Чет не помню я такого прожекта. Мы еще полчаса поболтали. Макс пригласил нас шестого ноября в Горбушку на концерт рок-лабаратории. Он выступает с новым проектом «Рукастый перец». Потом мы с Адмиралом ушли. А Серега остался с Косичкой пить пиво.
Немного потрепавшись с Адмиралом, я поехал домой. Пожалуй, лучше выспаться. Вроде бы заказчик хочет быструю доставку.
Дома я сурово продинамил Шурика и контингент, желающий видеопросмотра очередного киношедевра. И вообще, Шурик, давай максимумодин раз в неделю. А то ни спрятаться ни скрыться
Грузить мебель нужно было на хладокомбинате, что недалеко, на Магистральных. Утром я подъехал. Вспомнил слухи, что ходили вокруг этого холодильника. Что главным инженером здесь трудится сейчас Лужков. Забавно будет его увидеть. То, что грузить мебель нужно из холодильника, меня не удивило. В СССР так повелось. Мебель с хладокомбината, свиные туши с цементного завода, краску и ацетон с колбасной фабрики, и тд.
Ко мне подошел мужик в дорогом пальто и шляпе.
Ты Андрей Петров? Я от Сергей Львовича.
Очень приятно! Это вы со мной поедете?
Нет, я самолетом до Мин. Вод. И встречу тебя на месте. Меня зовут Семен! уловив мой удивленный взглядзасмеялся. Типичный кавказец. У нас по разному детей называют. Меняв честь Буденного. Слушай, я сейчас пропуск оформлю, нужно подождать.
Пожал плечами. Где то через час заехал на территорию. Сдал задом к воротам номер десять. Они открылись, и показлись вроде как грузчики и еще кто то. Вылез, открыл двери полуприцепа. Из помещения начали таскать и раскреплять в кузове коробки, маркированные на английском как мебель. Установив их в торце полуприцепа ближе к кабине, начали таскать мешки. Плотно набитые обычные бумажные мешки.
Бумажные мешки, Уловив мой взгляд, пояснил Семен, я директор фабрики по производству костной муки. Нам не в чем отгружать продукцию. А за план с меня спрашивают. Вот и срочность.
Снова пожал плечами. Мужик не производил впечатления хозяйственника. И вообще, странная погрузка какая то. Грузчики носились мухой, и были не то что трезвые, а даже не с бодуна. Мешки какие то срочные. Тут проходящий мимо грузчик уронил один, и он порвался. Из него посыпались такие же мешки, только плотно свернутые.
Минут за сорок все погрузили. Я закрыл двери, повернул запор, накинул амбарный замок. Протянул Семену ключ.
Пусть у тебя будет, мало ли чтосказал он, давай еще опломбируем.
Повесили две пломбы. Под его пломбир и под мой. Он залез ко мне в кабину, и мы поехали на выезд. Остановившись на обочине Магистральной, я выслушал инструкции. Вот документы на груз. Вот схема проезда к его фабрике в Нальчике. Вот телефоны, по которым его можно найти. Когда тебя ожидать?
Или завтра, поздно ночью, или послезавтра рано утром. Останавливаться буду только на заправку.
Он мне протянул пачку десяток.
На расходыпояснил он. Если приедешь когда сказалне обижу.
Пожали руки и он ушел к метро. Пешком. Странная какая то история. Как бы не наркоту мне подкинули. Но люди были не криминальные. Точно. И в коробках виднеются мебельные щиты под сборку. И мешкиэто мешки. Зря не отказался. Но теперь чего уж. Посмотрел в зеркало, включил поворотник, тронулся. Поехали.
На Каширке, на выезде из города мня тормознули на посту ГАИ. К грузу не полезли, там нужно протокол составлять, и потом самим пломбировать. Но меня вывернули наизнанку. Знак, огнетушитель, отметка о ТО, надави тормоз, не травит? Ну ка, схожу послушаю. А я чет уперся. Хотя было понято. Номера МКЗ, гайцы хотят денег. Дай трешку, и езжай. Но я нудно повторял что у меня все нормально, авто утром с ТО. В конце концов, гаишник сказал:
Вот же кооператоры! Наворовали, есть на что машины содержать!
И протянул мне документы.
Я выехал из Москвы и задумался. Сначала я подумал что тогда у меня, шло расставание с иллюзиями. К примеру я распростился с иллюзией о романтике дальнобоя. Нет там романтики. Тяжелая работа. И не видишь ты ничего. Кроме дороги. И если кто то говорить что еду я, а вокругкрасота! Врет. Так, мельком иногда отметишь, что небо синее. И дальше не дорогу.
А потом подумал про наворовали. Я не обиделся. И не такое слышал.
Мы просто зарабатываем. Потому что в месяц мы закрываем минимум пятьдесят смен. В деньгах это пятнадцать тысяч рублей. Серега и я получаем по пять тысяч. И еще остается. А тягач за три недели о вовсе заработал десятку один.
Пять тысячвроде бы много. Но на них ничего не купить в обычных магазинах. А если идти в комок то это уже другие цены и выясняется что пятеркане очень то. Джинсы, 501 Левистриста. Пачка сигарет двадцать пять. Кожантысячи полторы-две.
И уж никак, под определение наворовали, не подходит эпичная продажа портового крана. На бирже сказали что есть еще желающие. У вас больше нет кранов?
Казалось быогромные деньги! Но. Автомобиль жигулидевятка имеет сейчас две цены. Восемь тысяч, но не купить. И девяносто тысяч. пожалуйста, в Южном порту.
Вступление в кооперативы, обошлось нам на двоих около ста пятидесяти тысяч. Именно столько стоит вся эта гребаная сантехника. И взносы в сам кооп. У Сереги двадцать семь тысяч. У меня тридцать пять. С учетом того, что человеку с улицы в Москве сейчас продают однокомнатную квартиру с правом прописки, минимум за полтинникне так уж и дорого.
И мы с января начнем торговать нефтянкой. Этосовсем другие деньги.
К этому моменту я уже проехал Новомосковск. Пошел дождь. Начало темнеть. Пристроившись в хвост тяжело груженой колонны, налил кофе из термоса, и выбросил лишнее из головы.
Между Ефремовым и Ельцом не только окончательно стемнело, но и лег туман. Мимо неслись машины Совтрансавто, даж не понимаю, куда можно так торопится.
После Ельца погода наладилась и я пригазовал. И просто, и без затей, в шесть утра въехал в Ростов-на-Дону. Тысяча километров за пятнадцать часовне плохо. Нагло проехал к Главпочтампту. Запарковался в переулке, и завалился спать.
Через полтора часа проснулся, попил кофе. И поехал на выезд из города. На выездной заправке какой то вавилон. Под полторы сотни машин. Причем не на заправку, а просто стоят. Заправился. Пока лилась соляра огляделся. Пацан-кавказец, лет тринадцати, виртуозно загонял задом КамАЗ с полуприцепом. Судя по всему его отецмахал ему руками. Недалеко стоял старый, правительственный ЗиМ. На заднем сидении пенсионер выпивал с молоденькой проституткой. Мимо меня проехала черная Волга. В машине сидели два кавказца в черных костюмах. И посмотрели на меня крайне неприветливо. Ну его, подумал. Позже умоюсь. Закрыл баки, и выехал с заправки. Не доезжая Тихорецка, съехал с дороги и подъехал к речке без названия. Умылся по пояс. Погода, кстати, весьма. Светит солнышко, градусов семнадцать Посадки за рекой еще не облетели, я даже поймал некий дзен любуясь степью и попивая кофе.
Аэропорт Минводы я проехал в шестнадцать. Пятигорск через час. В Нальчик въехал после семи вечера. Согласно предложенной схеме, доехал до зачуханого заводика. И постучался в проходную. Попросил у сторожа разрешения позвонить. Тот сначала сам куда то позвонил, а потом подвинул телефон мне.
Отлично Андрей! Жди меня, я скоро будусказал Семен. передай трубку сторожу.
Сторож выслушал, открыл ворота и знаками показал куда ехать. Я заехал во двор, развернулся на ход, потянул ручник. Заглушил двигатель. Приехали.
Открылись ворота. Въехало два бортовых ЗиЛа. Подъехали ко мне, остановились, заглушили. Никто из машин не вылез. Опа! В ворота въехала черная волга с теми двумя кавказцами. Точно. Краснодарские номера. И рожи те же. Что бы это значило?
Оба чернокостюмника вылезли и подошли ко мне.
Приветсказал один, доброжелательно, впрочем улыбаясь. мы для разгрузки прибыли. Открывай прицеп, давай документы.
И пошли к дверям полуприцепа.
Давай ключ от замка.
Ребята, ничего личного, но прошу двери не трогать. Ключ, документы, отдам Семену. Он уже едет.
Слушай. Он нас прислал, да? Не выделывайся.
Без обид мужики. Но только с Семеном.
Я слегка отошел, чтоб спина была прикрыта стеной. Вряд ли они что то смогут мне сделать, если стрелять не начнут. Но оружия не просматривается. Побегаем, если чо. Вокруг авто. Я умею.
Но тут снова открылись ворота, и к нам подъехала белая шестерка жигулей. С пассажирского места выскочил Семен. Заговорили на своем. Немного поорали друг на друга. Потом Семен подошел ко мне, пожал руку.
Открывай.
Минутку. Подпиши вот тут, что груз доставлен.
Он с минуту смотрел на меня, потом засмеялся, подписал. Протянул мне пачку сотенных. Десять тысяч рублей. В принципе, сейчас нормальная ценатри рубля километр. Но срочность. Нормально.
Открывай.
Я достал колюч, и щипцы. Срезал пломбы, скинул замок, распахнул обе двери. Отошел к заказчику.
Семен, спасибо конечно. Не много заплатил?
Я лучше знаю. Ты еще чего хочешь? Выпить, девочек?
Хм. Помыться. Поспать. И завтра куда-нибудь на предприятие заехать. У меня там масло сочится. Посмотреть.
Сейчас, разгрузят, отвезу тебя домой. Выспишься. Завтра племянник тебя на автобазу проводит.
Коробки и часть мешков сгрузили в один ЗиЛ. Остальные мешки в другой. Я закрыл двери кабины и полуприцепа, и снова повесил замок. Взял рюкзак с барахлом и документами.
Поехали, сказал Семен.
Глава 20
Из Нальчика я уехал в день милиции, ближе к полудню.
После разгрузки Семен увез меня к себе домой, а не в гостиницу, как я думал. День был праздничный. Может от этого, а может исходя из знаменитого кавказского гостеприимства, но ужин случился торжественный. За по-горски изобильным столом собрались все соседимужчины. Семен, Борис, Ахмет, Исса. Мужики средних лет, спокойные и улыбчивые. Я не стал заморачиваться, наложил себе всего понемножку, и принялся утолять голод. Опасаясь окосеть с устатку, махнул всего две рюмки. После пяти минут разговора, Ахмет поинтересовался, откуда я родом.
С чего ты решил, что я не из Москвы?
У тебя странный говорпояснил он, и остальные закивали. не московский.
Это да. Этому меня научили кавказцы. Они рассказали, что всегда слышат, по говору, откуда человек. Именно благодаря им, я научился прислушиваться. И всегда слышал почти незаметныесеверную скороговорку, московское аканье, краснодарско-ростовское гэканье, приуральское «АндрееЕй», или питерскую безликость речи. Даже, кстати, по радио, у диджеев, и дикторов новостей.
Пояснил, откуда. Они закивали, Типа, теперь понятно. Но в основном всех интересовало, как там в Москве. И скоро ли снимут Горбачева. И что там с Явлинским и его программой? Потом, когда разговор распался на диалоги, зацепился языками с Иссой. Он порадовал и позабавил заявлением, что знает всего двух гениев. Пушкин, и Брюс Ли. И если в Союзе попробовать на базе такой идеи создать идеологию, то будет круто. Остальные, по-русски, из вежливости, обсуждали какие то местные новости. И я понял, что Семен и вправду директор фабрики. На следующий день я отсыпался, мыл машину, ходил в баню, и прогулялся по городу. Почти не видно женщин.
На следующий день племянник Семена, Тимур, отвез меня к Мазу. Я отцепил полуприцеп, попросил сторожа присмотреть. Обычно, с безнадзорных прицепов тянут шланги, фонари, и запаски. Никто не подойдет, не волнуйся. И мы сгоняли в автобусный парк. Там два слесаря, русский и осетин, за пол-часа мне все исправили. Смотри, Андрей. Тебе поставили новую крышку блока. У неё здесь задир, и масло сочится.
Перед отъездом, на фабрику Семена приехали все, с кем я ужинал по приезде. Попрощаться. Вообще то это было даже трогательно. Мне было неудобно. Вроде бы я простой водитель. Я им не раскрывал свою высокую должность.
Спускаясь к Пятигорску, я думал что, такого дома как у Семена, нет нигде в подмосковии. Ни в Барвихе, ни в Серебряном бору. Чего уж говорить об остальной России. Так что социализму конец, однозначно. Кажется, это называется умным термином диспропорции потребления. Явлинский этот, берущийся за пятьсот дней навести марафет на покойника, и убедить всех, что он жив
Вспомнил, что в девяносто третьем отставные и действующие высокие чины ГБ, и их личная агентура, начнут бороться с реформами. Создадут телекомпанию НТВ и запустят на экран Явлинского. Он то и расскажет населению, что правительствобездарное ворье. Ясное дело, что отставному начальнику пятого управления КГБ никто не поверит. А вот видному либералузапросто. Так дальше и будет. Основная задача Явлинскогоне допустить объединения электората, успешно решалась. А то, что из рядов его либеральной партии вышли Мизулина, Яровая, и еще куча дурно пахнущегоне замечалось. Ну и НТВ старательно, и небезуспешно шельмовало и президента и реформы, и реформаторов. Особо забавно это выглядело, если знать, что вообще то эти ребята спиздили один миллиард долларов. И насмерть не хотели его отдавать. И парень, который эти деньги вернул государству, стал самым проклинаемым после Чубайса человеком. Народу же, ему что показали по телеку, то и правда. А ему по телеку Киселев с Доренко рассказывали, что враги Березовского и Гусинскогокак есть козлы. И в двадцать первом веке так будут думать.
Так, незаметно, я проехал Кропоткин, Тихорецк, мост через Дон, объехав в этот раз Ростов. Стемнело и похолодало, но дождя вроде не будет. После Миллерова меня, на посту, тормознул гаишник. Отмахнулся от документов, и поинтересовался:
В Москву?
Ну да.
Слушай, выручи. Передай на следующий пост сумку? и протянул мне большую сумку из кожзама. В незастегнутой молнии виднелась, и одуряющее пахла, сырокопченая колбаса. Полная сумка колбасы. Я сглотнул слюну. Так-то понятно. Гаишник взял оброк с проходящей машины, и делится с коллегой. Скорее всего, этот калбасовоз гайцы спецом выпасали. И вот теперь делят хабар.
Командирсказал я, боюсь не выдержу. Продай мне палку?
И протянул ему десятку. Он взял.
Маловато. Колбасасвежайшая, тока с завода. Добавишь?
Протянул еще пятерку.
Он тебя там сам тормознет.
Я ехал, грыз колбасу и веселился. Все как то химичат, все что то тянут. А потом будут орать, что Союз развалили пиндосы. Ну-ну.
На следующем посту гаишник разглядел меня издалека. Вышел, подняв жезл. Не вылезая из машины, я опустил окно, и протянул ему сумку.
Спасибо! сказал гаишник.
Я ему подмигнул, воткнул первую, и откусил от палки.
Это ты что? Мою колбасу жрешь? А ну стой!
Я, не выдержав, заржал. И уехал. Разберутся уж как-нибудь.
Ночью ездить гораздо проще, чем днем. Ничего не отвлекает. Под утро вдруг вспомнил Анюту. Вообще то это плохой признак. Я начинаю прям думать о сексе только когда сильно устаю. Бог весть почему так. Но я решил поспать. На въезде в Елец, тормознулся у поста. Подошел к инспектору, и поинтересовался где здесь можно поспать. Он кивнул на парковку неподалеку, забитую фурами.
Не, чтоб в кровати. А ты присмотришь за машиной, чтоб не ободрали. и протянул ему денежку.
Гаец мне тормознул частника, что отвез меня в гостиницу при автовокзале. И я поспал три часа. Снова сев за руль и трогаясь, я думал, что осталось километров триста, лишь бы снег не пошел.
Проезжая какую то деревеньку, я заметил на остановке что то типа рыночка, и издалека заметные, яркие яблоки. И мне вдруг захотелось купить ведро, вывалить на кухне, чтоб в доме пахло яблоками. Проехав, остановился поодаль. Вылез из машины и вернулся. Яблоками торговала опрятная старушка. Быстро сговорились, осталось решить, куда их пересыпать. Я вспомнил, что у Хохла вдоль заднего борта плоский ящик, где точно лежит какой то брезент. Открыл полуприцеп, залез, и пошел к ящику. Вернулся, распахнул вторую створку, темновато. И вдруг увидел бумажный мешок, из тех, что я вез в Нальчик. Завалился между тентом и ящиком. Если спецом не посмотреть то и не увидишь. То что надо. Вытащил. Полупустой какой то, поэтому и завалился. Сорвал прошивку горловины и заглянул. И охуел.
В мешке лежали пачки сторублевых купюр. Полмешка сторублевок.
Не знаю, сколько я простоял глядя в этот мешок. Привел в себя меня вопрос:
Сынок! Яблоки то будешь брать? Хороший мешок, как раз оба ведра влезут.
Бабуляпродавец пришла к машине, и заглядывала в двери. Я свернул мешок и сунул в ящик, под кусок брезента. Вылез из полуприцепа и закрыл дверь снова на замок.
Некуда мне их сваливать, бабушка! Может продашь с ведром?
А мешок?
А в нем костная мука, нельзя.
Не знаю, растерянно сказала бабуля. Я достал из бумажника деньги. Это дорого, сердешный!