения личности, музыкального «я есмь». Бессловесный, странно немотствующий хор Прометея все та же опасная, соблазнительная сирена»
Меня очень заинтересовало интервью известного пианиста, искусствоведа Болгарии Атанаса Куртева, которое он дал в музее Рериха в Москве. Досконально изучив творчество Скрябина, он защитил диссертацию по этой теме. Говоря о своей любви к композитору, он сравнивает ее с желанием альпиниста покорить Эверест. Также он отметил, что, играя музыку Скрябина, перед ним словно приоткрываются двери в неведомое пространство. Работы Рериха такие же. В музыке Скрябина симметрия не присутствует, она вулканоподобна. «Я хочу вместе со своими студентами продолжить духовное наследие Шопена, Скрябина Искусствоспасение человечества ХХI векочень тяжелый век. Антикультура захватила умы людей. Нужно стараться не управлять людьми, важно проникнуть в их сердца и души людей и обогатить их», из интервью Атанаса Куртева. Он также сообщает, что в музыке есть нюансы, которые еще не исследованы. В его понимании музыкальные переходы должны быть не резкими, а волнообразными. В своей статье о последней 10-ой сонате Скрябина он анализирует призывы композитора понять, осознать поэзию природы, гармонию вселенной. Атанас Куртев утверждает, что все мы должны стать частью универсального космоса. «Живопись, литература, поэзия, музыка, философия должны синтезировать, быть в единстве. Это пришло из индийской культуры Все в единстве».