Ура!!!
Молодцы девчонки, достали «стервятника Геринга»!
Бей гадов!!!
Так и надо!
Но обрадовались бойцы рано: немецкие летчики есть твари крайне злопамятные и мстительные. Привыкли к тому, что безнаказанно бомбят и расстреливают сверху наши части, слабо обеспеченные зенитной артиллерией и пулеметами, и редко имеющими воздушное прикрытие. А тут вот на тебе, огрызнулись русские, крепко огрызнулись! Попал под очередь сильной, скорострельный пушки один бомбер, подставившийся во время пикированияно два оставшихся тут же сменили курс и полетели к позиции едва-едва замаскированной батареи. Ударили курсовые пулеметы, навстречу летящим над холмом фрицам устремились трассы тридцатисемимиллиметровых снарядов Но не так-то просто попасть по движущейся со скоростью триста километров в час цели, особенно если вести огонь двумя пятизарядными обоймами. Десять осколочных гранатсовсем немного для автоматического огня, выстреливаются они в считанные мгновения. Заряжающий быстро справляется с укладкой новых обойм, всего за несколько секундно «юнкерс» преодолевает 83 метра в секунду, сближаясь с кусачей батарей. Если не попадешь первой же очередью, со второй можно просто не успеть
Зенитчикиили зенитчицыне успели. Может, нервное напряжение помешало сразу взять верный прицел, может курсовые пулеметы «лаптежников» нашли свои целино трассы нашего прикрытия прошли ниже пикировщиков. А в ответ на позиции батареи полетели вниз небольшие бомбы-«полусотки», закрепленные под крыльями «юнкерсов»полетели неточно, вразнобой. Но восемь авиабомбэто восемь авиабомб, и даже «полусотки» превосходят снаряды тяжелых гаубиц. От тяжелых разрывов вздрогнула, заходила ходуном земля, батарею заволокло дымом и поднятой в воздух взвесью А когда она рассеялась, все мы увидели, что одна покореженная пушка лежит в стороне от капонира, а вторая мертво задрала ствол орудия в небо. И никакого движения.
Твари!
Мрази!!!
Чтоб вас
Ругательства мало чем помогут павшим. «Юнкерсы» пошли на разворота после в нашу сторону, и крики тотчас смолкли. У многих бойцов пошел по коже мороз, заныло в грудив частности, у меня Ведь у каждого пикировщика к фюзеляжу прикреплено еще по одной здоровенной авиабомбе, весом двести пятьдесят килограмм. А то и под пятьсот. И если эти самые бомбы сбросить на нас сверху Хотя цель ведь неподходящая, техники, тяжелого вооружения нет, людей здесь мало Но а вдруг отмбомбятся? Страх остро кольнул сердцеесли вложат по единственному блиндажу санпункта, от него ведь ничего не останется
Пулеметчики, приготовиться открыть огонь по воздушным целям!
«Лаптежник», считающийся на деле не самым скоростным самолетом, весьма солидно бронирован, так что даже пробовать повредить его огнем ручных «дегтяревых»так себе затея. Но знаю, нервничают фашисты, когда по ним стреляют, мажут мимо цели! Да и «ишачки» (истребитель И-16, морально устаревший к 41-му) вон, через одного вооруженные лишь пулеметами винтовочного калибра, сбивали ведь «юнкерсы» К тому же не хочется просто терпеть, когда враг тебя безнаказанно бьет!
Крепко уперев сошки «ДТ» в землю и плотно прижав телескопический приклад к плечу, я приготовился открыть огонь, одновременно негромко скомандовав Усову Сергею (бойцу из ночного пополнения, и моему временному второму номеру):
Ложись на дно окопа и не высовывайся, набивай диски. Понял?
Молодой, щуплый парника мелко закивал, а я уперся спиной в противоположную стенку хода сообщения, желая занять позицию поустойчивее. Ну, только попробуйте спикировать на нас, гады
Глава 7
24 августа 1942 года. Декретное время: 9 часов, 38 минут утра.
Высота 97,7, район Сталинградского тракторного завода, 282-й полк НКВД.
Пикировать на тонкую ленту русских траншей «юнкерсы», идущие на бреющем полете над высотой не собираются, и крепко стиснув запотевшей от напряжения ладонью телескопический приклад, я не решаюсь открыть огонь. Может, и вовсе пронесет?!
Звук ударившей справа очереди ДТ развеял мои сомнения. В ответ фрицы тут же застрочили из курсовых пулеметов, и я, пообещав себе, что придушу придурка, начавшего с испуга стрелять, зло выкрикнул:
Огонь!!!
Ловить в прицел летящий со скоростью триста километров в час самолет занятие бесполезное. Но я все же попытался, после чего мягко потянул за спусковой крючок Пулемет сильно дернуло от отдачи, трассы прошли заметно ниже и позади стремительно приближающегося к окопам «лаптежника». Не имеют успеха и остальные стрелкибез концентрических зенитных прицелов и специальной подготовки, где обучают вести огонь по воздушным целям, мы могли рассчитывать только на везение.
Но нам не повезло.
«Штуки» проскочили над окопами; огонь курсовых пулеметов лишь шуганул бойцов. Но в отличие от стационарно закрепленных на носу машингеверов, для наведения которых требуется маневрировать самолетом, кормовые стрелки бомберов имеют возможность вести прицельный огонь на свое усмотрение. И когда «восемьдесят седьмые» пронеслись над моей головой, одновременно начав забирать вверх, из-за хвостов бомберов ударили уже более точные, прицельные очереди вражеских пулеметов, стегнувших по брустверу. Кто поопытнее и проворнее, успел нырнуть вниз, в их числе и я. Но до меня донеслись отчетливые шлепки пуль о человеческое тело и короткий, громкий и тут же оборвавшийся вскрик боли Первые потери.
Смачно ругнувшись, выныриваю из окопа, поднимая пулемет над бруствером, одновременно уперев ногу в окоп. Наша попытка отразить воздушный удар врага (а все из-за слишком поспешной стрельбы расчета, у первого номера которого не выдержали нервы) спровоцировала фрицевских летчиков, очевидно решивших все же отбомбиться по роте! Ибо набрав высоту, «лаптежники» дружно перевернулись в воздухе, начиная пикировать к траншеям.
Все огонь по врагу! Всем ОГОНЬ!!!
Новая очередь уходит далеко в стороне от падающих вниз самолетовя фиксирую это по обесцвеченным солнцем трассам. Сердце колотиться в груди все более часто, в горле застывает ком, руки холодеютпаника заполоняет сознание. Блин, да еще чуть-чуть, и я потеряю над собой контроль! Но выплеск адреналина в кровь одновременно обострил работу мозгаи захваченный внезапной, но показавшейся такой разумной догадкой, я выпустил остаток диска заметно ниже самолета, но прямо по его курсу. Блеклые светлячки уткнулись уже в хвостовую часть бомбера, и кажется, пара их все же нашла свою цель
Поздравляем! Вы получили навык «новичок-зенитчик»!
Диск, срочно!
Я подстегнул замешкавшегося второго номера и одновременно, что есть силы закричал:
Стреляйте ниже! Пусть очереди ложатся по курсу, фрицы их сами догонят!!!
Перезарядить пулемет я уже не успел. Один из «лаптежников», прямо перед которым скрестились очереди сразу двух «дегтяревых», поспешно дернулся в сторонуи отвесно падающая «капля» мощной авиабомбы, отделившаяся от самолета, полетела уже в сторону от наших позиций. Но второй летчик с курса не свернули сброшенные им двести пятьдесят килограммов взрывчатки и металла устремились к окопам. Последним, что я увидел, прежде чем распластаться на дне траншеи, была неожиданно ударившая с тыла очередь зенитки, перехлестнувшая и развалившая «юнкерс» прямо в воздухе, на выходе из пикирования. Значит, не всех батарейцев накрыло «полусотками», смогли наши если не дать отпор, то хотя бы отомстить
А потом пара практически синхронных, чудовищных толчков земли подкинули мое тело на полметра вверх, жестко ударив о стенку хода сообщения так, что перехватило дыхание. И одновременно со страшным грохотом меня обдало тугой волной горячего воздуха, больно хлестнувшего по лицу и раскрытым глазам земляной взвесью
Пришел в себя я от того, что кто-то взял в руки мою голову и принялся активно ее трясти. Сквозь противный писк в ушах раздаются какие-то звуки, которые я так и не смог разобрать, а попытавшись открыть глаза понял, что они жгутся и не видят. Паника вновь накрыло сознаниено тут кто-то резко хлестнул мне воды в лицо, и пока я не опомнился, принялся промывать глаза. Вначале я было дернулся в сторону от неожиданности, но тут же узнал узкие, тонкие нежные пальчики, касающиеся моей кожи, и успокоился, перестал вырываться. А вскоре вода смыла грязь, я почувствовал, что вижу свет, и вновь попытался размежить векив этот раз успешно. Сквозь цветные, все еще бликующие перед взором пятна, мне удалось разглядеть встревоженное лицо любимой женщины.
