Мира.
Мира покачал головой Андрей. Когда вы, лучшие люди Римской Империи, без сражений перебегали на сторону осман, вы тоже искали мира. И что? Получили? Державу, что многие столетия строили ваши предки, вы спустили в выгребную яму. Просто лишь ища легких путей и не желая драться за свое отечество.
Ты не понимаешь
Что я не понимаю?! перебил его Андрей, подавшись вперед. Ясражаюсь. Хотя мог бы сбежать в тихое и теплое место. Много раз мог. Но я сражаюсь за себя, свою семью, свои страну. А вы? Что делали вы? Ты хоть представляешь насколько величественной державой был даже не единый древний Рим, а хотя бы просто восточная его часть во времена Юстиниана? Понимаешь?
Земли Великой Порты уже приблизились к границам Юстиниана.
Земли границы тихо повторил Андрей. А люди? А армия? А культура? Ладно. Это все пустое. Обсуждать римское наследие с человеком, что ставит толпу крестьян-азапов вровень с могуществом старинных комитатов бессмысленно. Рим пал и давно сгнил. Наверное, еще во времена Ангелов. Так что нынешние его потомки судят о нем лишь по костям.
Почему Ангелов? неподдельно удивился отец Дионисий.
Потому что они его сломали. Вот как Андроника Комнина свергли, так и все дальше уже была агония. Просто агония
Это сложный вопрос.
Долгий скорее Долгий покачал головой возразил Андрей. Ты спрашивал меня о том, с чем можно подойти к моему Государю для примирения? Я отвечу, как думаю. А дальше уже судите сами. Первое. Вы должны собрать вновь Вселенский собор и признать решение предыдущего ничтожным. Второе. Вы должны признать на том соборе автокефалию церкви Руси. Зависеть от воли султана мы более не желаем. Третье. Вы должны признать титул Иоанна Васильевича. Я не уверен, что он желает лавров наследника Василевса. Но вот то, что он Государь всея Русиэто должно быть твердо. И вот после этого уже подходить к нему, дабы восстановить церковное общение.
А иначе никак?
Иначе? повел бровью Андрей. Иначе можно. Перевозите резиденцию Константинопольского патриарха в Москву. Чем не выход? Папы ведь в Авиньоне жили вон сколько лет. Чем ваш патриарх хуже? Зато окажется под рукой православного монарха в православной стране.
Боюсь, что
Просто не будет, перебил его воевода. И малой кровью вы не отделаетесь
[1] В традиционном исламском праве за содомиюсмерть. Это очень серьезное преступление. Все же, что с ним было связанно также осуждалось. Что, впрочем, не искореняло эту проблему и даже в какой-то мере культивировало, добавляя остроты.
Глава 7
1556 год, 7 ноября, Шатское графство[1], крепость
Петр стремительно и с нескрываемым волнением шел по улице, зажимая в руке два футляра для свитков. Достаточно внушительные. Вскрытые. Вон, печати на них сломаны и болтаются на бечевочках. Шел быстро. Хотя ему казалось, что еле ползет. Из-за чего ускорялся еще скорее
Наконец он достиг здания ковровой мануфактуры.
Решительно распахнул дверь.
Вошел.
Прошел к помещению, где обычно находилась старшая над ковровыми ткачихамиПрасковья. И, по совместительству, его любовь. После того публичного чуть ли не отказа взять ее в жены у них отношения испортились совершенно. Она его стала избегать и, при случае, уязвлять языком, отпуская очень едкие комментарии.
Петр терпел.
Ему было больно и обидно, но он терпел. Лишь с укоризной смотрел на нее. Любуюсь ее лицом ее глазами Теперь же получилось все исправить
Прасковья в своей коморке была не одна. Она там беседовала с двумя ткачихами о чем-то. Однако, когда влетел Петр, они синхронно замолчали и уставились на незваного гостя.
Все вон! рявкнул тот. И тут же, спохватившись, добавил той, к кому он так спешил:Кроме тебя.
Женщины не стали перечить старшему человеку в крепости. И что-то бессвязно пискнув, выскользнули скорее, чем Прасковья успела отреагировать. Слишком уж шокировала ее эта выходка.
Ты что себе позволяешь?! воскликнула она, резко встав и уперев руки в боки. По какому праву ты меня позоришь прилюдно?!
