И разглядел-таки! Мина представляла собой деревянный ящик, от которого отходили провода. Раньше я их не увидел, потому что они оказались заботливо прикопаны. А так как ящик оказался заколочен, то мною был сделан логичный вывод, что взрыватель явно не нажимной. Да и вообще сильно сомневаюсь, что в это время нажимные взрыватели были изобретены. Так что, скорее всего, мы имеем дело с электрическим инициатором подрыва. Поэтому, как только появилась возможность, я ухватил этот ящик и, резанув провода, просто откинул его под насыпь.
Свиста снаряда, из-за гомона и шума от разбора завала, не было слышно. Поэтому, когда взорвался первый (буквально в ста метрах от рельсов), я на мгновение даже подумал, что это рванула выкинутая мина. Но потом дошло, что если бы это было так, то нам бы уже кирдык настал. А потом в стороне, метрах в трехстах, почти одновременно шарахнуло еще два снаряда.
Народ раскидывал последние бревна, поэтому, не дожидаясь прилета очередных гостинцев, я заорал:
Уходим! Быстро! Прожектор не включать!
Потом, хлопнув по плечу Селиванова, добавил:
Спасибо, братишка! Уводи своих людей, а то сейчас здесь горячо будет! И если связь есть, пусть передадут нашим, что Чур в Таганрог отбитый у немцев бронепоезд гонит! Хорошо?
Взводный кивнул:
Об чем разговор! И ротному, и комбату скажу! А они уж дальше всем передут! Пушшай люди порадуются! Это ж надотакое дело провернуть! Еройские вы робяты!
Тут мы резво залегли, пережидая взрывы (на этот раз уже метрах в пятидесяти), и разбежались. Я не стал парню объяснять, что сообщение необходимо не для народной радости, а для того, чтобы наше внезапное появление панику в красных тылах не навело. Не до объяснений было. Он нырнул куда-то в темноту, а я, заскочив в уже подошедший вагон, захлопнув дверь, застыл, напряженно прислушиваясьпопадут, не попадут? Не особо слышные через броню разрывы раздались где-то сзади и левее. А по мере увеличения скорости они все больше и больше отдалялись. Ну а минут через пять, когда поезд плавно вошел в поворот, огибающий сопку, я выдохнул и, победно ощерившись, сделал «йес». После чего, повернувшись к своим людям, выдал:
Ну что, братва? Вроде проскочили! Мля! Проскочили!! Кто молодцы? Мы молодцы! Готовьте ладони для пожатий и жопки для поцелуев!
Мужики при этом начали радостно пихать друг друга, а Женька, неуверенно улыбаясь, уточнил:
Чего-то я насчет поцелуев недопонял Чего готовить?
Я охотно пояснил:
Если нас командование, за такой королевский подгон, не начнет в задницы лобзать, то я уж не знаю даже, чего им, собакам, еще надо!
Трофимов солидно подтвердил:
Во-во! И ордена нехай готовят! Мы же, считай, орудийную батарею уничтожили. Со всем личным составом. Гарнизон города перебили. Пленных с трофеями захватили. Да еще и бронепоезд умыкнули у германца! Целенький! Новенький! С полным б/к, вооружением и даже с огнетушителями!
Не знаю уж, чем Гриню так зацепили эти огнетушители, что он их постоянно вспоминает, но насчет орденов мой зам прав. Сдается мне, что на батальон в этот раз должен просыпаться наградной дождь. И я все силы к этому приложу, потому как люди реально заслужили.
И тут подал голос Комаровский. Старик с улыбкой наблюдал за нашими плясками, а когда мы немного угомонились, задал простой вопрос:
Молодые люди, а вы уже подумали, как будет называться этот БеПо? Или это не в вашей компетенции?
Я замер, а потом, подняв палец, глубокомысленно произнес:
Точно! Как вы яхту назовете, так она и поплывет! Вопрос серьезный. И если чтокраска у нас есть! Черная, но это лишь подчеркнет причастность морской пехоты к этому бронепоезду! Ну чтоу кого какие предложения?
Глава 3
Народ действительно всерьез принял мое предложение, поэтому в обсуждении принимали участие все находящиеся в данный момент в вагоне. И от пятнадцати человек (остальные занимались делом) гвалт стоял нешуточный. Я же отвел себе роль критика и тоже веселился вовсю.
Красный пролетарий!
Кивнув очередному крикуну, прокомментировал:
Индейский слесарь? А чтои рабочий и краснокожий в одном флаконе.
