А пока начал допрашивать подозреваемых. Попросил каждого вспомнить последние пять дней буквально поминутногде был, сколько времени, с кем встречался, по какой надобности был в кладовой, кто может подтвердить? Не всегда возможно установить точно, по работе мастер не один раз за день может заходить в кладовую. Проще всего украсть кладовщику. Он почти все время в кладовой, зачастую один. Возможность открыть ящик и вытащить трубки есть. Они невелики по размерамс кулак, да и весом в половину фунта. Положи в кармани особо выделяться не будут. А только очевидноевовсе не вероятное. Кладоваяфактически склад, полсотни шагов в длину, двадцать в ширину, где в четыре ряда стоят металлические стеллажи. Кладовщик может находиться за столом, а мастер либо другой человек пройти в глубь кладовки, вытащить детали. Это дело нескольких секунд. Человек посторонний на завод не пройдет, на проходной бдительная охрана. Да и лишние людислесари, токари, кузнецы и прочий ремесленный люд в кладовую доступа не имеют.
Кладовщика допрашивал дольше всех. Не заходил ли кто-нибудь из приятелей? Чай попить в обеденное время, поболтать? Ах, Прокопий Семенов заглядывал? Кто таков? Зачем заходил? Сколько времени пробыл? За два часа допроса вымучил кладовщика, но круг заходивших в кладовую вырос до семи. Правда, кладовщик божился, что ни один дальше его стола в кладовую не проходил, все были на глазах, а сам он не отлучался, бросив дверь склада открытой.
Не первый год работаю, порядок знаю! И никогда ничего не пропадало! утверждал кладовщик.
Почему-то Матвей склонен был верить. Мужчина сорок лет на заводе работал и без нареканий.
Двух филеров прислали, оговорив, что через три дня они должны вернуться. Одного Матвей сразу приставил за мастером цеха, другого за старшим мастером. Самое скверное, что работа филерам короткаятолько вечером. Утром рабочие спешат на завод, в рабочее время за ними следить нет смысла, и охрана не пустит, завод военный, оборонного значения.
Сам же Матвей тоже времени не терял, навестил полицейского урядника, побеседовал неспешно. Обо всех, имеющих возможность бывать в кладовой, побеседовал. И ничего компрометирующего не услышал. Урядник знал всех жителей поселка, ни в какую картотеку не заглядывал. Конечно, за десять лет службы на глазах урядника прошла значительная часть жизни обитателей. Матвей уже собирался уходить, как урядник обмолвился, что видел старшего мастера Сергеева четыре дня назад, в воскресенье, на железнодорожной станции.
Встречал кого-нибудь?
Говорилв столицу ездил, к врачу. Зрение стало падать.
Бывает.
Но насторожился Матвей. Ежели бы Сергеев посещал врача неделю назад, то это его дело. Но как раз в эти дни пропали эти чертовы дистанционные трубки. Отметил себе в памяти, решил спросить следующим днем.
Вечером филеры доложили о слежке. Объекты после работы вели себя спокойно. Мастер Игольников зашел в магазин, купил хлеба и отправился домой. Технолог Барыбин зашел в чайную, где официант налил ему из чайника в чашку водки.
Почему водки? сразу спросил Матвей.
В чай заварку наливают, подают сахар либо карамельки. А еще пряники либо баранки. Объект выпил залпом и ушел. Я подошел к столу, чашку понюхал, водка!
С началом войны в империи объявлен «сухой закон». Ни водка, ни коньяк или вино не продавались. Нарушение несерьезное, к Охранному отделению никаким боком, ну зашел человек после трудового дня усталость снять, это же не измена родине.
Этого филера Матвей перенацелил на Сергеева. А сам с утра перехватил Сергеева у проходной и к себе, во временный кабинет. И сразу вопрос в лоб:
Вы отлучались из Сестрорецка в последние десять дней?
Не упомню, вроде нет.
Вот лист бумаги и карандаш. Каждый день, начиная с двадцатого июня, запишите короткогде были, с кем встречались.
Прямо сейчас?
Именно.
Мне на службу надо.
Много времени ваши воспоминания не займут.
Сергеев закатывал глаза, вздыхал, всячески изображая потуги мысли. Наконец протянул листок. Матвей пробежал взглядом. Все дни как под копирку. И в воскресеньенаходился дома.
Как же так? А полицейский урядник утверждает, что видел вас в воскресенье на станции выходящим из вагона поезда.
Ох, запамятовал! В столицу ездил, глаза плохо видеть стали.
Ай-яй-яй! Наверное, возраст сказывается. А к какому врачу?
На Казанской улице, там еще Мучной мост через Екатерининский канал.
