Да Да Да податливо шептала Инна, задыхаясьи стягивая с меня тренировочные брюки с лампасами. Свитер с футболкой я скинул сам, выкручиваясь из рукавов.
Не помню, кто из нас кого повалил на кровать. Просто не хочется осуждать одну лишь Хорошистку. Я ведь прекрасно осознавал происходящее, но совесть не донимала меня ничуть. Не чувствовал за собой ни вины, ни раскаяния.
Да! Рита, Рита, Рита! Это имя колотилось у меня в голове, отзываясь частым биением пульса, но его пересиливало горячее стонущее аханье Инны, и тонкий голос, ронявший:
Ещё! Ещё-о О-о
Я овладевал чужой женой на пределе сил, едва удерживая в объятиях гибкое и сильное тело. Кровь бурлила во мне, донося тающие льдинки мыслей:
«Освободись Это освобождение Ты хотел ее? На! Бери! Расколдуйсяи забудь!»
Тут же промелькнуло ощущение, что я просто заучиваю будущее оправдание. Или объяснение
Пик! Экстаз! Взрыв!
Все обрывки дум, корчи переживаний и зашквар эмоций смыло в сладостном содрогании плоти.
«Свободен»
Мы не сразу расплели руки и ногии тут же задышали, как утопающие, вырвавшиеся из бездны вод. Повалившись на спину, я бездумно глядел в потолок, исследуя трещинки в побелке и завитки резного багета.
Не жалей ни о чем колыхнулся высокий томный голос. И не вини себяя давно, очень давно хотела, чтобы мы Чтобы мы с тобой Мое желание исполнилось.
Моетоже, я повернул голову набок, спокойно созерцая, как вздымаются Инкины груди, похожие на древнерусские шеломы, только живые и теплые, исцелованные да истисканные.
«Синяки будут» промелькнула мысль.
Наверное, тебе придется плохо прерывисто шептала девушка, будто слабея, и являя синий блеск из-под трепета ресниц. Всем опять хуже станет Из-за меня. Я знаю, но смолкнув ненадолго, она тихонько напела: «Мишка, Мишка, где твоя улыбка» Самая нелепая ошибкато, что я ушла от тебя. Из-за этого всё. Ну, да, я играла в любовь, было такое, но и любила! Тебя. Веришь? она нащупала мою руку и погладила ее.
Верю, вытолкнул я.
Вот такая вышла из меня роковая фемина длинно вздохнула Хорошистка. Я кругом виновата, но все равно хочу, хочу быть счастливой! И стану! повернувшись набок, она поцеловала мою руку, словно присягая. Больше не буду вмешиваться в твою жизнь! Обещаю.
Подтянувшись, я чмокнул в сухие, как будто воспаленные, слегка припухшие губы Инны, и встал, оттолкнувшись коленом.
Редко кто бывает виновен сам, неторопливо облачаясь, всё поглядывал на Хорошистку, словно стараясь запомнить получше. Девушка лежала, бесстыдно раскинув ноги и заложив руки за голову. Глаза ее влажно блестели, словно отражая слабую блаженную улыбку, застывшую в изломе рта.
Прощай, сказал я, оборачиваясь в дверях.
Пока прошелестело в ответ.
* * *
Понедельник, 8 ноября. День
Аденский залив, борт БПК «Сторожевой»
Вы представьте только, что было бы, вздумай сомалийцы пойти войной на эфиопов! с жаром воскликнул замполит Якушев, прохаживаясь по кают-компании. Нам пришлось бы выбирать, чью сторону занять, а оно нам надо? В любом случае, мы понесли бы потерии материальные, и репутационные! Зато теперь Советский Союз и Куба сплотили социалистическую федерацию Эфиопии и Сомали, куда вошел и Южный Йемен он сбил свою обычную сосредоточенность, на минутку рассеяв внимание. Да Йемен Я там служил, где-то с полгода. Очень необычная земля, очень! Эти древние расписные «небоскребы» в горах Хадрамаута его взгляд на секундочку расфокусировался, приобретя мечтательность, но офицер тотчас же вернулся в явь, смущенно кашлянув: К-хм Хочу надеяться, что сейчас, когда йеменцы скинули Салема, заигрывавшего с Мао, и к власти в Адене пришел Абдель Фатах Исмаил
Мы ему помогли! вылетело из толпы матросов.
Да! оживился замполит, подхватывая. Помогли! Поставили, можно сказать, своего человека. И это лишь доказывает нашу силу, товарищи, наш высокий профессионализмкак военных, так и дипломатов. Ведь кого попало не возведешь! Востокдело тонкое
А Эритрея? вдумчиво спросил Гирин. Что ж они сразу делиться, как амебы какие-то?
Смех разошелся по кают-компании и стих. Матросы выжидательно уставились на каптри Якушева.
