Медсестра уже было направилась к выходу, но остановилась у двери и, будто что-то вспомнив, развернулась на каблуках.
Никто не приходил.
Повторила она, будто Чарли с первого раза не поняла, что никому до нее нет дела. Все и плевать хотели, что ради банки с жидкостью она чуть не лишилась жизни. Впрочем, стоит ли за это винить кого-то, помимо нее самой.
Но если вы спросите меня, кто отсюда выходил, то я скажу, что это был высокий мужчина. Широкие плечи, темные вьющиеся волосы, синие глаза. Он прибыл вслед за вами и сидел здесь всю ночь. Сейчас 6 утра, а значит он уехал только полчаса назад.
Лучезарно улыбнувшись замешательству, отразившемуся на лице Чарли, она удалилась из палаты, громко цокая каблуками.
Чарли ощутила, как тело бросило сначала в холод, а после в жар. Ладони вспотели, и она сжала ими простынь. Он был здесь. Прямо здесь, рядом.
Как она сказала? Был здесь всю ночь. Но разве это что-то значит? Глупое женское сердце забилось чаще, и Чарли даже пришлось шумно выдохнуть, пытаясь совладать с эмоциями.
Аккуратно, пытаясь не мешать трубкам делать своё дело, она села, спустив ноги на леденящий пальцы и стопы пол. Это очень успокаивало, сосредоточившись на этом чувстве, она чуть подправила подушку свободной рукой, чтобы было удобнее лежать, и взгляд ее упал на маленький клочок бумаги, свернутый пополам.
Сглотнув слюну и облизав нижнюю губу скорее рефлекторно, она взяла бумагу в руки. От нее слабо пахло им. Ньордом Джефферсоном.
Она бы никогда не спутала его запах ни с каким другим. Чарли знала и то, почему бумага пахла его одеколоном. Записная книжка всегда хранится в нагрудном кармане его рубашки, под идеально выглаженным камзолом.
Перед выходом в свет он всегда душится ровно 3 раза. На шею, грудь и запястье. Чарли радовало и одновременно смущало, что она знает такие подробности о Ньорде, капитане Ньорде, но также знала и то, что воочию лично она никогда больше не увидит этого интимного действия.
Когда терпеть уже не было сил, дрожащими руками она развернула листок. Изящной и твёрдой рукой было написано:
«Жду нашей встречи. Я обещал тебе ад, что ж, обещание в силе. Как и всегда».
Боже! Это и правда был он. Тело будто бы раскалилось до самых кончиков волос, за секунду вспыхнуло, как если поджечь гору тополиного пуха.
Все, что касалось Ньорда, казалось ей ужасно сложным, он говорил одно, а делал совершенно другое. Как пишут всезнающие психологи в своих мемуарах: «не обращайте внимание на то, что говорят мужчины, за них все скажут их действия», но это задача невыполнима, ведь он мой командир, одно его слово будет стоить мне жизни или спасения от смерти. Если она ослушается, то за это ее ждет жестокая расплата. Но ведь уже ослушалась, не так ли, когда полезла в самое пекло, хотя и вовсе не должна была?
Может, стоит именно так трактовать его слова про ад? Теперь меня высекут во дворе при всех. Скорее всего, так и будет, не стоит приплетать личные мотивы и желания, дорогуша.
Именно это Чарли сказала себе, закрепив эту мысль еще несколько раз, до того, как ее сморил сон.
Глава 3: Солдат
Проснувшись вновь, девушка ощутила лёгкое головокружение, но в целом ее состояние можно было назвать сносным. Трубки больше не торчали и не мешали движению. Судя по всему, ее отправят обратно в лагерь, чему она была рада, несмотря на то, что немного боялась последствий за свою выходку.
В любом случае, порку она выдержит с гордо поднятой головой, за 3 года жизни в лагере ее пороли множество раз, так что это не будет больнее обычного. Ее мысли грубо нарушила резко открывшаяся дверь, и она увидела, как входит властным и уверенным шагом главнокомандующий Дэвид Лейпциг. Она поспешила встать, но головокружение усилилось.
Не вставайте, Коллинз, вы еще успеете отдать честь. Выглядите уже гораздо лучше, не так бодро и свежо, как январское утро, но приемлемо.
Спасибо, сэр.