Позорю? несколько опешил тот.
Да! Позоришь! Ты мне не муж, не брат, не сын и не отец. По какому праву ты смеешь оставаться со мной наедине? Да еще так бесцеремонно и прилюдно?
Я ты меня не так поняла.
Да? А как я тебя должна понять?
Мне с тобой нужно поговорить. ОЧЕНЬ нужно. С глазу на глаз. Если не тут, то где?
Поговорить, говоришь? напряженно переспросила Прасковья, прищурившись.
Да. Это касается нас.
Нас? удивилась она. Чуть помедлила. И что-то для себя решив, пошла к двери, походу бросив, на стене поговорим. Там и на виду у всех, и вдали от лишних ушей.
Вышла. И пошла туда.
Петр же поспешил за ней. Лишь зыркнув недовольно на ткачих, что стояли у двери и никуда не уходили. Они за свою старшую явно переживали. Более того, эти «букашки» глядели на главного человека в крепости с осуждением и недовольством. Молчали. Но взгляда хватало за глаза. Лучше бы матерились
Вышли они на стену.
Ну, о чем ты хотел со мной говорить? кутаясь в теплый плащ, поинтересовалась женщина.
Я виноват перед тобой. Там, у реки.
Так ты об этом хотел поговорить? фыркнула Прасковья. Я ухожу добавила она и начала разворачиваться. Но Петр ее схватил за руку.
Постой. Подожди. Просто выслушай меня.
Почему?
Потому что я люблю тебя. Жить без тебя не могу.
А тогда чего же сбежал и опозорил меня?
Прочти это, произнес Петр, ловко вытащив из одного футляра грамотку.
Что сие?
Выписка от Разрядного приказа.
Прасковья приняла свиток. Развернула его. И медленно прочитала вслух. Свернула. И вернула Петру.
Я и так об этом догадывалась. И решила, что ты меня в жены брать не хочешь. Брезгуешь.
Вздор! Вот! Читай и этот! протянул ей второй свиток Петр.
И вновь урок чтения вслух.
Пауза.
И еще раз. Только медленнее и вдумчивее.
Это как понимать?
Так и понимать. Венчан я был. Оттого и не мог взять тебя под венец. Понимаешь? И раскрыться не мог. Опасался, что моих близких перебьют, как магнат тот и сказывал, прямо у меня на глазах. Скрывался. В другую державу уехал. Нищим прикидывался. Потом вот в глуши жил
Ты думаешь, что я бы тебя выдала?
Не мог я рисковать. Опасался, что, если узнают, что и ты мне дорога, тебя тоже убьют. Только лишь поняв, что тебя теряю, открылся Андрею и помощи у него попросил. Не смог более терпеть.
Поверить не могу, покачала она головой. В нашей судьбе участвую и патриарх, и Царь
Только благодаря графу.
Ну да Разумеется Что с той семьей?
Венчались мы без свидетелей и без дозволения опекуна. Посему патриарх брак не законным и признал.
Священник решился на такое дело? Не поверю.
Мы прибыли к нему как простые селяне. Девушку представил сироткой и бесприданницей, а сам сказался бобылем, что тут на заработках. Он нас и обвенчал.
Без свидетелей?
Служек позвал.
То есть, брак законный?
Нет! Какие это свидетели? Их ведь чин по чину нужно выбирать. Да и обманули мы священника. Вот патриарх и признал сие венчание не действительным. Значит так и есть. И я могу тебя смело теперь вести под венец.
Как? Под своим вымышленным именем?
Нет. Под своим законным именем. Под Георгием. Царь ведь признал меня и на службу записал, как отъехавшего из Литвы по притеснениям великим воина. Так что больше никаких тайн и лжи.
А что с твоей женой ныне?
Бывшей.
Бывшей женой.
Ее выдали повторно замуж через полгода после того, как она родила дите.
И не побоялись, что вскроется ее венчание?
Село то, где церквушка стояла, разбойники в первую же зиму после венчания нашего разорили. Людишек всех перебили, включая священника со служками. И пожгли бумаги. Так что, ни видаков, ни бумаг более нет. Оттого кто бы сие вскрыл? Разве что я. Но я надежно схоронился, дабы родичей моих не перевели.
А дите?