Африка! улыбчиво развел руками замполит. Эритреей кто только не правили цари Аксума, и турецкие султаны, и короли Италии Лет десять назад Асмэра вошла в союз с Аддис-Абебой, но самодержец Эфиопии, человек недалекий, упразднил федерацию. Естественно, эритрейцы были против! И тамошним народам очень повезло, товарищи, что «красного негуса» Менгисту сменил адекватный генерал Аман Андом. Его самого, кстати, чуть не расстреляли менгистовцы! Андомумный человек. Он не стал гоняться за эритрейскими партизанами, а вернул им автономию, выговорив для Эфиопии выход к морю, и те уступили порт Асэб. А мир всегда выгоднее войны! Ну, и мы тут тоже выиграли Наш корабль держит курс на остров Дахлак у побережья ЭритреиСССР взял его в аренду на девяносто девять лет. Шестой или седьмой месяц там строится наша военно-морская база. Будем присутствовать в Красном море и не дадим империалистам нагличать!
Товарищ капитан третьего ранга! привстал матрос Баныкин. А Джибути? Мы ее как, насовсем потеряли? Или не насовсем?
А там нечего терять, длинно улыбнулся Якушев. Официально ДжибутиФранцузская территория Афаров и Исса. Французы разместили там главную базу Иностранного Легиона и держат свой флот. И какой нам прок бодаться с ними за клочок пустыни?
Неожиданно грянул сигнал боевой тревоги, и матросы, опрокидывая стулья, ринулись к выходу. Самым первым с места сорвался Иван Гирин. Ссыпавшись по трапу на свой пост, он с разбегу оседлал принайтованное сиденье и забегал глазами по мерцающим экранам локаторов. Хотел было отчеканить по-уставному, но капитан-лейтенант Фролов раздраженно отмахнулсяне до того. Склонившись к сетчатому микрофону, он торопливо, глотая буквы, доложил командиру корабля:
Три высотные цели! Предполагаю атаку! и резко обернулся к Ивану: Параметры целей?
Высота два семьсот, скорость девятьсот, пеленг сто десять на корабль, не меняется! бойко отбарабанил Гирин.
Товарищ капитан-лейтенант! зачастил старшина Пахомов. Наблюдаю три «Этандара»!
Товарищ командир! по эстафете завопил каплей, от возбуждения чуть не подпрыгивая. Это с авианосца «Клемансо»!
Пара «Этандаров» с ревом пронеслась над БПК, а третий, круто виража, зашел на цель. Две пушчонки заколотились, и фонтанчики от разрывов пересекли курс «Сторожевого». Один из тридцатимиллиметровых снарядиков снес красный гюйс со звездой.
Сбить! яростно хрипнул динамик.
Цель номер триуничтожить!
Есть!
Сопровождаю, выдохнул Гирин, цель номер три, дистанция десять!
Самолет противника в зоне поражения «Оса-М»!
Пуск!
Невидимая с поста установка ЗРК хищно развернулась, выпуская «Осу». Небольшая, ладная ракетка взвилась в небо, распушив дымный хвост, и унеслась вдогонку за наглым французиком.
Давай, давай цедил Фролов, нервно притоптывая.
Дистанция потеряна! Угол местаноль!
«Этандар» уходил, забирая вверх, но «Оса» догнала истребитель-бомбардировщики ужалила в хвост. В ясном, словно выцветшем небе лопнул, вспухая, черно-оранжевый клуб огнябесхвостый самолет по дуге закувыркался в море. В сторонке распустился, качаясь, белый парашют, словно сигналя: «Сдаюсь, сдаюсь!»
Цель поражена! завопил Иван.
Ура-а! грянул капитан-лейтенант.
Гирин, шумно дыша, отвалился на твердую спинку. Будут знать империалисты, как к советским приставать!
БПК прошел на траверсе Джибути, расходясь с песочного цвета громадой «Клемансо». Французы не егозилив кильватере «Сторожевого» следовал БПК «Василий Чапаев», теплоход «Андижан», танкер «Полярник» и новейший ТАВКР «Киев» с дюжиной «Як-38» на палубе.
Это была вторая боевая служба кораблялетом тяжелый авианесущий крейсер совершил переход из Севастополя к месту постоянного базированияв Мурманск-35. На Севере испытали сверхзвуковые «Базальты», всё отладили, как надо, и «Киев» вернулся на юглетуны осваивали просторы Индийского океана
Придерживая рукой бескозырку, Иван свысока поглядывал на французскую лоханку«Фрол» разболтал им, что кораблей, подобных «Киеву», должно быть аж семь боевых единиц.
Однотипный «Минск» скоро зачислят в состав флота, а вот «Новороссийск», «Баку», «Тбилиси», «Ригу» и «Ульяновск» спустят на воду совсем-совсем другими. Атомными! Одних «МиГ-27» или «Су-15» по шестьдесят штук на борту! Куда там «Клемансо» Корыто!
«АТАВКР! подумал Гирин с удовольствием. Звучит, как «атас!»
* * *
Среда, 24 ноября. День
Москва, проспект Вернадского
Я молча, с каким-то глупым ожесточением выполнил все измерения по физпраку, занес результаты в тетрадь и показал преподутот глянул, кивнул и расписался в практикантской книжке.