А как фамилия доктора?
Не помню. У него свой кабинет на втором этаже. Еврей.
Ладно, не смею задерживать.
За Сергеевым филер проследит. А сейчас Матвей заторопился на станцию. По военному времени поезда из Сестрорецка шли в столицу четыре раза в день. Два пассажирских вагона и десяток грузовых, вывозили продукцию в столицу, винтовки были на фронте чрезвычайно востребованы. Если бы не завод, поезда и вовсе отменили бы.
С вокзала Матвей сразу на Казанскую улицу. От Невского проспекта, мимо Казанского собора, да пешком. На вывески на домах поглядывал. В том месте, где Казанская улица близко к Екатерининскому каналу подходит, где Мучной мост, в самом деле вывеску увидел.
«Лечение глазных болезней. Новейшее оборудование из Парижа. Офтальмолог Герберштейн».
По фамилии не яснонемец ее носитель или еврей. Впрочем, для Матвея без разницы. Поднялся по лестнице, позвонил в дверь. Открыла средних лет медсестра, в халате и накрахмаленном чепчике.
Вы на прием? Вы записаны?
Нет.
Тогда доктор вас не примет.
Бьюсь об заклад, примет. Я из Охранного отделения.
Самуил Яковлевич, я давно говорила, надо написать объявление, доктореврей. Как другие делают. К вам важный посетитель.
В приемную вышел доктор. На вислом носу пенсне, картавит. Семит. Из них хорошие врачи и юристы получаются.
Добрый день, доктор. Я не по вашу душу. Меня интересует некий Сергеев. Утверждает, что лечится у вас.
Фимочка, посмотри картотеку! Вы пока присядьте.
Пара минут и карточка нашлась. Доктор взял ее в руки.
Сергеев Трофим Иванович. Сестрорецк, близорукость. Я назначал
Мне не нужен диагноз, доктор. Когда он был?
Последнее посещение три месяца назад.
Не может быть! Вы не могли пропустить?
Разве вы налоговый инспектор, чтобы я лгал? Какой смысл?
То есть пять дней назад, в воскресенье, он у вас не был?
Таки не был! Я еще не выжил из ума, не смотрите на мои седые волосы.
Большое спасибо, вы мне помогли.
Матвей вышел. Сергеев врет. В столице был, но у кого и зачем? Значитесть что скрывать!
Глава 3ЭКСПЕДИЦИОННЫЙ КОРПУС
Надо задерживать Сергеева, проводить дома обыск. Матвей посмотрел на часы. Поезд в Сестрорецк через сорок минут. Если поторопиться, можно успеть. Матвей перехватил извозчика, успел на вокзал за десять минут до отхода поезда. На Сестрорецк вагоны водил небольшой паровоз-танк, без тендера с углем. Баки для воды по обе стороны котла. Уголь за будкой машиниста в небольшом бункере. Очень своеобразного вида, позже такие работали только на маневровой работе.
Добрался до Сестрорецка и пешком на завод. У проходной его филер перехватил.
Господин ротмистр! Сергеев исчез.
Как исчез?
С завода после окончания смены не вышел.
Стоять здесь!
Матвей в цех прошел, Сергеева в самом деле нет. Поинтересовался у начальника цеха. Тот удивился.
Рабочее время у него закончилось. Ушел, наверное, дома.
Адрес старшего мастера у Матвея записан в блокноте. Вместе с филером направился домой. Дверь на навесной замок заперта. Матвей к соседям постучал.
Простите, Сергеева не видели?
Недавно со смены пришел.
А дверь заперта.
Да, может, в магазин человек пошел?
Спасибо.
Да ни в какой магазин он не пошел. Если бы вышел через проходную, его бы филер засек.
Или вышел через ворота для грузов, либо через заводские железнодорожные пути. На завод вела ветка, продукцию грузили в вагоны прямо на заводе и вывозили в сопровождении охраны, причем армейской, а не заводской. Сергеева знали, вполне могли пропустить, на заводе он работает давно, все сотрудники завода его знают в лицо, даже пропуск не спросят. Сейчас важно перехватить Сергеева. Он если решил сбежать, то в первую очередь задерживать его надо на подходе к Петрограду. Пассажирский поезд идет через станцию через час. Это время Сергеев может пересидеть у знакомых. Даже билет они могут ему в кассе купить, а Сергеев появится в последний момент. Но предатель может отправиться по шоссе, наняв извозчика. Матвей почти побежал к проходной и сразу к филеру.
Быстрее на вокзал. Думается мне, Сергеев в Петроград поедет. Садись в поезд, тщательно осмотри все вагоны. Учти, фигурант хитер, может парик нацепить, одежду сменить.