Готовы вернуться в строй? Мы вас заждались. Не так ли?
Лейпциг многозначительно посмотрел на дверь, в проеме которой стояла команда девушки. Они улыбнулись ей, кивая главнокомандующему. И Чарли не смогла сдержать улыбку. Они не были близкими друзьями, но все же оставались приятелями, и ей было приятно их внимание.
Через них протиснулся молодой человек, высокий и стройный, с копной пшеничных волос, и сразу же обратился к Дэвиду.
Приветствую, сэр, можно, сэр?
Да, конечно, можете поболтать. Я подожду снаружи, документы скоро будут готовы. Всего доброго, Коллинз. До встречи.
Чарли недоумевающе посмотрела на парня, которого явно видела впервые в жизни. Он дождался, пока дверь закроется и выдохнул.
Фух, наконец-то тишина. Ну, ты как?
Он говорил с ней так, будто они были старыми знакомыми, но этого никак не могло быть. Она абсолютно не помнила его. Напрягая память, Чарли пристально вглядывалась в теплые глаза цвета кофе с молоком.
Ой, прости, пожалуйста, я не представился, меня зовут Фаррелл, я ловил тебя в брезент в завершении операции. Решил узнать как ты, ну и, похоже, я только что спас тебя снова от мучительных расспросов Лейпцига.
Самодовольно улыбнувшись, парень протянул к ней такую же худую, как и он сам, руку, с тонкими, как карандаши, длинными пальцами. Без замедления она пожала ее. Рука была холодная и шершавая.
Что ж, спасибо тебе. Хоть это и временное спасение.
Ну, если ты больше не собираешься влипать в неприятности, то оно может продлиться и чуть дольше.
Она поняла, что он пошутил, и слегка улыбнулась.
Так как ты?
Все хорошо, спасибо.
Чарли была непривычна такая внезапная забота и близость, и ей хотелось, чтобы Фаррелл поскорее ушел, дав ей возможность подготовиться к отъезду.
Мне бы хотелось переодеться, ты не против?
Да, да, естественно!
Фаррелл вытянул руки ладонями к ней, будто показывая, что не нападает, и спиной двинулся к выходу.
Я лишь хотел узнать как ты, Чарли. Ну ладно, увидимся.
Стоит ли удивляться, что он знает ее имя, тогда как она до сего момента и вовсе его не знала? Вряд ли. Возможно, другим известно куда больше о ней, чем ей самой. По крайней мере, окружающие всегда так думают, и свято в это верят.
Чарли переоделась быстро, как ее учили в лагере, невзирая на усталость и головокружение, в новый комплект одежды, вероятно доставленный вместе с командой и главнокомандующим.
Спортивный топ, простая белая футболка, брюки хаки с карманами на бедрах, и тяжелые ботинки на шнуровке. Стандартная и практичная одежда, знакомая каждому, кто живет в нашем лагере.
Она невольно вспомнила свою маму, отца она никогда не видела, так что вспоминать об этом факте каждый раз при упоминании слова «родители» не приходилось.
Мать воспитывала свою дочь как солдата. Закрой рот, принеси это, сделай то. Так что, попав в штаб организации «ЗЦЖ» (защищай ценой жизни), она не была удивлена или ущемлена, во многом здесь жить куда проще.
Если кто-то решал обидеть ее, то девушка реагировала спокойно, проблемы других людей ее мало волновали. Ведь она знала, как и все здесь живущие, что за агрессией скрывается сломанная душа, таящая в себе очередную ужасную историю.
К тому же, все они были ей никем, а значит сносить оскорбления было куда проще. Всегда проще, если нет личных мотивов.
Когда Чарли стукнуло 16 лет, мать, не спросив ее и никому не сказав, отправила документы в штаб, сдав собственного ребёнка на верную смерть.
Так она думала лишь поначалу, но вот, спустя 3 года обучения и работы, она осознала, что поступок матери, возможно, самое лучшее, что она сделала для своего чада.
За стенами лагеря Чарли была обычным ребёнком, без явных талантов и умений. Середнячок во всем, от оценок до вкуса в чем бы то ни было.
Чем бы она сейчас занималась там, сидела в кафе и читала книгу? Одна или с единственной подругой, не имеет значения. Ходила бы на скучные занятия, в попытках получить хоть какое-то образование, и надеялась на свершение призрачных планов ее матери.
