Но как умолчать о подробностях, я не представляла, так что положилась на провидение и, когда миссис Перегрин вернулась с чаем, начала рассказывать. Меня слушали внимательно, хотя мне казалось, что я говорю так путано, что смысл моих слов ото всех ускользает.
А потом я увидела на берегу этого крохотного озерца тростник и всё поняла, бормотала я, проклиная своё косноязычие. Понимаете, там были не заросли тростника, а буквально несколько стеблей, неожиданно высоких, и я вспомнила Сирингу и поняла, куда делась напея. За ней гнались, и она просто превратилась в тростник, понимаете? Поэтому не появилась новая: она ведь не умерла, она всё там же, на месте, на своём лугу. Но наяву мыотображение себя ночных, то есть та напея наяву, наверное, похожа на Миранду. Растение, понимаете?
Какое-то время все молчали. Потом Долли медленно произнесла:
Но мы ведь не можем управлять своими снами.
Вздор, немедля отозвалась миссис Перегрин. Мисс Марш только что рассказала, как решила выйти из леса и пойти искать дорогуи так и сделала.
Бедная девушка, вздохнула мисс Марпл, переворачивая вязание. Ей не удалось защитить себя. Ну уж нет, больше такого допустить нельзя. Это чудовищно. Если вы правы, мисс Марш, то во снах кто-то перешёл границу дозволенного. Мы положим этому конец.
Как же чертовски жаль, что о подобных безобразиях нельзя просто донести в полицию! миссис Перегрин стукнула кулаком по столу; мы с Долли подпрыгнули. Или хотя бы рассказать кому-нибудь. Ишь, придумали: неприлично, неприлично!
Марта, успокаивающе сказала мисс Марпл, не шуми. Тут наяву муж жену душит каждый вечер, а она молчит, а ты хочешь, чтобы о снах рассказывали. Мисс Марш, спасибо вам большое, что пришли. Это действительно важно.
Миссис Перегрин решительно кивнула.
Среди мёртвых её нет, сказала она, так что ваша теория, мисс Марш, очень похожа на правду.
А вы откуда?.. Я прикусила язык.
Оттуда, мрачно отозвалась она. Я лампада.
Мне стало неловко. Спрашивать об <i>этом</i> миссис Перегрин казалось чем-то совершенно немыслимым. Но её ответ расставил всё по местам. Лампады, нимфы Аида, видели тех, кто уходил в мир теней. И если лампада утверждает, что Миранда Хопкинс не пересекала Лету, значит, так и есть. В конце концов, о тех, кого не видела сама, она, наверное, может спросить, как я расспросила потамию.
Думаете, Миранда и есть та напея? жалобно спросила Долли.
Нужно всё выяснить. Мисс Марпл закончила ряд и снова перевернула вязание. У меня был довольно странный разговор с инспектором Слэком днём Он, разумеется, не спешит делиться со мной информацией, он ведь и не должен этого делать, но у меня создалось такое впечатление, что наш случай не единственный. Я так поняла, что у нашего инспектора затребовали подробнейшего отчёта едва ли не из Скотланд-Ярда. Так что не будем спешить с выводами.
Милочка, миссис Перегрин взяла измученную Долли за руку, пойдёмте-ка спать. Мы с вами ляжем вместе, а значит, и в сон войдём вместе. Хотите побывать у меня в гостях? Место, конечно, мрачное, но там вас точно никто не посмеет беспокоить.
Долли благодарно разрыдалась, а я растерянно захлопала глазами. То есть я могла просто уложить её с собой в постель, и всё? Не было нужды мучить бедняжку бессонницей?
Мы очень мало знаем о снах, потому что ни с кем не говорим о них, тихо сказала мисс Марпл, правильно истолковав моё выражение лица. Мы с Мартой прожили на свете достаточно долгую жизнь, чтобы знать такие вещи. Особенно Марта, она ведь засыпала в одной постели с другими людьми. Теперь мы тоже знаете, мисс Марш.
Долли, дорогая, теперь ты ночуешь со мной! заявила я, но, к моему удивлению, миссис Перегрин покачала головой.
Никогда не знаешь, у кого из двоих окажешься, пояснила она. Хорошо, если у вас Где там вы оказываетесь?
В лесу, пробормотала я, я дриада.
Границы приличий всё равно стёрлись, чего уж тут?
Миссис Перегрин кивнула.
Хорошо, если у вас в лесу. А если у неё в поле? Вдвоём от сатира бегать станете? Нет уж, лучше я, всё равно я живу сама, меня это не обременит. Поглядим, посмеет ли он за мной погоняться.