Дочь. Она в Туле. У Андрея. Ее вывезли из Литвы и определили к Андрею в воспитанницы.
Видел ее?
Да. Но что я ее отец она не знает.
Зачем ее вывезли? Да еще и Андрею под руку приставили, после небольшой паузы спросила Прасковья, нахмурившись.
Магнат тот теперь у Государя нашего вот где! сжал кулак Георгий. Он сам ее и передал в знак доброй воли. А если брыкаться начнет, так Царь наш всей Литве о его делишках поведает.
Ой ли?
Магнат тот мне примирительное письмо написал. Сказал, что дело былое. И поминать о том не стоит. И даже денег прислал. Тут ведь как все обстоит? Царь вроде и помог своему слуге верному, Андрею, что за своего слугу просил. Вроде и милость. Но на самом делеподарок великий от нас. Тот ведь магнат ранее держался очень своевольно. И про Царя иной раз гадости сказывал. А ныне стал его верным проводником воли в Литве.
Неужто одно только слово Царя таких дел наделает? Чего ему боятся?
Не просто слово. Я ведь все как на духу выдал. Он проверил. Так и есть. Так и получилось Так что магнату теперь никуда не деться. Разве что в петлю или на войне голову сложить, дабы позора не терпеть. Но так Царь может его и посмертно ославить. Через что навредить роду безгранично. Позор то какой! За подопечной не усмотрел. Да как! Замуж выйти успела! А потом, скрыв это от всех, выдал ее повторно замуж, в нарушение законов земных и небесных. И обрек того несчастного на беду великую. Ведь дети его от такого бракабастарды. И их надобно теперь признавать, чтобы наследство им чин по чину передать. Да и даже после усыновлениявсе односмотреть на них станут косо. В общембедствие немало. И это только начало. Считай можно за такие дела так ударить по магнатскому роду, что только перья полетят. Сами же шляхтичи его растерзают. Многое там вскроется
Ну сомнительно мне сие кажется. Ну да ладно. Государю виднее. А родичи твои?
Я им уже отписал письмо и пригласил сюда, на московскую службу. Рассказав о том, как устроился.
Они знали о твоем том браке?
Нет. Не успели. Мы его скрывали.
Не боишься, что они от тебя отвернутся? Чай на крестьянке жениться надумал. Позорище же! Для шляхтича же!
Ну какая ты крестьянка?! воскликнул Георгий. Ты же мастерица. Первая среди ткачих ковровых всея Руси. Вонзаведуешь целой мастерской большой.
Мануфактурой, поправила его Прасковья, вспомнив слова Андрея.
Ну да. Манухвактурой. Сие есть больше, чем любая мастерская. И ваши товары каждый год тысячи рублей приносят. Есть чем гордится!
И все же К тому же я сирота.
Это не важно. Это все не важно.
Не важно покачала она головой. Надеюсь в этот раз ты обвенчаешься по-людски? Или тоже тайком в церковь пробираться станем?
Не напоминай, хмуро отмахнулся Георгий. Я до конца Рождественского поста сдаю дела своим помощникам. И в Тулу еду. Там чин по чину и обвенчаемся.
В Тулу? переспросила несколько растерявшись Прасковья. Но
Андрей решил поставить меня старостой крепости тульской. Комендантом, как он сие зовет. Дабы за ней следил и оборонял, в случае чего. Даже когда полк в походе. Мне надлежит будет создать городскую стражу и заняться подготовкой ополчения на случай тяжелой осады. Чтобы каждый мужчина был способен хоть как-то уязвить неприятеля.
А как же мы жить будем? Ты там. Я здесь.
Почему здесь?
Я над коврами старшая. Куда мне от них? Али хочешь, чтобы я все бросила?
Хочу. порывисто произнес Георгий. Но Андрей не даст. Для тебя у него новое дело есть.
Детей рожать его верному соратнику? усмехнулась Прасковья, явно раздосадованная тем фактом, что ей придется бросить полюбившееся дело.