А поздно вечером, возвращаясь домой, ее ждали бы такой же примитивный ужин, как и дом, в котором они с матерью жили с деревянным шатким крыльцом, облупленной краской на старых потертых стенах, часть окон дома заклеена полиэтиленовыми пакетами и скотчем, чтобы непогода менее настырно просилась в гости.
На ужин неизменно подавалось пюре из прошлогоднего картофеля, початок вареной кукурузы, лепешка из кукурузной муки.
Не все так жили в Баннаке, город разделен на квадраты разной величины, в зависимости от финансовых возможностей жителей. Никто специально этого не делал, сами люди склонны собираться в группы по интересам.
Ни один уважающий себя богач не станет распинаться в попытках призвать бедняка к разговору о недвижимости, вложениях и акциях. Это так же бесполезно, как если бедняк предложит богачу вместо бесполезной для него болтовни взять в руки плуг.
По ночам, когда долго не получалось уснуть, Чарли слушала давно приевшуюся песню на старом плеере, рассматривая унылый бежевый потолок своей комнаты, и мечтала оказаться в другом месте, мире, жизни. Но все это осталось там, в прошлом.
Нет уж, только от этих мыслей и воспоминаний по коже пробежали мурашки, и она поспешила сбросить их, вздрогнув всем телом. Здесь она важный член команды, выполняет задания, требующие отличительных умений, спасает жизни, рискуя своей головой. Вот ради чего стоит жить.
Глава 4: Лагерь
Вернувшись в штаб, Чарли не заметила ничего необычного, но все равно испытывала какое-то необъяснимое волнение. Оно оказалось настырным и неприятным. Будто зудит все тело, под кожей.
Оглядываясь вокруг, подсознательно, она знала, что ищет Ньорда глазами, но старательно делала вид, что наблюдает за происходящей шумихой. Здесь всегда шумно, как в рое пчел. Да и не может быть иначе.
Огромное здание из тёмно-серого камня с величественной лестницей и перилами занимает самый центр местности лагеря, окружённый высоким, таким же холодным серым забором из выеденного муравьями и пчелами камня.
Темно-бордовая крыша, казалось, доставала до самого неба, позволяя детям солнца солнечным зайчикам весело перекатываться по гладкой поверхности.
В самом здании находятся классы для обучения, спальни, как для учителей, так и для новых учеников, спортивные залы, бесконечная библиотека.
Те, кто работает и учится здесь довольно продолжительное время живут в домиках поменьше, за поместьем. Территория достаточно большая, чтобы вместить в нее огороды, сад, место для отдыха, лаборатории, но и людей здесь хватает.
Каждый спешит куда-то, всем хочется успеть сделать что-то значительное за свою короткую жизнь. Иногда я думаю, а есть ли другие миры? Действительно ли настолько бесконечна наша вселенная, как о том толкуют учёные и философы? Есть ли другой, такой же мир, но без монстров вокруг.
В старых книгах нет упоминаний откуда они появились, они будто были всегда. Выпрыгивали из тёмных углов комнаты, из-под кроватей, заброшенных зданий, пока люди не взяли все в свои руки и не дали им отпор, переставая глупо и бездарно умирать в попытках спасти свою жизнь.
Будто чей-то больной разум придумал мой мир, и нам всем больше ничего не остаётся, как принять правила этой игры. Постепенно человечество все больше стало разбираться в монстрах. Различать их виды, узнавать все более изощрённые способы убийства.
Более грамотные записывали свои знания и передавали из поколения в поколение, наращивая новые и новые подробности, будто нарост на панцире черепахи. В учебниках по истории убийств, да, и такая тоже есть, говорится, что раньше люди убивали друг друга, а позже с удовольствием переключились на монстров.
Эта книга до сих пор хранится в старой пыльной библиотеке, в кампусе. Свою актуальность она утратила, и теперь подпирала один из качающихся деревянных столов, на котором лежат куда более полезные экземпляры.
Желание крови и жестокость, присуще человеческому роду, так всегда было и будет, но как говорил мой учитель по фехтованию: нужно уметь направлять негативные эмоции в правильное русло. Найти ту самую точку и ненавидеть её, тем самым обращая свой гнев в пользу для своего тела, духа и общества».