Миссис Перегрин, спросила я, а правда, что во сне у нас те же лица? Мне показалось
Она кивнула.
Если я узнаю этого мерзавца, мрачно сказала она, головы ему не сносить, Аидом клянусь.
Меня передёрнуло. Мы все были добрыми христианами, а такие языческие клятвы они для снов. Но на лице миссис Перегрин было написано: сейчас онане добропорядочная дама, а лампада, к словам которой следует относиться более чем серьёзно.
А а что вы собираетесь делать? спросила Долли. Как положить этому конец?
Найти негодяя, разумеется, ответила мисс Марпл так просто, как будто осуществить это было не сложнее, чем провязать ещё несколько рядов. А дальше поглядим: возможно, удастся доказать, что он совершал нечто подобное наяву. А если нет
Она решительно подцепила спицей петлю.
Знаю я один способ, мрачно сказала миссис Перегрин. Видит Бог, мне хватит сил перетащить какую-то там козлоногую тварь через Лету.
Если понадобится, уточнила мисс Марпл.
Чего скрывать, каждый хоть раз в жизни (а на самом деле много чаще) задумывался, кем становятся во сне его родные и знакомые. Мисс Марпл легче всего было представить антисой, ведь её дом всегда утопал в цветах, или ореадой: сидит в горах седовласая нимфа и вяжет. Но в этот миг я подумала, что она могла бы быть какой-нибудь прислужницей Афины или, возможно, Персефоны. Слишком много ненормального, неправильного, отчаянно нехристианского спокойствия было в её глазах. Она готова была подписать приговор. Впрочем, разве не готова была я, скромная дриада, сделать то же самое?
Домой я шла, окрылённая. По крайней мере, проблема Долли была решена! Только теперь, шагая по деревне, погружённой в глубокий сон, я поняла, как же смертельно устала. Уговаривала себя дойти домой, не засыпать прямо в дорожной пыли.
Говорили, что когда-то, в незапамятные времена, люди не умели видеть сны. Когда они засыпали, перед их глазами просто как будто бы выключали свет, и всё. И вот тогда, если верить древним легендам, я бы не осмелилась так спокойно идти по ночной улице одна. На меня непременно бы кто-нибудь напал, одержимый жаждой наживы или, того хуже, похотью. Сейчас же все с радостью предаются снам, ведь там можно пережить удивительные приключения в совершенно ином мире
Я помотала головой. Нет уж, Фрэн Марш, давай ты подставишь после слова «ведь» то, что там, по всей видимости, стояло изначально.
Ведь во снах с нас спадает налёт цивилизации. Засыпает душа, Божественная искра, засыпает мораль, и мы можем позволить себе совершать всё то, о чём не смеем и думать наяву. Я никогда не была одержима особыми страстями, но даже я во сне вела себя так, что если бы меня увидели родители, то, наверное, отправили бы в работный дом, если работные дома ещё остались в Британии. Я покраснела, вспомнив, как купалась нагишом, наслаждаясь потрясающим ощущением, когда прохладная вода скользит по коже, и как радостно шелестело листвой моё дерево, словно бы подбадривая меня, и мне казалось, что оноещё один человек, совсем посторонний, который смотрит на меня, любуется мной, считает моё тело красивым. И как захлёстывали меня бесстыжие чувства и желания, и я ложилась на траву, широко разводя ноги, и ласкала себя руками в тех местах, о которых и думать, и спрашивать мне запрещалось. Началось всё с того, что я просто исследовала своё тело, пока было можно, а я была отчего-то убеждена: здесь можно. Затем оказалось, что некоторые прикосновения особенно приятны, и, хотя я прекрасно понимала, что совершаю непристойности, меня это не останавливало: сны ведь вообще непристойны. Я нередко делала это, лаская себе соски и то, что находится между ног, не сдерживая сладострастных стонов, выгибаясь и представляя, что дерево, к которому обращены мои раздвинутые ноги, смотрит на меня и понимает, что я делаю.
Если я поступала так, то что же делали во снах люди, более моего склонные к пороку? Во сне нельзя убить, но как обстоят дела с другими заповедями? Раз прелюбодействовать можно, значит, можно и остальное, не так ли? Избивать, истязать, душить, топить? Мисс Марпл упомянула о некоем муже, любившем душить свою жену по вечерам, но ведь если, засыпая в одной постели, люди просыпаются вместе, кто помешает ему заниматься этим и во сне? Она же никуда от него не денется.
