Подожди, поднял он руку, прерывая мои возражения, потом будешь отнекиваться. Наркомат решил поручить твоему коллективу задание по разработке реактивного двигателя для летающих бомб. Есть сведения, что именно этим занимаются немцы, и у них это оружие скоро будет готово, этой информацией с нами поделились союзники.
Так, очень интересно, оказывается англичане поделились информацией о ФАУ-1, а я думал, что это так и осталось в секрете вплоть до 1944 года, когда немцы впервые нанесли удар по Лондону. Но, насколько мне известно, даже англичанам о ФАУ-1 стало известно только весной 1943 года. Неужели события на восточном фронте ускорили прохождение информации по каналам разведки?
И какие параметры должны быть у этого двигателя? Интересуюсь я.
Кстати, мой интерес закономерен, прежде чем взяться за это задание, надо хотя бы в первом приближении прикинуть, имеет ли оно решение, а то мало ли что нарисует больное воображение руководителей.
Вот данные, протягивает мне листок Хрунов.
Такс, что у нас там? Хм. Тяга 200 кг.с. время работы пятнадцать минут, что при максимально достигаемой скорости в 600 км, час будет примерно соответствовать 90 километров. Вес двигательной установки вместе с топливом не должен превышать триста килограмм. Да уж, здесь твердотопливными ускорителями не отделаешься, придется делать либо жидкостный реактивный бескислородный двигатель, либо импульсный по типу немецкого.
Кстати, откуда взялись эти параметры? Спрашиваю руководителя главка. Очень похоже, что их рассчитал грамотный инженер.
Вот видишь, ты сразу определил, что этим занимались инженеры, похвалил меня Хрунов, ну как, по силам тебе такая задача?
Если это очень надо, вздыхаю я, то конечно сделаем. Но должен сказать, что заниматься чисто реактивными двигателями не наш профиль. Это как гвозди микроскопом заколачивать.
Что поделаешь, кивнул бывший директор моторостроительного завода, выражая согласие, иногда приходится заниматься работами не по профилю. Но больше некому.
Как некому? Чуть не вырвалось у меня. А как же работы ОКБ Болховитинова.
Но вовремя прикусил язык, откуда мне должно быть известно, что кто-то еще занимается жидкостными реактивными двигателями? Остается делать так, как советовал персонаж одного мультфильма:
«Просто улыбаемся и машем, парни. Улыбаемся и машем».
Глава 3 Перелом
И опять начало наступления красной армии застало в пути, это уже становится для меня привычным делом. Но на этот раз люди не бегали по вагонам и так, как в первый раз, не радовались, давно ждали от войск чего-то подобного, надеялись, что этой зимой война, наконец-то, закончится. Хотя понимание, что желание может не соответствовать действительности уже проглядывалосьне было той безапелляционности как во время наступления в сорок первом году.
Слушайте, откуда все водку берут? Так-то в тылу нечто вроде сухого закона, редко кого пьяным увидишь, а тут сразу выпивка в вагоне появилась, на вопрос где взяли, в ответ только улыбки. Понятно, видимо с переплатой купили, знать бы еще с какой и у кого. Наверняка, несмотря на драконовские меры на станциях спирт приворовывают, ибо самогоном тут не пахло. Хоть и не люблю я этого дела, но отказать собутыль то есть, попутчикам не смог, все же в какой-то степени причастен. Зачем им праздник портить? Так что пришлось поучаствовать в праздновании, так же пришлось рассказать и пару интересных эпизодов из жизни своего полка, не сидеть же букой когда все веселятся. Не знаю, но все почему-то решили, что раз я еду в Иркутск по командировочному, то явно на авиазавод за новыми истребителями для фронта, которые ну уж очень хороши. Вот тебе и секретность.
На этот раз поезд на станцию Иркутск-2 прибыл в разгар дня 24 ноября, даже замерзнуть по пути домой не успел, это потому, что днем на улицах Иркутска было всего минус пятнадцать. По меркам Сибири тепло. Опс, а это уже интересно, на вокзале дежурил патруль, причем проверяли документы без дураков, долго изучали все только им известные метки, или мне так показалось, уж больно придирчиво лейтенант изучал мои документы. Иной не преминул бы сверкнуть наградами, когда доставал документы, а я считаю это неправильным, и вообще неудобно себя в гимнастерке чувствую, когда все награды на показ, но тут уж никуда не денешься, положено. Скорей бы наградные планки разрешили, а то на торжественное мероприятие еще туда-сюда, а так сильно мешают, постоянно следить за ними приходится.
