Прекрасный ответ, но, пожалуйста, ближе к делу, Рафаил, попросил наставник.
Да, простите. Для каждой смертной модели есть особые коды доступа. А ещё за каждой смертной моделью стоят разные спецподразделения ангелов. Самый высокий код доступа, как и код отмены ликвидации, имеет военачальник небесной канцелярии, если берётся за дело лично, обычно за каких-то знаковых людей в человеческой истории или за тех, кто сильно пострадал от влияния демонических сущностей.
Но кто же будет ответственный за итоги ликвидации? уточнил преподаватель.
Может и сам ангел, запустивший программу ликвидации. Либо он может поручить эту работу демонам. Второй вариант принято считать приоритетным, ведь обычно демоны забирают тех, чьё земное время подошло к концу, и занимаются распределением душ.
Вслед за Рафаилом отвечать вызвалась Веста. Она сменила летящее розовое платьице аккурат под цвет крыльев на толстовку и джинсы, а роскошные светлые волосы отрезала по плечи и была вполне довольна собой, удивляясь, как ей эта замечательная мысль раньше в голову не пришла. Очень удобно. Вот бы научить этой нехитрой истине смертных. Веста вытащила опросник с хорошо известной ей темой. За глаза Весту в канцелярии прозвали богиней эмпатии и человеческой социализации. Тем не менее, на диплом повышенного уровня Веста идти отказалась.
Опросник под номером двести тридцать семь. Модуль первый. Представьте, что вы человеческая особь женского пола, затратившая свои ресурсы на воспроизводство двух человеческих особей природным путём (примечание: технологии репликации в открытом доступе пока не осуществимы для человека), как бы вы справлялись с унынием? прочитал преподаватель и многообещающе взглянул на Весту.
Уныние у людей может быть выражено в разной форме. Уныние является тестовой моделью в работе демонов и ангелов. Но только если демоны из-за своей непоследовательности и лени запускают в сознании человека пагубные процессы
Спорный факт, но смелый, да, вынужденно кивнул преподаватель.
То ангелы зачастую исправляют недоработки демонов, чтобы человеческая личность не разложилась морально и не подлежала в итоге ликвидации. Недавно я проходила практику на средней земле. Я заметила, что самая главная проблема людей это рабский алгоритм, механическое привычное следование шаблонам в речи, поведении, социализации по гендерному признаку. Рутина, как она есть. Она же и является отправной точкой уныния. Вот как раз возьмём человеческих особей, которые могут воспроизводить себе подобных. Они более склонны к унынию и болезням, ведь их ресурсы сознания и тела сильно истощены.
И как же человеческому организму вернуть ресурсы? Хотя бы моральные.
Я думаю, что каждый день нужно делать что-то необычное для себя, игнорировать привычные алгоритмы. Взрослые человеческие особи в этом плане должны брать пример с детей, которые каждый день познают что-то новое, ведь их сознание ещё гибкое, новые нейронные связи производятся постоянно. То есть, вот сегодня я могу, к примеру, не ждать колесницу на остановке, а пройтись до дома по тротуарным облакам.
Всего-то триста остановок по прямой, хихикнул Миниэль.
Всего. А для человека это вся жизнь. Мы должны учить людей на своём примере. И ещё немного о практике новизны. Я сегодня убрала все платья подальше в шкаф, оделась совершенно иначе, и ощущения уже другие. Сменила обувь, сняла неудобное платье, и в голове будто прояснилось. Правила или устав это ведь не приказ, от которого зависит жизнь. Мы не должны следовать заученным когда-то шаблонам и, тем более, моделям поведения, мы обязаны оставаться детьми, хотеть жить и узнавать каждый день что-то новое, жить, а не выживать, и вести за собой, ну хотя бы людей. Им это нужно. Да и демонам тоже, если честно, ведь они, также как и люди, не знают, в каком направлении нужно двигаться.
Аудитория слегка растрогалась и прониклась словами Весты, но на завершающем семестр семинаре расслабляться особо не приходилось. Следующим вызвался отвечать Азраил, и ему достался не менее увлекательный вопрос.
Итак, прекрасно, опросник под номером триста сорок пять. Что такое порфирины, и как они действуют на белковую жизнь. Отличная тема для дискуссии. Принимаем участие все, обрадовал аудиторию ангелов преподаватель.
