Сияние жизни - Сергей Дормиенс

ДормиенсСияние жизни

Часть 1Берега Атомных земель

Глава 1

 Готовы?

«До чего же странный вопрос» Он нетерпеливо кивнул и сейчас же вернул голову в прежнее положението есть слегка поднял подбородок, вытягивая шею вперед, по направлению к рукам, которые вот-вот принесут долгожданное избавление от мрака. И избавление пришло. У самого уха отчетливо щелкнули ножницы, отрезая узел, и уверенные пальцы подцепили высвобожденный край бинта. С каждым размотанным витком марли росло раздражение, нетерпение и страх: а вдруг?.. Вдруг он уже должен видеть? Или нет, не так: вдруг он НЕ должен видеть, а все еще ждет этого? Вдруг бинты исчезнут, а тьманет?..

 Подождите, сейчас.

Синдзи напрягся, чувствуя, как бисеринки холодного пота на шее набухают, становятся все крупнее. Шуршание ткани: доктор отворачивается. «Нет Пожалуйста»

 Аянами, закройте жалюзи, пожалуйста.

 Да, доктор.

Мягкие пальцы уже коснулись слегка влажной кожи под самым векомтам, где только что лежал плотный слой бинтов. Ивот он. Божественный, неземной свет. Сперва ослепительный, немного мутный, клетчатый, никакой, но становящийся все насыщеннее, все волшебнее.

 Ну, зачем вы под бинтами глаза открыли-то? Больно же?

 Никак нет, доктор! Волшебно!

 Э, куда пальцами-то, куда?

Не помня себя от радости, Синдзи ощупал шершавые от затянувшихся мелких ранок веки и вновь открыл глаза, с улыбкой глядя на вечно недовольного доктора. «Я запомню, как его зовут, обязательно на этот раз запомню!»пообещал он сам себе, широко улыбаясь, пока тампон с едко пахнущим раствором охаживал его вновь стиснутые веки.

 Дурак вы, младший лейтенант, при всем моем уважении,  сварливо говорил доктор.  Если бы не ваши глупые нагрузки при таких травмах

 А если бы не моя глупая работа, господин доктор, то и травм бы не было. Словом, вы поняли логику,  отмахнулся Синдзи, с теплой улыбкой вглядываясь в силуэт второго человека, находящегося в кабинете. Рей Аянами стояла у плотно закрытого окна, свет в которое сочился сквозь тонкие щели между пластинами жалюзи. Она, скорее всего, тоже внимательно смотрела на него сквозь полумрак, но убедиться в этом Синдзи не мог: прозревшим глазам в комнате было ослепительно.

 Все в порядке, Икари?

 Да, Аянами, спасибо.

 Тогда я пойду. Увидимся позже. Вот.

Она подошла и протянула ему футляр с очками. Синдзи улыбнулся ей и просто кивнул. Девушка слегка склонила голову в ответ и, не прощаясь с доктором, вышла.

 А  крякнул врач, и Синдзи с неудовольствием оторвал взгляд от двери.

 Доктор?

 Старший сержант разве не проводит вас?

Синдзи фыркнул:

 Вот еще. Я сам дойду.

Он встал, улыбнулся, поймал вспотевшим лицом поток воздуха от настольного вентилятора и довольно зажмурился. Настроение все же было великолепным: еще неделя без испытаний, куча денег, времени, чтобы их потратить. И зрение. «Зрение, черт возьми. Что они все понимают в этом?»Синдзи посмотрел на доктора, все еще с осуждением поглядывающего то на него, то на дверь, и сказал:

 Доктор. Она мне не нянька. Яне инвалид. Не морочьте себе голову и садитесь писать отчет о том, как я хорошо вижу, какой я молодец, и как именно в меня через две недели можно опять втыкать иголки.

 Ладно, Икари, всего доброго,  хмыкнул доктор и впрямь уселся за стол.  Очки надевайте и вперед.

 Ага. Спасибо, доктор.

Синдзи открыл футляр и извлек оттуда темные очки. Подняв бровь со значением, он открыл дверь кабинета и бодро вышел сквозь тамбур прямо в раскаленный гавайский день, под редкие пальмы и неизмеримую голубизну. Аянами, естественно, уже исчезла. Прямо у корпуса госпиталя лейтенант Аоба припарковал свой грязно-зеленый армейский вездеход, и приглашающе распахнул дверцу.

«Так,  решил Синдзи,  это к пьянке. Надо полагать, прозрение обмывать будем.»