И куда теперь? Пару по английскому я пропускаю. Завалиться в общагу и покумекать над аудиоредактором? Музыканты мне памятник воздвигнут рукотворный за минусовки, за фланжер или хорус, да просто за обработку треков. Не хочется
Надо, Миша, надо! процедили губы, кривясь. Вперед, и с песней
Мой верный зеленый конь ждал меня на стоянке. «Поехали»
Вскоре я миновал тетю Дусю и вознесся на десятый. В Центре НТТМ держалась гулкая тишина. Никого. Все прилежно грызут гранит, даже умница Скоков.
Равнодушно заведя «Коминтерн», я уставился на экран. Тяжко Какая-то чернота на душе. И легче не становится, тяготит всё сильнее, да еще и срамный страх преследует: что скажет Рита?
И что я отвечу Рите?
«Ритка-маргаритка» незаметно стала для меня «Мариком». Это ласковое умаление прижилось, возведясь в степень интимного прозвища. Никто так не называл мою девушку, лишь я один. Марик
На экране протаяла четырехлучевая звезда, но я отвернулся, крутнувшись в неудобном кресле. Ритки не было полторы неделиона уезжала на Украину по каким-то семейным делам. То ли сошлись ее родители, то ли, наоборот, развелись, уже официально, я не интересовался. Вдруг Марику неприятна эта тема
А вчера Рита вернулась. Позвонила, радостная такаясоскучилась, говорит И что ей сказать сегодня?
Правду, буркнул я, нехотя запуская программу «Музред».
Самое поганое заключалось в том, что мне было хорошо с Инной. Как она вскрикивала, как извивалась подо мною, раскрываясь до донышка Меня передернуло, как от надкушенного лимона.
«Ой, вот только не надо юлить, бормоча всякую ерунду про соблазн, про искушение, про сексуальную магию! Ведь ты мог отказать Хорошистке, но не стал! корила меня совесть. Почему?»
А потому! Уйди я тогдавсю свою жизнь жалел бы о несбывшемся
Я мрачно засопели вздрогнул от телефонного звонка. Неужто Рита?..
Алё? звонила Инна. Алё? Это ты, Миша?
Я, глухо упал ответ.
Там никого нет? А то я пищать буду!
Нет, я один.
Мишечка, я беременна! заголосила трубка, еле вмещая бурлящий восторг.
От меня? похолодел я, чувствуя, как всё вокруг беззвучно рушится, распадаясь в тяжелую свинцовую пыль.
Да! Да! Да! Мишечка, родненький! Ну, прости, прости меня! Или, хочешь, не прощай! Да, вот такая я Ну, что уж теперь Ну, не вышло у меня всё, как у людей, так что же мнене жить теперь? Ой, прости, несу, что попало Вчера мне сказали, что я на второй неделе, и Утром сдавала всякие анализыочень боялась, что врачи ошиблись, но все точно. Ох, даже не думала, что бывает столько радости сразу! Ты только не переживай, ладно? Олег приедет завтра Он милый, и все у меня теперь будет хорошо! Никто. Никогда. Ничего. Не узнает! Да, да, да! Я поступила плохо, я роковая фемина и всё такое Но я счастлива! Прощай, родненький! Спасибо тебе огромное-преогромное, за всё, за всё! Без тебя я Ах, прощай!
Я медленно отнял от уха телефонную трубку и аккуратно положил, прерывая короткие гудки. Долго сидел, тупо глядя перед собой. Потом встал и пошел. Куда? Куда-то
Шел и думал. Вернее, как бы намечал мысли, а они сами плелись, одна за другой. Не то чтобы я уж очень озаботился судьбой дитяти. Нет, излишним чадолюбием не страдаю. Ритавот кто беспокоил меня по-настоящему, и тоскливое утробное поджимание как бы готовило меня к неизбежному исходу.
В лифтовом холле я притормозил, чувствуя, как вязну в загустевшем пространстве и остановившемся времени.
Из кабины шагнула Рита, засунув руки в карманы шубки. Не грустная, и не веселаяобычная. Такая, какой ее видят люди на улице или профессора в аудитории.
Привет, сказала она.
Привет я закопался в мысли, анализируя Ритин голос, но так и не выделил в нем эмоций. И стало тошно.
Рассеянно глядя по сторонам, девушка неожиданно посмотрела мне в глаза.
Ты переспал с Инной? вопрос не нес в себе и малой доли осуждения. В нем даже любопытства не чувствовалось. Таким тоном спрашивают о здоровье, лишь бы поддержать скучный разговор, из вынужденной любезности.
Да.
Почудилось мне или просто воображение разыгралось, но мой безжизненный ответ прозвучал с ломким, сухим треском рвущейся бумагитак расчленяют фотографию парочки, улыбающейся в объектив.
А Рита даже не вздрогнула. Не сжалась болезненно, как пишут в романах. Все с тем же отсутствующим выражением девушка кивнула, принимая к сведению.
Она беременна Сулима уставила на меня сухие глаза, в которых не читались ни боль, ни отчаяние, ни обида. Иду вчера, а Инна как раз из женской консультации спускается. Не видит никого, и аж светится, как китайский фонарик Я не постеснялась к врачихе зайти, спрашиваю, кто у Инкидевочка или мальчик, а та смеется Подожди, говорит, тридцать восемь недель, и узнаешь! Она беременна от тебя?