Ну что же, логика здесь есть. Особенно в вопросе унификации и стандартизации узлов и агрегатов самолётов. Жалко, конечно, что многое придётся бросить, но если учесть то, что вы мне рассказали, то другого пути нет. Сейчас я со своей бригадой начали работы над проектом "103", который вы здесь, почему-то, назвали Ту-2. Как я понял, работы по нему будут одними из приоритетных? А что потом? После того, как мы доведём этот бомбардировщик до серии.
Не волнуйтесь, Андрей Николаевич, без работы не останетесь. В перспективе будет нужен бомбардировщик, способный доставить десять тонн бомб на расстояние в десять тысяч километров. Назовём его "проект 1010". Как вам заданьице?
Мда, умеете вы озадачить, Туполев задумался, Если вдуматься, то ничего невозможного нет. Главное моторы, так что придётся и моторостроителей хорошенько потрясти.
Потрясём, Андрей Николаевич, ещё как потрясём, я улыбнулся. Всё таки приятно разговаривать с умным человеком.
Туполев ушёл, пообещав на следующий день предоставить список осуждённых конструкторов и инженеров, которых было необходимо вытаскивать на волю. Пользуясь случаем я пригласил его на аэродром в Стаханово на показ новой техники. Не стал я ему говорить какой конкретно. Попросил лишь позднее высказать своё мнение. На его возражение, что он, вообще то, пока ещё заключённый и не обладает свободой передвижения, пообещал обо всём договориться.
Остаток дня пытался буквально по крупицам выжать из памяти всё, что помнил по авиационным двигателям. Вспомнил лишь об АШ-82 воздушного охлаждения, М-105, М-107, АМ-35 и АМ-38 водяного охлаждения Вот, пожалуй, и всё. Из создателей двигателей вспомнил Швецова, Климова и Микулина, да и то без имён. Ну не помню я, как их зовут и всё тут. Не интересовался особо этой темой. И тут меня как будто молнией пронзило. Архип Люлька. Человек, создавший отечественный турбореактивный двигатель. До войны он, если мне не изменяет память, работал в Харькове. Нужно срочно вызывать его в Москву. Я сразу же связался с Берией и обрисовал ему ситуацию. Меня заверили, что в ближайшее время Люлька будет в Москве.
В этот день домой я вернулся пораньше, чем очень порадовал Таню. А если учесть, что Николай задержался по каким-то своим особистским делам в "Бюро", а Сёмка ночует на аэродроме в Стаханово, то мы нашли чем нам заняться.
Соскучились друг по дружке сильно и дали волю своим чувствам. А потом моя молодая жена кормила меня вкусным ужином и рассказывала о своих дневных делах. Она успела записаться в библиотеку, погуляла по набережной и полюбовалась через Москву-реку на Кремль, написала и отправила письмо Фёдору в Белорецк. Осторожно, чуть смущаясь, Таня спросила, когда мы сможем с ней сходить в какой-нибуть музей или театр. Пришлось пообещать выкроить время.
Новый день принёс новые заботы. Не успел я войти в свой кабинет, как с вахты позвонили и сообщили, что прибыл комкор Павлов. Я распорядился пропустить и дать ему провожатого к нам в "Бюро". Сказать, что Павлов был зол и взбешён это ничего не сказать. В кабинет он не вошёл, а ворвался. А увидев за столом какого-то молодого выскочку глаза его буквально налились кровью. Хорошенькое получилось знакомство, ничего не скажешь.
Здравствуйте, Дмитрий Григорьевич, я поспешил выйти из-за стола навстречу Павлову, чтобы поприветствовать его и не дать ему опомниться и чтобы он не наговорил здесь лишнего. А судя по тому, как он взвинчен, он вполне мог это сделать, Меня зовут Шершнёв Михаил Андреевич. Я помощник товарища Сталина по техническим вопросам и директор "Бюро перспективных разработок при НКВД СССР".
Видимо волшебная аббревиатура НКВД несколько поумерила его пыл, да и фамилия Сталин тоже не располагала к наезду на человека, являющегося помощником носителя этой самой фамилии.
Прошу Вас, товарищ комкор, располагайтесь, я пригласил Павлова за невысокий гостевой столик, Я хотел бы, чтобы вы прочитали один документ и высказали своё мнение.
Павлов не успел ничего ответить, как у него в руках появилась папка с моими соображениями в сфере танкостроения. На автомате он открыл её и начал читать верхний лист. Было видно, как по мере прочтения брови у него поднимались всё выше и выше. Наконец последний лист был прочитан.
