Богдан, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», отравившийся продуктами горения, рассказывает об использовании боевиками самодельных взрывных устройств следующее: «Мы видели такой взрыв-пакет, к которому примотаны скотчем всякие саморезы, монеты они туда клали для усиления осколочного действия. Все, что могли туда напихать, то и клали. А еще у них такие интересные гранаты были. Обычный флеш, свето-шумовая граната, и к ней примотаны скотчем какие-то пузырьки. Когда это взрывалось, просто стоять невозможно было, рвота начиналась. Очень эффективные. Ни руками не протереть, ни водой не смыть».
* * *
Постепенно, с нарастанием уровня насилия, на Майдане начало появляться в значительных количествах и огнестрельное оружие. К 1820 февраля уже были разгромлены несколько зданий правоохранительных органов на Западной Украине, при непонятных обстоятельствах подожжена база львовского Беркута. Все оружие, раздобытое в оружейных комнатах, возможно и в воинских частях попадало на Майдан. Так же, к Майдану присоединялись лица, имеющие гражданское оружие, а так же производились закупки вооружения, которое по законодательству Украины не лицензируется. Так что к боям 1820 февраля применение огнестрельного оружия по сотрудникам милиции стало уже обыденностью.
М. С. Григорьев «Евромайдан»
* * *
Александр, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший травму ребер, об оружии, применяемом снайперами, свидетельствует: «Убили нашего бойца, штурмовика.
Спаренный выстрел стреляли парно. Один в ногу, в колено, второй в голову. Натовский патрон, 5,56 калибра, а первая пуля была 9 миллиметров, то есть разный калибр. Там не только снайперы стреляли. Там и 9 миллиметров с ПМ есть, с Макарова».
С его слов, 1920 февраля 2014 года у боевиков уже появилось тяжелое вооружение: «Я знаю, что уже на Майдане у них был и РПГ. Об этом разведчики по станции передавали».
Сергей, внутренние войска МВД Украины, рассказывает об использовании огнестрельного оружия: «Обеспечение оружием было хорошее. Раздавали Калашникова и различное оружие. Ребята, которых оставалось еще девятнадцать, говорили, что один радикал вылез на баррикаду и очередью стрелял в воздух, было видно, что это автомат Калашникова».
* * *
Анатолий, сотрудник подразделения милиции специального назначения, свидетельствует о применении автоматического оружия: «Рядом со стелой стоят солдаты из внутренних войск. Буквально сзади метров десять стоял я со щитом и напарник мой. Я щит чуть приподнял и услышал автоматную очередь, впереди меня упал сотрудник внутренних войск».
* * *
Иван, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», также приводит примеры использования участниками Евромайдана огнестрельного оружия: «Были гильзы от пистолета Макарова 9 миллиметров. Использовали также турецкие воздушки мощные я видел. Я так понял, что там серьезные люди, подготовка была серьезная, потому что так сразу с оптики без подготовки попадать тяжело на расстоянии больше ста метров, притом что есть дым, есть движение. Или нанятые, или уже подготовленные бойцы, потому что непрерывно велась стрельба из ТОЗов. Интервал где-то три-пять секунд, и выстрел, три-пять секунд выстрел. У каждого свой сектор, и непрерывно туда стреляют. Это и ТОЗ, и НАТО пули были. Стреляли и из травматического оружия. И я скажу, это не у одного, человек десять было таких».
* * *
Анатолий, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», рассказывает о применении огнестрельного оружия следующее: «Первый выстрел был еще на Грушевского 19 января. Но вот в ночь на 18 февраля там уже в открытую стреляли. Хотя мы думали, что это дезинформация, что у них оружие есть, когда мы освободили весь первый круг Верховной рады, Кабинета министров, везде уже их оттеснили к Майдану. Мы спускались по Институтской улице, первой наша рота. Первый же спуск сразу и не поняли, когда шли посередине. Водитель потом уже нам объяснил: по ним стрельба пошла, в самой машине. Потом мы увидели у водомета лобовое стекло бронированное, в него напротив головы почти чуть-чуть нам, может, повезло, слава богу, стекло бронированное, пробито насквозь, пуля вошла возле головы водителя. И также были выстрелы в большие дырки, из чего, конечно, они такого стреляли по кабине машины».
* * *
Денис, подразделение милиции специального назначения «Беркут», говорит: «С их стороны применялся калибр 7,62 это различные винтовки и различные дробовики. Пистолеты 9 миллиметров. Я в госпитале лежал, очень много ребят с ранениями именно 9-миллиметровыми. Дробь, еще были охотничьи, отличные ружья, дробовики. В щит пять копеек проходит, пять копеек это диаметр отверстия входного, именно в щите. Вы представляете, какой калибр? Машина, которая водомет, тот же калибр. Это просто на слона можно было идти охотиться. С чего хотели, с того и стреляли, так просто. В безоружных. Мы стояли вообще без ничего».
* * *
Анатолий, подразделение милиции специального назначения «Беркут», рассказывает об использовании малокалиберного оружия: «Да, это 5,6 миллиметров, оно малокалиберное, но с оптикой. Им очень метко стреляли. Еще люди видели своими глазами нарезные карабины, видели пистолеты, гладкоствольное. Я вот скажу так, 19-го снайперской стрельбы не было точно, потому что стреляли по нам, тогда это было больше карабин или ТОЗ, хотя ТОЗ вряд ли, либо нарезное оружие охотничье, с оптикой. Это было, потому что я знаю, там немного выстрелов было. Тогда пистолет стрелял больше, 18-го, то есть это было единично. Когда наш водомет заехал чуть вперед, размывать их баррикады, он вернулся оттуда как решето, и там были пули, в основном 5-го калибра, то есть это говорит о том, что не было у них на руках такого оружия. Потому что, если б было больше, было бы нас больше, пострадавших. Когда ребята говорили, что 18-го вечером, к утру 19-го, они же приезжали на Майдане, пытались зайти куда-то ближе уже, то в них просто с обреза в открытую стреляли. И было много вот этого огнестрела дробью. Просто она была разного калибра, от маленького до большого, до пуль».
* * *
Анатолий, получивший травмы различной степени тяжести, рассказывает о вооружении боевиков, остановивших их автобус около города Корсунь-Шевченковский: «С оружием около автобуса находилось человек пятьдесят. Сначала начали палками бить стекла, потом, по мере разъярения, начали стрелять по окнам, забрасывать коктейлями Молотова. Стреляли из ружей, из автоматов короткими очередями на три-четыре патрона. Калашей я видел штук десять, один гранату показывал лимонку, ребристую такую, зеленую. Стреляли и по колесам, и по окнам автобуса. Одеты все были разнообразно гражданская форма одежды вперемежку с военной, кажется, штатовской. У некоторых были рации. Разгрузки были, бронежилеты, защита, причем в бронежилеты были экипированы примерно половина боевиков, окруживших автобус. Кроме нарезного оружия у части боевиков было как гладкоствольное охотничье оружие, так и форт-500, применяемый Беркутом. Из них тоже стреляли по нам. Из пистолетов я видел пистолет Макарова и различные травматы».
* * *
Сергей, военнослужащий срочной службы ВВ МВД Украины, 19 лет: «Я начал выходить с монолита, и в меня попали коктейлем Молотова. У меня начинает гореть экипировка, я начинаю гореть, бросаю щит, начинаю тушить руки, потом понимаю, что я еще и сзади горю, я хочу лечь на землю, чтобы меня потушили. Сначала я не подумал, что огне-стрел». Он описывает пулю, которую из него извлекли врачи: «Охотничья пуля американская, она на дикого зверя предназначена и название ее Бизон-с. Можете тоже глянуть, форма какая. Она 42 грамма идет, там калибр тоже внушительный. Пуля такая своеобразная, по форме бочонка плоская, что с одной, что с другой стороны, специально на разрыв. Предназначена не на вылет, а чтобы оставалась».
* * *
Сотрудники милиции отмечают слаженность действий определенных групп боевиков, а так же наличие в толпе координаторов, отдающих команды на совершение массовых противоправных действий.
М. С. Григорьев «Евромайдан»
* * *
Богдан, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший отравление продуктами горения, также отмечает грамотность действий активистов-боевиков Евромайдана: «Довольно грамотно и слаженно они действовали. Когда еще начинались стычки без огнестрельного оружия, к щитам выходили самые активные, самые дерзкие участники этих потасовок. Закидывали камнями, били палками, но как только отдавали команду Беркуту на наступление, самые активные куда-то сразу переходили, за такой живой щит, из каких-то пожилых женщин, мужчин, обычных митингующих. Обычные митингующие, они тоже были вооружены, но в основном палками, не топорами, как боевики. Вооруженные боевики пользовались просто-напросто живым щитом. Я не знаю, как люди на это соглашались, держали щиты или милицейские, или деревянные и просто прикрывали вооруженного боевика, пока он делает пару бросков».
* * *
Андрей, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший огнестрельное ранение, указывает на координаторов действий боевиков: «Как я понимаю, у них там были старшие. Потому что видно было, что некоторые люди ходят и показывают им какие-то знаки, координируют. Много таких случаев было. Выделялись люди в красной яркой одежде, типа горнолыжных костюмов. Я заметил, что стояли они через каждые метров двести-триста в шахматном порядке».
* * *
Об этом же говорит Денис, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший огнестрельное ранение: «Была такая ситуация, все начали кричать, один руку поднял хоп, тишина. Они все молчат, то есть они слушаются, у них есть руководители, главные, которые всем этим руководят. Он сказал, подает команду они делают. Сказал они все сделают. Не просто сами по себе, захотелось покричал, постучал по трубе. Там все определено, все подготовлено, все по плану они действуют».
* * *
Александр, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший травму ребер, также указывает на координацию действий боевиков: «Я вам так скажу, что кто-то руководил этим движением, кто-то координировал, потому что очень уж они действовали слаженно и профессионально. То есть по команде они делали. То коктейли они кидают сразу в ряд коктейли летят, то кирпичи. То они выдергивали кого-то из наших, довольно профессионально это у них получалось, десяток может подбежать и начать выдергивать. За щит хватают, кто щит не отпускал, тот и уходил туда».
* * *
О наличии командиров и слаженности действий боевиков говорит и сотрудник подразделения милиции «Беркут» Андрей, побывавший в плену и получивший ранения различной степени тяжести: «Слаженно, по-любому. Они знали, куда бьют, как делать это. Слаженность была, когда мы вышли, они начали отходить, но потом. Вот откуда они могут знать, сколько нас пойдет потом? Если это просто толпа, то они бы посмотрели и не стали бы ничего делать. Атак мы вышли, а забежать обратно не успели. У них было слаженно, командиры у них были».
* * *
Помимо физического, осуществлялось и массовое, организованное психологическое давление на сотрудников милиции, включавшее в себя СМС-рассылки на номера, звонки, приход в семьи. Все это доказывает тот факт, что насильственные действия на Майдане осуществлялись не стихийно, а имели профессиональный штаб и организаторов, умело сочетавшие методы физического и психологического воздействия на защитников законной власти. Подобное сочетание вероятно было применено впервые не только на Украине, но и во всем мире. Организаторы получали большое количество информации, в том числе (как видно) и от предателей в системе МВД и умело этим пользовались. С подобным государство и государственная власть, нуждавшаяся в защите столкнулась впервые, и не смогла найти противоядие. Каждый сотрудник милиции простой человек, имеет адрес, телефон, семью, детей и все они уязвимы перед местью
М. С. Григорьев «Евромайдан»
Сотрудник киевского подразделения милиции специального назначения «Беркут» свидетельствует: «После Автомайдана говорили элементарно, что конец тебе и всей твоей семье. Если изначально люди были культурней, депутаты и их помощники говорили, что тебе будет тюрьма, мы тебя посадим, всех посадим. В январе это все переросло уже в конец тебе и твоей семье. Угрожали лично мне, это были люди, которые представлялись, которые были активистами Автомайдана. Угрожали по телефону и руководителям командиру полка, замначальника города милиции Киева общественной безопасности. Набирали на телефон и говорили, что и тебе и семье всем конец».
* * *
Михаил, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», рассказывает о том, что он свои личные данные нашел в интернете: «Я не знаю, каким образом они к ним попали. Мать говорит, пока я был в Киеве, два мужчины приходили, она им дверь не открыла». Он же рассказывает и об угрозах своему коллеге: «У него мать одна, болеет. Говорит, что пришли люди, угрожают если ваш сын не уйдет из милиции, мы будем разговаривать по-другому, мы сожжем ваш дом».
* * *
Об угрозах членам семьи говорит и Александр, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут»: «Отцу моему звонили, говорили, мы тебя зарежем, ты предатель Украины».
* * *
Евгений, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», относительно угроз, звучавших во время их службы со стороны Евромайдана, рассказывает, что им кричали: «Мы вам головы отрежем, и в футбол будем играть»
* * *
О выкриках с угрозами говорит и другой сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут»: «Они кричали матом и говорили, что они нас найдут, до семьи доберутся». Он рассказывает и об угрозах представителям Львовского подразделения милиции специального назначения «Беркут»: «Ребятам не позавидуешь, потому что там добрались до семей. Трое уехали сразу написали рапорт на увольнение, потому что к их женам пришли домой. Пусть они возвращаются, или будет худо».
* * *
Андрей, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», рассказывает: «Мне звонили и моей жене, ночью. Мне в процессе атаки оторвали карман, и у меня выпал телефон. Потом названивала периодически какая-то женщина, представлялась журналисткой и интересовалась у моей жены, нет ли у нее случайно родственников, которые находятся на Майдане. Одна СМС приходила: Вы являетесь преступником». Он вспоминает: «Наше подразделение находилось в Украинском доме, а они все там рядом ходили, угрожали, кричали, что нас будут убивать, резать, что мы убийцы, нам хана».
* * *
Понимание того, что на майдане действуют крупные группы боевиков, имеющие свои намерения и не подчиняющиеся общему строю имели и активисты Майдана. Вот, например, пост Дианы Макаровой, уважаемого на Майдане волонтера. Вряд ли кто-то заподозрит ее в симпатиях к России или Януковичу
http://www.kasparov.ru/material.php?id=53387D8357FDF
На Майдане вряд ли найдется самооборонец реальный самооборонец, а не из этих, понаехавших кто бы относился к Правому Сектору с уважением.
Все, кто был в боях от январских, на Грушевского, до страшных февральских все знают, как красиво уходил всегда из боя Правый Сектор. Впереди всех. Четко и быстро.
Нет, к началу боя они, конечно, всегда были. Но потом впереди всех, четко и быстро. И если чем-то бойцы ПС владеют хорошо так это умением отступать.
На Майдане вряд ли сейчас найдется самооборонец, который бы не матерился при упоминании Правого Сектора потому что если кто сейчас и мутит на Майдане, так это именно он, навязший всем в зубах, Правый Сектор.
И больше не надо меня дергать вопросами о Правом Секторе.
Мы ни разу не вложились в бронежилеты, противогазы и прочий снаряг для них. Не хотелось. И не нужно было. Потому что чем-чем, а деньгами Правый Сектор был всегда снабжен отменно. Кто его снабжал? вопрос в воздух. Не знаю. Догадки оставлю при себе.
Что есть Правый Сектор в том его составе, который есть сейчас? это бандиты Майдана.