Глава 9. Заседание СовНарКома. Д`АртанВаська и три мушкетёра
То, что происходило на улице Радио дом 2224 в следующие пару месяцев иначе как Вавилонским столпотворением не назовёшь. Из самого здания исчезли надзиратели, конвоиры и прочие атрибуты места, хоть и относительно комфортного, но всё же, заключения. Хотя людей в васильковых фуражках меньше не стало. Секретность- наше всё. По коридорам почти что бегом носились сотрудники конструкторских бригад. Будучи теперь уже людьми вольными, они не спешили покидать рабочие места. Домой многих приходилось выгонять далеко за полночь. Энтузиазм людей просто зашкаливал. Пришлось просить выделить для развоза сотрудников пару автобусов и несколько дежурных легковых авто. К ним прибавились несколько грузовиков и таким образом образовался свой вполне приличный автопарк. Из мест заключения начали возвращаться освобождённые по ходатайству специалисты и сразу включались в работу. Теперь всё здание передали в ведение "Бюро перспективных разработок". Вот только ведомственная принадлежность нашего "Бюро" изменилась. Теперь мы относились не к НКВД, а к СовНарКому. Произошло это после моего конфликта с наркомом авиационной промышленности СССР Михаилом Кагановичем, старшим братом близкого сподвижника Сталина Лазаря Моисеевича Кагановича.
Из своих познаний в истории я полагал, что пост наркома авиапромышленности занимает Алексей Иванович Шахурин. Так, во всяком случае, писали во всех книгах о войне и предвоенном периоде. Но, видимо, Шахурин стал наркомом уже после Кагановича-старшего, а значит последнего всё же за что-то сняли с должности.
В один из дней я совершенно случайно узнал, что авиационные заводы, несмотря на отправленный в их Наркомат документ, предписывающий немедленно прекратить выпуск всех типов самолётов, кроме истребителей И-16 Тип 27, 28 и небольшой серии И-153 в качестве лёгких штурмовиков, и не думали прекращать работы. Более того, ремонтом неисправных самолётов занимались по остаточному принципу и продолжали выпускать уже не нужные ВВС устаревшие модели, хотя как раз ремонтом и модернизацией их и планировали занять на время разработки новой техники. Начал обзванивать директоров заводов и с удивлением узнал, что до некоторых из них наше предписание просто не довели, а некоторым в устной форме дали распоряжение из наркомата продолжать работу и не обращать внимание на чьи-то там бредни. С наркоматом связаться не удалось. У них всё время находились всевозможные отговорки. Естественно я накатал докладную записку на имя Берии с изложением всех фактов не исполнения предписания. Берия с моей докладной поехал к Сталину и меня пригласили на ближайшее заседание Совета Народных Комиссаров, посвящённое вопросам перевооружения Красной Армии и выпуска новой техники.
В зал, где проводилось заседание, я вошёл, когда все уже были в сборе. Не было лишь Сталина и Лазаря Кагановича. Присутствовавший в зале секретарь Сталина Поскрёбышев рукой указал мне моё место и вновь закопался в какие-то бумаги. Под недоуменные (это что ещё за хрен с горы?) взгляды собравшихся я прошёл на указанное место и, усевшись, положил перед собой блокнот со своими заметками.
А это ещё кто такой? громко, чтобы всем было слышно, поинтересовался нарком авиапрома Каганович, Тут что, проходной двор, чтобы все, кому вздумается, могли шататься?
Михаил Андреевич Шершнёв директор "Бюро перспективных разработок при НКВД СССР". Приглашён на заседание товарищем Сталиным, громко ответил Александр Николаевич Поскрёбышев. Это ещё больше раззадорило Кагановича- старшего.
Так вот кто рассылает всякую ерунду и не даёт работать? Не много ли на себя берёшь? он откровенно хамил, Молод ещё опытным товарищам указывать, что им делать. Молодой и зелёный. Вот когда созреешь и покраснеешь, тогда и будешь голос подавать. А тут, как видишь, все красные собрались, и сам же рассмеялся своей грубой шутке. Собравшиеся, однако, его не поддержали. Всем было понятно, что просто так с улицы никого на мероприятие такого уровня не пригласят. Я же откровенный наезд со стороны Кагановича просто проигнорировал. Видал я хамов и по круче него.
