Но я действительно не знаю. Сергей Александрович Хотелось сказать: «Не делайте из меня дуру», но истинной леди это было не к лицу.
Что же, мне приятно быть гонцом, что принёс благостную весть. Граф шутливо поклонился, насколько это позволял стол и тарелка супа. Его Величество хочет видеть Вас на небольшом семейном приёме. Он рассказал о Вас матушке, и та непременно хочет посмотреть на талант своими глазами.
Это чудесно. Я улыбнулась, не в силах сдержать радости. Только очень волнительно. Я слышала, что угодить императрице не так уж и просто.
Поверьте, с Вашим талантом нравиться всем вокруг, Вам не о чем беспокоиться. И ещё один шутливый поклон. Казалось, что с губ мужчины сейчас закапает яд и прожжёт стол.
Сергей Александрович, могу ли я задать нескромный вопрос? Он кивнул, делая вид, что полностью поглощён супом в своей тарелке. Вам, кажется, это не по душе?
Ну что Вы, Вера Павловна. Я очень рад. Голицын аккуратно промокнул губы салфеткой. Ваш талант не должен пропадать зазря.
Мужчина подал знак экономке, и та поспешила убрать тарелку. Я решила, что больше уже ничего не добьюсь от графа, но, когда Аглая вышла, он неожиданно заговорил.
Мне всего лишь жаль. Тёмные глаза посмотрели на меня в упор. Взгляд был пронзительным, будто только им он пытался меня ранить. Вы чудесная. Я наверное, никогда не встречал девушек, подобных Вамсмелых, искренних, умных и при этом столь красивых. Но императорский двор портит всё, к чему прикасается. А Вы не сумеете удержаться от головокружительного блеска Олимпа, как и многие. Не могу Вас в этом винить.
Больше он не произнёс ни слова, а я так и не решилась заговорить. Да и что бы я ему сказала? Что приём у императораэто то, чего я добивалась, но вовсе не для того, чтобы блистать при дворе. Смешно. На его месте я бы сама себе не поверила. И всё равно мне было неспокойно оттого, что Голицын заранее был во мне разочарован.
* * *
Вечером, чтобы разогнать тоску, я предложила своим маленьким ученикам позаниматься на воздухе. Погода была чудесная, солнце как следует прогрело сад позади дворца, так что мы в сопровождении служанки отправились на улицу. Прогуливаясь по насыпным дорожкам, мы сочиняли рифмы для всего, чего видели, изобретая свои маленькие песенки-распевки. Скоро дети так увлеклись, что я им оказалась не нужна. Они носились вокруг, радостно тыкая в цветы, птицы, деревья и кусты, с лету придумывая, о чём петь и даже иногда попадали в ноты. Я с удовольствием подпевала им, тоже безбожно фальшивя, но хотя бы отвлеклась от отягощающих мыслей обо всём на свете. Правильно говорят, что песня может, если не залечить, то хотя бы облегчить любые раны.
Мы достигли небольшого пруда, который, по случаю дождя, превратился для детей в настоящее море. И тут я увидела, как к нам по дорожке кто-то торопится. Долговязая фигура в мундире Преображенского полка.
Роман Гавриилович! Я поспешила навстречу доктору, оставляя детей со служанкой.
Добрый день, мадемуазель. Он дежурно коснулся моей руки, вызывая у меня целую волну приятных мурашек. Как обычно, строгий и серьёзный. Сожалею, что не мог ответить на Ваше письмо, дождь
Конечно конечно. Я так рада, что Вы решили заглянуть. Я улыбнулась. Было что-то в этом сосредоточенном мужчине успокаивающее и понятное, что ли?
Я не рискнул бы, если бы не Он покосился на служанку невдалеке, что активно делала вид, что занимается сбором цветов. Не Ваша просьба.
Идёмте. Я подхватила доктора под руку и отвела немного в сторону. Не стоило сомневаться, что о посещении Иванова будет известно генеральше не позже ужина.
Собственно, о Фёдоре Алексеевиче. Чуть понизил голос мужчина.
Насколько всё серьёзно? Я не стала скрывать свою тревогу за поручика.
Крайне серьёзно. Пока он под домашним арестом, но, кажется, угроза его месту в гвардии вполне реальна. Иванов неожиданно печально вздохнул, и я поняла, что он действительно переживает за Толстого. Но он относится к этому, как к очередному приключению. Что не день, устраивает попойки
Раздался пронзительный крик. Мы как по команде обернулись. Кричала Евдокия, указывая пальцем на пруд, где над водой едва виднелась маленькая головка. Мы с доктором ринулись на помощь. Мужчина на ходу стянул с себя мундир и прямо в сапогах кинулся в воду. Там, где мальчишка не доставал до дна, Иванову было всего лишь по бедро, он быстро выловил Алексея, но даже с берега было видно, что мальчик был без сознания.
