Только сейчас Индра постепенно начал осознавать повреждения своего тела. Болели разбитые вдрызг губы. Порыскав опухшим языком во рту не досчитался как минимум двух зубов. Самим языком почему-то тоже двигать было больно. Болел нос, притом левая ноздря была плотно чем-то забита и что-то там внутри ныло. Правый глаз заплыл и вообще отказывался открываться. Болела челюсть, шея, жутко ныло правое плечо, болели пальцы рук и что-то произошло с ногами. При попытке их напрячь резкая боль отозвалась в районе колен, только почему-то с внутренней стороны.
Да. Изрядно попинали, невесело улыбаясь подумал про себя атаман с тяжёлым вздохом.
Он стоял спиной к поселению и что там творилось не видел. Перед взором была лишь гладь реки и полозка далёкого противоположного берега. До самого вечера к нему никто не подошёл, а вот как только солнце опустилось к горизонту, началось
Сначала по одному, затем небольшими кучками стали подходить суровые обозлённые мужики и зарёванные бабы, и каждый норовил либо плюнуть в лицо, либо чем-нибудь плеснуть. Судя по запаху это как правило была моча и не всегда человеческая.
Какой-то бугай не придумал ничего лучшего как достать свой уд и непосредственно помочиться на привязанного к столбу пленника. Дурной пример оказался заразителен и вот уже целая свора с перекошенными от злорадства мордами, но при этом со сверкающими ненавистью глазами поливала Индру стараясь замочить его как можно выше.
С наступлением темноты навещать пленника перестали, оставив его в покое. Где-то за спиной развели костёр, и с его стороны послышались тихие мужские голоса. Во рту сдохла и засохла жаба. Сознание регулярно куда-то проваливалось ни то в сон, ни то в беспамятство.
Вдруг где-то невдалеке всплеснула крупная рыбина. Ничего особенного, но это почему-то всколыхнуло сознание пленника. Он приоткрыл единственный зрячий глаз косясь в сторону звука. Сердце отчаянно заколотилось, приводя весь организм в рабочее состояние, запитав его энергией из какого-то непонятного ему резервного источника.
Увиденное им в один миг вернуло умирающий уже разум к жизни. Там, чуть в стороне за редкой порослью камыша плавала огромная коряга, а из-за неё торчала до ужаса знакомая морда Ровного, одного из его ближников отчаянно жестикулирующего рукой. Полное имя этого пацана было Равный Богам, но сначала друзья укоротили его до Равного, а затем вообще до Ровного.
Индра встрепенулся, и пловец перестал махать, поняв, что его заметили. Торчавшая из воды голова напряжённо смотрела куда-то в сторону костра и тут же скрылась за корягой. За спиной послышались тяжёлые шаги, и пленник опустил голову прикидываясь опять дохлым.
Какой-то мужик, видимо один из охранников подошёл к нему вплотную. Постоял, ничего не предпринимая. Затем было слышно, как он отдалился к реке, шумно зачерпнул воду ни то большой чашей, ни то целой бадьёй судя по звуку, и сильная струя живительной прохлады ударила Индру в воспалённое лицо и зудящее тело.
Он встрепенулся и поднял голову стараясь опухшим языком захватить в рот хоть несколько капель живительной влаги. Мужик подошёл в упор и с какой-то озверелостью в голосе процедил сквозь зубы прямо в разбитое лицо:
Только попробуй сдохнуть.
После чего так же медленно ушёл обратно к костру.
Голова из-за коряги вновь вынырнула. Рядом с первой показалась вторая и Индра узнал Щедрого, вернее Щедрого Мужа, но «мужа» по давней привычке всегда опускали. «Значит все здесь. Не бросили», подумал удовлетворённо атаман.
Голова Ровного ушла под воду и через некоторое время вынырнула у самого берега. Извиваясь как змея, пацан по-пластунски, медленно, стараясь не шуметь пополз к пленнику. Сначала вдоль кромки воды, а затем от реки по тени, оставляемой столбом.
Костёр толи был не так далеко, толи довольно большой, по крайней мере берег и кромку воды освещал достаточно хорошо. Ровный подполз к ногам Индры и плавно встал, спрятавшись за последнего боком. Он развязал небольшой кожаный мешочек и приставил его горлышко к губам Индры. Атаман припал к питью, и единственно открывающийся глаз распахнулся. Хотя даже заплывший тоже от неожиданности немножко приоткрылся. Это была Сома. Самая настоящая высококачественная Сома.