В это самый момент в зал вошёл Сталин, а следом за ним проскользнул и Лазарь Каганович.
Здравствуйте, товарищи, Сталин поприветствовал собравшихся и, совершенно неожиданно для всех, Добрый день, Михаил Андреевич, приветливо кивнул мне, явно выделив среди собравшихся.
Взгляды буквально прожигали меня. Чьи-то заинтересованные, чьи-то откровенно неприязненные. Первым слово взял Михаил Иванович Калинин, председатель Президиума Верховного Совета СССР и номинальный глава государства.
Товарищи! Поступило заявление от Председателя Совета народных комиссаров СССР Молотова Вячеслава Михайловича с просьбой освободить его от должности Председателя в связи с большим объёмом работы в должности народного комиссара иностранных дел. Предлагаю проголосовать за принятие данного заявления, естественно все были за, а старичок с внешностью доброго доктора Айболита продолжил, На освободившуюся должность Председателя Совета народных комиссаров СССР предлагается избрать секретаря ЦК ВКП(б), товарища Сталина Иосифа Виссарионовича. Кто за? Принято единогласно. Поздравляю вас, товарищ Сталин, с избранием*.
(* в РИ Сталин стал Председателем Совета народных комиссаров СССР 6 мая 1941 года. В данной АИ вмешательство попаданца ускорило многие исторические процессы.)
Калинин, дождавшись, когда стихнут аплодисменты, продолжил.
Сейчас о приятном. Указом Президиума Верховного Совета СССР за большие заслуги в укреплении обороноспособности страны, а так же за создание и испытание новейших образцов техники, товарищ Шершнёв Михаил Андреевич награждается орденом Трудового Красного Знамени, Калинин под чуть менее громкие аплодисменты прикрепил мне на груди орден и вручил орденскую книжку, коробочку и почётную грамоту.
Далее слово взял Сталин и довольно долго говорил о необходимости ускорить процесс перевооружения армии, авиации и флота, о мобилизации промышленности на выполнение этих задач и о личной ответственности всех собравшихся за выполнение поставленных задач. Затем слово, совершенно неожиданно, было дано мне.
В начале своего доклада я хочу поблагодарить за высокую оценку моей работы. А работа "Бюро", которое я возглавляю, действительно важна и жизненно необходима. В нашем коллективе был проведён анализ развития техники на ближайшие годы и выработаны ряд рекомендаций по снятию с производства морально устаревших образцов и созданию новых. Это касается как авиационной техники, так и автомобильной и бронетехники. И если со стороны автобронетанкового управления у нас полное взаимопонимание и конструктивная работа, то со стороны наркомата авиационной промышленности имеет место явный саботаж предписаний "Бюро перспективных разработок" о прекращении выпуска некоторых видов авиатехники и временном переводе предприятий наркомата на осуществление ремонта и модернизации уже имеющегося парка самолётов, я говорил довольно долго. Кроме перечисления фактов игнорирования наших предписаний я в общих чертах рассказал о ведущихся под общим руководством "Бюро" работах по новым образцам самолётов, танков, бронетранспортёров, грузовых автомобилей различного назначения, стрелковому вооружению.
И когда, товарищ Шершнёв, Красная армия получит это всё? задал вопрос нарком обороны Ворошилов, когда я закончил.
Я не успел ответить, как вмешался Сталин.
Армия получит новую современную технику тогда, когда все будут работать с полной отдачей, резко сказал он, Пока же мы видим, что некоторые товарищи, занимающие ответственные посты, просто не хотят работать. Либо не умеют. Вы, товарищ Каганович, получали из "Бюро перспективных разработок" предписание о прекращении выпуска устаревших моделей самолётов?
Каганович, красный как рак, подскочил с места;- В полученном предписании не были указаны сроки прекращения работ.
Это так, товарищ Шершнёв? Сталин обратился ко мне.
В предписании, отправленном в наркомат авиационной промышленности было указано, что сразу по получении его с ним следует незамедлительно ознакомить директоров авиазаводов и издать соответствующее распоряжение по наркомату о прекращении выпуска и переводе заводов на работы по ремонту и модернизации имеющейся авиатехники. Предписание было направлено товарищу Кагановичу фельдъегерьской почтой больше месяца назад. До большинства директоров заводов его содержание доведено не было, а те, которые о нём по своим каналам всё же узнали, получили из наркомата устное указание, цитирую, " не обращать внимание на чьи-то бредни и продолжать работать в прежнем режиме", я говорил это глядя прямо в глаза стоящему напротив Кагановичу-старшему, которого, казалось, сейчас удар хватит.