Порфирины, насколько мне известно, природные пигменты. А что касается белковой жизни, то возьмём, к примеру, смертных. Человек заболевает это недавно занесённая демонами, а потому малоизученная болезнь на средней земле. Она называется, м-м замешкался Азраил, понимая, что не вспомнит название новой дряни, которую придумали министерские и по неосторожности спустили к людям. Так вот, это болезнь крови, при которой кожа от солнечного света начинает покрываться шрамами и язвами, что далее приводит к деформации человеческого лица. У человека бледнеет кожа, ему противопоказанно находиться на солнце, но в ночное время повышается подвижность, а в дневное время силы смертного на исходе.
А что если человека поместить в ящик, пусть себе поспит днём, высказался кто-то под оглушительный хохот студентов.
Прекрасно, за следующее подобное высказывание я буду наказывать шутников штрафными баллами, предупредил наставник. Продолжайте, Азраил.
Так вот, высыхающая эмаль зубов становится жёсткой, а клыки начинают выделяться сильнее, и у человека появляется не присущий смертному оскал. Эти изменения обычно появляются на поздней стадии заболевания, искусственно созданного в лабораториях министерского ада.
Это не подтверждённая теория, поэтому давайте не будем сюда впутывать министерство, добавил преподаватель.
Да, но Простите, я бы хотел добавить от себя. Когда мы бывали на практике в министерстве, то мы прогуливались вдоль теплиц, где растёт новый сорт роз, из-за ядов они приобрели мерцающий синий цвет. Так вот яд этих растений может таким же образом влиять и на ангелов и, скорей всего, на демонов тоже.
Спорная теория, но имеет право на существование, задумался преподаватель и, поблагодарив Азраила за ответ, усадил на место.
Кое-что Азраил утаил от наставника. Во время практики в министерстве он из праздного любопытства нарвал синих роз, не тепличных, а тех, что росли у подножия холма, на котором возвышался замок кровавой королевы. На него ядовитые цветы никак не подействовали. И только на него. У однокурсников Азраила на растение оказалась жуткая аллергия, так что они ещё неделю ходили покрытые струпьями и чесались.
Веста: А куда Люцифер пропал? Вы его видели сегодня?
Михаил: Он сказал, что не придёт больше.
Рафаил: Что-о-о-о-о?!
Михаил: Он и ещё несколько ребят с нашего потока решили сбежать из канцелярии.
Азраил: Вот это действительно смешная шутка.
Михаил: Спасибо, но у меня нет чувства юмора.
Запятая вторая. Кто ты?
Метель за окном давно утихла, а вдохновение работать у господина Кристенсена с очередной свечой угасло задолго до окончания его любимого вихря из снежинок. Ничто так не умиротворяло и не настраивало молодого человека на продуктивную волну, как метель. Но вдохновение, что Кристенсену было хорошо известно, отличалось изменчивостью, а научные труды стоило бы завершить в срок. Корзина для пергамента переполнялась с такой скоростью, что едва ли служанка Марта успевала избавлять её от содержимого. Руки Марты были испачканы чернилами, потом чернильные разводы пошли по платью и запачкали белый передник.
Люди с большими белыми крыльями? осмелилась прочитать Марта на одном из кусочков пергамента. А кто они?
Э-э-э Никто, мои выдумки, нашёлся Кристенсен, отбирая у Марты пергамент. И не ходи больше в лес, хвороста достаточно. Тем более, если верить слухам, в наших краях поселилось чудовище.
Да, господин, поклонилась Марта и закинула смятый пергамент в корзину. Вы почти закончили книгу?
Вместо ответа послышался тяжёлый вздох. Взгляд сидящего за столом заскользил по строчкам. Ему никак не удавалось начало, да и концовка, откровенно говоря, казалась до боли банальной. От его научной работы веяло скукой и мракобесием, не хватало только вил и горящих факелов до антуража.
А что если не существует ни ада, ни рая? А души не селятся на облачках, не падают в огненную пропасть. Я, Ларс Кристенсен, пишу научный труд, который раскроет все загадки этого многогранного мира, и я уверен, что иные земли лежат далеко за пределами нашей географии. В своей исследовательской работе я приведу несколько фактов существования этих земель и существ, населяющих неизведанные людьми территории.
Знаешь что, поднял он глаза на служанку. Передай родителям, чтобы не ждали меня к ужину. Я немного прогуляюсь по саду. Нужно проветриться.
Конечно, господин Кристенсен.
Марта, пожалуйста, не ходи за мной в этот раз. Я не заблужусь. Я знаю, что ты любопытна, и это прекрасно, но сейчас не лучшее время для прогулок.
Но вы же пойдёте в сад?
Кристенсен понял, что проболтался и тщательно начал перебирать слова в голове, чтобы ответить Марте. Хоть девушка и работала служанкой в доме его родителей, но они сдружились и часто гуляли по лесу вместе, и вместе же собирали хворост. И Марте было полегче, и Кристенсену не скучно. Хотя уединение он ценил превыше всего, никогда Кристенсена не тяготило присутствие рядом Марты, ведь только она со всей серьёзностью и интересом следила за его научными трудами.
Я иду в лес. Но тебе в этот раз не стоит идти со мной. Понимаешь, я ищу кое-кого, и этот кое-кто может оказаться крайне опасным существом. Возможно даже сверхчеловеком.
А я видела этих людей с большими крыльями, про которых вы пишете. Одного из них. Но крылья у него чёрные. Он очень красивый, хотя и пугается меня, призналась Марта, и её господин застыл в дверях. Он же не чудовище? Он просто не может быть чудовищем.
Я не знаю. Не ходи за мной.
Ларс Кристенсен, нарядившись в свою самую лучшую мантию из чёрного бархата, вдохнул свежий морозный воздух и поспешил в сторону заснеженной опушки, находящейся далеко за пределами поместья его семьи. Его кудри растрепались на ветру, жабо съехало в сторону. Местные поговаривали, что в чаще поселилось чудовище с гигантскими чёрными крыльями. Не его ли видела на днях служанка Марта? Но господин в бархатной мантии чудовищ не боялся. Да и балы с торжественными приёмами надоели до тошноты, хотелось приключений, поэтому любопытство тянуло человека только вперёд, в самую глубь леса. В этом лесу чудовищами были только охотники, а охотники за всякой нечистью особый вид тронутых умом личностей, проживающих в соседней деревне.
ХЛОП!
И на голову Кристенсену с пушистых ветвей деревьев упал снег, попал на мантию, испортил причёску и едва не припечатал его к земле.
Эй, как ты там оказался? спросил Кристенсен. Подняв глаза, он заметил странную птицу с гигантскими крыльями. Хотя для птицы это существо было великовато, благо, что оно запуталось в ветвях дерева и не могло спуститься вниз. Да чтоб тебя!
Ветки треснули, и Азраил рухнул в сугроб, но сумел хоть и с трудом подняться на ноги. Азраил не рассчитывал на метель. Ледяные ветра занесли его в сторону деревни, где он запутался в ветвях старого дерева, которое впивалось корявыми ветками в его крылья. Выбраться было сложно, а помочь некому. Вряд ли человек был ему рад. На его лице читался страх.
Что случилось? Кто бы ты ни был, я А-а-а-а-а! Сгинь, чудище!
Азраил не был похож на чудовище. Обычный парень, если бы не гигантские чёрные крылья за спиной. Но Кристенсену и этого оказалось достаточно, чтобы перепугаться до дрожи в коленях, как бы он не уверял себя, что нечисти не боится и не верит в неё.
Я не чудище, глаза Азраила выражали не меньший испуг. Меня зовут Азраил. Твои называют меня ангелом. Твои, то есть Люди! Вот. Люди называют таких как я ангелами.
Ничего себе! Правда, ты ангел? Вот это крылья! А летать умеешь?
Азраил ухмыльнулся и, стараясь не замечать боли на расцарапанных ветками крыльях, взмыл вверх на несколько метров и завис у старого дуба.
Хм, впечатляет, бегал по опушке леса Кристенсен, потеряв страх и ругая себя за то, что забыл пергамент и письменные принадлежности дома. Ты лучше к деревне не приближайся. Для таких как ты у местных припасены вилы и факелы.
А ты не боишься меня? испуг на лице Азраила сменился удивлением.
Я пока не решил. Так, давай я помогу тебе. Кстати, меня зовут Ларс Кристенсен, я тут живу неподалёку, человек протянул руку незнакомцу в попытке помочь.