-
Итак, какой двигатель нужен для летающей бомбы? Самый мощный и перспективный это жидкостный реактивный двигатель, с парой керосиназотная кислота, именно таким двигателем занимается в настоящее время коллектив Болховитинова. Но в наших условиях он плох тем, что нужно создать большое давление смесей в камере сгорания, для этого придется использовать высокооборотный нагнетатель, который тоже нужно чем-то раскручивать. Можно, конечно, приспособить вспомогательную силовую установку (ВСУ) которая применяется для запуска турбовинтового двигателя, но без существенной переделки она не пойдет. К тому же это резко удорожает стоимость двигателя для летающих бомб, ведь им надо будет пролететь всего сто километров, поэтому все же придется рассматривать импульсные двигатели, которые и дешевле и проще в изготовлении. Хотя насчет проще я бы не сказал, ведь одноканальные импульсные двигатели дают большую вибрацию при работе, что пагубно скажется на системах наведения. Что ж, настала пора обратиться к вычислителю, пускай он поработает над вариантами импульсных двигателей.
Железяка не подвела, хотя как сказать, она выдала несколько схем импульсных двигателей с переменной тягой и рабочей частотой импульсов, причем для снижения шума работы двигателя предложила инжекторный глушитель. Очень интересное устройство, оно как бы размазывало фронт звуковой волны и тем самым снижало уровень шума с одновременным увеличением тяги на максимальной скорости полета. В конечном итоге после долгих раздумий выбрал тот двигатель, который хоть и не давал регулировать тягу в широких пределах, но оказался наиболее реалистичным в условиях ограничения ресурсов. Схематично двигатель состоял как бы из набора четырех малых импульсных двигателей объединенных в общую связку. Роль механических клапанов, использующихся для поступления воздуха снаружи должно было выполнять устройство, представляющее из себя вариацию на тему обратного клапана Теслы. Оно, конечно, не было настолько эффективно как с клапанами из металла, но зато отсутствие движущихся частей в двигателе несомненный плюс.
Уменьшенную модель, делать не стали, незачем время терять, к тому же там потребуются совсем другие настройки, сразу перешли к прорисовке рабочего двигателя.
Чем занимаемся?
Это ко мне прикрепили представителя НКВД, вот он и пришел поинтересоваться, чем конкретно занят его подопечный. Вообще-то этот человек в технической части, мягко сказать, не очень разбирается, а если честно то, совсем дуб дубом, на производстве он не работал ни дня, с техникой дел не имел, чертежи читать не умеет. Но, черт возьми, ведь как-то заслужил право осуществлять присмотр за вверенным ему коллективом. До сих пор помню его первый визит ко мне, разговор пошел об эффективности работы сотрудников КБ и этот человек на полном серьезе потребовал от меня уволить людей, которые, по его мнению, работали не эффективно, а именно, подолгу «где-то витали в облаках». Попытка пояснить, что меня работа сотрудников устраивает, ни к чему не привела.
Вот к примеру Самохин, продолжал он гнуть свое, постоянно работает за кульманом, редко когда задумывается. А Сытин вместо того, чтобы что-то чертить, часами может за столом сидеть, ничего не делая.
Видите ли, пытаюсь достучаться до разума бдительного представителя органов, Сытин ведущий конструктор, его задача думать, а не чертить. Как раз он и выдает задание Самохину, и если тот постоянно работает за кульманом, то это означает, что ведущий работает как раз хорошо.
Да? Думает он, только не понятно о чем? Возмутился «надсмотрщик». Другие хоть на чертеж в этот момент смотрят, а этот уставится в одну точку и может так с полчаса просидеть.
Да уж, водится за Сытиным такое, подозреваю, что он конструкцию сначала в голове выстраивает, и только потом начинает эскизы рисовать, за кульман днями может не вставать. Но как к работнику у меня к нему претензий нет, работает человек действительно хорошо, ему дважды разжёвывать задание не надо.
Вот и сегодня пришли ко мне с теми же самыми претензиями, только подкопили еще своих «наблюдений», а я не знаю, как отбрехаться? Не будешь демонстративно обращать внимания, пожалуются выше, а там и долго разбираться не будут, сфабрикуют какое-нибудь дело по статье и место потом в шарашке определят, только надсмотрщиков таких же будет еще больше. Нет уж, от такого надсмотрщика надо избавляться, иначе в будущем все равно нагадит. Вопрос только в том, как избавиться, не навредив себе и коллективу? Уже даже подумывал снова взяться за изготовление психотропных средств, как этот тип сам подставился.
Все дело в том, что трубы из которых состоял двигатель были очень похожи на стволы минометов, только стенки у них были гораздо тоньше, а диаметр больше. Вот рабочие их в экспериментальном цехе и обозвали как «ствол», причем если учесть, что на конце труб крепился инжекторный глушитель, каковой был предусмотрен проектом, то аналогия со стволом орудия стала полной. Дабы проверить работоспособность «стволов» к ним прикрутили камеру сгорания, куда через форсунки закачивалась смесь бензина, а потом производилось ее воспламенение с помощью факела зажигания. Бабах в этом случае, несмотря на глушитель, получался довольно-таки громкий. Вот этот представитель и подошел поинтересоваться, чем заняты конструкторы и инженеры КБ в экспериментальном цехе?
Чем занимаются? Пожал плечами рабочий. Так это стволы испытывают, слышишь как бахают, а особенно громко получается когда очередь случается.
Услышав такое, «надсмотрщик», недолго думая, поспешил к своему начальству с докладом, что в экспериментальном цехе изготавливают и испытывают минометные стволы, что не предусматривается заданием. И вообще кто это вдруг разрешил на моторном заводе производить артиллерийские системы? Его начальство тоже сильно разбираться не стало, и сразу усмотрело в действии цеховиков ни много ни малодиверсию, направленную на разрушение заводской инфраструктуры, то есть подготовку обстрела заводских цехов. Обалдеть, до чего может человеческая фантазия дойти.
Мы были очень удивлены, когда в цех, где происходили испытания «стволов» ворвалось НКВД и принялось арестовывать всех подряд. Конечно, в конце разобрались в чем причина недоразумения, но на два дня работа цеха была парализована. Тут уж я сдерживать себя не стал, накатал хорошую такую жалобу в Наркомат, и потребовал заменить «виновника торжества» на технически грамотного представителя органов, который хоть немного знаком с производством. Уж не знаю, это ли помогло или последствия эпического облома «надсмотрщика» тому виной, но через неделю его заменили на другого товарища, который занялся своим делом, обеспечением безопасности и секретности, а не устраивал слежку за сотрудниками КБ на рабочем месте.
Никогда бы не подумал, что замена «секретчика» может помочь работе. А ведь мало я уделяю времени организационной части КБ, вроде бы как само образуется, а оказывается нет, не образуетсябардак на рабочем месте конструктора та еще засада, оказывается она сильно мешает полету творческой мысли, постоянное мельтешение ненужных в данный момент материалов на столе отвлекает. К тому же много времени занимает поиск нужных чертежей, что тоже пагубно сказывается на производительности. Короче, нужно как-то упорядочить работу с эскизами и чертежами, и тут драконовские меры со стороны представителя органов оказались как нельзя кстати. На рабочих местах привели в порядок журналы по регистрации документов, и в архивном отделе тоже учет сделали как надо, теперь конструкторы меньше отвлекались от работы. Хм однако на организацию труда тоже надо бы обратить особое внимание, а то начинаю уже мхом зарастать. Тоже мне, прогрессор.
*
Наступление на Юго-Западном фронте севернее Миллерово развивалось трудно, сначала пришлось два дня пробивать немецкую оборону, потом преодолевать сопротивление резервов, которые немцы успели перебросить с других участков фронта. Но сил у Красной Армии все же хватило, чтобы преодолеть это сопротивление и на третий день войска вышли на оперативный простор. Одновременно с этим «проснулся» и Южный фронт под командованием недавно назначенного ставкой генерала лейтенанта Власова, он должен был обозначить наступление под Каменск-Шахтинским, чтобы связать немцев и не дать помешать наступлению юго-западного фронта. Вообще-то, наступление надо было именно обозначить, но тут произошла первая накладка, наступление производилось в зоне ответственности румынской армии, и она не выдержала атаки нескольких советских дивизий, наступающие просто провалились, не использовав весь наступающий потенциал до конца. В этом случае Власову ничего не оставалось, как ввести в прорыв резервы и начать развивать наступление в направлении Ворошиловграда. Это ввело немецкое командование в заблуждение, оно вдруг решило, что распознало стратегический замысел советского Генерального Штаба, направленный на окружение части немецких войск на участке между Миллерово и Каменск-Шахтинским. Им и в голову не могло прийти, что на самом деле, задача у советских войск стояла гораздо масштабнееокружить всю южную группировку немецких войск. Но, так или иначе, на ликвидацию прорыва Южного фронта немецкое командование было вынуждено отреагировать, туда стягивались наиболее боеспособные немецкие части.
Вторая накладка состояла в том, что дополнительные силы для ликвидации прорыва Южного фронта немецкое командование формировало за счет войск рвущихся к Ростову-на-Дону, а там готовилась к прорыву 18-ая армия генерал-лейтенанта Камкова. Тут надо сказать, что свое наступление 18-ая армия должна была начать после того, как наступающие с войска Юго-западного фронта войдут в Ворошиловград, но план пришлось скорректировать и начать действовать несколько раньше, ибо войска Южного фронта, в результате контрнаступления немцев спустя пять дней оказались в окружении. Тут и последовало неожиданное распоряжение Власова, вместо того чтобы отдать приказ на прорыв войск из окружения, пока еще были силы, он наоборот приказал усилить натиск в направлении Ворошиловграда, то есть практически загонял окруженные войска дальше в безвыходное положение. Нельзя сказать, что приказ командующего Южным фронтом был не обоснован, как раз наоборот. Пусть немцы перерезали основание клина наступления, но перед наступающими дивизиями были румынские части, и большого сопротивления они организовать не могли, а с севера к Ворошиловграду накатывал Юго-Западный фронт. Поэтому ничего страшного произойти было не должно, вот только наступающие части Южного фронта были плохо подготовлены к наступлению, изначально перед ними стояла другая задача, поэтому наступающие дивизии стали быстро выдыхаться.
Поначалу немецкое командование не проявляло паники, немцам показалось, что это отчаянный бросок большевиков, призванный отвлечь войска от прогрызания обороны противника на южном направлении, тем более одна из наступающих групп попала в окружение. Но по мере развития наступления советских войск стало зарождаться сначала сомнение, а потом и уверенность в том, что оно неправильно оценило угрозу окружения. Но было уже поздно, в прорыв со стороны Юго-Западного фронта были введены значительные силы, которые тут же начали расширять зону наступления на восток, оттесняя немецкие и румынские войска и тем самым организуя глубину окружения. Более того совершенно неожиданным для Вермахта оказалось наступление 18-ой армии на Юге, которая после двух недель боев сначала умудрилась занять Мариуполь, а потом продвинуться и к Волновахе. Вот когда немецкое командование, во главе которого стоял Федор фон Бок, запаниковало и потребовало от Гитлера разрешения на выход из котла, пока еще котла, так как путь на Дебальцево и Иловайск еще не был закрыт.
Однако вопреки здравому смыслу фон Бок получил от Гитлера приказ оставаться на месте и более того продолжать наступление вглубь советской территории. Аргументировался этот приказ тем, что у русских не может быть много сил на южном направлении, и все это наступление, если скоро не захлебнется, то может быть легко прорвано немецкими войсками, которые уже спешат на помощь. Вот так, не только советское командование могло заблуждаться. К концу декабря кольцо окончательно замкнулось, 18-ая армия и наступающие части Юго-Западного фронта встретились в районе Иловайска. Что касается окруженной группировки Южного фронта под командованием Власова, то тут все пошло совсем не так как рассчитывал генерал. Имея ограниченный запас боеприпасов, окруженные дивизии понесли большие потери и когда до них добрались наступающие части, они уже были практически разгромлены, поэтому не могли продолжать военные действия.