Все хорошо, Оль, все хорошо
Казачка порывисто меня обнялаи тут же отстранилась:
Не ранен, Слава Богу, не ранен Сейчас Ром, я к тебе вернусь, сейчас. Ребят надо осмотреть, есть раненые
Иди
Я не стал препятствовать жене выполнять ее долг, хотя пару минут спустя после того, как она поспешно удалилась по ходу сообщения, вспомнил о вновь назначенных санитарах. Интересно, они хоть как-то ей помогают? Если нет, я такое этим уродцам устрою
Ну, ты как, Рома, воевать сможешь?!
Севший на корточки и привалившийся спиной к ходу сообщения политрук внимательно, можно сказать заботливо смотрит мне в глаза. Писк в ушах немного отступил, так что вопрос я расслышал хорошо, но прежде, чем ответить, замечаю справа какое-то движения. Заинтересовавшись, чуть повернулся в сторону (движение тут же отозвалось резкой головной болью) и разглядел, как Усов увлеченно чистит пулемет.
Смогу конечно Особенно когда такие орлы во вторых номерах! «Дегтярев» как часы работать станет!
Боец смутился от шутливой похвалы, но продолжил увлеченно чистить оружие. А вот Двуреченских усмехнулся как-то уж совсем невесело:
Бомба рухнула впереди окопов, но долбанула знатно. Завалило траншею, в тридцати метрах левее, одного бойца наглухо, задохнулся. И грудина у него была вся поломана Еще двое также выбыли с переломами. И кормовые стрелки «лаптежников» накрыли одного нашего пулеметчика, да ранили его второго номера. Пяти человек как не бывало.
Могло быть и хуже.
Улыбка окончательно сползла с лица Ивана.
Так еще не вечер, Рома. Немцы вон уже разворачиваются для атаки на высоту.
Слова политрука привели меня в чувство. Разом отбросив тлетворную слабость и апатию я резко выпрямился, несмотря на очередной спазм головной боли. Первым, что бросилось в глаза, была огромная, глубокая воронка, оставленная авиабомбой. В месте ее падения узкая линия траншеи пресеклась земляной перемычкойнедлинной, всего метров пять. Но фактически, рубеж обороны теперь разделен на две части Секунду спустя я разглядел и врага: от подножия высоты в сторону роты уже начали движение четыре «тройки» и пять бронетранспортеров с десантом. Хреновые дела, хотя я боялся, что «коробочек» будет и побольше Да только надеялся, что сегодня и вовсе обойдемся без боя
Усов!
Я!
Найди санинструктора Самсонову и передай ей мой приказ: срочно, повторяю, срочно убыть на ротный санпункт! В окопах пусть остаются санитары! И боец Степанов должен быть рядом с нейему приказываю неотложно находиться рядом с санинструктором и не пускать ее в траншеи во время боя! Передай, что он головой за нее отвечает! Выполнять!!!
Есть!
Двуреченских несколько неодобрительно покосился в мою сторону, но отвел глаза, поймав мой яростный взгляд. Решив все же прояснить ситуацию, я первым заговорил:
Ваня, я ведь не смогу нормально воевать и вести бой зная, что она здесь! И отпустить в другую роту тоже не могу!!! Будь на ее месте твоя жена или сестра, а ты на моемпоступил бы иначе?
Политрук немного помялся, но ответил прямо и немного резковато:
Я не хотел бы оказаться на месте раненого, который истечет кровью, пока санинструктора нет рядом.
Но есть же санитары!!!
Практически рыкнув в ответ, я тут же почувствовал угрызения совести и продолжил уже мягче:
Просто поверь: не могу я по-другому. Не могу. Давай лучше не будем грызться, нам ведь еще атаку вместе отражать. Как думаешь, потянешь роту, если меня Если не смогу продолжить руководить боем?
Двуреченских не изменил себе и в этот раз, ответив предельно честно:
Лучше уж Сиделева. Он в военном деле пограмотней будет, да и первый взводный обычно берет на себя командование.
А после короткой паузы продолжил, примирительно хлопнув по плечу:
Но ты себя-то раньше времени не хорони! Прорвемся!
Я широко, дружелюбно улыбнулся:
Других вариантов у нас нет!
Только сейчас я понял, почему фрицы не используют минометыпо крайней мере, в этот раз: мы же ведь на холме! Даже самые дальнобойные их «самовары» калибра восемьдесят один миллиметр никак нас не достанут, а стодвадцатимиллиметровых у них и вовсе нетразработают только в конце года на основе советского полкового миномета. Так вот, если из восьмидесяти стрелять в высоту, по максимальному углу вертикальной наводки, то мина упадет фактически совсем рядом, метрах в шестидесяти от батареи. А если шмальнуть на предельную, более чем полуторакилометровую дистанцию (ТТХ оружия, как и краткую историческую справку до меня довел помощник), то летящей мине банально не хватит потолка полета, чтобы нас накрыть. Так что, закрепившись на скатах высоты, мы, можно сказать, избавились от одного из самых действенных боевых бичей вермахта Три самых главных, самых ненавистных для простых бойцов символа военной мощи фрицевпикировщики, танки, мины. Воздушный налет мы уже пережили, можно сказать даже, что дали «лаптежникам» отпор, минами нас не достать. Танки Танкиэто плохо. Но попробуем и их тормознуть
Рота! Огонь открываем не ближе, чем с двухсот метров, задача пулеметчиков и стрелков прижать пехоту противника, отрезать ее от бронетехники! Истребители танковза вами главные гады!!! Бросайте связки и эрпэгэшки под гусеницы, если повезетна корму! Для всех: самый эффективный способ сжечь фашистский панцерэто пропустить его над головой и забросить на корму позади башни гранату или бутылку с КС! Политрук Двуреченских вчера сжег таким образом вражескую машинусмог он, сможете и вы! Главноепехоту в окопы не пускать, подойдут на тридцать метров, забросайте гранатами, да не жадничайте!!! Нам для гансов лимонок не жалко! Верно говорю?!
В ответ бойцы захохотали. Правда, немного неестественно, и, пожалуй, что и искусственно громконо ничего, это они выпускают нервное напряжение через смех.
Так точно, товарищ старший лейтенант!
Да, и вот еще что: немцы умеют кидать свои «колотушки» и с пятидесяти метров. По крайней мере, среди них есть умельцы, способные метнуть гранату на такую дистанциюговорю по своему опыту. Так вот: время горения запала у «колотушек» довольно большое, от пяти, а бывает, что и до восьми секунд. Так что если граната упала под ноги или рядом с вами, нужно рисковатьсхватить ее, да и бросить обратно, хотя бы в сторону из окопа! Это действительно возможноу меня получалось, у вас получится! А если упала метра за три-четыре, всегда можете успеть отшатнуться за угол траншеи. Или вы думали, я изверг какой, и ради удовольствия заставляю вас копать извилистые ходы сообщений?!
Очередная шутка взбодрила людей, хотя конечно не все слышали мои слова, несмотря на отчаянные попытка докричаться до всего рубежа обороны. Более шестисот метров от одного края до другого, тут только с рупором справишься! Защищаемая нами полоса траншей растянута чрезмерно, и чтобы более эффективно управлять ротой, боевого политрука я отправил на левый фланг, сам же остался на правом, ближе к ячейкам бронебойщиков. Из-за воронки и перемычки это фактически, уже два самостоятельных и практически равных по длине участка обороны. Ну, ничего, Дай Бог, оба и удержим
Спаренные пулеметы «троек» заговорили с дистанции в пятьсот метров, практически одновременно с тем, как панцеры поравнялись с метками-целиуказателями. В пределах участка поражения огнем расчетов ПТР находятся сразу три машиныэто очень хорошо. Хотя конечно, веры, что бронебои справятся сразу с тремя танками, у меня нет Между тем, огонь открыли уже и с бронетранспортеров. Да уж, будет жарко, но все же и шансы есть Из-за поворота хода сообщения показался боец Усов, прервавший мои размышления:
Передал приказ, товарищ старший лейтенант! Санинструктор Самсонова вместе с санитарами и бойцом Степановым забрали раненых и убыли в санпункт!
Молодец, Сережа. Теперь набивай диска.
Ну, хотя бы одной заботой меньше
Следя за наступающим на наши позиции врагом сквозь специально проделанное в бруствере окошко-бойницу, я с нарастающим волнением наблюдаю, как «ганомаги» неотрывно прут вслед за танками, уверенно приближаясь к отметке в двести метров. Словно бы мотопехота фрицев и не собирается покидать десантные отсеки машин! А ведь это в разы усложняет задачи роты: пять маневрирующих, скорострельных машингеверов в бою, расчеты которых защищены бронейэто как ни крути, серьезная сила. Обычно экипажи БТР не лезут в пекло, но сейчас нагло катят по пологому склону наверхвидно поверили, что нет у нас артиллерии и иных средств борьбы с бронетехникой. Забыли видать, уродцы, что их броня уязвима для обычных бронебойных пуль винтовочного калибра