Судя по сползшей с лица химика мечтательной улыбке, последнее ему не сильно понравилось, пришлось сразу же добавлять.
- Не бойтесь, Василий Михайлович, не Боги горшки обжигают, все будет хорошо, особенно если к работе с умом подходить. Мы же будем подходить с умом?
- Ну Да Ваше императорской высочество - Севергин казался окончательно сбитым с толку.
- И да, - собравшись уже уходить, добавил я, - предусмотрите в смете траты на закупку или производство большого количества азотной кислоты. Наша лаборатория будет заниматься нитрированием разного Целлюлозы там, хлопка Глицерина опять же.
- И как вы себе это представляете?Спросил молчавший всю дорогу Воронцов, когда мы сели в карету.
- Подключу административный ресурс Семен Романович, - усмехнулся я.Хорошие отношения с императрицей, они иногда могут помочь не только кондитерскую открыть, но и кое-что посерьезнее. Хотя тут десятью тысячами, наверное, не отмахаешься, впрочем, и прибыль обещает быть несравнимой.
Воронцов подумал несколько минут то глядя в окнотам за стеклом во всем своем неприглядном виде проплывал осенний «черный пес Петербург» - то переводя взгляд обратно на меня, после чего аккуратно спросил.
- Не будете ли вы против, если я предложу себя в качестве дольщика сего предприятия?
Я смог только кивнуть, после чего во весь голос рассмеялся. Чтобы сдвинуть что-то в голове местного высокородного дворянина понадобилось всего лишь четыре года постоянного общения с попаданцем из будущего. Какая малость! Где бы только на каждого графа или князя в Империи зять по попаданцу?
Еще одним местом, которое я посетил в эти дни, была упомянутая уже кондитерская лавка моих швейцарских компаньонов. Господина Беранже на месте не было, он где-то мотался по городу, однако мне хватило и второго хозяинагосподина Вольфа. Заехал я не просто такхоть мне и было интересно посмотреть на то, как и где продаются «изобретенные» мной сладостиа для того, чтобы передать кондитерам еще один интересный рецепт, непосредственно связанный с шоколадом, а именно - печенье с шоколадной крошкой. Казалось бымелочь, глупость и вообще даже не полноценное изобретение, однако где-то в будущем я встречал, что человек придумавший этот рецепт впоследствии стал миллионером. В общемпочему бы и нет?
Глава 13
В декабре 1805 Александр вернулся из своего первого заграничного похода в Петербург. Вернулся, что называется «на щите» - а еще точнее, если уж проводить прямую аналогию«без щита» - давненько уже российская армия не испытывала таких страшных, унизительных, а главноемолниеносных разгромов, как в эту кампанию. Ее итогом стала потеря пятидесяти тысяч русских солдат, выход Австрии из войны и полнейшее унижение императора, который даже не пытался скрыть своих чувств. Дошло до того, что по возвращении в столицу он сначала отправился к Нарышкиной и уже потом, найдя утешение в объятиях любовницы, приехал и в Зимний. Это дало придворным сплетникам повод прийти к окончательному выводу о том, что «ночная кукушка» окончательно «перекуковала» дневную.
В общем, новогодние праздники в этот раз получились не слишком веселыми. Весь Петербург, тонко чувствующий серое, под стать местной погоде, настроение императора и двора, как будто притих. Гораздо меньше было всяких гуляний, праздников, балов и приёмов: все, казалось, затаились в ожидании того, что будет дальше.
При всем при этом, не смотря на тяжесть поражения и потерю союзника, Россия не последовала примеру Австрии и мира с Наполеоном не заключила, а это означало продолжение воны, которая, исходя из послезнания, в итоге закончится через два года Тильзитом.
В этих условиях я настоял на отправке моего егерского батальона на Кавказ, где шла вялотекущая драка с Персами и, как я помнил, вскорето ли уже в этом 1806, то ли в следующем 1807 - должна была начаться война с турками. Отправлять егерей в Европу, где сражались стотысячные армии, и где так тщательно подготовленными по моей программе четырьмя сотнями бойцов пожертвуют при необходимости не задумываясь, я не хотел совершенно, поэтому озаботился отправкой своих подопечных на «курорты юга России». Так сказать, в более холодную горячую точку.
Последний смотр перед отправкой мы устроили прямо на дворцовой площади. Это была середина января, над столицей наконец установилась более-менее приличная зимняя погода: на землю лег снег, установился небольшой, градусов в пять-семь морозец, тяжелые свинцовые тучи до этого сплошной завесой покрывавшие небо наконец откочевали куда-то за горизонт и выглянуло Солнце. В общем, почти как у классика, который пока еще таковым не является и, вероятно, пока только учится писать:
«В тот год осенняя погода стояла долго на дворе,
Что-то там, что-то там, снег выпал только в январе,
На третье в ночь».К своему стыду полностью этот кусок я не вспомнил, но смысл понятен и так.
В этом году снег выпадал и раньше, но таял, превращаясь в мерзкую жижу, хлюпающую под ногами, а тут, наконец, ближе к крещению подморозило.
Действо устроенное и срежиссированное мной, без ложной скромности скажу, выглядело фантасмагорически. Полнейшая эклектика. С одной стороны дворцовая площадь, с отсутствующей еще стелой в центре и не построенным еще зданием Генерального штабадля меня, когда я первый раз увидел россыпь отдельных строений напротив Зимнего это стало настоящим шокомразвевающиеся на легком ветру триколоры, и куча людей вокруг в дорогой, шитой золотом одежде. С другойчетыре сотни бойцов, выглядящих так, как будто они сошли с плаката из 1941 года. Понятно, что точного подобия я не добивалсяэто было бы глупооднако явное сходство налицо.
Придумывая форму своих егерейэто вообще у местных Романовых развлечение такое, придувать разным полкам разную форму, впрочем, в отсутствии интернета или хотя бы телевизора, судить их за попытку хоть как-то развлечься я не могуя ориентировался на три фактора. Удобство: тут все понятно, и карманы на нужных местах и пуговицы-завязки, и вставки из многослойной кожи на коленях и локтяхв общем, форма за эти два с половиной года менялась не раз и не два. Я сразу поставил офицерам задачу проверить одежду со всех сторон и более тогоустановил небольшие премиибуквально в несколько рублейза внесение удачных рацпредложений. По началу дело не шло: личный состав просто не понимал, что от них хотят, но потом что-то выправилось у них в головах, и предложения посыпались как из рога изобилия.
Вторым фактором была функциональность и третьим, как ни странноцена.
Почему «как ни странно»? Потому что, казалось бы, на четыреста человек форму можно пошить, по сути, любую, не сильно обращая внимания на ценник, однако я все это делал с прицелом потом перенести удачные новинки на всю российскую армию в целом, и уж тут любая сэкономленная копейка была бы не лишней.
В общем, на головах была классическая, придуманная мноюпоскольку как оказалось пока еще не существовала ну или была как минимум не распространенашапка-ушанка, зимние кафтаны в которых бойцы постоянно мерзли, сменились ватными курками и штанами, ранцы поменяли конструкциюв тех, что имели перекрещивающиеся лямки сдавливающие грудную клетку бегать было совершенно невозможнои стали больше похожи на классические вещмешки, а на ногах, опять же по зимнему времени, были обуты валенки. И для полноты картины нужно добавить, что выкрашено все это было в зелено-черный камуфляж, к которому опять же зимой полагались белые маскхалаты.
На небольшой трибуне, установленной специально ради такого события, стоял сам Александр. Ну и я рядом с ним. Я попросил императора лично вручить своим егерям знамя новосозданного батальона и брат, прекрасно осознавая необходимость красивых жестов после такого впечатляющего разгрома, без лишних возражений согласился.
Специально для сегодняшнего дня я написал музыку. Ну как ятут мне помог известный столичный композитор Степан Аникиевич Дегтярев, известный своими патриотическими произведениями. Опять же написалслишком сильно сказано: как мог по памяти, ориентируясь больше на текст, чем на музыку «намурлыкал» композитору то, что хотел бы получить в итоге. Проблем была еще в том, что помнил я только первый куплет с припевом, а дальше Степану Аникиевичу пришлось выдумывать, по сути, самому. Не скажу, что получилось совсем идентично знакомой мне по будущему версии, однако мелодия узнавалась буквально с первых же нот.
