Вы так говорите, будто это плохо, не понял его я.
Для рода хорошо, но вот для вас, наверно всё же плохо. Редко кто с первого взгляда производит на него такое впечатление, что удостаивается права сидеть напротив меня. Насколько я помню, вы третий, кто там сидел, не из нашего рода. Да и Елену, посадили с вами неспроста, но это я думаю, вы и сами заметили.
Эх, знал бы, сколько проблем это принесёт, дал бы кораблю другое имя.
Что делать, прошлого не вернуть Витале, он поклонился мне, до завтра. Вы ведь будете участвовать в осмотре судна?
Конечно, кивнул я, прощаясь и садясь в лодку.
Гребцы оттолкнулись от пристани длинными вёслами и повезли меня домой.
* * *
Бертуччи вернулся в дом, где за столом его ждали только родственники, которые могли принимать решения за весь род. Отец приглашающе показал рукой на его место.
Объяснись сын, попросил он, ты крайне не хотел, чтобы сын Дандоло был в нашем доме. Мы, все здесь присутствующие, так и не нашли в его поведении, чего-то, что заставило бы нас придерживаться такой же точки зрения.
Он опасен отец, Бертуччи покачал головой, за маской улыбчивого ребёнка скрывается жестокий и расчётливый убийца, который не моргнув глазом перешагнёт через любого, кто станет на его пути. Ты бы видел генуэзских матросов, которые молили и заклинали его всеми святыми, спасти их, но он был непреклонен, бросая их умирать в море.
Сеньор Пабло переглянулся со своими братьями и кузенами.
Может я чего-то не понимаю Бертуччи, озадаченно произнёс он, но когда это стало плохим качеством для купца или полководца? Наоборот, это только доказывает, что Энрико Дандоло правильно воспитал сына. Да, от его братьев пока мало толку, но зато самый младший, успешно делает работу по усилению рода сразу за всех разом.
Я всё же, не хотел, чтобы мы слишком сближались с ним и его родом, упёрся Бертуччи, отстаивая свою точку зрения, за ним остаются только хаос и разрушения, а я не хочу, чтобы наш род имел к этому отношение. И тем более, категорически против отдавать ему в жёны Елену.
Зачем же тогда ты, согласился быть его капитаном?
Из-за корабля, честно признался тот, не став конечно упоминать о договоре с Франческо Бадоэр, это настоящее чудо, а не судно, и я не могу устоять от того, чтобы не быть на его борту.
Та дорога, что ты выбрал племянник, не приведёт тебя ни к чему хорошему, один из дядей, огорчённо покачал головой, дела с домом Бадоэр конечно твоё личное дело, но если вы замыслите что-то против этого юноши, и он об этом узнает
Он сделал паузу.
Ты сам знаешь, чем это может закончиться. Смерть Маркварда фон Аннвайлера была достаточно красочной, чтобы закрыть на это глаза. Мы не можем рисковать нашим родом. Энрико полностью поддерживает сына, он сам имеет какие-то дела со Святым престолом, если кардиналы ездят к нему на переговоры, и я лично не готов поставить существование нашего рода на кон из-за твоей мягкотелости.
Чего вы хотите? нахмурился Бертуччи.
Чтобы сын Дандоло не повернулся против тебя и рода, ответил глава дома Контарини, только и всего. Как ты это сделаешь, нас не сильно интересует, ты будущий глава и должен сам выбирать методы.
Хорошо отец, я подумаю над вашими словами, он склонил голову.
Надеюсь сын, тот пошевелил рукой и все стали подниматься и расходиться.
* * *
Перед сном Бертуччи постучал в дверь комнаты сестры, и услышав разрешение, вошёл. Елена сидела на коленях перед распятьем и молилась, а слёзы так и лились по её щекам.
Перестать родная, он опустился рядом и обнял её, я не отдам тебя ему.
Обещаешь? Брат? Елена перевела сияющие глаза на молодого мужчину.
Да, клянусь всем святым, что у меня есть, он склонился и солоноватые, мягкие губы сестры встретились с его губами. С трудом, задыхаясь от переполнявших их чувств, оба отпрянули друг от друга.
Не здесь, Елена, взволнованно прошептал он, посмотрев в сторону приоткрытой двери.