Я схватила за руку ревущую Евдокию и вручила её служанке:
Беги за барином! Но девка встала, как вкопанная. Ну, что встала! Та похлопала глазами заторможено, но, в конце концов, приподняла юбки и припустила в дом, таща за собой девочку, как на буксире.
Не дышит. Констатировал Роман Гавриилович, уложив хрупкое тельце мальчика на траву. Кажется, что он был в растерянности не меньше, чем служанка. А во мне будто огонь разгорелся. И в отличие от растерянного врача я знала, что делать.
Курсы первой помощиедва ли не первое, чему учат перед тем, как отправиться в путешествие. Конечно, мы привыкли полагаться на то, что в случае чего помощь придёт сама. Наши «помощники», чью роль играл мой медальон, реагировали на критические изменения в теле и срабатывал датчик экстренного вызова. Но что делать, если помощь прийти не успевает или не может? Прямо как сейчас.
Я оттеснила Иванова от мальчишки и отработанными сотню раз движениями принялась спасать маленького Алексея Петровича. В первую очередь уложила мальчика к себе на бедро, освобождая дыхательные пути от воды. Но вопреки моим ожиданиям, этого оказалось мало. А дальше по кругуискусственное дыхание, четыре нажатия на грудину. Я ужасно боялась, что хрупкие кости треснут под моими сильными толчками, руки дрожали, но жуткий вид синеющей кожи, бездыханного тела не давали мне остановиться. Кажется, доктор что-то говорил, но я его не слушала. Раз, два, три, четыре Выдох. Раз, два, три, четыре, выдох.
Наконец, мальчишка закашлялся. Я быстро перевернула его набок, глядя, как того тошнит собственным обедом и остатками воды. По вискам стекал пот, платье прилипло к спине, голова кружилась. Но живой, живой!
Я подняла голову, впервые взглянув на Романа Гаврииловича. Глаза у него были как два блюдца. Я даже не представляла, что человека могут быть такие глаза от шока. А к нам по дорожке уже бежала целая делегация. Генерал, Мария Алексеевна и толпа служанок с одеялами. Я тяжело осела на землю, чувствуя, как шумит в ушах и громко бьётся собственное сердце.
* * *
В сопровождении многочисленных слуг и причитающей генеральши мальчика отнесли наверх. Мы с доктором и Петром Александровичем следовали в конце процессии. Иванов объяснял, что произошло. Когда дело дошло до реанимации Алексея, Роман Гавриилович не стал вдаваться в подробности, а лишь сообщил, что в том, что сын Его Превосходительства ещё жив стоит благодарить именно меня. Толстой коротко кивнул нам:
Ожидайте здесь. Сам взбежал по лестнице. Мы же с Ивановым остались посреди холла в совершенной растерянности. Доктор стоял в мокрых брюках, в спешке натянув на себя мундир. Я со стороны, наверное, тоже выглядела не лучшим образомподол платья мокрый и грязный, локоны выбились из причёски. Меня начало потряхивать от накатившего постфактум волнения. Я обняла себя руками, чувствуя, как щёки загораются лихорадочным румянцем.
Вера Павловна. Доктор неуверенно шагнул ко мне. То, что Вы совершили
Прошу, Роман Гавриилович, давайте поговорим об этом п-позже. У меня не было сил сейчас на ходу сочинять для доктора правдоподобную историю о том, откуда я владею навыками, которых и в помине нет у полкового врача. Иванов кивнул и отступил, за что я ему была ужасно благодарна.
Так в полном молчании мы простояли какое-то время. Мимо нас сновали слуги, служанка из кухни понесла на второй этаж поднос со свежим чаем. Шмыгнул мимо в дверь мальчишка-поварёнок, которого часто использовали в качестве посыльного, прижимавший к себе письмо. Наверняка послали за семейным доктором.
Скоро наверху послышались голоса, из которого особенно выбивался визгливый голос Марии Алексеевны. Вскоре в пролёте показалась и она. Женщина быстро сбежала вниз, явно направляясь к нам. Я едва заметила шедшего позади неё супруга, как весь вид мне заслонило лицо генеральши, перекошенное гневом. Возможно, это был стресс, может просто неожиданность, но я не успела и рта открыть, как мне прилетела звонкая пощёчина.