М-м Да не-е, я сам.
Я всего лишь хочу помочь. Почему все считают меня снобом, я нормальный! не выдержал Кристенсен и сам потянулся к ангелу. Как только рука Азраила коснулась его руки, Кристенсен заорал от боли на всю опушку. Да что ты такое?!
Прости, я не специально.
* * *
У Азраила имелась одна особенность, о которой не знали даже близкие друзья. Хотя даже сам Азраил не был уверен в наличии таких друзей. Любой цветок, до которого только дотрагивался ангел, тут же засыхал, деревья от знакомства с ним рассыпались в труху. От животных и людей Азраил старался держаться подальше, хотя бы не дотрагиваться. Пока однажды он не встретил служанку, трудившуюся в доме Кристенсенов. В лесу она собирала травы и случайно столкнулась с Азраилом, который при первой же встрече со смертной влюбился в неё без памяти. Но, зная свою особенность, Азраил любовался ею лишь издалека, как мантру повторяя про себя строчки из ангельского устава: «Заговаривать с людьми только в случае острой необходимости. Держать дистанцию. Не поддаваться людским чувствам. Закрывать разум от воздействия извне. Сочувствие, злоба, любовь, ненависть присущи людям, бойтесь их». И даже познакомился он с Мартой, стоя за деревом, боялся лишний раз поднять на неё глаза не знал, что сказать, да и понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт.
Экзамены приближались, но Азраил вместо того, чтобы готовиться к ним, спускался на землю смертных к Марте. Вот и сегодня после семинара по дисциплине «Эмпатия» он бродил по лесу, упорно ища встреч со смертной. Подходить к ней близко Азраил не решался, но любовался, выглядывая то из-за одного дерева, то из-за другого.
А девушка с густыми золотистыми волосами звала его.
Азраил, это ты? Я тебя вижу.
Спрятаться не удалось, потому что крылья выдавали ангела, и он вынужден был выйти из-за дерева.
Ты что, следил за мной? Опять?
Нет, я Я вообще думаю, что нам не стоит видеться.
Так почему же ты ходишь за мной, глупый?
Девушка подошла ближе, но шустрый Азраил шмыгнул за другое дерево.
Марта, нам нельзя быть вместе. Ты не понимаешь
Я ничего не понимаю, но ты мне тоже очень нравишься.
Марта, сумев поймать Азраила, прижала его к дереву и поцеловала. Ангел отбросил попытки к сопротивлению.
Завтра встретимся здесь же? спросила она, сдерживая внезапные порывы кашля. Лишь бы он не испугался и не улетел навсегда.
Я не знаю. Это неправильно, отнекивался Азраил, но Марта была настойчива:
До завтра? уточнила девушка, и Азраил, недолго думая, кивнул.
Но ни завтра, ни через неделю они не встретились. Как раз на следующий день после свидания в лесу Марта слегла с головной болью. Марта таяла на глазах, заходилась в кровавом кашле, и чем сильнее пытался помочь ей Азраил, тем хуже ей становилось. Она исходилась в крике от боли, и Азраилу ничего не оставалось, как уйти.
Он убежал далеко в лес, закрылся в заброшенной хижине и, пытаясь унять нервы и перестать рыдать, схватился за свой меч, начав крушить всё подряд, пока не пришёл к мысли, что уничтожить он должен себя. Стены и пол хижины залила багровая кровь ангела. Азраил был не в себе и, крича от боли, продолжал калечить крылья, пытался отрубить их.
За этим занятием его Кристенсен и застал. Он по своей любимой с детства привычке прогуливался в лесу, в этот раз один, без Марты. Направился в сторону заброшенный хижины, а там увидел это!
А-а-а-а-а!
Пол, стены буквально всё обагрилось кровью ангела, который, казалось, выжил из ума и, крича от боли, продолжал себя калечить.
Она у-умерла из-за м-меня. Я не хотел, чтобы всё так вышло. Не подходи, человек!
Кристенсен так и продолжал стоять в дверях. После встречи с крылатым ему стало нездоровиться, а после того, как он увидел предсмертные муки своей служанки Марты, которая путалась с этим чудовищем, Кристенсен боялся лишний раз дотронуться до него, зная, что может произойти потом. Но болезнь в его теле уже развивалась, о чём пока Кристенсен не догадывался.