Смело, ничего не скажешь, Павлов достал из кармана платок и протёр свою лысину, Идеи, конечно здравые, хотя и не бесспорные. Вот только для того, чтобы разработать и начать выпускать в нужном количестве всю эту технику понадобится очень много времени и средств и полетит к чёртовой матери вся запланированная программа оснащения армии бронетехникой. Мы просто не будем успевать оснащать танками формирующиеся корпуса. У нас будут танковые корпуса без танков.
Скажите, Дмитрий Григорьевич, вот так, положа руку на сердце, а нужны ли нам эти самые корпуса? Огромные неповоротливые плохо управляемые махины? Не логичнее было бы перейти на бригадно-дивизионную систему комплектования? И новые бригады и дивизии начинать формировать только после того, как предыдущая бригада оснащена всей положенной по штату техникой минимум на 80 процентов. Ну а уже потом, если это будет необходимо, свести эти бригады и дивизии в более крупные формирования, назовём их танковые армии.
Думал я об этом, Павлов побарабанил пальцами по лежащей у него на коленях папке, ещё после Испании думал.
Ну так и изложите эти свои соображения на бумаге и предоставьте товарищу Сталину. Но прошу учитывать, что оснащаться формирующиеся бригады и дивизии будут уже техникой нового образца. И вот именно вопросы выпуска этой самой техники мы с вами, товарищ начальник Автобронетанкового управления РККА и обсудим.
Обсуждали и спорили мы с Павловым почти три часа. Порой доходило до разговора на повышенных тонах и крепких выражений. Теперь мне стала понятна причина его раздражения. Ему дали приказ все вопросы по производству новой техники согласовывать с каким-то только что созданным бюро, к тому же относящемся к другому ведомству. И все распоряжения, идущие из этого самого бюро подлежат немедленному исполнению. В конце концов мы с ним нашли, как говорится, консенсус. Он даже дал несколько дельных советов. А идея создания полностью гусеничных, вооружённых 76мм. пушкой танков с противоснарядным бронированием нашла в его лице полное одобрение. Так же он, в конце концов, одобрил и остальные задумки. В общем расстались если и не друзьями, то единомышленниками точно.
После ухода Павлова я, тяжело вздохнув, придвинул к себе стопку чистых листов. Предстояло как следует напрячь память и вспомнить всё, что я когда-либо учил или просто читал по метериаловедению, легирующим добавкам в сталь и о производстве стали в целом. Новой технике нужна новая броня. Эх, знать бы в те годы, когда учился в институте и был типичным студентом-раздолбаем, при каких обстоятельствах мне все те знания пригодятся, я бы из аудиторий вообще не уходил. От меня преподаватели прятались бы.
А ещё придётся либо "изобретать" ШРУС* для БТР на базе ЯГ-12, либо купить или спереть их у тех же американцев. В принципе можно взять за основу кулачково-дисковый ШРУС, какие ставили на Уралы, КрАЗы и УАЗ-469 или спаренный карданный. В изготовлении и тот и другой вполне по силам нынешней промышленности. Весь вопрос, опять таки, упирается в материалы. Так что морщим лоб как следует и напрягаем извилины.
(* ШРУС- шарнир равных угловых скоростей (жарг. граната). Обеспечивает передачу крутящего момента при углах поворота от 1 до 70 градусов относительно оси.)
Утро в день показа вертолётов выдалось безоблачным. Едва рассвело, как я уже был на аэродроме, чтобы самому проверить технику. Ещё вчера вечером мне позвонил Чкалов и доложил, что вертолёты полностью готовы к показу, двигатели отрегулированы. Сам я все эти дни так и не смог выбраться сюда. Сталин озадачил меня стрелковым вооружением. Написал доклад и по этой теме.
А ещё от Туполева доставили довольно длинный список с фамилиями и занимаемыми должностями перед арестом. Был ещё один список, но значительно короче. Здесь так же были фамилии и должности, но это были люди, в которых ни Туполев, ни другие обитатели "шарашки" не были уверены полностью. Пришлось писать, уже "набело", ходатайство об условно-досрочном освобождении лиц, указанных в первом списке.
Обсудили с Чкаловым план показательного выступления. По сотому, наверное, разу проверили технику. Сёмка, обряженный по такому случаю в новенький технический комбинезон, то и дело бегал к КПП * на въезде и высматривал, не подъезжают ли высокие гости. И хотя техника была проверена и полностью готова, всё равно немного потряхивало от волнения. Наконец ближе к полудню прибежал запыхавшийся Семён и сообщил о приближающихся машинах.
