В Кокандском ханстве обстановка оказалась хуже. До 1798 года там правил Нарбута-бий, мудрый и умеренный государь. При нем ханство процветало и было на подъеме. Два года назад бий скончался и оставил престол своему сыну, Алиму. Тот, в противоположность своему довольно-таки миролюбивому отцу, считает, что процветание государства возможно только за счет экспансии. Он уже нацелился на окружающие Коканд города, планируя поглотить Ташкентское государство. С ним договориться будет гораздо сложнее.
Что касается Хивы, то тут купец имел вообще мало сведений. Последние годы он почти не торговал с хивинцами. Знал только, что сейчас царем там сидит некий Аваз-инак, в целом, довольно спокойный владыка. К России относится вполне благосклонно. Хиву, кстати, несколько лет назад посещал российский посланник майор Бланкеннагель.
Ныне он проживает в Лифляндии, император пожаловал ему там имение, сообщил Колесников. Дослужился до генерал-майора, вышел в отставку. Он, если угодно, может многое рассказать про Хиву.
Хива лежала несколько в стороне от прямого пути в Афганистан, поэтому сведения о ней мы собирали меньше, чем о двух других узбекских державах.
Сейчас, едя по дороге в Москву вместе с Суворовым, я освежал в памяти эти сведения и обдумывал, как повернутся события, когда наш корпус подступит к границам этих государств.
В Новгороде мы не останавливались, а помчались дальше мимо Ильмень-озера. К полудню остановились перекусить на постоялом дворе в Крестьцах. Возле заведения стояла карета со сломанными колесами и это напомнило мне нашу встречу с Ольгой. Сердце снова защемило. А затем я увидел девушку, выходящую со двора вместе с отцом, графом Симоновым и замер на месте, как каменный истукан.
Глава 11. Поединок чести
Я отвел глаза и собирался пройти мимо Ольги, предпочитая не заметить их, но ее проклятый отец, конечно же, заметил Суворова.
Александр Васильевич, дорогой, вы тоже здесь? закричал граф обрадовано. Какими судьбами?
Мне пришлось остановиться и выдавить из себя приятную улыбку. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось общаться с семейкой Симоновых.
Между тем, Ольга тоже заметила Суворова, его блестящую свиту и, в самом конце, меня. Лицо девушки нахмурилось, она сердито поджала губы. Впрочем, обратив лицо к Суворову и другим офицерам, она тут же мило улыбнулась, соблюдая правила приличия.
Вы, кажется, снова сломали карету, милейший граф? спросил Александр Васильевич. Смотрите, господа, кого мы встретили! Моего старого боевого товарища и его очаровательную дочь!
Военные помощники полководца поздоровались с графом и его очаровательной дочерью, сыпя комплименты. Я тоже сухо поздоровался с ними, причем Ольга при виде меня вздернула носик и демонстративно отвернулась.
Представьте себе, дорожные боги отчего-то невзлюбили нас и в который раз сломали наши колеса! посетовал его сиятельство.
Послушайте, милый мой, вы в Москву или еще дальше? спросил Суворов. Если к себе, в Оренбург, то извольте с нами. Я тоже еду туда.
Да, мы тоже возвращаемся домой! воскликнул Глеб Симонов. Вы даже не представляете, как вы нас выручили, любезнейший Александр Васильевич!
Единственно только должен вас предупредить, что я ужасно тороплюсь, добавил Суворов. И поэтому мчусь во всю прыть, не глядя по сторонам. Со мной ехать будет неудобно и тряско, сразу предостерегаю.
Так это как раз кстати, беззаботно ответил Симонов, глянув на Ольгу. Дело в том, что мы тоже торопимся домой. На днях пришло известие, что мне нужно срочно подписать документы по усадьбе, иначе канцелярия губернатора отпишет большую часть моего недвижимого имущества в казну. Мы планировали остаться в столице все лето, но чиновники поставили пребольшую подножку! Поэтому, чем быстрее мы явимся пред светлые очи канцелярии, тем лучше.
Что же мы стоим перед входом? спросил Сергей Сергеевич Кушников, один из адъютантов Суворова. Ваше сиятельство, прошу отобедать с нами, пока мы приготовим для вас место в карете.
Ну, скажешь тоже, Сережа, улыбнулся Суворов и двинулся к ресторации. Какая карета, обычная солдатская повозка.