Это так, товарищ Берия? Сталин повернулся к сидящему сбоку главе НКВД.
Проведённые беседы с некоторыми директорами заводов полностью подтверждают слова товарища Шершнёва, стёкла пенсне хищно блеснули.
Нет, Сталин не кричал и не ругался. Он абсолютно спокойно размазывал Кагановича тонким слоем по паркету. Вспомнил и хамское поведение последнего и его полную техническую безграмотность в вопросах авиастроения. В конце своей речи Сталин сказал;Есть мнение, товарищи, освободить товарища Кагановича Михаила Моисеевича от должности народного комиссара авиационной промышленности как не справившегося с возложенными на него обязанностями. Прошу голосовать.
Проголосовали все единогласно, включая наркома топливной промышленности Лазаря Кагановича, младшего брата Михаила. Вот после этого Сталин предложил передать наше "Бюро" из НКВД в ведение СовНарКома и тем самым повысить его статус.
После этого знакового заседания, ставшего во многом переломным, все наши пожелания и предписания выполнялись незамедлительно. В "Бюро.." меня искренне поздравили с высокой наградой. Весть о награждении молниеносно разлетелась по всем КБ и конструкторским бригадам и каждый посчитал своим долгом заглянуть ко мне и поздравить. Вообще те же Камов с Милем были не мало удивлены тому, с каким уважением ко мне относятся все без исключения сотрудники бывшей "шарашки", пока им кто-то не рассказал, кому все обязаны освобождением из заключения и снятием судимости. Кстати, наградили не только меня. В один из дней Сталин сам приехал к нам, прошёлся по кабинетам, поговорил с сотрудниками и лично вручил Сёмке медаль " За трудовую доблесть" за эффективное использование новой техники и освоение прогрессивной технологии. Чкалов получил из рук вождя грамоту Президиума Верховного Совета и ещё одну бумагу, которой обрадовался больше любой награды. Это был допуск к полётам, подписанный членами медицинской комиссии и заверенный подписью Сталина. Момент награждения Сёмки и Чкалова был заснят фотографом и вскоре в большом доме Безумновых на самом почётном месте появилась фотография их младшего сына Семёна Павловича (вот так, исключительно по имени-отчеству), которому на грудь вешает медаль САМ товарищ Сталин.
А дела, тем временем, завертелись в бешеном ритме. И хотя в штате "Бюро" уже было достаточно сотрудников. занимающихся курированием различных направлений и загруженных по полной, времени катастрофически не хватало. Не редко было так, что ночевать приходилось на рабочем месте.
"Зелёный свет" получил Яков Таубин со своим автоматическим гранатомётом. После того, как мы с ними обсудили необходимые доработки его детища, он взялся за его модернизацию и переделку под ленточное питание. Сергей Королёв получил отдельное КБ, названное Первое конструкторское бюро ракетной техники. В его задачу входила доработка до серийного выпуска РСЗО и создание новых систем большего калибра и мощности. Так же он получил задание разработать реактивный противотанковый гранатомёт и несколько готовых эскизов. Пришлось соврать, что сам начал было над этим работать, да продолжить некогда. Встретился с Николаем Александровичем Астровым, в моём прошлом создавшем целое семейство лёгких танков и легендарную лёгкую самоходку СУ-76. Совершенно неожиданно для себя я узнал, что ещё в 1932 году под его руководством на московском заводе 37, где он и в данное время трудится главным конструктором, был создан плавающий танк ПТ-1, но данная машина в серию не пошла. Было решено, что для армии достаточно танка БТ. Подняли все чертежи и документацию и с ней поехали в АБТУ. Идею плавающего танка, способного самостоятельно преодолевать водные преграды Павлов полностью поддержал. Сам же Астров занялся ещё и проектами БМП на базе танка БТ, переделкой танков Т-26 и созданием лёгкой САУ по типу СУ-76.
Трудности возникли с грузовиками ЯГ-12. Часть документации на них просто потерялась. Хорошо, что были ещё инженеры и рабочие, которые трудились над созданием этого грузовика. В кратчайшие сроки удалось наладить их выпуск. Одновременно на их базе начали проектировать БТР. И опять таки за эту работу взялся Астров. Случайно увидев у меня на столе несколько набросков он буквально вырвал у меня из рук всю документацию. К решению вопроса он подошёл творчески. Нашёл талантливых выпускников технических ВУЗов и посадил их за проектирование БТР. На бумаге получилось почти один в один как БТР-80. Вооружить бронемашину решили 20мм авиапушкой ШВАК и спаренным с ней 7,62 мм пулемётом ДТ (Дегтярёв-танковый).
А ещё остро встал вопрос с алюминием. Пресловутый "алюминиевый голод" просто душил все начинания в авиации. И хотя СССР вышел на второе место после Германии по производству алюминия, этого было недостаточно. Требовалось любыми путями увеличить мощности Уральского алюминиевого завода, который только-только начал давать продукцию. Прямо хоть объявляй сбор "крылатого металла" у населения или закупай за границей. Но Америка нам его не продаст, во всяком случае напрямую. А значит придётся либо договариваться с немцами и обменивать алюминий на нефть, зерно и золото, либо закупать у тех же американских компаний через левые фирмы. Но тут встаёт вопрос доставки. В общем есть над чем подумать.
Как пролетело лето я даже не заметил. Татьяна сумела осуществить свою мечту и поступить в мединститут. За всё лето мы с ней лишь дважды смогли выбраться из дома. Один раз сходили на премьеру в Большой театр, и один раз посетили выставку в музее. Я даже грустно пошутил, что плохой я муж и она скоро точно меня бросит, так как не уделяю ей внимания. На это меня заверили, что я глубоко ошибаюсь и что бросать меня никто не собирается. Ночью мне это было доказано, так сказать, в натуральном виде.
За прошедшее время у Сталина я бывал как минимум по два раза в неделю, если не находился в разъездах по заводам. Не надо думать, что он пустил всё на самотёк, спихнув вопросы создания новой техники на одного попаданца. Руку на пульсе он держал вполне уверенно. Я вообще был поражён тем, что Сталин знает практически всех директоров заводов по имени-отчеству. В один из своих визитов к вождю я в его кабинете столкнулся с Константином Рокоссовским, который был уже с тремя "ромбами" комкора в петлицах.
Вот, Константин Константинович, ого, Сталин по имени-отчеству мало кого называет при посторонних. Видимо очень его впечатлили слова будущего маршала, которые он сказал Хрущёву в 1962 году в ответ на предложение написать статью против Сталина "почернее и погуще"; "Товарищ Сталин для меня святой", познакомьтесь. Шершнёв Михаил Андреевич, он у нас можно сказать главный инженер Советского Союза. Именно он курирует создание новейшей техники для Красной армии и народного хозяйства.
Рад с вами познакомиться, товарищ Рокоссовский, я с огромным удовольствием пожал руку, пожалуй, лучшему полководцу той войны, о которой я так много читал и которая ещё не началась. Такой вот парадокс.
Товарищ Рокоссовский назначен заместителем командующего Белорусским особым военным округом. В его задачу будет входить координация действий войск округа во время Польской операции. Есть мнение, Сталин выразительно посмотрел на меня, что товарищу Рокоссовскому необходимо знать о событиях ближайшего времени и о предполагаемых событиях которые с большой вероятностью произойдут через два года.
Рокоссовский с некоторым непониманием посмотрел на меня. Какой-то штатский будет ему рассказывать о событиях, которые только ещё произойдут? Однако сел на предложенное Сталиным место и приготовился слушать.
По данным из достоверных источников через пять дней, 1го сентября, в соответствии с планом "Вайс" немецкие войска без объявления войны начнут наступление на всём протяжении германо-польской границы. 17го сентября части Белорусского и Киевского особых военных округов начнут наступление на территорию Польши с целью выйти на "линию Керзона"*. Наши аналитики считают, тут Сталин хмыкнул, что Польша продержится меньше месяца.
(* "Линия Керзона" демаркационная линия между Польшей и РСФСР, предложенная министром иностранных дел Великобритании лордом Керзоном в 1920 году. Была рекомендована 8 декабря 1919 года Верховным советом Антанты в качестве восточной границы Польши.)