Девушка закивала головой и отстранилась, оставив только руку в его ладони, касаясь грубой, мозолистой кожи.
Мне пора, жена будет волноваться, он поднялся на ноги, разрывая рукопожатие, спокойной ночи Елена.
Я помолюсь за тебя, Бертуччи, она посмотрела на него влюблённым взглядом, провожая взглядом до двери.
Глава 9
Витале! грозный голос отца настиг меня на пороге.
Меня нет! я бросился удирать, пока он меня не догнал. Нужно было торопиться в Арсенал, поскольку и так проспал из-за вчерашних посиделок с семьёй Контарини.
К сожалению, это не сработало. Возле выхода на пристань, меня ждала мама, грозно хмуря брови и скрестив руки.
Попался!
Стража, старательно делая вид, что её тут нет, как впрочем и слуг, мгновенно испарилась от входа.
Ну что опять, остановился я, тормозя сапогами по каменной плитке тропинки.
Это что такое? Энрико наконец добрался до нас, тяжело дыша и потрясая письмом, мне кажется мы вполне ясно запретили тебе одному идти к Контарини!
Бертуччи пригласил, и было невежливо отказываться, вздохнул я, не переживай, всё прошло отлично, они приняли подарки, мы поужинали и мирно разошлись. Никто не пострадал.
Да, вот только Пабло Контарини, с утра, прислал нам с Контессой приглашение, через неделю отпраздновать вместе с ними день рождения его жены! В его доме! он по-прежнему тряс бумагой.
Чего в этом плохого-то? удивился я, не понимая его реакции на простое приглашение в гости.
Давай-ка я лучше объясню, мама подошла ко мне ближе, видишь ли дорогой, за много десятилетий и даже столетий, в городе установилась определённая структура взаимоотношений между великими домами. Организовались союзы. Одни дома дружат против других, следующие враждуют против ещё одних.
И?
Хорошо, давай ещё проще, кивнула она головой, представь, что перед тобой гигантский клубок ядовитых змей, и ты наклоняешься, поднимаешь камень и со всей силы его туда бросаешь. Дошло? Вот примерно такой же эффект вызовет среди великих домов, это приглашение от дома Контарини, с которым мы пару десятков лет, вроде как враждуем.
Я всех помирил. Я молодец? обрадовался я.
Мама огорчённо опустила голову, а отец махнул рукой, тихо ругаясь, возвращаясь во дворец.
Ну, тогда я побежал, пока им стало не до меня, я быстро выскользнул за ворота.
* * *
Бригантина проходила килевание, и я, вместе со всеми корабелами лазил по всему днищу, внимательно осматривая медные листы, проверяя, не отошли ли они от деревянного корпуса, и не сорвались ли где головки латунных заклёпок. Сначала была полная процедура осмотра с одной стороны, затем закачка воды в шлюз и снова её спуск, чтобы положить корабль на другой бок. С которым повторилась вся процедура заново.
Вроде бы всё хорошо, я посмотрел на корабелов, которые с опаской на меня посматривали с тех самых пор, как корабль эпически на виду у всех, не утонул и не перевернулся при спуске на воду.
Да, сеньор Витале, просительным тоном отозвался старший из них, хотя я бы осмотрел ещё и всё изнутри.
Я почесал голову, признавая правдивость его слов.
Снимайте часть палубы, мы будем осматривать всё, согласился я.
Сеньор Витале! ко мне подбежал один из юнг, за воротами вас ждёт курьер, охрана попросила позвать вас.
Начинайте без меня, скоро вернусь, кивнул я мастерам.
Перед воротами Арсенала, а точнее той части, что обсуживала нас с сеньором Франческо, и правда обнаружился крайне запылённого вида гонец, который поклонившись, отдал мне письмо со знакомой печатью кардинала Альбино.
На всём листке значилась только одна римская цифра.
XVIII.
Это был уже пятый гонец, которые курсировали между Венецией и Римом, поскольку мы с кардиналом торговались словно две базарные бабы, за каждый медяк в моей доле добычи. А точнее проценты, число которых он постоянно увеличивал, а я уменьшал, заставляя курьеров проезжать огромные расстояния, только из-за двух цифр.
Крикнув юнгу, я дождался когда он принесёт письменные принадлежности и подставит свою спину, на которую я положил лист и зачеркнув несколько раз написанные там цифры, поставил свои, из вредности, арабские.
15.
И дописал ниже для убедительности.
Скоро отбываю далеко и надолго, поэтому это моё последнее слово.
Свернув письмо в рулон, я налил подогретого воска и запечатал его шляпкой корабельного гвоздя, который случайно оказался у меня в руках.
Держи, я отдал гонцу письмо, и десять шиллингов на дорогу.
Спасибо сеньор, поблагодарил меня он, снова забираясь на скакуна.
Разобравшись с делами, я отправился проверять хозяйство купора, который с тремя подчинёнными ему матросами принимал и осматривал бочки, в которых мы повезём еду, воду и порох. Его я гонял нещадно, несмотря на то, что это тоже был один из верных мне капитанов, тоже согласившийся ради дальнего прибыльного рейса поучаствовать в моей авантюре. Ему я по нескольку раз втолковывал как важно иметь хорошие бочки, а также во время пути переливать воду из наполненных бочек в пустые, используя два слоя шерстяной ткани с проложенным по середине слоем активированного угля. Главное при этом всегда помнить, какие уже фильтровались бочки, а какие нет, для этого он должен был вести дневник, за который его будет обязательно гонять уже старпом, которому я слегка добавил обязанностей. Также купор отвечал за качество и состояние еды, а именно солонины и сухарей, которых я накупил большое количество, для того случая, если мы не сможем долго причалить из-за штормов или штилей. Хотя конечно первое время будем есть относительно свежую еду.
Правда, я и тут напустил тумана, когда перед закупориванием наполненных водой бочек, я трижды молился, затем выливал туда из своей фляжки немного лимонного сока, чтобы она как можно дольше не цвела, да и с цингой это вроде бы как должно было помочь нам побороться. Понятное дело, что никому я не говорил, что туда лью. И так во всех мелочах, почти в каждом случае, я делал какое-нибудь маленькое, но улучшение, вводя в недоумение команду и офицеров, но спорить конечно же никто не мог, корабль был мой, все расходы на жалование также нёс я. Попробуй тут поспорить или криво посмотреть, мигом окажешься на берегу, где уже ждали толпы других, желающих попасть на борт. Особенно таких добавилось после нашего последнего похода, когда вышедшие на берег люди, стали обеспеченными гражданами, всего лишь после одного месячного плавания.
Сеньор Витале! позвал меня Бертуччи с борта корабля, когда я закончил осмотр дополнительных комплектов промасленных хлопковых парусов, а также более крепких их льняных, штормовых собратьев.
Да, капитан? я задрал голову, посмотрев наверх.
Вы назначили дату отплытия? Команда волнуется, и хочет попросить хотя бы день побыть с родными, спросил он.
Дайте им три дня, отмахнулся я, мы выходим через две недели.
Благодарю за ответ сеньор Витале, поблагодарил меня он, передав ответ мичманам и боцманату.
Дальше эта новость разлетелась по всем уголкам корабля. Большинство тряслись от страха, поскольку морская навигация по Средиземному морю была закрыта ещё седьмого ноября, мы же, словно в насмешку и попирание всех привычных морских устоев отчаливали в самый разгар зимних штормов. Поэтому команда боялась, крестилась и молилась, а их родные со слезами провожали их каждый день на корабль, где они несли службу, тренируясь и оттачивая своё мастерство, по положенным им должностям.
* * *
15 декабря 1194 года от Р.Х., Венеция
Утром я проснулся свежим и бодрым, несмотря на то, что допоздна разбирался с опять накопившейся корреспонденцией. Первому я конечно отвечал своему неизвестному сопернику по шахматной партии, который оказался весьма искусным противником, а дальше уже по мере важности лиц, кто эти письма присылал.
К большой радости мамы, неделю назад во всех соборах и церквях огласили приказ Папы, который снимал с меня отречение, и она тут же немедленно отвела меня на мессу, заставив к тому же принести дары епископу. Пришлось скрипя зубами и тут раскошелиться, лишь бы сделать ей приятное. Она и правда сияла от счастья в этот день, хотя морщинок на лице добавилось, когда упомянул за ужином о дне отплытия. Мама стала снова плакать, а отец её успокаивать. Когда же она успокоилась, он вынес мне византийский небольшой изогнутый составной лук с двумя мощными плечами, пару колчанов со стрелами и мешочек с тетивами.
Знаю, ты любишь стрелять, протянул он мне весьма дорогой подарок, развлечёшь себя в дороге.
Спасибо пап! обрадовался я, прижавшись к нему.
Мама подошла и тоже протянула мне чётки с небольшим чёрным крестиком.
Попросила освятить их во всех соборах, надеюсь они тоже помогут тебе.
Подтянув её к себе, мы все трое замерли в семейных объятьях.
* * *
Я с теплотой вспоминал вчерашний вечер, поворачиваясь по команде Роксаны, которая мыла меня прямо в комнате, разбрызгивая воду дальше деревянного корыта, в котором я стоял.
Не ной! прикрикнул я на неё, чего тут ещё больше сырости разводишь!
С красными глазами и сопливым носом, она делала свою работу, заливаясь при этом слезами.
Но. но это всё, на что её хватало, перед очередным плачем навзрыд.
Вот дура, я покачал головой, сказав заканчивать помывку.
Затем выгнав её, надел свой лучший шёлковый костюм, опоясался дорогущим золотым поясом, затем закрепил на нём кинжал и повесил на шею огромный рубин, просто висящий на двух кольцах крепления сверху и снизу, затем посмотрелся в маленькое изогнутое стеклянное зеркало собственного производства и признал, что годен предстать пред народом.
Мои остальные вещи были уже на корабле, так что я кликнув охрану, простился с мамой, которая тоже рыдала у себя в комнате, и отправился к лодке. Все до единого, кто видел меня проплывающим по каналам, здоровались и желали хорошего пути. Очень много незнакомых лиц поплыли вслед за мной, и провожали до самой пристани у дворца дожа. Практически все были в курсе, что мы плывём в неизвестность и многие нас заранее хоронили. Особенно выделялись семьи команды, которые навзрыд провожали отцов, детей и других близких членов семьи.
Доброе утро сеньор Франческо, поздоровался я с нахмуренным компаньоном, чего такие пасмурные?
Чувство беспокойства меня съедает Витале, вот уже третий день, неожиданно признался он, словно и правда провожаю вас в последний путь.
Ну, кому суждено быть повешенным, тот не утонет, философски ответил я, вызвав изумлённый взгляд с его стороны.
Раздосадовано сплюнув в мою сторону, он перекрестился.
Ладно, шутки в сторону, я передал ему пакет документов, здесь как обычно, инструкции.
Технологии зеркал есть? он суетливо засунул бумаги себе под одежду.
Да, как договаривались, два вида, один для богатых людей, второй для безумно богатых, хмыкнул я, и не давайте мастеровым простаивать, а то видел я как они вернувшись к своим привычным производствам, теперь халтурят.
Я погрозил кулаком в сторону Арсенала.
Не волнуйся, я за всем прослежу, у меня всё больше появляется нужных людей для тотального контроля.
Бумаги, на треть нашей с вами производственной собственности у моего отца, вспомнил я, если не вернусь в течение трёх лет, это будет мой вам подарок. Уж постарайтесь чтобы оставшаяся последняя треть у родителей приносила им хорошую прибыль, мало ли что случится.
За это точно не стоит волноваться, отмахнулся он, я был против твоего предложения, но ты сам так решил.
Ладно, я вздохнул и протянул ему руку, до встречи сеньор Франческо.
До встречи Витале, он пожал её в ответ, возвращайся с деньгами.
Я засмеялся, кто-кто, а компаньон даже в такой момент думает о прибыли.
Помахав рукой всем провожающим, я взобрался на борт. Ждали только меня. Громко на рынде отбили склянки, удивив фактом наличия латунного колокола на корабле окружающий народ, и по приказу капитана матросы поставили кливер. Корабль словно прощаясь с родным городом, сначала нехотя разворачивался, но по мере поворота, вставая в бейдевинд от набегающего ветра, стал всё больше прибавлять вскорости.
Вскоре крики и шум толпы стали не слышны из-за шума волн, разбивающихся о нос бригантины.
Сеньор штурман, прошу дать курс, попросил меня Бертуччи. За его словами следили все свободные от вахт.