Анархиямать порядка!
На это даже Трофимов отреагировал:
Не, братва. Давай без указаний партийности. Люди ж разных взглядов за революцию воюют. Надо, чтобы для всех звучало!
Волжский пахарь!
Тут даже я удивился:
А почему волжский?
Внесший предложение белобрысый курносый парень застеснялся и тут же внес коррективы:
Можно не волжский. Можно простопахарь.
Пока я обдумывал интересное название (пахарь не в смысле «землепашец», а в смысле «рабочий войны»), парни накреативили еще десяток предложений. Но когда пошли сокращения, то не выдержал:
Тогда уж сразуДаздраперма!
Все озадаченно примолкли, а Берг, вытаращив глаза, спросил:
Это что еще за извращение?
Я ухмыльнулся:
Не, ну если уж в ход пошли «ВперПоКомы», то и «Даздраперма» имеет право на жизнь. Это всего-то«Да здравствует первое мая»!
Но мое предложение было отвергнуто. Никто не хотел оказаться захватчиком бронепоезда со столь неблагозвучным названием. А когда первоначальный запал у ребят прошел, и они перестали, перекрикивая друг друга, вносить свежие идеи, то я коротко произнес:
«Пипец». Или «Песец».
Гриня поднял бровь:
Уж больно на пи***ц похоже А что это вообще такое?
Пришлось пояснять более развернуто:
На северах водится такой зверекпесец. Полярный лис. И название у него уж больно для нашего случая подходящее. Вот на какой участок БеПо придет, там врагу и наступит пипец!
Народ рассмеялся и принялся смаковать новое слово и так, и эдак. Но тут сидящий за столом Комаровский, слегка кашлянув, привлек внимание. До этого старик, просто улыбаясь, слушал наши вопли. Но сейчас обратился ко мне:
Господин извините, товарищ Чур. Ваше предложение достаточно интересное. Но уж больно хулиганистое. Понимаю, что сейчас, когда ломаются все устои, это звучит свежо. Но вот когда-нибудь потом Потом, когда в российских школах станут изучать времена революции и ваши славные деяния, каково детишкам будет читать про «Пипец»?
В этом месте народ офигел и заколдобился. Никто настолько далеко не заглядывал. А уж про школы и детишек вообще даже не предполагал. Дед же тем временем продолжил:
А бронепоездэто же словно сухопутный корабль. С пушками. С пулеметами. И имя ему надо подобрать, чтобы всем было понятновот пришел надежный боевой товарищ, который всегда поможет и поддержит.
Трофимов, помолчав секунду, хлопнул рукой по столу и воскликнул:
Точно! «Боевой товарищ»!
Все загалдели, одобряя название, но я, глядя на Комаровского, предположил:
Василий Августович, сдается мне, вы не закончили мысль?
Тот кивнул и, хитро глядя на нас, спросил:
Вот как вы друг друга обычно называете?
Кто-то уверенно ответил:
Товарищи!
Дед качнул головой:
За все время знакомства с вами обращение «товарищ» я слышал раз десять. И это было в основном во время отдачи или получения приказов. Или при обращении к незнакомым людям. Вот те мальчишки, что забирали меня из дома, обращались ко мне исключительно «товарищ». А все остальное время вы ко всем обращались«братишка». Это почти то же самое, что и «товарищ», но все-таки несколько ближе и теплее.
Во Августович дает! Молодец дед, все учел! Я подхватил:
Плюс это название подчеркнет, что бронепоезд передан Красной Армии именно балтийскими матросами, а нынеморскими пехотинцами! То есть «братишками»! И даже если мы уйдем в рейд, то «Братишка» всегда поддержит сухопутных в трудную минуту! И повернувшись к внимательно слушающему народу, предложил: Ну что, братва? Вариантов накидали много, так что давай голосовать?
В общем, ради такого дела мы даже остановку сделали. Тем более что спешить вроде как не резон. Надо чтобы сообщение о бронепоезде успело дойти, а то заявимся в Таганрог все такие красивые, а народ с переполоха начнет или воевать, или убегать. Лучше постоим какое-то время, развлечемся выбором имени для трофея.
И так как комиссар, могущий нас как-то вразумить, был далеко, а пафоса, как я уже говорил, не люблю, то на собрании всячески жег за понравившееся название. Поэтому и проголосовали почти единогласно, и надпись с обеих сторон на бронированном паровозе нанесли. Благо уже почти пять утра, рассвело и света для художественной росписи вполне хватало. Так что теперь здоровенные буквы гласили, что это не просто непонятно чей БП, а вполне себе военно-морской «Братишка». Чуть ниже был нарисован якорь и наш девиз полукругом«Никто, кроме нас!». Теперь уж точно красные не напугаются.
