Команда, многие из которых всё ещё не верили, что они до сих пор живы, но даже они смотрели, как корабль разрезая волны, легко обходит своих вёсельных сотоварищей.
Витале! Корабль просто чудо! капитан вернулся к штурвалу и отогнав от него рулевого, сам взялся за деревянные рукояти.
О-о-о, какое блаженство, продолжал восхищаться он, чувствуя, как всего несколько оборотов штурвала заставляют бригантину поворачивать нос в нужную ему сторону.
Он повернул ко мне заплаканное от счастья лицо.
После рождения дочерей, я думал больше никогда не буду так счастлив в жизни, признался он, но теперь даже и не знаю.
Ну значит хватить веселиться, хмыкнул я, приступайте к тестам, что я написал. Нам нужно понять управляемость и мореходность моей ласточки, пока судно идёт в фордевинд. Заметили небольшое рыскивание? Нужно быть внимательнее, чтобы не повредить паруса.
Хорошо Витале, прости, он с трудом стал серьёзным, просто душа переполнена чувствами, и нет слов выразить, как прекрасен корабль.
Считайте, что выразили, поскольку я знаю это лучше, чем кто-либо другой, ухмыльнулся я.
Пока он занимался своей работой, я кликнул пороховых юнг, которых набрал в портовых притонах. Четыре самых смышлёных семилетки, которым выпал небывалый шанс попасть на корабль, преданными глазами смотрели на меня, боясь помять выданную им форму. У всех на моём корабле она была единого образца, просто должности и звания отличали различные нашивки, у этой ребятни были вышиты серебряными нитями пушки, такие же, но золотым шитьём были на форме канониров.
Пора и нам, попрактиковаться в реальных условиях, обратился я к своему старому знакомому капитану Марко, который согласился сменить свою галеру, на «Елену». Теперь он в табеле значился конечно не капитан, а бомбардир, главный над всеми канонирами и юнгами. Хотя их было пока немного, так что можно было сказать, что и над всеми самыми юными матросами корабля в целом.
Слушаюсь штурман, наклонил он голову и стал распоряжаться своей командой, чтобы приготовили одну из пушек к стрельбе.
Я стоял и смотрел, как со многими сотнями часов отработанных движений на берегу, всё начинает двигаться и расписанная мной программа действий каждого члена этой слаженной команды ни сбивается ни на секунду. Неоднократно выпоротые юнги, быстро перебирая ногами, тем не менее осторожно несли картузы с порохом, их тут же принимали канониры, внимательно следя, чтобы ни искры от горящих фитилей запалов не попало на ткань. Несколько минут на заряжание и пушка готова к стрельбе. Я показал куда примерно должно упасть ядро, Марко винтами станины привёл дуло в подходящее положение и подхватив запальник, поджёг порох на отверстии с насыпанным там порохом.
Тот моментально вспыхнул и пушка через секунду раскатисто ухнула, выплюнув зашелестевшее в воздухе чугунное ядро и откатилась назад, но удержалась от того, чтобы проехаться по ногам команды из-за намотанного на винград каната, закреплённого на внутренних скобах борта.
Подняв небольшой всплеск воды, ядро значительно не долетело до указанного мной места, которое к тому же мы ещё и прошли. Марко виновато посмотрел на меня, ожидая выговора.
Качка, непривычные условия и движение, я лишь покачал головой, будем жечь столько пороха, сколько потребуется, чтобы вы научились учитывать все эти факторы.
Клянусь вам своей душой, сеньор Витале! горячо воскликнул он, прижав руку к сердцу. За ним это тут же повторил весь его новоиспечённый канонирский состав, за исключением конечно тех, кто сидел в пороховом погребе, готовя заряды для пушек.
* * *
Спустя пять дней, полностью завершив то, что хотели, мы пошли в обратный путь, все невероятно довольные проделанной работой. От капитана, до юнги у всех было приподнятое настроение от сопричастности к кораблю, равного которого не было ни у кого. Бертуччи вообще иногда даже забывал спать, настолько ему нравилось возиться с кораблём и командой, оттачивая их действия до одному ему понятному идеалу. Причём недовольных не было и в помине, матросы с радостью бросались выполнять команды.
В таком состоянии мы и возвращались обратно, проходя мимо островов Сардинии.
Паруса! громкий крик сверху, отвлёк моё внимание от пушек. Оставив проверять наличие трещин или подпалин, я поднялся к капитану. Он показал рукой на три генуэзские галеры, быстро движущиеся нам наперерез. И тут мне на память пришли слова отца, и собственное обещание разобраться с проблемным вопросом. Я повернулся к стоявшему рядом капитану и спокойно спросил его.
Вам не кажется сеньор Бертуччи, что нас здесь кто-то не уважает?
Тот удивлённо посмотрел на меня, и осторожно ответил.
Это так сеньор Витале, но у нас вроде бы как мир с Генуей.
Да, но их намерения явно враждебные, сеньор Бертуччи, показал я на приближающиеся корабли, команда которых явно готовилась к бою. То тут, то там солнце отражалось бликами от доспехов команды.
С этим, я не могу с вами не согласиться, кивнул он.
Тогда чего вы ждёте? я поднял одну бровь.
К бою! зычный крик капитана подхватил старший помощник, потом боцманы и команда засуетилась, занимая боевой распорядок.
Сеньор Марко, я повернулся к замершему рядом бомбардиру, потопите их пожалуйста для меня.
С превеликой радостью, господин Витале, хмыкнул тот и бросился отдавать приказы.
Канонерские команды расчехляли пушки одного борта, готовя их к бою, а юнги бросились вниз, неся заряды ко всем шести готовым пушкам. Вскоре, когда корабль меняя галсы и маневрируя с такой скоростью, что легко уходил от менее ходких галер, огрызнулся слитным залпом пушек, то от былой прыти противника не осталось ничего.
Брызги щепы, от попадания по бортам ядер, словно ударом шрапнели снесли сразу десяток гребцов со своих мест. С удирающих галер донеслись крики ужаса и проклятий.
Порох на тренировки был потрачен явно не зря, прокомментировал я вслух, как Марко со своими пушкарями утопил два из трёх кораблей, выжившая часть команд которых барахталась на воде, взывая о помощи, а мы бросились следом за оставшейся галерой, которая прекрасно поняла свою судьбу.
Они выбросили белый флаг сеньор Витале, ко мне повернулся старший помощник.
Где? Я лично ничего не вижу, а вы сеньор Бертуччи? я приложил руку к глазам, видимо солнце слепит.
Капитан и старпом удивлённо посмотрел на меня, поскольку оно светило сбоку, но затем переглянулись.
Да, летом оно бывает невероятно ярким сеньор Витале. Пожалуй я тоже им ослеплён, ответил старпом.
Канониры не услышав отмену первого приказа, за десяток минут затопили последнее из оставшихся суден.
Я задумчиво почесал затылок.
Знаете капитан, я также считаю, что действия команды этих кораблей бросает тень на весь город Генуи, поскольку они вероломно напали на скромных и простых мореплавателей, плывущих по своим делам.
Да? Бертуччи ошарашенно посмотрел сначала на тонущих людей за бортом, затем на меня, вы так думаете?
Просто уверен, я показал рукой на одинокий парус на горизонте, думаю нам нужно компенсировать те моральные страдания, которые нам сегодня причинила вся Генуя.
Я согласен с нашим штурманом, капитан, посмотрел на нас, слушающий весь разговор старший помощник, тоже кстати один из моих бывших капитанов, я лично сейчас очень страдаю.
Если мне позволено будет сказать, сеньоры, один из боцманов, стоявших рядом, подошёл ближе, вежливо обращаясь к знатным господам, я так истерзался, что даже три раза успел помолиться за бой.
Сеньор Бертуччи удивлённо посмотрел на всех и тяжело вздохнул.
У нас припасов на три дня.
Думаю сеньор Бертуччи, у них их значительно больше, старший помощник показал на ещё три паруса, которые показались вдали.
Капитан, под взглядами сразу трёх пар глаз, сдался.
Команда, к бою!
* * *
23 октября 1194 года от Р.Х., Рим
Кардинал Альбино, после долгой поездки, по различным уголкам Италии, наконец добрался до Рима. Не торопясь, стал раскладывать вещи и письма из дорожного сундука, не думая, что вызов от Папы будет так скоро. Недоумевая, в чём срочность, он подхватив кипу бумаг, направился во дворец Целестина III.
Второго близкого порученца рядом не было, поэтому он отдав письма, предназначенные лично Папе, приготовился докладывать результаты и договорённости с епископами и архиепископами, которых он достиг за время поездки.
Подожди Альбино, тот протянул ему письмо, помнишь наш разговор в начале лета?
Кардинал задумался, этих разговоров было множество.
Прочти, Целестин III показал на бумагу.
Альбино прежде всего увидел печать совета консулов Генуи и лишь потом стал читать само послание, полное мольбы и призваний всех небесных кар, на голову одной небезызвестной всем личности.
А-а-а, в догадке протянул он, так вот для чего ему потребовался такой корабль.
Папа покачал головой и покопавшись в бумагах на столе, достал ещё одно письмо.
А это из Пизы.
Кардиналу достаточно было кинуть лишь один взгляд, чтобы понять, что содержанием, оно мало чем отличалось от предыдущего.
И что они просят у вас?
Отлучить всю Венецию от церкви, хмуро произнёс Целестин III, из-за одного ребёнка.
Губу пусть закатают, моментально ответил Альбино, доходы от соборов и церквей венецианцев составляют почти двадцатую долю всей прибыли.
Я тоже придерживаюсь того же мнения, согласился Святейший отец, но нужно что-то делать. Венецианец топит все военные корабли и галеры этих двух городов, грабит всех их купцов подряд, и хотя людей если не сопротивляются, отпускает восвояси, но всё равно, я молчу про упавшую репутацию Генуи и Пизы, их экономика находится на грани коллапса! И всё из-за одного-единственного корабля, парализовавшего всё мореплавание в Балеарском, Средиземном и Тирренских морях.
Судя по тому, что я видел в день его спуска на воду, догнать его никто не в силах? задумчиво произнёс кардинал, вспоминая как свои ощущения, так и ответы на его вопросы от бывалых капитанов, которые поняв, что корабль не утонул, а вполне себе отлично даже пошёл дальше, весьма осторожно стали давать оценки, когда их стали спрашивать про новое венецианское чудо.
Да, говорят он с лёгкостью уходит от преследователей, затем разворачивается и идя против ветра, догоняет и топит растянувшуюся вереницу кораблей противника по одному из каких-то дьявольских предметов, возмутился Святейший отец.
Это пушки ваша Святость, поморщился кардинал Альбино, видев лично вооружение корабля Венецианца, китайцы используют их в своих воинах, до нас доходили новости от купцов.
То есть и это не происки дьявола? поразился Целестин III.
Нет, просто обитые вокруг дерева куски металлических полос и заряд пороха толкающего каменное ядро, объяснил кардинал, и похоже я вспомнил, откуда он мог об этом узнать. Луиджи, когда был у него учителем, упоминал о китайце, который жил там в качестве личного раба Витале.
Это же страшные орудия Альбино! возмутился Папа, они в щепки разбивают любой корабль! А если у Венеции появится флот из подобных кораблей? Что тогда будет?
За это можете быть спокойны Святейший отец, поднял руку кардинал, не появятся.
Почему ты так думаешь? удивился Целестин III.
Мне подсчитали примерную стоимость этого корабля, Альбино достал одно из писем в своей сумке, и протянул его Папе, который глянув на ряды цифр, икнул.
Боже, Господь всемогущий, он трижды перекрестился, потратить огромное состояние всего лишь на один корабль? Пусть даже такой? Он точно безумен.
Не более чем вы или я, Святейший отец, не согласился с ним кардинал, мне сказали, что он собирался уйти в море всего на неделю, чтобы проверить свой корабль, теперь видя, что происходит, думаю генуэзцы или пизанцы сами попытались на него напасть и теперь пожинают плоды своих намерений. Так что я думаю, этот вопрос легко можно урегулировать. С этих двух городов, возьмите огромный штраф и преференции для наших церквей, за нападения на мирных торговцев, а я в свою очередь пошлю гонца к отцу Витале. Он прислушается к вашей просьбе. Заодно, раз Венецианец разбогател, предложить ему за долю малую, размером в процентов двадцать-тридцать от награбленного, снять наконец отлучение от церкви.
На губах Папы заиграла улыбка, старый друг похоже и правда нашёл самый простой выход из ситуации, да ещё и с большой пользой для Святого престола.
Ты уверен, что он послушается? на всякий случай уточнил он.
Если он и правда, всего лишь хотел испытать корабль, то с избытком уже это сделал, пожал плечами кардинал, думаю согласиться и ещё как. К тому же матушка его, истинная католичка, умоляет который месяц епископа простить сына, и похлопотать перед вами за него, она сильней самого Венецианца переживает это отлучение.
Тогда готовь письмо, я подпишу, согласился с ним Целестин III.
Глава 7
Венецианскую галеру, которая упорно следовала за нами третий день, трудно было не заметить, так что пришлось развернуться и догнав, узнать в чём дело. Оказалось послание от отца, а точнее дожа республики с категоричным приказом сворачивать пиратскую деятельность и возвращаться домой. Такое однозначное распоряжение проигнорировать было нельзя, поэтому я передал капитану галеры, что мы возвращаемся, и прибудем в Венецию гораздо быстрее него. Тот с восхищением и завистью посмотрел, как мы ставим паруса и вскоре бригантина набирая ход, умчалась в сторону Адриатического моря.
* * *
Специально, чтобы не вызывать ажиотаж, мы попытались проникнуть в город через закрытую гавань Арсенала, оставив корабль под охраной, рядом с нашим поселением мастеровых, но не тут-то было. Народа, мгновенно заполонившего набережную было пожалуй больше, чем в день отплытия «Елены», так что корабль мы оставили, но вот за воротами всех старших офицеров подхватили на руки и несмотря на наши попытки вернуться на землю, под радостные крики толпы потащили в сторону дворца дожа. Делать было нечего, пришлось смириться, против такого количества невозможно было даже пошевелиться, поскольку думая, что я падаю, тут же добавлялись ещё пара рук, поддерживающих моё небольшое тельце.
Когда нас доставили к базилике святого Марка, из дворца в сопровождении огромной свиты появился отец и задвинул приветственную речь о доблестных сынах республики, которые показали несознательным гражданам других городов, кто является владычицей Средиземноморья. И всё это под разностные крики и овации толпы, которая ещё долго не расходилась, поскольку нас попросили рассказать, скольких мы задержали и скольких проклятых генуэзцев пустили ко дну.
Конечно дело не обошлось без церкви, епископ тоже выступил с речью, затем провёл мессу и напоследок я, слегка уставший от всего этого, и желавший побыстрее попасть домой, достал свой кошелёк, и попросив такие же у своих спутников, стал разбрасывать горстями в народ монеты, не разбирая их достоинства. Небольшая образовавшаяся давка, слава богу обошлась без жертв, но зато довольный таким окончанием встречи народ, наконец стал расходиться. Нас же разобрали родные, которые конечно же тоже присутствовали на встрече, я только успел сказать на прощание команде, что завтра в обед жду их всех на корабле, для дележа добычи.
* * *
Дома меня тоже ждал небольшой праздник, как из-за очередного пропущенного дня рождения, ставшего моей своеобразной традицией, так и из-за огромного наплыва гостей, которые все почему-то были с дочерями. Такого наплыва молодых, симпатичных и не очень девушек, наш дворец ещё не знал. Я с трудом избегал многочисленных знакомств и представлений, мечтая только об одном, чтобы поскорее всё закончилось и я отправился отдыхать. К сожалению и это оказалось несбыточной мечтой. Когда поздно ночью ушёл последний гость, отец и мама вызвали меня на разговор.
Неужели нельзя подождать до завтра? возмутился я, усаженный напротив них.
Витале, завтра ты с первыми лучами солнца, уже умчишься в Арсенал, мама слишком хорошо меня знала, а потом моргнуть и глазом не успеешь, как ты уже где-то на другом конце света, ищи потом тебя.
Вы всё преувеличиваете графиня, скромно потупился я.
Поддерживаю супругу, Энрико пытался казаться серьёзным, но улыбка то и дело проскальзывала у него на губах, поэтому давай поговорим, пока ты никуда не можешь сбежать.