Пока Индра с жадностью пил то без чего жить не мог, Ровный скороговоркой шептал:
Мы тут одного пацана за пытали. Тебя как взойдёт месяц выпустят в чисто поле и проведя какой-то ритуал, дав время убежать, но не далеко, устроят охоту по закону. Притом в этой охоте будут участвовать все мужчины рода. Такого раньше говорит никогда не было. Ты в степь не беги, всё равно поймают, далеко не убежишь, а в таком состоянии, он остановился и внимательно посмотрел в лицо Индры.
Тот закончил пить пойло и тяжело задышал, стараясь делать это как можно тише, но хрипы и свисты всё равно предательски вырывались из воспалённой глотки. Ровный продолжил:
Беги сразу к реке, и он указал направление, мы тебя там будем ждать.
С этими словами пацан нырнул вниз и так же по-пластунски уполз в воду. Вскоре он уже появился у коряги, а за тем это импровизированное укрытие медленно уплыло за камыши против течения.
Индра почувствовал прилив бесконечных сил. Захотелось жить. Захотелось порвать всех притом всех без разбора. Он не знал, что произошло, за что его связали и так унизительно издевались, но то что они все виновны и что он их всех поубивает, опоенный атаман не сомневался.
В его ожившим сознании одна за другой возникали идеи спасения и убивания мучителей. Притом идеи спасения проходили как бы в скользь, нечто само собой разумеющиеся, а вот идеи убивания рисовались с чёткой детализацией, паталогической извращённостью и с садистским максимализмом.
Так он окрылённо мечтал пока этот процесс не прервали к этому времени уже люто ненавистные враги. К нему подошла кучка мужиков. Он по-прежнему держал голову опущенной, хотя притворяться дохлым сейчас ему было нелегко. В очередной раз плеснули в лицо речной водой. Индра встрепенулся.
Его отвязали от столба, срезали верёвки, что путали ноги. Руки перевязали по новой, стянув локти за спиной. Дикая боль резанула в правом плече заставив его даже вскрикнуть. Было больно даже несмотря на действия Сомы. Кто-то грубо толкнул в спину и Индра, не удержавшись на затёкших ногах упал лицом в редкие кустики травы среди речного песка.
Его снова подняли, снова толкнули и он снова упал. Подняли в очередной раз, но толкать больше не стали, а схватив с двух сторон за вывороченные руки потащили к костру. Там на мешке набитым явно чем-то мягким пристроил свою задницу очень странный старик. Несмотря на то что сидящий был одет в платье речной бабы, Индра даже не сомневался, что перед ним мужик, притом старый.
Длинные белые волосы спадали до задницы, и такая же длинная и белая борода свисала ещё ниже. Старик поднял мутный взор белёсых глаз на пленного и трижды смачно плюнул себе на левое плечо. На его высохшей морде, кажется, не было свободного места, где бы не велась замысловатая татуировка. «Колдун», с раздражением подумал Индра, вот только этого мне не хватало».
Как. Тебя. Зовут, медленно, выделяя каждое слово, каким-то скрипучим голосом спросил колдун.
Индра сжал челюсти. Назвать своё имя колдуну означало отдать всего себя целиком в его власть став безвольной куклой. Арийцы верили и не без основания в возможности местных ведунов. Зная имя жертвы, они могли сделать с ним абсолютно всё что захотят.
Индра по-настоящему испугался и по спине потекли струйки холодного пота, хотя откуда могла для этого взяться вода в организме, не понятно. Старик с лёгкостью прочитал его страх и как бы успокаивая всё тем же скрипучим безразличным голосом, переводя взгляд с пленника на пламя костра проговорил:
Не бойся. Ни буду я вить из тебя верёвки. Ты мне не нужен. Тебя просто убьют, и немного помолчав добавил, и очень скоро.
Наступила тишина. Только горевшие поленья потрескивали и жалобно пищали сырые ветки, подбрасываемые мужиком с противоположной стороны костра.
Великий Охатан, неожиданно взбодрившись обратился колдун к кому-то стоящему за спиной Индры, а может подождём немного с охотой? Было бы неплохо разговорить этого сопляка.
Он задумался о чём-то, медленно шевеля своими челюстями будто что-то пережёвывая. Вновь уставился на пленного. Пристально. Колко. Опять зачем-то плюнул себе на плечо. У Индры аж мурашки побежали по всему телу, и голова закружилась.