Заодно поели и избавили истомившихся пленных от кляпов. Давно очухавшегося Таргена решили в общую кучу не помещать, а оставить рядышком с нами. Все-таки фигура солиднаяофицер для особых поручений, поэтому и сдадим его отдельно. По новой прикрепили флаг, который уже обзавелся тремя пробоинами от осколков, став настоящим боевым знаменем, и неспешно покатили дальше.
Солнце уже стало потихоньку припекать, когда мы торжественно подъехали к двухэтажному зданию таганрогского вокзала. И оно реально было здоровенным. Солидное сооружение, сделанное из красного кирпича, с большими окнами и декоративными балкончиками. Но все это великолепие разбивалось об отсутствие людей. Вот вообще никого не было видно. Только в дальней части перрона весело проводила время малочисленная собачья свадьба.
Выйдя из вагона, мы остановились, крутя головами, а потом Трофимов, почесав затылок, предположил:
Наверное, не успели о нас сообщить, вот люди и попрятались. Или еще спят. Время-то еще шести нет.
Закуривая, ответил заместителю:
Угу Внутрь на всякий случай заныкались и глазам своим не верят. Но сейчас знамя разглядят, надпись прочтут, да появятся
Словно в подтверждение моих слов, большая резная дверь входа отворилась и оттуда вышли трое. Железнодорожник в форме и два типа явно военного обличья. О! А одного из них я знаю. В Ростовском ЧК видел. Фамилия у него еще такая ВспомнилГаломаха! Игорь Галомаха. Я там насчет беспризорников выяснял, а он пришел докладывать, что его ребята завалили каких-то давно разыскиваемых бандитов. Чекист тоже меня признал и, улыбаясь, распахнул объятия, шагая навстречу:
Ну, товарищ Чур, ты и выдал! Нам полчаса назад сообщение пришло, что, дескать, чуровцы у немцев бронепоезд отбили. Мы, честно сказать, не особо поверили. Подумалиа вдруг ошибка, и сейчас немцы на броне прикатят? Пришлось даже людей с вокзала убирать и артиллерию срочно готовить. А тутна тебе! Но это же уму непостижимо! Как? Как вам это удалось?
Гришка ухмыльнулся:
Долго ли умеючи?
А я, похлопывая по обтянутой кожанкой спине возбужденного Галомахи, подтвердил:
Как видишьудалось. Отстранившись, добавил: Там пленных целый вагон. Вот и принимай их под охрану. Да, учтибригада машинистов в тяжелом паровозе с нами сотрудничала. Так что к пленным их не суй, а я потом с ними сам разберусь. Есть немецкий офицер для особых поручений, от штаба дивизии. Он отдельно упакован. Так что забирай к себе. И ещемне надо срочно встретиться с Матюшиным.
Второй военный заверилубедившись в правдивости сообщения, Анатолий Иванович был сразу извещен (поэтому они и тормознулись в здании вокзаладонесение передавали), так что командующий ожидает героев. Штаб группировки к сегодняшнему дню располагался в городе, поэтому ехать было совсем недалеко.
А потом был доклад и о бронепоезде, и об остальных наших действиях. За ним последовал митинг. Ну, не то чтобы сразу. Нет. Для начала нас покормили. Потом предоставили баню. К этому времени собрали здоровенную толпу. Сам Таганрог город небольшой, но сейчас он являлся базой юго-западной группировки войск, поэтому народу было выше крыши. Ну и репортеры присутствовали, включая аж трех кинооператоров. Поэтому пришлось блистать красноречием. Я обычно не говорун, но тут прямо несло. Правда, сильно не хватало микрофонов с усилителями, поэтому с непривычки к концу я охрип как сволочь. Эстафету подхватил непосредственно Матюшин. Говорил он по нынешним временам недолго. Минут тридцать. А вот когда внеплановый тимбилдинг единения «товарищей» закончился, началось то, чего я опасался.