Я много раз слышала о том, насколько теперешнее наше общество, общество людей, видящих сны, лучше того, древнего. Выходит, всё это ложь? Нападения и жестокости всё так же совершаются, просто о них стыдно говорить и за них некого наказать? Я могу невозбранно ходить по ночам, но стоит мне заснуть, и я совершенно беззащитна?
Из головы не шла заплаканная Долли, цепляющаяся за руки миссис Перегрин. А вдруг её поле где-то неподалёку от моего леса? А вдруг, получив отпор, сатир пойдёт в другую сторону и найдёт кого-нибудь ещё, например, меня?
Уснув и оказавшись возле своего дерева, я прижалась к нему всем телом и горько расплакалась. Дерево роняло мне на спину листья, гладило ветками, а я, дрожа, рассказывала ему всё и боялась отойти от него хоть на шаг. Так и прошла эта ночь, самая неприятная в моей жизни.
А наутро её увенчал самый чудовищный в моей жизни день.
Проснулась я совершенно разбитая, и раз уж день не задался, решила сделать то, что откладывала уже давно: зайти к мисс Пламкин за лентами.
Мисс Пламкин делала шляпки, совершенно замечательные, и, разумеется, украшала их лентами. Последние она закупала во множестве и часть охотно продавала. Однако её статус первой сплетницы деревни привёл к тому, что без опасений к ней ходили лишь те, кому было вовсе нечего опасаться, я же, боюсь, не могла себя отнести к этой категории людей. Совсем недавно в моей жизни произошло событие, о котором я бы предпочла не рассказывать никому, а у мисс Пламкин имелась одна дурная черта: если собеседник явно предпочитал уйти от ответов на её вопросы, она начинала выдумывать нечто настолько чудовищное, что правду рассказать выгоднее. Я ничуть не сомневалась: если кто-то видел, как несчастная девушка стучалась в наш дом, мисс Пламкин немедленно примется меня расспрашивать.
История и правда была мутная. Вечером, когда все уже собирались спать, к нам пришла весьма бедно одетая девушка и сбивчиво попросила помощи. Она совсем продрогла и была явно очень голодна. По счастью для неё, родителей не было дома: отец уехал на партию бриджа, а матушка зашла к подруге, хотя мы с братом ждали её с минуты на минуту. Я сказала, что девушка может остаться, если станет вести себя тихо и не попадётся никому на глаза. Она благодарила меня так искренне, что я не удержалась и спросила, не гонится ли за ней кто-то.
Она не ответила на мой вопрос, но разговор у нас завязался. Когда всё уже закончилось и я думала обо всём этом, то довольно быстро поняла, что моя гостья, на вид совсем девочка, ловко лавировала, меняя темы. Однако кое-что мне всё же удалось узнать.
Звали её Милли, и она была проституткой из соседнего города. Иногда её привозили к кому-нибудь домой, а затем, когда её услуги уже не были нужны, просто выставляли за дверь, и она должна была возвращаться обратно пешком, нередко проделывая долгий путь. Из её рассказа выходило, что в этот раз вышло так же, но сначала пошёл дождь, и она промокла до нитки, потом подул холодный ветер, и бедняжка поняла, что если не постучится немедля в первый попавшийся дом, то не доживёт до утра. Мне стало её жаль, и я, как и обещала, предоставила ей стол и кров. От родителей её присутствие удалось скрыть, а наутро она ушла. Однако на этом приключение не закончилось.
Милли уже ушла? рассеянно спросил меня Джеймс, мой брат, когда мы столкнулись в коридоре, собираясь спуститься к завтраку.
Я насторожилась.
Откуда тебе известно её имя?
Ты сказала, не задумываясь соврал он.
Я покачала головой, глядя на него.
Я тебе точно ничего не говорила. Выходит, я была права, предположив, что она не просто так постучалась именно в нашу дверь? Джеймс, признавайся!
Когда внизу нас ждут родители? прошипел он. Ну хорошо, признаюсь: я бывал у неё неделю назад, мне не хватило денег, я пообещал заплатить позже и запамятовал. Она, видимо, решила, что можно прийти ко мне домой и пригрозить рассказать о нашей встрече, но ты её очаровала, ты всех очаровываешь. Когда вы ложились спать, я поймал её у дверей и с извинениями отдал ей деньги. Теперь ты довольна? Идём скорее, пока родители не принялись выпытывать, о чём мы здесь шепчемся.
Признаюсь, мне было гадко. Милли выглядела совсем девочкой, лет пятнадцати, может, шестнадцати. И выходит, мой родной брат не гнушается покупать любовь таких созданий, как она? Насколько же глубоко он погряз в пороке? Чего ещё я о нём не знаю? Эти вопросы мучили меня, но не прошло и двух дней, как не проснулась Миранда Хопкинс, и бедная Милли вылетела у меня из головы.
Теперь я шла к мисс Пламкин и думала о том, что такого правдоподобного ответить, если она всё же знает, что к нам приходила незнакомка. Нужно сделать так, чтобы меня не заподозрили во лжи, иначе мисс Пламкин станет мстить.
Вдруг моё внимание привлекло яркое пятно у обочины. Я сошла с дороги раньше, чем задумалась, зачем это делаю.
Я шла мимо полей, чтобы добраться до мисс Пламкин, нужно было вскоре свернуть направо и пойти по мощёной улице. Но здесь домов не было, зато недалеко от дороги лежало что-то, подозрительно похожее на платье Милли.
Наверное, не вспомни я как раз об этой девочке, прошла бы мимо. Но случилось то, что случилось, и я подошлачтобы убедиться: это действительно её платье.
Это действительно она.
Милли лежала лицом вниз, но стоило мне перевернуть её, и я почувствовала, как у меня подгибаются ноги. В жизни своей я не видела ничего подобного. У Милли не было лица. Вообще говоря, спереди у неё не было ничего: ни груди, ни живота. Кровавое месиво, в котором угадывались рваные лоскутывперемешку одежды, кожи и мяса. Мелкие осколки раздробленных костей были здесь же, заставляя меня думать о теле Милли как о чудовищном фарше, который кто-то намолол, не озаботившись сначала нарезать мясо кусками.
Самое ужасное, что пока я не перевернула Милли, ничто не предвещало той жуткой картины, которую я увидела. То есть вполне возможно, что многие люди прошли бы мимо, не обратив внимания на цветную тряпку, наверное, сорванную ветром с пугала.
У меня в голове бились две мысли. Перваяо том, что человек, который делал такие страшные вещи во сне, наяву может творить что-либо подобное. И втораяо том, что к Милли ходил мой родной брат.
Знала ли она кого-то ещё здесь? Ради кого могла она оказаться в Сент-Мэри-Мид, если не ради него? Может ли мой родной брат быть этим чудовищем?
* * *
К мисс Пламкин я, разумеется, не пошла. Вместо этого я вернулась домой, совершенно издёрганная и опустошённая.
Джеймс, сказала я, обнаружив брата на веранде, читающим газету, кто ты во сне?
Он посмотрел на меня испуганно.
Фрэн, только к соседям не начни приставать с такими вопросами, пожалуйста!
Джеймс, ответь на вопрос. Это очень важно.
Он вздохнул и отвёл глаза.
Я тритон. С дельфиньим хвостом, если тебе интересно. Можно мне теперь поинтересоваться, зачем тебе это?
А Милли?
Он посмотрел на меня недоумённо.
С чего бы мне это знать?
Ну, вы же, я замялась, спали вместе.
Фрэн, помилуй, не в том же смысле! Мы не засыпали вместе! Я понятия не имею.
У меня немного отлегло от сердца. По крайней мере, мой брат не сатир, если, конечно, не солгал мне. С дельфиньим хвостом не побегаешь за нимфами, если, конечно, Милли и Миранда не были водными существами, наядами какими-нибудь.
Но хотя бы за Долли гонялся не он.
Да что случилось, Фрэн?
Милли, пролепетала я, рухнув в кресло. Меня трясло. Милли в полях лежит мёртвая. Там кровавая каша, Джеймс. Её убили, её так страшно убили
Я наконец разрыдалась. Джеймс бросился ко мне; на лице у него было написано потрясение.
Убили?! О Боже, Фрэн, у тебя на рукавах кровь!
Это её кровь, она вся в крови, Джеймс, вся в крови! судорожно хватая ртом воздух, с трудом проговорила я.
Нужно немедленно сообщить в полицию! Где это? Я пойду к инспектору. Фрэн, ты слышишь меня? У чьего поля?
Я кое-как объяснила ему, где нашла бедняжку Милли, и он убежал, в прямом смысле бегом, крикнув нашей горничной Бетти, чтобы не оставляла меня одну. Это ещё немного меня успокоило: если бы убийцей был он, зачем бы ему сообщать в полицию?
Дальнейшее я помню с трудом. Инспектор Слэк, кажется, даже тряс меня, потому что я норовила упасть в обморок вместо того, чтобы рассказать ему всё, что требовалось. С инспектором прибыли двое констеблей, он назвал их Праймерс и Колд и пояснил, что они из Мач-Бэнема, где событиями, происходящими в последнее время в Сент-Мэри-Мид, немало встревожены.