Он задумал кое-что важное. И ты ему в том великая подмога начал говорить Георгий и изложил Прасковье идею ремесленного училища. Учебного заведения, в котором она будет заведовать женской секцией. Андрей ведь ткацкую мануфактуру собирался в скором времени открывать. И ему требовалось много хоть как-то квалифицированных ткачих. Сама Прасковья, правда, специализировалась на коврах, а не тканях и в этом смыслила не больше иных. Но благодаря Андрею очень недурно уже разобралась в концепции мануфактурного производства и прониклась духом стандартизации да разделения труда. Посему была в сем деле крайне полезна.
Андрей был запредельно перегружен не полком единым. Ибо, имея массу далеко идущих хозяйственных проектов, очень плотно озаботился подготовкой кадров. Сразу, как только у него появились для этого возможности. Так, например, он старался весь полк выучить чтению, письму и счету. По своим учебникам. Однако, на нем свет клином не сходился
Отец Афанасий, понукаемый Андреем, с октября открыл при своем приходе школу. Где изучали ту же самую программу: чтение, письмо и счет. По тем же рукописным учебникам и той же отработанной в вотчине программе. И школу довольно приличную. Аж на сорок подростков, которые занимались в две смены, сформировав два класса.
Теперь же, понимая, что дальше затыкать собой все дырки больше нельзя, граф задумал открыть ремесленное училище. Где готовить для себя подходящих специалистов.
Нормальной системы обучения и программы у него не имелось. Поэтому он решил импровизировать на ходу. И опираться на опыт всякого рода театральных и прочих подобных учебных заведений. То есть, работать через наставничество мастера. С «поправками на ветер», разумеется, чтобы получать специалистов, удобных для его дел.
Принципиальных «поправок» было всего ничего.
Во-первых, требовалось вдолбить принципы разделения труда. А во-вторых, донести светлую мысль о стандартизации.
Как видитеничего хитрого.
Правда на деле все это выглядело не так-то и просто. Потому как сначала требовалось найти подходящих мастеров. Лояльных, разумеется. И вдолбить им эти мысли
Под шумок, чтобы добавить веса своим словам и успеха планам, он даже составил челобитную на имя Царя. В виде предложения утвердить палату мер и весов, распространив ее влияние на всю Русь. Просто заявив, что любые сделки в других мерах законными не буду считаться. Ну и продавать «орленые» эталоны.
И эту систему мер Андрей продумал и подробно описал. На базе уже существующей, основываясь на принципах, с одной стороны, метрической системы, а с другойобщей торговой практики[2]. Из-за чего длина, площадь, объем и вес были в базе увязаны. Одна их производные не были строго привязаны к десятичному принципу, установленному в СИ. Иными словами, граф просто очень вдумчиво причесал систему измерения, которая и так бытовала на Руси. Немного ее откорректировал, с поправкой на англо-голландский торговый опыт. Ввел какое-то количество новых мер. Да и все.
Хороший шаг.
Очень хороший.
Он позволял резко повысить точность и аккуратность сделок. Упразднив массу всякого рода жульничества и подлогов. Что, дескать, не тем аршином мерили. Да и казну это позволяло наполнить за счет торговли «орлеными» мерами. Стандартными. Немного, но все одноприятно.
Но Царь пока молчал.
Сам Андрей к нему на прием не ездил с этой идеей. Переслал письмом. И пауза затягивалась.
Тем же письмом, кстати, он предложил делать так же «орленую» бумагу, для подачи челобитных Царю. И торговать ей в лавке при подходящем приказе. Людям о том сказать, что де бывало на чем попало пишут. А поэтому, дабы не злить Государя такой малостью и не отвлекать от сути дела, это все дело и удумали
[1] В предыдущем томе Царь наградил Андрея титулом графа Шатского, который создал специально для него. Выделив ему в графство земли его вотчины.
[2] Стандартная система СИ очень удобна для науки, но совершенно никуда не годится в торговых операциях. Во всяком случае в эпоху до перевода всего и вся в электронный формат. Из-за чего, несмотря на прогрессивность, система СИ толком не вытеснила внесистемные меры из торговли даже сейчас.
Глава 8
1557 год, 6 марта, Тула
Утро красит нежным светом, стены древнего кремля, просыпается с рассветом вся похмельная страна тихо пробурчал Андрей на современном русском языке, потянувшись под надрывные крики петухов.
Почему похмельная? потирая глаза, спросила Марфа.
Суббота же. А пятница-развратница вчера была.
Да я что-то не заметила, чтобы тут также по пятницам пили.