Раскусим, не впервой.
Встречаемся в отделении.
А сам в заводоуправление, к главному инженеру. В его распоряжении был автомобиль «Рено», Матвей видел темно-красный кабриолет.
Коротко и четко доложил, что срочно нужен автомобиль.
Только до Петрограда и сразу шофер может ехать назад. Крайне важно.
Коли так, автомобиль и шофер в вашем распоряжении.
Матвей передал распоряжение шоферу, тот опустил очки-консервы на глаза и поехали. По случаю войны шоссе пустынное. Редкие экипажи, машины вообще единичные, да велосипедист один. Велосипед считался забавой, как и мотоцикл. Когда обогнали велосипедиста, Матвей обернулся и посмотрел на чудака. Лобовое стекло автомобиля низкое и встречный ветер выжимал из глаз слезы, шофер на зря надел очки. И у Матвея глаза слезятся, однако показалось, что лицо знакомое. Да не Сергеев ли?
Остановись! приказал Матвей.
Шофер затормозил, съехал на обочину, Матвей сидел в машине, ждал, пока велосипедист подъедет. Выходить не торопился, если велосипедист Сергеев, он сразу насторожится, а то и свернет с дороги на тропинку. Машина не проедет, бегом велосипед не догонишь. Когда велосипедист уже рядом был, Матвей открыл дверцу, выскочил на дорогу. Ба! Какая неожиданность! Сергеев сосредоточенно педали крутит. Матвей вскинул руку.
Сергеев! Остановитесь, иначе буду стрелять!
Как же! Сергеев вильнул в сторону, объехал Матвея по другой стороне дороги, налег на педали. Шофер закричал:
Господин офицер! В машину! Моментом догоним.
Матвей вскочил на подножку, шофер тронул «Рено». Сергеева догнали быстро, он крутил головой по сторонам, высматривая съезд, тропинку, поперечную дорогу.
Сбей его! приказал Матвей.
Аккуратно притер велосипедиста шофер, легонько ударил краем бампера, столкнул в кювет. Упал Сергеев, а Матвей спрыгнул с подножки.
Что же это вы, Сергеев, убегать вздумали? Нам побеседовать надо.
Не имею желания!
Сергеев встал, начал отряхивать костюм от придорожной пыли.
Руки поднимите, я вынужден вас обыскать!
Это произвол, я буду жаловаться!
Имеете право.
Матвей осмотрел карманы, задрал пиджак. Имеющие оружие зачастую прятали его под пиджаком сзади, заткнув за ремень. Оружия не было, но записную книжку изъял, там могут быть адреса и телефоны контактов предателя. А еще было толстое портмоне, набитое ассигнациями. Тоже изъял, иначе задержанный может выбросить. Как правило, любое преступление имеет финансовый след, в том числе предательство, зачастую предатель ищет финансовую выгоду. Матвей деньги не считал, прикинул приблизительно, выходилогодовое жалованье. Кто с собой такие деньги носит? Человек, который хочет сбежать, почуяв угрозу. Как только жандармерия начала проявлять интерес к работе завода, обеспокоился. Почувствовав, что запахло жареным, решил сбежать.
Матвей выдернул из брюк Сергеева ремень, стянул им руки, заведя за спину.
Садитесь в машину.
Матвей еще и велосипед погрузил, в машине места хватало. Надо еще его досмотреть попозже. Сам уселся рядом с Сергеевым, шоферу приказал:
В Петроград, на Мойку!
Уже в Охранном отделении фельдфебель тщательно обыскал, прощупал каждый шов одежды. Заграничная агентураэто не доморощенные террористы, сталкивались уже жандармы с хитроумными тайниками, когда послания писали на шелковой ткани, прятали за подкладку одежды. И даже был случай вовсе уникальный. Агенту выбрили голову, написали шифровку химическим карандашом, подождали, пока волосы отрастут и отправили через кордон, строго наказав не мыть голову. Уже прибыв на место, волосы обрили, шифровку прочли. «Почтальона» смогли задержать на следующий день, кепку он натянул, чтобы надпись не была видна, а только надо было хорошо вымыть, с мочалкой и мылом, тогда и текст смылся. Оплошность австрийца, не предупредившего «почтальона», вышла ему боком.
И велосипед осмотрели, в инструментальной сумке только ключи, трубки рамы заводской сварки, ранее не вскрывались.
Матвей к допросу приступил. Сергеев свое участие в хищениях отрицал. И про то, что в Петроград ездил, не отрицал, якобы к врачу-окулисту. Матвей тут же на стол протокол допроса Герберштейна.
Были вы у доктора на приеме, но давно. Можете почитать.
Мне неудобно говорить, каюсьсолгал. Был у любовницы. Она замужем, не хочется бросать тень на женщину.
Адрес, фамилия?
Не скажу.
Надеюсь, вы понимаете, что вас подозревают в хищении дистанционных трубок? По нынешним временам это серьезное преступление. За него под трибунал и виселица.
Не скажу, уперся старший мастер.
В камеру его, распорядился Матвей.
А сам взял ключи от дома Сергеева и ближайшим поездом вернулся в Сестрорецк. Поздно уже, обыск на квартире решил провести утром, при дневном свете. Успел предупредить полицейского урядника, чтобы нашел двух понятых. Хоть и военное время, без соблюдения закона нельзя.
Обыск провел тщательнейшим образом, не только квартиры, но и дворовых построек. Похищенных деталей не обнаружили, зато несколько интересных писем Матвей изъял. Сначала подумалничего особенного. Письма короткие, от женщины, судя по подписиМария. И сам текст от женского лица, но почерк твердый, скорее мужской и содержание деловое, не любовное. И обратный адрес на конверте, на Васильевском острове. Самый центр города. Матвей вместе с филерами, которым делать уже было нечего, отправился в Петроград ближайшим поездом. Вместе с филерами, наняв извозчика, добрался до адреса, нашел дворника.
Кто у вас живет в двадцать второй квартире?
Франц Заубер, солидный господин.
А семья?
Он один. Еще приходящая домработница, три раза в неделю. Истинно так.
А где он служит?
Не могу знать, ваше благородие! Вроде слышал яв каком-то банке.
Судя по фамилии, немец, не семит. Вот тебе и подписьМария. Маскировка, не более. Во время войны все письма перлюстрируются цензурой. Особенно тщательно подозрительных лицнеподходящая фамилия, участие в партиях, осуществлявших теракты или проводивших антимонархическую деятельность. Для цензора подпись Мария никаких подозрений не вызовет и в «черный список» отправителя не занесут. На это был расчет. Стало бытьесть чего скрывать. Честному человеку бояться нечего. Надо учинять обыск, ждать возвращения хозяина квартиры, искать двух понятых. Впрочемодин уже есть, дворник. Филеры, как сотрудники жандармерии, люди заинтересованные, понятыми быть не могут.
Одного из филеров Матвей отправил в Охранное отделение, здесь он не нужен, а несколько человек посторонних Заубера могут насторожить. Даже если немец с жильцами не приятельствует, многих знает в лицо. Филера Матвей поставил во внутреннем дворе недалеко от арки, чтобы отрезать путь отступления, если попробует сбежать. Сам Матвей занял место в дворницкой, у окна сидел дворник. Он должен подать сигнал, когда появится Заубер. Пока ждали, Матвей расспрашивал дворникакак поздно появляется Франц, да часто ли бывают гости, мужчины или женщины? Не торопясь, обстоятельно. И дворник отвечал после раздумий. За полчаса, а то и больше Матвей многое выяснил. В числе гостей никогда не было женщин, только мужчины, причем одиночки. Если бы приятели, задерживались надолго. А уж коли содомиты, то и подавно. А визитеры уходили через десять-пятнадцать минут. Похоже, встречи явно деловые. Пришел, доложил результат, получил вознаграждение и новое задание. Да и гости были регулярно, ежедневно, по два-три визитера. Если Франц германский или австрийский разведчик, то преуспел, много агентов завербовал. Даже если на незначительных должностях работают или служат, приносят не самую секретную информацию, то в целом картина может складываться объемной. В таком случае успех Франца это недоработка Охранного отделения. Не провал, но досадная и серьезная ошибка.
Дворник вскочил со стула.
Заубер прошел!
Тихо! Я за ним, ты бери кого-нибудь из жильцов понятым и к его квартире.
Есть такой, истопник Егор.
Матвей вышел из служебной квартиры дворника. Он был в штатском, внимания не привлекал, как и филер. Тот вообще смотрелся приказчиком третьеразрядной лавки. Матвей вошел в подъезд следом за фигурантом. Тот уже был на третьем этаже. Поднимался легко, чувствовалосьв хорошей физической форме. Матвей побежал, перепрыгивая через ступеньку, через две. Ему хотелось попасть в квартиру вместе с Заубером, пока тот не войдет в квартиру и не запрет дверь. Матвей уже видел ееиз дубовых досок, такую сломать только тараном можно. Видимо, обратил на себя внимание фигуранта топотом, хотя старался бежать бесшумно. В отличие от многих, на каблуках не было металлических подковок, и подошва была не кожаная, она скользит, а резиновая. Такая изнашивается быстро, но не скользит и не стучит.