(* КПП- контрольно-пропускной пункт.)
Небольшой кортеж из четырёх автомобилей въехал на территорию аэродрома и остановился возле самой площадки, на которой стояли в ожидании своего часа оба наших вертолёта. Из первой машины шустро выскочили четверо охранников и взяли под контроль периметр. Двери второго авто открыли и оттуда выбрался Сталин, а следом за нимАндрей Николаевич Туполев. А я ещё накануне отправил своего порученца уладить вопрос с присутствием Туполева на показе и Рябов отчитался мне об исполнении. Вот только того, что его, так сказать, подбросит на своей машине Сталин я никак не ожидал. В третьем авто, ожидаемо, приехал Берия, а четвёртая "эмка" привезла Камова и Миля.
Здравствуйте, товарищ Шершнёв, Сталин поздоровался со мной за руку, И вы, товарищ Чкалов, тоже здравствуйте. Говорят, вы грубо нарушаете запрет врачей на полёты.
Ничего подобного, Иосиф Виссарионович, я где-то читал, что однажды Чкалов предложил Сталину обращаться друг к другу на ты, Врачи запретили мне летать на всех типах самолётов, а это совсем даже не самолёт. Это совсем другой аппарат. Да и здоров я, а они всё придираются.
Я думаю что мы поможем товарищу Чкалову отбиться от наших медиков и ему разрешат летать. Ну а вы, как я понимаю, товарищ Безумнов Семён Павлович? Сталин пожал руку совершенно обалдевшему Сёмке, И что вы можете сказать об этим машинах, товарищ Безумнов?
Это очень замечательные машины, товарищ Сталин, Сёмка аж встрепенулся, когда речь зашла о его любимых вертолётах, Благодаря им можно производить поисково-спасательные операции как на суше, так и на море, доставлять грузы и высаживать людей на неподготовленные площадки. А применение вертолётов типа Шер-1 позволит осуществлять непосредственную поддержку войск на поле боя, уничтожать живую силу и бронетехнику противника, наносить штурмовые удары по укреплениям и прикрывать войсковые колонны и железнодорожные эшелоны в пути. Уникальная маневренность вертолётов позволит бороться не только с наземной техникой противника, но и с его авиацией. Это очень нужные машины.
Во как чешет. Похоже "Наставление по пилотированию и боевому применению вертолётов" Сёмка выучил наизусть, да ещё и речей умных наслушался от меня и на ус себе всё мотал.
Ну раз вы, товарищ Безумнов, так говорите, то значит это действительно хорошие и нужные машины, Сталин говорил без тени какого-либо сарказма, Давайте, товарищи, посмотрим их, так сказать, в деле. Я уже видел на киноплёнке на что способны эти самые вертолёты, в том числе их боевые возможности. Начинайте показ, товарищ Шершнёв.
Взлетели мы с Чкаловым синхронно. Набрав вертикально высоту в 50 метров резким виражом разошлись в разные стороны. Затем Валера имитировал высадку десанта, зависал на одном месте на малой высоте, резко маневрировал, летел хвостом вперёд, а я на Шер-1 изображал атаку на воображаемого противника, маневрировал и, напоследок, показал "воронку", центром которой был зависший на малой высоте Шер-2 под управлением Чкалова. Пройдя в парном строю перед импровизированной трибуной, мы так же синхронно как и взлетели, совершили посадку. Всё получилось очень эффектно. Пока с Валерой шли от вертолётов к трибуне успел заметить, как Сталин что-то обсуждает с Туполевым, а стоящие чуть в стороне Камов и Миль не сводят глаз с посадочной площадки.
Товарищ Сталин, начал я докладывать, показательные полёты вертолётов Шер-1 и Шер-2 прошли успешно. Замечаний к технике нет.
Поздравляю вас, товарищи, Сталин пожал нам с Чкаловым руки, Есть мнение, что за создание и испытание новых образцов техники вы достойны государственных наград. А теперь пойдёмте, посмотрим ваши машины вблизи.
В течении следующих пол часа Сталин очень внимательно осмотрел оба вертолёта, задавал много вопросов и мне, и Сёмке и Чкалову. В Шер-2 даже посидел на месте пилота. Через пол часа, забрав с собой Туполева, Сталин уехал. С ним уехал и Берия, оставив с нами Камова и Миля, которые буквально ощупывали стоящие перед ними вертолёты.