 Эй, Син-кун! Ходят слухи, ты сегодня устраиваешь вечеринку?

«О да.»

 Лейтенант  Синдзи приспустил очки, чтобы Аоба смог оценить весь градус негодования и презрения к низменным развлечениям. Беспощадное белое солнце тут же заставило его пожалеть о столь шикарном жесте, как и о том, что он уселся-таки в эту разогретую консервную банку. Лейтенант одобрительно потрепал его по плечу и запустил двигатель, выруливая на дорогу. Синдзи толкнул запыленную раму лобового стекла, откидывая ее на капот, и с наслаждением подставил лицо встречному ветру, обстоятельно пахнущему океаном.

 Рад я так душевно, Син-кун, что и не передать. А то пока ты слепышом бродил, как раз сияния наблюдалисьзагляденье. Вот вчера, к примеру, ночью полыхало так, что аж дух захватывало. Смотришьи Словом, смотришь и думаешь, как бы сейчас Син с Рей на это все смотрели, и руки их так все ближе, ближе

 Ты, это, Сигеру,  с расстановкой сказал Синдзи,  ты, дружище, рули аккуратнее.

 Рулю,  сделался серьезным Аоба.  Только вот что я тебе скажу. Вчера в собрании вечером

 Аоба!  предостерегающе зарычал Синдзи, поворачиваясь к водителю.  Упаси тебя Небо, если это история о том, как очередной плод твоей фантазии строил глазки старшему сержанту Аянами!..

Лейтенант довольно заржал и рванул ручник: перекресток впереди проходила колонна танков. Проходила хоть и спешно, но обстоятельно: два десятка новеньких английских «Чифтенов» с ревом вкусно хрустели грунтовкой, поплевывая в воздух сизыми факелами дыма. Аоба ругнулся и сдал немного назад, чтобы вывести вездеход из едких облаков.

 Смотри, Европа, никак, озаботилась усилением тихоокеанских рубежей,  прищурился Синдзи, рассматривая уже запыленную, но явно свежую эмблему группы армий «NERV» на башнях машин.

 А то,  надсаживаясь, отозвался сквозь грохот и лязг лейтенант.  Вчера разгрузились. Целый конвой. Порт Пуако, говорят, задымиликараул. Двадцать транспортов, два линкора, три крейсера, не то семь, не то восемь эсминцев и даже авианосец.

 Дааа, какая у нас любовь теперь царит в мире, Аоба. Аянами читала сводку, так там писали, что Советы Райху двести машин отправили взамен тех, что в Гудзон сбросили

 Советы и нам отправляют. Вчера вот две береговые батареи прибыли, восемнадцатидюймовки.

 Ох ты ж, да я много упустил,  присвистнул Синдзи изумленно, провожая взглядом последний танк.  И куда их поставят?

 Я тебе что, адмирал Фуюцки? Вроде их на «Мисиму» загрузили, может, базу на Исла эль Муэрта усилят. А тамкто знает.

Синдзи замолчал, а вездеход продолжил путь, двигаясь от серого научного района к бело-зеленому жилому. Деревья вокруг встречались все чаще, дороги становились все симпатичнее, следов тяжелой военной и транспортной техникивсе меньше. Шоссе, на которое они выехали, проходило в стороне от белых кварталов Хило, огибало их по холмам, и весь город был виден до мельчайших деталей, вплоть до перистых листьев пальм, затапливающих это опрятное поселение насыщенной зеленью. Только окружающие полукольцом бухту мощные здания военного порта и громады боевых кораблей на океанском рейде придавали истинно райскому ландшафту странно-тревожный вид.

И все равно, подумалось младшему лейтенанту Икари, остров Гавайи, оплот группы армий «NERV», надежды Тихоокеанского фронта и всего мира, выглядит на удивление мирно и безмятежно. Возможно, его выводы подкрашивались розовым оптимизмом прозрения, но сегодня он себе мог это позволить. Синдзи то и дело снимал очки, озирая окрестности, и безмятежно улыбался до самого КПП жилого района.

 Ладно, Сигеру, до вечера,  сказал Икари, выбираясь из машины у своей берлоги.

 Где?  отозвался Аоба, раздувая ноздри в предвкушении.

 В гостиной, само собой. У нас.

 Оооооо! «У нас»!!!

Прежде чем Синдзи замахнулся для подзатыльника, Аоба с хохотом нажал на газ и рванул вверх по улице, оглашая обеденную тишину ревом мотора и диким ржанием.

«Вот говнюк»,  натужно ухмыльнулся Синдзи, выкашливая набившуюся в горло пыль, и огляделся. Квартал, естественно, был безжизнен: мало кто из ученых или офицеров мог позволить себе в это время суток отсиживаться дома, разве что храпели по квартирам дежурные чины, готовясь к ночным сменам. Он полез в карман за ключами, но по дороге был перехвачен по всей форме младшим сержантом Киемидзу. Младший сержант был мал ростом, неприметен до серости и легко терялся в любой толпе. Икари поморщился и хотел было по привычке гнать приставучего полу-помощника, полу-соглядатая, но вовремя вспомнил об обещанной вечеринке:

 «Рад служить», говоришь, младший сержант?  приятно улыбнулся Икари.  Ну, так тому, значит, и быть.

Киемидзу застыл с непроницаемым лицом, выслушивая детальные инструкции по набегу на продуктовый магазин. Синдзи не трудился ничего записывать: к нему бы не приставили надсмотрщика с плохой памятью, а потому напоследок просто устало сунул тому в руки пачку ассигнаций и спровадил прочь. «Черт, как же, наверное, утомительно командовать по-настоящему»,  вздохнул он и вошел, наконец, в бунгало, с наслаждением окунаясь в такой видимый и такой приятный полумрак огромной гостиной, составляющей две трети здания. Спартанская обстановка в обшитом деревом помещении с лихвой компенсировалась замечательными обстоятельствами вроде огромного холодильника, потолочных вентиляторов и уймы плетеных кресел вокруг стола. А еще имелся выход на просторный, крытый брезентом балкон над обрывом с впечатляющим видом тихой океанской бухточки, не изгаженной портовыми нуждами. Синдзи, правду сказать, хотел бы иметь за окном какой-нибудь из вулканов, но восторги и зависть гостей, обитающих в казармах и комнатушках, частично компенсировали этот недостаток.

Икари выудил из холодильника бутылку тоника и уничтожил ее в два глотка, после чего подтащил кресло к окну, и развалясь на сквознячке, смежил веки, которые с непривычки начали уже саднить от частого моргания. План на вечеринку не выглядел особо утомительным: всласть поболтать, похвастаться новыми пластинками, споить Ибуки, напиться как следует и «И» зависело от максимально достижимой степени опьянения, а потому расчетам не подлежало. Ну и от той же Аянами тоже немало зависело.

Синдзи мечтательно улыбнулся, не открывая глаз. Его замечательная соседка могла посреди попойки подойти к нему, твердо взять за руку при всей честной компании и молча утащить прочь под одобрительный свист и пьяное хихиканье. Поначалу он честно пробовал объяснять, что Рей, скорее всего, нашла что-нибудь интересное в книге или хочет показать красивую ночную птицу, но вызывал только еще большую бурю восторга. Некоторые такие его оправдания, как, например, «пойти расшифровать метафору Кикаку», уже вошли в моду среди поэтов-офицеров в качестве пикантного эвфемизма. «Рей и пошлая армиявещи несовместимые»,  с этой мыслью Синдзи задремал и был разбужен час спустя уже обернувшимся Киемидзу:

 Господин Икари, все исполнено! Продукты в холодильнике, закуска, «шато», виски, саке

 Стоять

Синдзи поморщился, вытер вспотевшее лицо и помахал рукой, демонстративно изучая низкий лоб и прилизанные волосы своего соглядатая:

 Спасибо, Киемидзу, свободен. Само собой, на вечеринку жду.

По европейскому вышколу щелкнул тот каблуками.

 Премного благодарен! Прикажете озаботиться приглашениями?

 Да ну тебя,  отмахнулся Икари.  Все равно все, кто захотят, припрутся. Уж Аоба постарается.

Временно избавившись от Киемидзу, Синдзи с интересом сунул нос в холодильник, удовлетворенно крякнул и побрел в свою комнату готовиться к приходу гостей. Умываясь неприятно теплой водой, он соображал, каких пластинок еще не показывал своим товарищам, и вспомнил только о двух винилах «The Ink Spots». В целом, учитывая редкость записей из уничтоженных США, выходило не так уж плохо для достойного надувания щек, но все же маловато.

«Плевать,  решил он, изучая свою физиономию в зеркале.  Я, в конце концов, просто праздновать хочу. Побриться, что ли?».

Уничтожение трехдневной щетины и поиск пластинок в многоэтажных стеллажах его музыкальной коллекции отняли не меньше получаса, и, в конце концов, один из искомых дисков был найден. О местонахождении второго он тоже имел некоторые подозрения, а потому пересек гостиную и открыл дверь в комнату своей соседки. Рей все еще где-то пропадала, но пластинка ду-вопщиков лежала на самом видном месте, то есть на девственно чистом столе. Синдзи содрогнулся от отвращения: его собственный стол больше напоминал некое содружество свалки и плохой библиотеки. В частности, там водились кучи записей, ворохи выписок из разных поэтов, копии страниц оружейных пособий, рукояти ножей, пистолетные затворы и пружины В общем, комнату старшего сержанта Аянами Икари покинул с чувством негодования на бесцельную растрату свободного места. «При этом,  подумал он,  забывать детали своего гардероба в гостинойэто для нее норма».

Лейтенант Хьюга Макото, как всегда, пришел первым. Синдзи обожал этого завсегдатая за то, что напивался он очень тихо, скромно и никогда не доставлял проблем, будучи в тоже время весьма ценным источником слухов и новостей из штаба. Едва они уселись за холодное пиво с холодными же рыбными закусками, как дверь перестала закрываться: друг за другом нагрянули Аоба, Киемидзу, Кенске, Судзухара, Ибуки, Хикари Икари быстренько сплавил на младшего сержанта обязанности по обслуживанию гостей, а сам погрузился в светские беседы. За его глаза, «синие, как вечное небо и глубокие, как грозный океан» уже выпили неоднократно, поэтому разговор становился все более непринужденным.

 Если так будет продолжаться, то совместные усилия Англии и Японии

 Нет, милейшая Хораки, вы немного не понимаете позицию нашего правительства по индийскому вопросу. Его превосходительство Такано совершенно определенно выразился на этот счет

 А вот что касается сияния

Синдзи с легкостью перескакивал с одной темы на другую, с удовольствием изучая лица собеседников. Он давно уже заметил, что после каждого своего четырех-пятидневного ослепления он становится внимателен к движениям глаз, мимике, жестам, но проходит день, другойи неизменно возвращается манера смотреть куда угодно, только не на людей. Совсем было решив, что разговор стоит переводить на темы музыкальные, он вдруг услышал нечто интересное:

  И вроде обещают, что скоро выдвигаемся, вместе с нашими новыми системами

 Да ну, Макото, это вряд ли Ты хоть об одном полевом испытании слыхал?

 Сигеру, дай послушать!  вмешался Синдзи.  Что там насчет новых систем?

Изрядно уже подвыпивший Хьюга, весьма довольный поддержкой хозяина, обернулся к нему:

 У адмирала разрабатывают план глубокого вторжения в Атомные земли с применением нового проектаЕВА. И вроде как

 Макото,  серьезно сказал Судзухара,  что вы пили? Какое еще глубокое вторжение? Мы еле фронт держим, нас в районе Барвью только за этот год дважды в океан сбрасывали!

 И это при поддержке с воздуха,  авторитетно вмешалась Хикари. Ее отец от концерна «Мицубиси» курировал испытание новых реактивных штурмовиков на Тихоокеанском фронте.  Три самолета одной вспышкой накрыли. А еще недалеко от позиций даже Ангела видели

 Хораки  простонал Судзухара.  И ты туда же Ну какие Ангелы?

 Так это, аэрофотосъемка  смутилась девушка.  И засекречена

 Мистика,  Судзухара был непреклонен, хотя Хикари отчаянно захлопала ресницами, моля о снисхождении.  Как есть. Существует только обезумевшая протоплазма, жуткий послед радиационного заражения, орды мерзких мутантов, бо? льших и меньших. Но чтобы кто-то из них эволюционировал до огромных существ с аномальными способностями

 Ну, жрут и размножаются они и так аномально,  влез Кенске, воинственно сияя очками.  Но скажи мне, Тодзи, материалист ты несчастный, кого тогда вермахт крыл атомными бомбами на Ньюфаундленде в 1953-м? Ты фото того инцидента видел? Помнишь, сколько они зарядов положили, пока эта тварь испарилась?

 Айда, ты не морочь голову,  отмахнулся Судзухара. Взмах лапищи танкиста был очень убедительным аргументом.  Те фото засвечены так, что там можно хоть Аматерасу увидеть, хоть ожившую эту Статую Независимости, или как ее там. Нет, я, конечно, о союзниках не хочу ничего плохого сказать