Хотя на вскидку никакой тени за ним не вижу, вновь отводя взгляд на огонь проговорил колдун, странно. Это ж надо такой поворот судьбы, он вдруг встрепенулся и уставил свой взор куда-то в темноту через правое плечо.
Ах вот оно в чём дело, с усмешкой протянул старик, медленно приподнимаясь и вытягивая тощие дрожащие пальцы словно стараясь к чему-то прикоснуться на расстоянии в той стороне куда смотрел.
Речники оживились и начали переглядываться в недоумении.
Великий Охатан, вдруг как-то резко и уже не скрепя голосом проговорил старый колдун, этот засранец твой. Никакое он не оружие. Он больной на голову от их грёбаной Сомы. Что творят с детьми, сволочи. Можешь поохотиться, отвести душу. Этот пацан всё равно уже пропащий и не жилец на этом свете, а долг за убийство перед Троицей следует закрывать. А завтра утром придёшь ко мне, здесь он резко обернулся и смотря видимо на того, к кому обращался, подняв к верху длинный корявый палец добавил, один. Поговорить надо о дальнейшем.
После чего развернулся и ушёл в темноту словно растворяясь в пространстве.
Наступила непонятная пауза. Колдун ушёл, а Индру по-прежнему держали перед пустым местом, где тот сидел. Все чего-то ждали. Наконец за спиной прогремел бас:
Тащите его. Месяц скоро появится.
И его потащили, но, к изумлению Индры, ни в степь, а обратно к реке.
Бедолага только и успел подумать: «Куда? Что задумали, твари?», как увидел, что к берегу причаливают несколько больших лодок снабжённых парусами.
Его закинули в одну из посудин уложив на дно лицом вниз. Кто-то сел рядом и наступил ногой на шею прижимая его к днищу. Ум атамана вскипел от непонимания. Что это значит? Куда его везут? Где обещанная охота, с которой он в мыслях уже давно убежал с пацанами.
А тем временем заскрипели вёсла, затрепетал на слабом ветерке парус. Они куда-то плыли. Индра лихорадочно метался в догадках. Куда его могли везти, и зачем? Наконец вёсла перестали скрипеть, нога убралась с шеи и пленника подняли. Атаман завертел головой оглядываясь и ориентируясь, и сразу догадался.
Берег крутой высокий, не обжитый. А далеко за рекой яркой звёздочкой мерцал огонёк костра. «Это же противоположный берег! Меня перевезли на другой берег!» Индру охватила паника, захотелось заорать: «Я не хочу на этот берег! Отвезите меня обратно!».
Но заорать ему не дали, а грубо пихнули, и он, перевалившись через борт плюхнулся в воду, всё так же со связанными руками. Было довольно глубоко. Пленник не почувствовал дна и запаниковав отчаянно забарахтался всем телом.
Индра совсем не умел плавать и никогда не пробовал. Учить было не кому, да и негде. Пацан и так панически боялся воды, а тут ещё и руки связаны. Он уже нахлебался до поплывших кругов перед глазами, когда его выволокли и бросили на песчаный берег. Стоя на коленях и нагибаясь до земли, он отчаянно кашлял, выплёскивая из себя брызги воды.
Наконец его сильно встряхнули и рывком подняли на ноги. И тут вновь сказала своё слово волшебная Сома. Сначала вроде в нём вскипела знакомая ярость, но на этот раз она была какая-то страннаяхолодная как обжигающий лёд. От этой ледяной свежести ворвавшейся в разум, тот сделался кристально чист, спокоен и здраво рассудителен. Индра неожиданно в одно мгновение осознал всё что с ним происходит, а самое главное, он откуда-то уверено понял, что ему надлежит сделать.
Такое просветлённое и озарённое состояние ума он раньше никогда не испытывал, даже дышать стало легко будто воздух посвежел. Атаман ни чувствовал у себя боли, ни чувствовал даже неудобства от связанных за спиной локтей. Для него вдруг всё стало легко.
Ты чё ссыкун, плавать не умеешь? прогремел где-то рядом тот же бас что и у костра.
Нет, спокойно признался Индра абсолютно уверенным голосом, и поймал себя на мысли что сам удивился тому, что и как он ответил.
Индра не стал поворачиваться к спрашивающему, он продолжал с грустью смотреть на мерцающий огонёк далёкого костра.
А бегать? не успокаивался бас где-то слева.
Не догонишь, так же холодно и спокойно изрёк Индра, не меняя своего положения, отчётливо осознавая, что так оно и будет.
Ну беги, уже тихо, но с явной ноткой озлобленности сквозь зубы пробасил охотник.
Пленник не тронулся с места, но и его никто не трогал. Атаману показалось, что он сейчас не принадлежит самому себе. В нём сидел кто-то другой. Бесшабашно храбрый, умный и расчётливый сукин сын, заранее знающий весь расклад наперёд, абсолютно уверенный в своей силе и победе.
Сколько дашь времени? как бы между прочем спросил Индра тем же ледяным тоном, переводя взгляд с костра вниз по реке, где должны были бы ждать его пацаны.
Но там была только темнота.
Такой наглости главный речник явно не ожидал. Вопрос застал его врасплох. Похоже он долго боролся сам с собой, ответить этому засранцу или нет, но всё же ответил громко и чётко:
Одну песню.
У Индры прокрутилась язвенная мысль попросить охотника провыть как можно дольше, но не стал её озвучивать, а вместо этого повернулся к нему спиной и в приказном порядке заявил:
Развяжи.
Наступила тишина. И никаких действий. Только вода мягко подхлёстывала борт лодки, и где-то впереди шипел сухой камыш, терзаемый слабым ветерком. Индра продолжал стоять спиной к охотникам и не видел ни их лиц, ни что они делают, но ему было на них наплевать, он знал, что его развяжут, только непонятно откуда. Подождав ещё немножко, пленник спросил так же холодно, но уже с издёвкой:
Ссышь?
Это был пацанский вызов и на него взрослые мужики уже ни могли не ответить. Послышались приближающиеся шаги по шуршащему песку и после короткого рывка путы с локтей слетели разрезанными огрызками на землю, но тут же после получения свободы последовал сильный удар ногой в поясницу, от которого Индра полетел вперёд и даже умудрился перекувырнуться через голову. Он тяжело встал, демонстративно отряхнулся и всё так же, не поворачиваясь к охотникам, спокойно как бы только для себя констатировал:
Боишься. И правильно делаешь. Придёт время, и я вас всех поубиваю.
Он шёл в низ по течению реки не суетясь, но довольно быстро насколько позволяли это делать больные ноги. Весь берег был обрывист с крутой песчаной кромкой. Лишь небольшая полоска у самой воды была полога и образовалась она явно от того, что в это время года уровень воды в реке резко падал и был, наверное, самым низким за весь сезон.
Можно было подумать, что Индра идёт вдоль реки в надежде найти в высокой стене промоину, которая позволила бы ему выбраться на верх в густую степную траву, где можно было спрятаться, но беглец целенаправленно шёл вдоль берега, и на промоины и более пологие скосы никакого внимания не обращал. Он чётко знал, что ему надо куда-то туда, прямо. За спиной запели. Протяжная унылая песня басовитых мужиков разлилась по реке
Глава шестая. Была Варвара мужиком, да любопытство подвело, оторвали Варваре на базаре.
Зорьку выбросило из сладостных воспоминаний, когда это несуразное транспортное средство крепко тряхнуло. Толи большая кочка попалась, толи колесом на камень наехали, притом в аккурат с её стороны. Связанную тушку ярицы по рукам и ногам подкинуло вверх и бросило на край коробки, там, где у неё не было борта. Она тут же почувствовала край свисшими ногами. Тело затормозило на животе, что позволило приподнять голову и украдкой осмотреться.
Увидала сразу две пары ног. Одни, стоявшие впереди были обуты в мужские кожаные сапоги, а вторые, что ближелапы зверя, но ни те, ни другие не смотрели носками в её сторону, что позволило ей осмелеть и поднять взгляд на чёрную нежить.
От увиденного кутырка в раз обалдела, аж отвисла челюсть. Оба оказались обычными мужиками арийского роду-племени. Представителей этого народа она бы ни с кем не перепутала. Тот, что стоял впереди управлял связанными конями длинными верёвками, а другой облокотившись на борт только обувку имел в виде лап зверя, притом высокие сапоги были мехом наружу, закрывая ноги выше колена. А так в общем-то мужик мужиком только раза в два здоровей первого.
Оба стояли, не смотря в её сторону. Сердце ярицы затрепетало в груди так, что казалось вот-вот выскочит наружу. Бежать, мелькнуло в её голове, в траву скатиться и схорониться тетёркой.