Так, разговаривая, они направились всей группой к заведению, пропустив Ольгу вперед. У меня что-то пропал аппетит и я остался на улице. Надо же было так случиться, что та, кого я хотел видеть меньше всего на свете, снова появилась в моей жизни! И нам предстоит ехать с ней до Оренбурга, дни и недели напролет!
Нервно походив перед трактиром под названием «Соловьевъ», куда удалились мои спутники, я посмотрел, как казаки из охранного полка с любовью чистят своих коней. Пустой живот недовольно бурчал. Я подозвал полового, выскочившего из трактира, дал денег и велел принести обед сюда, на улицу. Спустя десять минут он вытащил на подносе котлеты, пироги и чаю. Я уселся за столиком перед трактиром и почти закончил трапезничать, когда из заведения вышла Ольга. Я чуть не подавился котлетой и закашлялся.
Девушка подошла ближе и холодно заметила:
Смотрите-ка, кажется, вы все-таки иногда принимаете пищу? Видимо, это оттого, что князь Суворов не пригласил вас за свой стол?
Я закончил кашлять и хрипло спросил, выпучив глаза:
Чего?
Девушка вздохнула, словно подтверждая свои тайные подозрения о том, что разговаривает с существом низшего порядка.
Если бы князь пригласил вас, вы бы тоже проигнорировали его просьбу отобедать с вами? Вы поступаете так со всеми приглашениями?
Чего? снова спросил я, не сразу поняв, в чем дело.
Ольга топнула ножкой, пробормотала: «Какой же он бестолковый чурбан!» и резко пошла прочь от меня. Я наконец догадался, что она выговаривает мне за то, что я так и не ответил на ее приглашение отобедать у графа и чуть не взорвался от подобного нахальства. Вскочив из-за стола, я чуть не опрокинул его и бросился вслед за девушкой. Догнав ее, я схватил ее за локоть и остановил. Ольга гневно глянула на меня и высвободила локоть из моей руки.
Что вы себе позволяете, сударь? спросила она.
Послушайте, многоуважаемая графиня, сказал я. И скажите мне, с чего вы взяли, что я не отвечаю на приглашения? Помнится, когда несколько дней назад вы соизволили позвать меня, я явился в тот же вечер, но не застал вас дома. Мне сказали, что граф уехал по делам, а вы ушли с каким-то кавалером.
Вы смеете обвинять меня во лжи? воскликнула Ольга и взглянув в мои полыхающие глаза, вдруг начала что-то припоминать. Господи Боже, неужели я тогда позвала вас в тот же день? Ох, какая же я дура! Ведь я имела ввиду через день после нашей встречи!
Правда? спросил я, окрыленный этой новостью, но тут же снова насупился. А как же этот кавалер? Вы пригласили его прежде меня?
Ольга улыбнулась, глядя, как я ревную.
Так вы приходили к нам тогда, в тот же день? Ох, как же это приятно слышать! А я-то думала, что вы пренебрегли моим приглашением, что я вам совершенно безразлична! А что касается того кавалера, то не беспокойтесь, он лишь
Ольга! окликнул ее кто-то неподалеку и мы обернулись одновременно.
Я с досадой увидел, что нашу беседу прервал смутно знакомый мне офицер, бравый и подтянутый, с великолепными усами и глазами василькового цвета, в которых могла утонуть любая девушка.
Ваша карета будет готова только вечером, сказал он. К сожалению, раньше не получится. Негодяй-кузнец хотел подсунуть вам негодную втулку на ободе, я ее забраковал. Не хотелось бы, чтобы колесо у нас опять сломалось, причем вдали от населенных пунктов.
Это: «У нас» категорически мне не понравилось, также, как и обращение к Ольге по имени, когда это они успели так близко познакомиться? Ну, а больше всего раздражало, что он как будто не замечал меня и продолжал говорить, упорно глядя только на девушку.
Сей господин едет с вами? спросил я и офицер наконец соизволил обернуться ко мне и посмотреть на меня своими замечательными синими глазами, которые я с большим удовольствием выдавил бы прямо здесь и сейчас.
Да, это наш приятель, капитан Буринов Алексей, представила его Ольга. Он любезно согласился сопроводить нас до Оренбурга. А это мой хороший знакомый, Виктор Стоиков. Он прибыл из дальних стран. Я надеюсь, вы станете хорошими друзьями.
Последнюю фразу она произнесла несколько обеспокоенно, заметив, что мы готовы вцепиться в глотку друг другу.
О, не сомневайтесь, графиня, заверил ее Алексей, не отрывая от меня пристального взгляда. Я чувствую, что нам найдется, о чем поговорить с вашим хорошим знакомым.
Я тоже не отводил от него взгляда и вдруг вспомнил, где я его видел. Точно, на стрельбище! Это же тот самый меткий капитан, кладущий пули точно в центр мишени. Наверное, записной дуэлянт и игрок. Вот почему он так самоуверенно смотрит на меня.
Это точно, сказал я. Видимо, вы часто чините кареты, капитан. У нас на тарантасе тоже спицы вылетают из ободьев, может, глянете?
С превеликим удовольствием, великий вы наш путешественник, любезно улыбнулся Буринов. Тогда и вы, надеюсь, не будете возражать, если я потом привяжу вас к этому тарантасу и заставлю бежать до самого Оренбурга?
О, врач давно прописал мне телесные упражнения, сказал я, скалясь самой сладчайшей из моих улыбок, в то время как Ольга в отчаянии глядела на нас попеременно. К примеру, одним из лучших занятий он рекомендовал найти какого-нибудь прощелыгу и отхлестать его так, что он
Господин Стоиков! крикнул кто-то из «Соловьевъ». Пожалуйте к нам на минутку, вас ждет светлейший.
Идите, мой друг, насмешливо дозволил Буринов. Вас разыскивает начальство, негоже его расстраивать. Мы еще закончим наш с вами разговор, в более удобной обстановке.
Не сомневаюсь, ответил я и поклонился Ольге. Мое почтение, графиня.
Зовите меня просто Ольга, ну что вы в самом деле, сказала девушка и я с радостью отметил, как от этого гневно вспыхнул капитан.
Я оставил их наедине и отправился к Суворову. Адъютант полководца, его тезка, Александр Петрович Степанов, продолжал стоять возле двери и тревожно смотрел на меня, пока я подходил.
Виктор, о чем вы разговаривали с этим человеком? спросил он, имея в виду Буринова. Мне показалось, что вы ссорились. Я, конечно же, лезу не в свое дело, но считаю, что обязан вас предупредить.
О чем же, Александр Петрович? довольно резко спросил я, все еще не отойдя от разговора с капитаном.
Это крайне опасный человек, Виктор, ответил Степанов. Он обожает азартные игры и многие подозревают его в плутовстве. Тех, кто осмеливался прямо обвинить его в мошенничестве, он застрелил в поединках чести.
И сколько он уже убил, много? спросил я на всякий случай. Ослепленный ревностью, я совсем забыл, что попал во времена, когда убийство соперника было самым распространенным способом избавления от него.
Да уж с десяток почти, ответил Степанов. И все сошло с рук, у него влиятельные заступники при дворе.
Я оглянулся на Буринова, беседующего с Ольгой. Девушка мило засмеялась шутке собеседника.
Ничего, когда-нибудь и его застрелят, сказал я и вошел в трактир. Степанов зашел следом, с сомнением качая головой.
Наш преклонный глава русского воинства сидел за столом с помощниками и болтал с горящими глазами, как юнец. Глядя на него, я вспомнил греческую мифологию, где говорилось о том, что бог войны Арес радовался только тогда, когда вступал в битву. Наверное, на грозном лице бога появлялась голливудская улыбка на миллион долларов. Суворов тоже, как я заметил, преисполнился энтузиазма и сил, когда выступил в поход. Только здесь, в окружении соратников, вдали от козней царского двора, он чувствовал себя полным жизни.
Увидев меня, князь махнул, подзывая к себе и спросил:
Ты куда запропастился?
Проверял, как там повозка, ответил я, присаживаясь на краешек лавки, где сидели все остальные. Глеб Симонов, отец Ольги, оказался напротив меня и проницательно поглядел на меня.
Моя дочь пригласила вас к нам на ужин, не так ли?
Я кивнул.
Было такое дело, ваше сиятельство. Но там произошла путаница с датами. Мы, оказывается, немного не поняли друг друга. Это недоразумение разрешилось.
Ну, и отлично, улыбнулся граф, продолжая следить за мной. А то мне показалось, что она чуточку пригорюнилась, как красна девица в сказке. Которую добрый молодец бросил.
Все вокруг рассмеялись, и я в том числе. Все-таки Ольгин отец оказался хорошим мужиком. Мог бы устроить мне публичную выволочку за то, что я не пришел к ним на ужин.
После трапезы наш отряд отправился дальше. Суворов не терпел промедлений. У двух коней из казачьего сопровождения прохудились копыта и они отстали. Погода к тому времени испортилась, завыл ветер и пошел легкий дождик. Я промок, хотя прикрылся плащом.
Пятая моя точка к тому времени покрылась мозолями и молила о пощаде, но теперь ни о каком отдыхе мечтать не приходилось. Пожалуй, ближайшие два месяца нам предстоит только длительный конный переход и тебе, моя милая задница, придется только терпеть.
Мы скакали по мокрой и грязной дороге весь день, вечер и ночь. Суворов хотел во что бы ни то ни стало добраться до Торжка, задача непосильная по таким дорогам и в непогоду. Что удивительно, так адъютанты нисколько не пытались отговорить полководца от безумной затеи. Наоборот, они уверовали в слова предводителя и понукали коней, соревнуясь друг с другом в скорости хода. Наблюдая за ними, Суворов иногда выглядывал из окошка повозки и одобрительно кричал. Ольга тоже высовывалась из окошка и махала мне ручкой.
Ну, а ты что же? кричал мне Суворов. Давай, быстрее, на тебя дама смотрит!
Волей-неволей, мне тоже пришлось наподдать Смирному плетью. Мой конь тоже любил быструю езду и старался изо всех сил. Вскоре я уже перестал опасаться падений и с упоением мчался по дороге.
Ночью мы пересекли речку Мету и добрались до озера Мстино близ Вышнего Волочка. Здесь из окошка кареты высунулся граф Симонов и принялся звать на помощь. Мы остановили карету и обнаружили Суворова в бессознательном состоянии. Оказывается, ему стало дурно от быстрой езды и постоянной тряски.
Я растер ему виски и сделал массаж сердца. Пульс у старого полководца был частый и прерывистый. Ему бы лежать дома и смотреть сериалы, а не скакать на юг для покорения Индии.
Князь нуждается в покое до завтрашнего дня, объявил я и мы отвезли Суворова в ближайшее поселение. Это оказался Вышний Волочок.
Подыскав в темноте постоялый двор, мы расположились на ночлег. Суворов пока так и не приходил в сознание. Впрочем, к тому времени его пульс выровнялся.
Ночью я не мог уснуть и вышел во двор. Казаки вполголоса обсуждали сегодняшнее происшествие с главнокомандующим. Я жалел, что втянул старика в авантюру. Вынесет ли он тяготы нового похода?
Стукнула дверь и ко мне подошел Буринов.
Кажется, мы не закончили с вами один очень важный разговор, сказал он.
Я усмехнулся в полумраке. Ишь ты, дождался, пока Суворов окажется без сознания и только тогда подошел, чтобы продолжить ссору.
Это какой такой? спросил я. Ах да, я вспомнил, кажется, вы хотели сообщить, что сегодня же убираетесь отсюда в задницу к дьяволу, откуда выбрались совсем недавно.
Послушайте, юноша, сказал он, нахмурившись. Вы совсем юнец и, кажется, совсем не понимаете, во что ввязались. Я даю вам последнюю возможность. Просто уедьте тихонько сегодня ночью и отстаньте от Ольги. Вы сохраните жизнь и еще встретите на своем пути достойную девушку.
Могу предложить вам тоже самое, сказал я.
Буринов вздохнул, мол, смотрите, я сделал все, чтобы избежать этого.
Хорошо, тогда давайте решим наш спор другим способом. Я буду великодушен и предлагаю выбрать вам оружие и условия поединка. Любые условия, принимаю все, только драться будем до смерти. Если боитесь, я еще даю вам возможность уйти и ничего не скажу окружающим.
Отлично, сказал я. Тогда мои условия таковы. Мы будем стреляться на ружьях. Сегодня на рассвете. Вон там, возле озера есть лесок. Мы зайдем в него утром с двух сторон и двинемся друг к другу. Выйдет из леса только кто-то один.
Мой сердечный соперник радостно улыбнулся, словно я предложил ему новогодний подарок.
А зачем ждать до рассвета? Вы, кажется, торопитесь? Давайте прямо сейчас.
Я подумал и кивнул. Почему бы и нет, в конце концов.
Кто будет вашим секундантом? спросил Буринов. У меня есть мой старый знакомый казак по польской кампании, он выступит моим секундантом.