Командующий, таинственный, словно Дракула, мягко завлек меня в свой кабинет и принялся охмурять. Не ориентации он был вполне нормальной, но лучше бы оказался голубым, так как в этом случае все бы решилось сразухорошим ударом. Но сейчас у меня даже толком возразить не получалось. А Анатолий Иванович, играя голосом, жестами и интонацией, требовал с меня ни много ни мало, а экипаж для нового бронепоезда. И главное, гад такой, базу подо все подводил железобетонную! Дескать, кроме моих морячков никто с БеПо не справится. Можно, конечно, со стороны людей набрать и выдрессировать, но на это сколько времени уйдет? А у меня уже готовые обученные и технически подкованные люди. Плюс, благодаря моим усилиям, являющиеся одной из наиболее дисциплинированных частей Красной Армии. Тогда мы сразу сумеем задействовать трофей, и можно будет с большой долей вероятности сказать, что возможное наступление немцев на нашем участке будет остановлено. Ну или, во всяком случае, переть вперед они станут не столь резво. И просит он у меня отдать вовсе не всех людей, а всего-точеловек шестьдесят.
Вот охренеть, благодетель! Два взвода ему вынь да положь! И так просяще он со мною разговаривает исключительно потому, что у нас отдельный батальон центрального подчинения. Если бы мы непосредственно под ним ходили, то беседовали бы сейчас совсем по-другому. Хотя не факт. Времена ныне такие, что перегни командующий палку, люди вполне могли его послать в далекий пеший маршрут. Не то что прямо вот в глаза, а к примеру, предоставив решение матросского комитета об отказе. И все. Ничего бы он сделать не смог. Только долго и упорно убеждать, взывая к совести, пролетарскому чутью и революционной сознательности.
Но я сам понимал необходимость скорейшего ввода в строй «Братишки». И когда Матюшин, обеспокоенный моим угрюмым молчанием, уже начал намекать на привлечение к этому делу Жилина, просто кивнул и предложил позвать к нему в кабинет Гриню.
Трофимов нарисовался буквально сразу, так как находился в здании штаба. Я же, глядя на своего зама, вздохнул и обрисовал ему все получающиеся расклады. Глаза у зама вначале вспыхнули.
Меня? Командиром бронепоезда? И наша братва в экипаже? Ух ты, как кучеряво вырисовывается!
Но буквально сразу бывший боцман погас и, виновато глядя на меня, хмуро признался:
Не потяну. Месяц назад даже и не раздумывал бы. Сразу согласился. А теперь понимаю, что не потяну, и все тут! Да и как мы батальон бросим?
Матюшин начал было убеждать, что это не так, но я жестом прервал Анатолия Ивановича и обратился к заму:
Григорий Иванович (в этот раз интонации были нормальные, поэтому Гришка удивленно уставился на меня), твои сомнения в том, что справишься с командованием «Братишки», говорят в твою пользу. Дурак бы согласился сразу. Но скажу, как человек, достаточно тебя узнавший, ты за этот месяц столько опыта поднабрал, что реально на голову выше всех прочих, кого могут предложить. Тут ведь какдаже если попадется толковый командир, то с братвой может не управиться. Или с нашими матросами поладит, но сам при этом дуб дубом. Поэтому я рекомендовал твою кандидатуру.
Тут я Гришке безбожно льстил, но деваться действительно было некуда. Любого опытного офицера (а где еще грамотных на БП брать?) мореманы не примут. А насчет Грини у меня был план. Поэтому, когда он вскинулся:
Товарищ Чур, но как же так! Я же
Ша! жестом прервал начавшего паниковать Трофимова и продолжил: Считай себя и людей временно прикомандированными на БеПо от нашего батальона морской пехоты. В экипаж со взводов отберешь всех комендоров и механиков. В отделение управления возьмешь пятерых с нашего взвода управления. Григоращенко не трогать! С ним только посоветуешься, он тебе подскажет, кого брать. Возьмешь еще трех ружмастеров из рабочих-путиловцев. Так же я отдаю тебе Васильева. Александр Михайлович артиллерист от богаон и поможет, и подскажет. Пойдет твоим заместителем. Сам понимаешьдержать целого штабс-капитана взводным это чересчур жирно. А тут считай, должностьзамком дивизиона. Думаю, он будет не против
Реакция последовала именно та, что и ожидалось. Зам был достаточно амбициозен, но при этом вполне отдавал себе отчет, что как командир он может накосячить. Да что там «может?». Обязательно накосячит! А тут я ему считай мозговой центр предоставляю, в виде Васильева. Товарища, проверенного и признанного самим Чуром. Такого даже прилюдно послушать не грех, несмотря на то что бывший офицер. И вообщеэто он раньше был офицером, а сейчас свой в доску однополчанинморпех! Поэтому, услыхав мои слова, Трофимов подскочил: