Отношения между инокиней и его женой складывались добрые, всё время, пока ехали в село и обратно, они живо о чём-то о бабьем разговаривали. Иногда даже весело посмеивались.
Прошло три месяца, наступила весна. Время в Суздале шло долго, после московского веселья в провинции было скучно. Но делать было нечего, отмены приказа государя о службе при монастыре не было.
Дошли слухи о свадьбе Великого князя с Еленой Глинской, дочерью литовского князя Василия Глинского, по прозвищу Тёмный. Сам Василий Глинский к этому времени уже умер, поэтому опекуном был дядя, князь Михаил Глинский. Они оба в своё время бежали в Москву после неудачного мятежа 1508 года против великого литовского князя Сигизмунда. Свои высокие места умудрились при московском дворе найти и занять. Михаил Глинский и раньше был на высоком положении при дворе государя, Великого московского князя Василия Иоанновича, а теперь и подавно стал самым близким другом.
В положении Тищенкова свадьба ничего не изменила. Служба неизменно продолжалась тем же чередом. Один раз съездил во Владимир, привёз подарки жене. Не забыл подарками одарить инокиню и настоятельницу.
Отношения между женой и инокиней Софией с каждой неделей улучшались, виделись они ежедневно. Жене ходить пешком стало уже неудобно, шёл шестой месяц положения. Поэтому она ездила в монастырь в возке. По праздникам Тищенков и сам бывал в монастыре для молитвы. Жизнь протекала незамысловато, тихо, в спокойствии и благочинии.
Но однажды спокойствие закончилось.
Поговорить с тобой хочу о важном, таинственно сказала Марья однажды, вернувшись от великой инокини.
Говори, послушаю тебя, любовь моя, с удовольствием, весело ответил боярин, думая, что жена желает поговорить о предстоящем появлении на свет ребёнка.
Великая княгиня в положении от царя и бывшего мужа! Плоду тоже примерно шестой месяц пошел. Как и мы, ждёт мальчика, наверное, в одну неделю на свет Божий родятся.
Ты что придумала? Как это? В каком положении? Что же теперь будет? Как Великий князь на это посмотрит? Беда! Так у него наследник появится! Но он же Елену Глинскую под венец привёл? спросил боярин, ужаснувшись.
Так и есть, сама мне сказала. По срокам у неё всё сходится, дитё от Василия Иоанновича! Просьба у неё к нам, необычная и великая.
Какая просьба? настороженно спросил боярин.
Просит взять ребёнка к нам в семью, вывезти его отсюда и воспитать как своего, как родного. Матушка княгиня всё продумала. Рожать будем в одно время примерно. Если Господь даст, дети родятся здоровыми. Никто не должен узнать, один ребёнок у нас родился или два. Я с этой целью живот укутывать буду, чтобы казался больше. Если соглашаемся, ходить к ней перестаю. Она сама знак даст, когда нужна буду, после рожденья дитё передаст нам. А сама как бы его похоронит! Скажет, что умер, могилу никто не посмеет беспокоить. Да и приказа такого никто не посмеет дать.
А как же настоятельница, она что, молчать будет или поминать якобы умершее дитя не станет? А если будет поминать живого человека с целью укрывательства истины, так это грех великий! спросил удивлённый и испуганный Тищенков, в нервном состоянии заходив по избе.
Настоятельница не наша головная боль. Княгиня сказала, что всё решит с матушкой настоятельницей, это дело богоугодное. Уничтожат князья Глинские высокородное дитя. Зачем им сабуровский наследник на троне? Матушка София сказала так: как только ребёнок родится, она письмо Великому князю отправит. Там отпишет, что смирилась со своей участью. Напишет, что ребёнок родился и умер сразу, а она остаток своей жизни проведёт в замаливании грехов людских. Будет молиться о судьбе княжества и о Василии Иоанновиче. Благословляет его на счастливый брак и зла не имеет. Там же попросит, чтобы отпустил он нас со служения в Суздале и позволил уехать в вотчину, в Белёвское княжество. Оно удельное, московским боярам недоступное. Совсем недавно от Великого Литовского княжества отошли, там рука Глинских дитё не достанет.
Бывшая княгиня прожила с государем Василием Иоанновичем почти двадцать лет. Знает его хорошо и считает, что Великий князь поступит так, как она скажет и попросит, потому что любил он её и любит до сих пор. Просто не мог по-другому, бояре заставили, заговор тёмный свой воплотили. Думный боярин и главный советник Великого князя Иван Шигона-Поджогин всему виной. Он главный был в обвинениях в колдовстве и знахарстве против великой княгини Соломонии и насильно принудил её к постригу. Если и будет государь догадываться, что дитя родилось и не умерло, противиться этому не будет, промолчит.
Кроме того, попросит она, чтобы отписал государь Василий Иоаннович белёвскому удельному князю Ивану Ивановичу чтить нас и защищать!
А что далее делать? спросил боярин в тягостном раздумье.
Просит инокиня воспитать её дитё как настоящего знатного воина, искусного в военном деле. Когда совершеннолетия достигнет, всё рассказать ему без утайки и перстень отдать старинный, ордынский. Перстень непростой, с тамгой предков, родовым фамильным знаком татарских мурз, а потом уже московских бояр Сабуровых. Кроме того, напишет именную грамоту, подтверждающую его высокое рождение и права. Деньги и драгоценности великие она нам даёт на воспитание ребёнка. Что скажешь, Тихон? с волнением спросила жена у боярина Тищенкова.
Боязно мне, против государя пойдём. Страшно, а если узнает кто? Тогда не сносить головы. С другой стороны, может, и правильно это, спасти ребёнка. Воспитаем как своего. Белёвское княжество удельное и самостоятельное, нас там никто не достанет, если князь белёвский не выдаст. Всё будет ясно по письму государя и Великого князя. Если отпустит с миром в вотчину, значит, великая инокиня права. Если нет, то головой своей ответим. Так тому и быть! Завтра сообщи великой княгине, что на всё её воля, мы согласны. Дай Бог, всё получится, ответил боярин Тищенков, решившись на великое тайное дело.
Глава 6 Побег каторжников
Новый день не принёс генералу Муратову никакой радости. Утром помощник начальника губернского жандармского управления Иван Иванович доложил о результатах ночного наблюдения за домом мещанина Пышкина.
Наблюдение, обыск и допрос его самого и родных результатов не дали. В ходе полицейской операции было выявлено, что задержанный занимается скупкой верхней одежды, как старой, так и новой, возможно, и краденой. Скупку он проводил от случая к случаю, если подворачивался выгодный коммерческий интерес. Вещи скупал очень дёшево, наживаясь на нужде обывателей, продающих последнее. Покупку краденых вещей мещанин отрицал клятвенно. Всё скупленное отправлял в швейный цех, там вещи перешивали и давали им новую жизнь, затем продавали на базарах и рынках в ближайшей округе, в том числе вывозя для продажи в Белёв, Алексин и другие уездные города. Для этой цели Пышкин нанимал от случая к случаю приказчика.
Обыск жилья помощника редактора, мещанина Шламова, тоже ничего не дал. Следов грабежа не было, всюду был порядок. Жилец был чистюлей и следил за своим местом проживания достойно. Пышкин пояснял, что Шламов задолжал ему за последние два месяца, видимо, поэтому и написал кляузу. Клялся, что к его пропаже не причастен, понятия не имеет, где находится данный господин. В целом отзывался о помощнике редактора как о человеке степенном и порядочном. По его словам, сам Шламов в дом не приходил уже несколько дней, чего за ним ранее не замечалось.
Может, дама у него какая есть, у этого господина Шламова, спросил Муратов у Ивана Ивановича.
Эту версию тоже отрабатываем, пока результатов нет. Никто из его приятелей про даму сердца не знает.
А что, Иван Иванович, на наш запрос в Орёл ответ пришёл?
Так точно, ваше высокопревосходительство.
Что там? спросил генерал.
Как ребёнка орловского тюремного начальника обвели вокруг пальца, оказался жадным до денег. Про честь мундира и отечество забыл в миг, когда запахло золотым тельцом. Я принёс ответ для ознакомленья.
Хорошо, прочту. Сегодня московским поездом титулярный советник Тулин с помощником прибывает. Следует в третьем классе, под прикрытием, в образе уголовных босяков с хитровской площади, может, и в гриме. Должен поселиться в ночлежке в Чулковской слободе. Как стемнеет, проведите проверку в ночлежке с пристрастием, хорошую полицейскую облаву. Тулина и помощника его арестуйте, и ещё кого-нибудь вместе с ними за компанию. Хватайте самых дерзких, подозрительных и опасных, человек шесть, не меньше. Причину придумайте сами. Как возьмете босяков, сразу тащите в управление. Тулина поместите вместе со всеми задержанными. Полицейскую операцию сам возглавь, не могу никому это дело доверить, очень важное. Розыск мещанина Шламова продолжайте, описание всем дворникам раздайте, агентам, филёрам. Мещанина Пышкина на три дня закройте в камеру, если факты скупки краденого не подтвердятся, отпустите. А если подтвердятся, то действуйте по закону.
Ваше высокопревосходительство, так к нам группа с сыскного отделения Москвы приезжает? Я так понимаю, по поиску Ерша и его подручных. Но ведь уверенности в том, что Ерш в Тулу соберётся, никакой нет, я думаю, что он в бега уйдёт. Зачем нам эта группа?
Знаете, Иван Иванович, если в Туле группа не понадобится в операции по поимке уголовника Ерша, титулярный советник Тулин всё равно пригодится. Другую работу, пользуясь случаем, ему найдём, по его специфике. Лишние специалисты розыска всегда пригодятся, у нас-то уголовного сыска нет, одни жандармы и прочие. Хочу, чтобы Тулин в местный уголовный мир вошёл, своим там стал. Для этого и ночлежка, для этого и облава. Потом побег ему устроим, подскажем, куда бежать и с кем связаться. Те, кого с ним возьмёте, свидетелями будут в его уголовных делах и поступках, что подтвердят в тульском деловом мире, определив его уголовный авторитет.
Как узнать Тулина, если в гриме будет? уточнил помощник.
Он сам вас к задержанию спровоцирует, так как знает про облаву, в Москве задачу получил. Всё ясно?
Всё предельно понятно, ответил жандармский офицер.
Вот и выполняйте! Желаю удачи!
После убытия помощника генерал Муратов взял представленный документ, присланный из полицейского управления города Орла и начал внимательно изучать. Содержание было следующим:
«Весьма секретно. Начальнику жандармского управления города Тулы.
Ваше высокоблагородие, уважаемый Александр Иванович! По вашему запросу сообщаю.
Второго апреля сего года был задержан в уездном городе Мценск Орловской губернии преступник, совершивший ранее ограбление купца второй гильдии Фанасьева.
Обстоятельства следующие:
Данный купец месяц назад следовал после коммерческих дел из уездного города Чернь Тульской губернии в город Мценск. При нападении был убит приказчик купца, служивший в этот день за кучера и управлявший лошадьми. Сам купец выжил, притворившись убитым, но получил ранение по касательной в область груди. Время было вечернее, преступники испугались приближающейся пролётки, в связи с чем проверить состояние ограбленного поленились или не успели. Тем более что, по словам купца, лежал он весь в крови, не столько в своей, сколько в крови приказчика, боясь пошевельнуться.
Возможно, преступники подумали, что купец тоже убит, в связи с чем и проверять не стали. После ограбления нападавшие скрылись с места преступления в лесу, уйдя по просёлочной дороге.
Однако через месяц купец признал нападавшего на него человека среди публики на базаре в городе Мценске. Купец виду не подал, но немедля организовал наблюдение через своего доверенного человека, в ходе которого ему удалось выяснить, где остановился данный преступник, после чего через час постоялый двор был окружён. Задержание проводило губернское жандармское управление города Орла, в это время в уездном городе находились три офицера жандармского управления по делам службы, принявшие участие в облаве. Помощь оказывала уездная полиция.
В ходе захвата преступник оказал вооружённое сопротивление. С ним находились два близких человека, оба были убиты при задержании. В ходе полицейской операции главарь банды был ранен в правую руку. В связи с показаниями купца был захвачен и помещён в Орловскую тюрьму. При проведении следствия выяснилось, что задержанный не кто иной как Михаил Иванович Ерш. Дворянин Тульской губернии из города Белёва. Родственников нет, родители были убиты при невыясненных обстоятельствах во время ограбления дома несколько лет назад. Преступники были не пойманы и не определены.
До 1881 года данный дворянин служил в уланском полку в звании корнета. Разжалован в рядовые и лишён дворянства за пособничество в покушении на жизнь императора Александра II, но бежал и скрылся от наказания.