Дрянь! Я прижала ладонь к горящей огнём и болью щеке, удивлённо уставившись на Толстую. Я знала, знала, что ты принесла нам беды!
Мария! Рядом возник Пётр Александрович, попытался оттащить разъярённую женщину.
Она чуть не убила Алексея! Чуть не убила! Взвилась генеральша ещё сильнее.
Мадам, Вера Павловна спасла мальчика Попытался за меня вступиться доктор.
Молчи! Досталось и Иванову. Вы там миловались, пока мой сын тонул!
Генерал мягко обнял жену за плечи, понимая, что сейчас никакие слова не помогут. У женщины явно была истерика. Её трясло от гнева, пощёчинаэто малое, что она хотела со мной сделать.
Идёмте, Мария Алексеевна, Вы сейчас больше нужны Алексею. Тихо уговаривал жену Толстой.
Выметайся! Тебе тут не место! Убийца! Дрянь! По трясущимся щекам генеральши текли слёзы.
В конце концов, она дала себя увести в детскую, а хозяин дома совсем скоро возвратился к нам.
Вера Павловна, боюсь, Вам лучше сейчас действительно уехать. Я выдохнула сквозь зубы. Больше всего мне тоже хотелось разрыдаться от отчаяния.
Но Ваше Превосходительство! Иванов сделал шаг вперёд, будто бы хотел закрыть меня своим плечом.
Не горячитесь, Роман Гавриилович, я верю Вам и Вере Павловне, но так будет лучше для всех. Он задумчиво подёргал себя за полу мундира, из-под которого виднелась красная орденская лента. Поезжайте к Голицыну. Я напишу ему.
Не надо. Ответила я, сдерживая рвущуюся наружу злость. Я сама всё ему объясню. Позвольте мне только собрать вещи.
Конечно конечно. Быстро закивал генерал-губернатор. Я прикажу подготовить экипаж. А Вы, Иванов Он оглядел Романа Гаврииловича, кажется, только сейчас замечая натёкшую с его формы лужу на дорогой ковёр. Жду Вас завтра утром у себя.
Глава 11
Дуняша демонстративно оставила передо мной открытый сундук, а сама вышла, не вымолвив ни слова в знак протеста. Очевидно, горничная была на стороне своей хозяйки. Но я была даже рада. Наконец, смогла дать волю слезам, впихивая как попало в небольшой сундук пожитки, которыми успела обрасти. Я злилась на глупую, как валенок генеральшу, на Толстого, который не смог сказать слова против, даже на Иванова, который так не вовремя решил появиться в саду.
К концу своих нехитрых сборов я даже была рада, что уезжаю из дворца. Главное, чтобы Сергей Александрович после сегодняшнего разговора за обедом, в котором он недвусмысленно дал понять, как относится ко мне, не выставил меня за дверь. Причин, чтобы оставить меня у себя, у него не было, а ночевать на улице с пятью заработанными на занятиях рублями в кармане совсем не хотелось. Предположим, я бы могла на них снять комнату на постоялом дворе, но что делать, когда деньги кончатся? О приёме во дворце можно забыть. Сил на то, чтобы вновь играть перформанс «Сиротка из провинции» теперь перед Голицыным у меня не было совершенно.
Провожать меня никто не вышел. Родители были у постели сына, Иванов успел уехать, слуги обходили меня стороной. В дверях я наткнулась на спешащего на вызов доктора. Одна из служанок с поклоном приняла у него шляпу и трость. Взгляд белёсых глаз врача скользнул по мне без интереса. Только задержался на мгновение на грязном платье, которое я так и не переодела. И я вышла в ночь, таща за собой чёртов сундук, чувствуя, как начинает ныть вывихнутая рука.
Батюшки, Вера Павловна! Дверь мне открыла Аглая, всплеснула руками. Быстро смекнула что к чему и побежала звать хозяина. Я пнула сундук и вошла следом в тёплый холл. Удивительно, каким родным здесь всё казалось, несмотря на то, что моим временным убежищем всё это время был не этот особняк в заросшем саду, а выхолощенный дворец на Невском.
Мадемуазель? Голицын спустился со второго этажа, в домашнем халате поверх рубашки и брюк, немного всклокоченный. Не спал, сидел за бумагами до позднего вечера. Боже, что у вас стряслось?
Он быстро осмотрел мой наряд сундук у ног. Увидев в тёмных глазах тревогу, я почувствовала приятный укол удовлетворения.
Аглая, вели подать чай, чего-нибудь закусить, готовь мадемуазель Оболенской комнату и горячую ванную. Пока экономка побежала исполнять распоряжения, Сергей Александрович взял меня под руку и увёл в уже знакомую мне гостиную, усадил в кресло.
Рассказывайте. А сам принялся зажигать свечи и разводить огонь в потухшем камине. От облегчения я была готова снова расплакаться, но с усилием заставила себя сглотнуть ком в горле, и без утайки поведать всё, что случилось нынешним вечером. Не забыв упомянуть о небольшой работе, которую дал мне Толстой, об Иванове, одним словом, обо всём, не вдаваясь в лишние подробности спасения юного Алексея.
Сергей Александрович присел в кресло напротив, не отрывая от меня своего пронзительного взгляда. Не задал ни одного вопроса, даже о том, зачем приезжал доктор и как вообще вышло, что я близко знакома с полковым врачом. Лишь покачал головой. Повар принёс нам чай и что-то из еды. Мне в руки была вручена чашка. Когда мы остались одни, граф заговорил.
Вот что, Вера Павловна. Оставайтесь у меня, сколько потребуется. Пётр Александрович хороший, честный человек. Уверен, он быстро разберётся с этим недоразумением, и Вы сможете вернуться
Но я не желаю. Я резко подалась вперёд, немного расплескав чай по блюдцу. Слова вырвались у меня быстрее, чем я успела прикусить язык. Я стушевалась на секунду, но скоро поняла, что сказанного не воротить. Я не хочу обратно, Сергей Александрович. Прошу, я не помешаю.
Вера Павловна. Мужчина мягко мне улыбнулся. Я уверен, что Вы мне не помешаете. Я лишь переживаю за Вашу честь. Жить в доме мужчины, который Вам никто, да ещё и с такой репутацией
Он не стал продолжать, но было понятно без слов. Как же объяснить графу, что уж ниже падать мне точно некуда? Но вместо этого я лишь сказала:
Позвольте мне самой тревожиться о моей чести. Всё что я прошуприюта. Я крепче сжала тонкую ручку чашки, впиваясь взглядом в лицо Голицына. Он размышлял некоторое время, также внимательно глядя на меня. Удивительный мужчина, по его лицу было непонятно, что же у него там в голове. Я не могла предсказать, но остро чувствовала, что сейчас решится моя судьба. В конце концов, граф вздохнул, отводя взгляд к огню.
Мой домВаш дом.
* * *
Наутро, несмотря на все волнения вчерашнего дня, я проснулась удивительно бодрой и воодушевлённой. Быстро оделась в свежее платье, последнее из тех, что было прилично надевать днём, привела в порядок копну непослушных волос, готовая отправляться к завтраку Как завтрак пришёл ко мне сам. Точнее, пришла Аглая, осведомляясь, может ли она подать чай. Я так привыкла к семейным завтракам в доме Толстых, что не сразу поняла, что экономка предлагает принести мне еду прямо в отведённые мне комнаты.
А что же, Сергей Александрович уже уехал? Я удивлённо хлопала глазами, глядя на дородную фигуру Аглаи в дверях.
Барин привыкли завтракать у себя. Также удивлённо женщина смотрела на меня.
Хм. Я по старой привычке принялась накручивать на палец локон волос, выбившийся из причёски. Может, попробуем его оттуда выкурить? Все ж таки у графа гости.
Аглая посмотрела на меня с хитрым прищуром, улыбнулась.
Попробую что-нибудь сделать. Кажется, экономка была не против моего маленького штурма одинокой жизни Голицына. Сидит себе сычом в своём кабинете, завтракает у себя, ночует, небось, в обнимку с бумагами. И я чудесно понимала Сергея Александровича. Там, у себя, я тоже больше всего на свете любила маленькую комнатку, которую отец переоборудовал в мой кабинет, и не очень-то любила, чтобы кто-то вытаскивал меня из моей уютной скорлупы. Быть может, поэтому я выбрала профессию, в которой ты чаще общаешься с бумагами, чем с людьми? Но сейчас душа требовала социализации. Я бы и рада сказать, что бедный Голицын просто попался под руку, но, честно говоря, я была рада его молчаливой и приятной компании.
Аглая отправилась совершать диверсию, а я решила, что уж всё равно одета и готова, а заняться толком нечем, помочь накрывать стол. Насколько я поняла, слуг у графа было всего ничего. Экономка, повар, да два конюха, которые вчера помогали таскать горячую воду для моей ванной. Как ему удаётся содержать такой огромный дом с таким количеством дворнине представляю. Конечно, мне бы стоило играть роль леди и не заниматься работой руками, и у Толстых я так и делала. Но сейчас просто не могла усидеть на месте, даже если меня сочтут сумасшедшей.