Так вот. Мы с Александром поднялись на трибуну, внизу грянул оркестр и на дворцовую площадь не слишком, если уж говорить честно, ровными коробкамистроевую мои егеря почти не отрабатываливошел «Лейб-гвардии его императорского высочества Николая Павловича отдельный егерский батальон». Слов к музыке мы, конечно, не придумали, однако в голове у меня автоматически заиграло.
- «Этот марш не смолкал на перронах,
Каждый раз заслонял горизонт,
С ним отцов наших в дымных вагонах,
В поездах увозили на фронт.
Он Москву отстоял в сорок первом,
В сорок пятом шагал на Берлин,
Он солдатом дошел до победы,
По дорогам нелёгким войны.
И если в поход
Страна позовет,
За край наш родной,
Мы все пойдем в священный бой».
Там были и другие тексты, написанные еще в Империи, однако помнил я только этой вариант, который очевидно пускать «в продашн» было никак нельзя, поэтому пока музыка осталась без слов.
Мимо трибун проходили и строились егеря совершенно советского вида со штуцерами, к которым я настоял, чтобы примкнули штыки, и которые в таком виде вполне можно было издалека принять за трехлинейки. Казалось, что сейчас эти ребята прямо отсюда отправятся защищать Ленинград на внешний обвод. К сожалению, а может к счастью, такие эмоции мог прочувствовать в силу понятных обстоятельств только я, для остальныхи для придворных, всяких прочих «приближенных» кучкующихся на стороне Зимнего и для простых зевак, толпящихся но противоположнойвсе выглядело просто как еще один парад, коих Питер видел, откровенно говоря, не один десяток.
- «Это еще что», - подало голос второе мое ехидное «я», вынырнувшее из глубин сознания как реакция на повлажневшие слегка глаза.«Вот мы к двенадцатому году «Священную войну» напишем, заменив фашистов на французов, как раз в размер ложится, вот тогда да»
Дальнейшее действо было конечно очень пафосным, но таких же эмоций у меня в душе уже не поднимало. Император толкнул короткую речьэто я тоже посоветовал сделать для большего «единения с народом»потом принесли знамя, егеря его приняли и утопали с площади, после чего мимо трибуны, для того чтобы закруглить действо прогнали еще и прочие гвардейские части, которым, в общем-то тоже вскоре предстояло вновь поучаствовать в войне.
Вообще, в эти месяцы, после возвращения в Питер Александр был необычно податлив и относительно легко соглашался на все мои более-менее разумные и обоснованные предложения. Император, очевидно, находился в таком себе психологическом состоянии «грогги» - стоячего нокдаунаи с трудом мог принимать адекватные решения. Я было даже подкатил к брату провентилировать вопрос начет заключения мира с Наполеоном сейчас, а не через два года и еще сотню тысяч трупов наших солдат, но тот только покачал головой. Оказалось, что почву в этом направлении русская дипломатия в лице Чарторыйскогонашел, блин, кого посылатьуже прощупывала, однако условия корсиканец вкатил настолько тяжелые, что Александр на них пойти был пока не готов. Какие именно условия, причем император говорить не захотел, хотя мне это было и не нужновероятнее всего речь шла о континентальной блокаде Англии, на которую, как это не печально у нас было завязана большая часть внешнего экспорта. Такой маневр сильно ударил бы по казённым доходам, позволить его себе мы просто не могли.
Что же касается егерского батальона, то с его командиром капитаном Иваном Васильевичем Авдеевым я постарался обсудить все возможные варианты развития событий заранее, заодно снабдив его целой пачкой сопроводительных документов.
- Вот тут, - я вызвал капитана к себе в Зимний, где к этому времени успел обзавестись не только собственным кабинетом, но и небольшой канцелярией, состоящей из секретаря, пары делопроизводителей и пары курьеров.сопроводительные бумаги. Вы будете подчиняться лично князю Цицианову, никто другой больше вам приказов отдавать не сможет. Более того вот тут письмопередашь князю лично из рук в рукигде я прошу его применять ваш батальон исключительно по профилю. Дабы не додумались местные дуболомы вас в пехотную линию поставить или еще какой кунштюк вытворить. Это ясно?
О том, что князь буквально через месяц погибнет при захвате Баку я пока, естественно, не знал.
- Так точно, ваше императорское всочество!Я поморщился, молодой пареньему еще и тридцати не быломне был искренне симпатичен. Происходящий из давнего Тульского дворянского рода, он был таким себе типичным арийцемхоть на плакат о расовой чистоте помещай: высокий рост, светлые, слегка вьющиеся волосы, голубые глаза. Думается мне, что проблем с женским полом у капитана при такой внешности точно не было. Так вот все было в нем хорошо, вот только быстрый карьерной взлет еще видимо не уложился у него в мозгах и отучить его от полного титулования у меня так и не получилось.
А взлет был очень приличный: мало того, что он из 72-ого тульского пехотного перешёл в гвардию с сохранением чина поручикаэто сразу считай плюс два чина, - так еще и за два с половиной прошедших года он еще немного подрос, чтобы соответствовать уровню командования батальоном до звания капитана, то есть еще на два. Впрочем, если посмотреть чуть шире, то ничего совсем уже экстраординарного в этом не было. Тут порой тридцатилетние армиями командовалинапример тот же Каменский 2-ой, - причем делали это весьма талантливо так что получить в 29 лет капитана гвардии достижение отнюдь не уникальное.
- Напоминаю, что главная ваша и твоя личная задачанабраться опыта и сохранить людей. Персов, поверь мне и без тебя там есть кого бить, поэтому лезть на рожон запрещаю. Нужно обкатать тактику, посмотреть на людей в боевой обстановке. По горам со штуцером бегать это совсем не тоже самое, что в полный рост на картечь идти. Там любой дурак справится без мозгов и капли воображения, тут больше извилинами шевелить нужно. По возвращении будем батальон разворачивать в полк, поэтому сразу присматривай, кого можно повысить, а кто уже достиг своего потолка компетенции, понятно?
- Потолка компетенции?
- Кто хорош на той должности, которую занимает сейчас, но, если повыситьбудет уже много ошибаться, - по-простому объяснил я термин из будущего.
Вообще, нельзя не отметить, что мой батальон был с какой ни посмотри стороны частью уникальной. В российской армии был традиционный никуда не девающийся офицерский голод и часто-густо на роту солдат приходился только один офицер, даже без единого субалтерна, чьи функции выполнялись самыми опытными из унтеров, то у меня было на каждый взвод по офицеру, что изрядно поднимало его боеспособность.
Ну и еще одним, честно говоря, полулегальным совершенно подарком, который я буквально контрабандой передал Авдееву стали пулелейки под пулю Минье. Учитывая состояние с контрразведкой в стране, я небезосновательно опасался, что как только попробую внедрить такую полезнуюя бы даже сказал прорывнуюштуку как пуля, с помощью которой из нарезного штуцера можно будет стрелять так же быстро, как и из гладкоствольного мушкета, уже завтра об этом будут знать во всех европейских столицах. Более того, пока наши генералы будут телиться, думая, надо ли нам такое богатство и французы, и англичане и все остальные быстро себе их внедрят и будут стрелять по нам с недостижимых для русских войск расстояний. Поэтому я в обстановке строжайшей секретностина сколько опять же это вообще возможноизготовил несколько вариантов пулелеек, незначительно отличавшихся между собой и отправил их на Кавказ для «войсковых» испытаний с наказом использовать их очень аккуратно и нив коем случае не допустить захвата их врагом. Даже ценой собственно жизни. Авось у диких горцев некому будет выковыривать из тел, раненных и погибших пули, и новинку удастся сохранить в тайне. Хотя бы до двенадцатого года
Забегая чуть наперёд, то немного поредевший и отлично зарекомендовавший себя батальон вернулся в Питер в начале 1808 года, где был объединен с гвардейским егерским батальоном созданным еще Павлом в 1796 году и путем формирования третьего батальона превращен в полк. Впрочем, это было дело еще отдаленного будущего.
Что же касается коммерческого направления моей деятельности, то начало 1806 года получилось в этом направлении крайне удачным. Я наконец не только придумал товар, который должен был стать первым кирпичиком в построении моей будущей торгово-промышленной империи, но и приступил к его воплощению в металле. В металле - в прямом смысле, потому что таким изобретением, которое как мне показалось будет идеально подходить под все параметры, стала обычная застежка-молния. Достаточно простая, чтобы для ее изготовления не требовалось сложное оборудованиехватит несколько человек с надфилями и немного металлалегко вводимая в оборот и при этом достаточно маржинальная, чтобы на этом можно было неплохо заработать.