Влечение к смерти
Чего желает тот, кто не хочет излечиться, кто не хочет меняться, кто навязчиво повторяет свои травмы только ради самого их повторения, кто разрушает то, что было только что построено с таким непомерным трудом, кто больше не получает никакого удовольствия ни от чего, даже от разрушения и страдания, кто остается равнодушным к отчаянию человека, оказавшегося неспособным ему помочь? Чего желает тот, для кого цельничто?
Ненависть*, агрессивность, разрушающий гнев как нельзя лучше пристраиваются к функции удовольствия, даже если человек этого не ощущает. Перечисленные аффекты обладают особенной способностью, разрушать преимущественно другого, выводить смерть наружу, тогда как влечение к смерти является, по сути, влечением к собственной смерти. Оно становится черной стороной нарциссизма*, когда безмерная любовь к себе переворачивается обратной стороной, оно появляется, когда любовь к себе съеживается до полного исчезновения. Похоже, лишь подъем психической жизни, становится тогда главным противником влечения к смерти. Не идет ли речь о последнем слове Эроса? От Кьеркегора до Беккета философы и писатели сумели создать эстетику отчаяния; яркий примерроман Бальзака «Шагреневая кожа» Именно эту книгу выбрал Фрейд, пожелав иметь ее при себе в последние минуты жизни: «Это именно то, что мне было надобно, книга, которая говорит, съеживаясь до тех пор, пока не исчезает полностью».
Возбуждение
См. Аутоэротизм, Тело, Мазохизм, Оральный
Возвращение в материнскую утробу (сон)
Благодаря сну мы погружаемся в состояние, в котором пребывали до появления на свет, восстанавливаем ощущения пребывания в материнской утробе. Мы создаем себе сходные с существовавшими там условия: тепло, полумрак, отсутствие стимулов. Одни из нас скручиваются во время сна, складываясь в маленький комочек и выбирают положение тела*, подобное внутриутробному. «Мир не владеет нами полностью, треть нашей жизни (период сна) мы пребываем в таком состоянии, как будто еще не появились на свет» (Фрейд). Чем глубже сон, чем меньше во время сна сновидений и чем больше постель напоминает «сладкое гнездо», тем больше он показывает стремление к исполнению желания возвращения в утробу матери. Является ли этот фантазм нарциссическим (учитывая сферическое замыкание тела и психики в самих себе) или инцестуозным (обновляя радость возвращения в родное гнездо)? Так отменяются различия, смешиваются удовольствия, как если бы Я* уснуло, а балом правило бы Оно*, в котором отсутствуют какие-либо различия. Восстановление первоначального нарциссизма и возвращение к симбиотическим отношениям с первичной матерью составляют единое целое.
За очаровательной картинкой рекламных видов с Сейшелльских и Багамских островов и других «теплых морей» находится фантазм*, обещающий рай, однако нужно отметить, что радость внутриутробной жизни может быть лишь ретроспективной. Под черным солнцем депрессии* этот же фантазм опасно приближает «сон» к «вечному сну», живот к гробу; мы сталкиваемся с парадоксом фантазма, исполнение которого привело бы к уничтожению самой фантазматической жизни и любой психической жизни. Спать, вечно спать
Воспоминаниеэкран
«Все наши воспоминания, в особенности самые дорогие нашему сердцу, будь они связаны с радостью или со страданием, с ранами/обидами или блаженством, которые питают нашу ностальгию или горечь, все они сохраняются только потому, что защищают наши чувства непрерывности и личной идентичности; все они являются экранами. И это не потому, что они скрывают предыдущие воспоминания, а потому, что в своем статусе маленьких сцен, картин, взывающих к памяти, они и содержат в себе, и диссимулируют их, являясь для мнестических следов и экраном, и футляром» (Понталис). Голубой цвет платья, запах еды, доносящийся с кухни, кусочек стены, покрытый желтыми обоями столько деталей, вызывающих чувственный отклик, настолько ярких, живых, насколько «незначительных», содержащих в конденсированном виде и без нашего ведома суть детства, как в картине мастера во второстепенной детали может таиться самое интимное подтверждение его почерка. Экран скрывает то, что показывает, например, вытесненное*, которое в нашей памяти является и недоступной, и самой живой частью. Наши воспоминания в меньшей степени из детства, скорее о детстве; в них фантазм* смешивается с реальными данными, «они возникли
Примечания
1
Звездочка (*), помещенная справа от слова в тексте, означает, что данный термин раскрывается в отдельном параграфе.