Ну что скажете, товарищи? мнение этих двух человек было для меня особенно важным.
Да мы тут с Николаем Ильичём рассуждали на тему, что вот так живёшь себе, живёшь, пишешь общую теорию несущего винта, с головой зарываешься в основы аэродинамики винтокрылых летательных аппаратов и вдруг непонятно откуда появляется никому не известный парень и вот так вот запросто показывает два готовых этих самых аппарата, Миль улыбнулся и протянул руку, Но я искрене рад с вами познакомиться, товарищ Шершнёв.
Во всём и полностью присоединяюсь к коллеге, Камов так же с улыбкой пожал мне руку, Обскакали вы нас, батенька. Пока мы с теорией возились вы, так сказать, решили все вопросы с практической точки зрения.
Поверьте мне Николай Ильич и Михаил Леонтьевич, в том, что вы видите перед собой эти два вертолёта*, я именно так называю такие летательные аппараты, вашей заслуги как бы не больше чем моей. Но пока не будем об этом. Так каково будет ваше мнение об этих машинах?
(* В РИ авторство слова «вертолёт» (от «вертится» и «летает») принадлежит Н. И. Камову. Он предложил его в 1940 году)
Думаю Николай Ильич со мной согласится, что мы оба в полном восторге, Миль от возбуждения энергично размахивал руками, Это же воплощение наших самых смелых идей. А какие перспективы открываются, если дадут продолжить разработки по ним.
Перед тем, как ехать сюда, товарищ Сталин беседовал с нами и настоятельно посоветовал прислушаться к вам, товарищ Шершнёв, вступил в разговор Камов, Насколько я понял, у вас есть для нас какое-то предложение?
Ну, во первых, меня зовут Михаил Андреевич, так что давайте уж обойдёмся без официоза. А во вторых предложение у меня такое; как вы смотрите на то, чтобы создать конструкторское бюро вертолётной техники и возглавить его? В КБ-ВТ, так назовём его сокращённо, будет два отдела и каждый из вас возглавит один из них. Один отдел будет заниматься разработкой вертолётов одновинтовой или, как я её назвал, классической схемы, а другой отдел вертолётов с соосным расположением несущих винтов. Много времени на раздумья дать, по некоторым причинам, о которых расскажу позже, не могу. Так какой будет ваш положительный ответ? схохмил я напоследок.
Вы, Михаил Андреевич, наверное не в курсе, что до последнего времени я работал в опытном конструкторском бюро по винтокрылым аппаратам, Миль говорил, не отрывая взгляда от машин, а совсем недавно я узнал, что мне хотят предложить должность заместителя директора на строящийся завод по производству автожиров*. Директором и главным конструктором туда назначают Николая Ильича. И я не знаю как он, но я, пожалуй, приму ваше предложение.
(* Автожирвинтокрылый летательный аппарат, использующий для создания подъёмной силы свободновращающийся в режиме авторотации, т. е. вращающийся без участия двигателя, несущий винт.)
Я с вами, Камов ответил не задумываясь.
Тогда спешу вам сообщить, что строящийся завод не будет выпускать автожиры. Принято решение о строительстве первого в мире вертолётного завода. Вы оба так же будете назначены туда на те же должности. КБ-ВТ до окончания строительства завода будет размещаться в здании ЦКБ-29. Когда завод построят и запустят вы переедете туда. К тому времени у нас с вами должны быть готовы к выпуску две модели вертолётов, было видно, как при упоминании "шарашки" оба едва заметно поморщились, так что завтра жду вас у себя в "Бюро", которое так же находится в ЦКБ-29. Пропуска на вас будут выписаны. У нас с этим строго, я посмотрел на своего порученца и он тут же сделал памятку в свой блокнот, с которым не расставался.
Вообще Глеб Рябов стал буквально моей тенью. Когда он спал и ел я не знаю. Утром я выходил к подъехавшей за мной машине и он уже находился там, гладко выбрит, бодр и свеж. Подозреваю, что у него имелись невидимые мне помощники, потому что, как рассказала Таня, какие-то люди приносили к нам домой различные продукты, интересовались, не нужно ли чем помочь по хозяйству и какие есть иные пожелания. Один раз я при Рябове посетовал, что моей жене трудно найти литературу для подготовки к поступлению в медицинский институт и уже на следующий день, когда я вернулся домой, Татьяна сидела, обложившись книгами и брошюрами, которые, по её словам, принесли двое сотрудников НКВД.