При следствии после задержания в городе Мценск бывший дворянин Ерш дал показания, что ограбил купца и убил его приказчика из-за ненависти по классовому признаку, в других преступлениях не сознался, шайку выдать отказался. Следствие не смогло предъявить улик, так как свидетелей не было. Предполагается, что совершил не меньше десяти нападений и ограблений в 18811882 годах. Именно такое количество ограблений произошло в это время на дорогах и в домовладениях Орловской, Калужской и Тульской губерний. За эти годы было убито трое купцов и семь человек прочего близкого к ним люда.
Второго мая осуждённый Ерш бежал из Орловской тюрьмы с помощью надзирателя, Василия Борундуя, который является обнищавшим мещанином из города Нахичевань-на-Дону. Списан с военной службы из нижних чинов того же уланского полка по состоянию здоровья в 1881 году. Ранее, около полугода назад, устроился надзирателем в Орловскую тюрьму общего назначения. Характеризовался положительно.
В конце апреля надзиратель Борундуй представил начальнику тюрьмы схему местности, якобы обнаруженную им при обыске камеры Ерша. Ерш был вызван к начальнику тюрьмы на допрос. В ходе допроса арестант подтвердил, что между городами Орлом и Мценском закопано награбленное золото. Якобы схему он рисовал, чтоб не забыть, где оно спрятано, и имел целью передать данный чертёж на волю подельникам. Ерш предложил начальнику взять золото, а ему помочь с более лёгким осуждением, так как знал, что ему грозит бессрочная каторга. Он попросил начальника тюрьмы посодействовать ему в замене предполагаемой каторги в Сибири на один из тюремных централов в центральной полосе. Начальник тюрьмы согласился, но вначале попросил представить закопанное золото. На это Ерш дал добро и своё слово.
Второго апреля рано утром начальник и два надзирателя, одним из которых являлся Борундуй, вывезли Ерша из тюрьмы. Направились к городу Мценску. В ходе движения, под угрозой револьвера Борундуя, Ерш и Борундуй связали начальника тюрьмы и второго надзирателя, затем бросили в лесу, пообещав вернуться с золотом. Связанные освободились только к вечеру с помощью случайного крестьянина. Добравшись до города Орла, четыре дня не докладывали, ведя поиск лично. Факт отсутствия преступников выявлен следователем, проводившим дознание Ерша. Тюремный начальник и его помощник, надзиратель данной тюрьмы, задержаны и помещены под арест в ту же тюрьму. Имеется информация, что Ерш и пособники будут забирать награбленное в местах предполагаемых тайных схоронений. Кроме того, не исключено появление Ерша в Туле.
Так как большая часть пострадавших проживали в Тульской губернии и были убиты на Орловском тракте, это позволяет полагать, что одно из мест тайных захоронений награбленного находится недалеко от Тулы. Имеются непроверенные сведения, что оставшиеся подельники шайки Ерша также из Тульской губернии. Кроме того, в камере Ерша найдены остатки тульской газеты «Губернские новости» со статьёй за подписью некоего Архивариуса. Суть статьи неизвестна, так как остатки газеты подвергались тщательному уничтожению. По малому клочку газеты удалось определить автора статьи и название газеты. Предоставляю по вашему запросу. С глубоким уважением,
начальник губернского жандармского управления города Орла».
Прочитав данное письмо, Муратов задумался.
Мысли, бегающие друг за другом в голове жандармского генерала, говорили следующее: «Да, я не ошибся! Очень правильно сделал ещё до получения этой информации. Пользуясь расположением директора государственной полиции Плеве, смог выпросить группу из сыскной части Москвы. Спасибо Вячеславу Константиновичу! Этот Тулин, хоть и не всегда делает всё правильно, но определённо мозги имеет. Да и нет здесь никого поумнее его, кроме того, тульской публике неизвестен. Вот ему и поручим основную работу провернуть. Этого Ерша на живца, как рыбу, брать будем».
Глава 7 Ночлежка нищих и облава
Евграф Михайлович Тулин и Егор Егорович Кротов, как и было приказано, решили следовать в Тулу в вагоне третьего класса. Особо гримироваться не стали, сыщик посчитал это лишним. Оделись в простую одежду бекеши, шапки и сапоги. Имели вид городской, московский и по-босяцки весьма щеголеватый. Одежда была не новой, но добротной и чистой, при себе имели потрёпанные, но крепкие баулы.