Хороший был мужчина, пока его не выпили досуха очередные чудовища. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Девушка прошла к себе в комнату, умылась в ванной комнате и осмотрела себя в зеркало. Растрепанные почти чёрные волосы, такие же тёмные круги под глазами, бледное лицо, на которое и без того не ложится загар, по предплечью разливался фиолетовый синяк.
Красотка, ничего не скажешь.
С тихим рычанием девушка опустилась на свою койку. В комнате, помимо нее, жила ещё одна девушка, прибывшая совсем недавно, и ее почти никогда не было на месте. У новеньких много забот, учеба занимает большую часть их времени, и Чарли была рада этому.
Не придётся говорить, не придётся никому ничего объяснять. Она была уверена, что скоро Лейпциг вызовет ее к себе и устроит допрос с пристрастием, но пока, у нее есть немного времени морально к этому подготовиться.
Из кармана девушка достала свёрнутый листок бумаги и еще раз посмотрела на послание, оставленное ей Ньордом. Запах понемногу начал развеиваться, и ей вдруг стало грустно от осознания этого.
С одной стороны, ей бы хотелось иметь его частичку всегда с собой, где-то в маленьком потайном кармашке жилетки, о котором знает только она. Возможность вдохнуть его глубокий древесный аромат с резкой ноткой гвоздики и пряной сладкой груши.
Но с другой стороны, она и вовсе не желала знать его. Было бы идеально и вовсе никогда не встречать Ньорда Джефферсона. Но так случилось, что год назад в штаб прибыли два новых командира.
Каждый должен был взять себе под крыло по 23 команды, которые он будет курировать. Они направляли нас, оберегали и учили. Когда она впервые его увидела, то не смогла отвести взгляд.
Если бы ее поймали, то жестоко наказали бы за неподчинение приказу главнокомандующего «стоять смирно». Предполагалось стоять в строю и смотреть прямо перед собой, но он полностью завладел ее вниманием. Та сила, что была в нем, пронеслась вибрацией по ее телу.
Он казался самоуверенным, серьёзным, даже жестоким и одновременно сочетал это с мягкостью, щедростью и нежностью. Она видела это в его взгляде в тот самый день. Ей хотелось провести рукой по этой мягкой щетине на его щеках, узнать, насколько мягкими окажутся его волосы.
Он улыбался главнокомандующему во время разговора, обнажая ровные белые зубы. Передние клыки были чуть длиннее, и это придавало ему сходство с волком.
Чарли как-то раз видела волка. Ночью она вышла из домика, подышать свежим воздухом, наградить себя сигаретой за пережитый тяжелый день, и услышала шум. Повернув голову на звук, она заметила медленное движение, большое серое пятно остановилось и уставилось на нее пронзительным взглядом.
То же самое она ощутила, когда увидела, что от ее пристального взгляда мужчина повернулся и посмотрел прямо на неё. Улыбка с его лица сошла на нет, превратившись в ухмылку, он поднял левую бровь, будто спрашивая «ну и?». Чарли это ужасно смутило, и она поспешно повернула голову в исходное положение.
Улыбаясь на своей кровати от возникших воспоминаний, она ощутила, как скребётся в душе чувство, которое поселилось в ней довольно продолжительное время назад. Она не знала, как назвать это одним словом, но его симптомы ощущал каждый, хоть раз в жизни.
Тупая ноющая боль от утраты, разочарование, мертвые надежды и неисполненные желания. Есть ли хоть в одной книге нашей великолепной библиотеки название или определение ее чувствам? Есть ли рецепт зелья, способного его унять?
На смену приятным воспоминаниям пришли другие, они всегда приходят. Он предал ее, ушел тогда, когда она больше всего нуждалась в нем. Когда она больше всего надеялась, что он останется.
Он ушёл, и на месте всех надежд и чувств, у нее осталось лишь одно гнев, который она решительно направляла на монстров снаружи лагеря и внутри себя самой.
Смяв злополучную бумажку, она выбросила ее в корзину под столом, стоящим рядом с кроватью, отвернулась к стене и позволила сну завладеть собой.
Глава 5: Твой личный ад
Громкий стук в дверь вытащил девушку из царства снов. Она резко села и пригладила руками волосы.
Да, да, входите.
Один из солдат резким движением отворил дверь, чуть наклонил голову и так же громко произнёс: