Проверил. Сложно отправили комиссию. И меня при ней. Водителем так часто делают. Такие как я пугают людей, заставляют закрываться любой в той или иной степени способен закрыться. Да, я взломаю, что обычного человека, что мага. И амулеты не помогут. Большая их часть. Но зачем? Я предпочитаю смотреть со стороны.
Как сейчас?
Сейчас я уже далеко не со стороны,снежинка все-таки коснулась ладони, осторожно, так, что Святослав почти и не ощутил этого вот прикосновения.Сейчас я внутри. А тогда внешне все было красиво. Их эвакуировали глубоко в тыл. Даже бомбы не долетали. Поставили на обеспечение. Снабжали по документам неплохо. А что дети болели, так везде болеют. Докторов не было, да что там докторов, там и ведьмы более-менее толковой не было пропала на местных болотах.
Ее убили?
Да.
Чтобы молчала?уточнила дива.
Да. Не о том, что детей обкрадывают. То есть, не только о том красть там особо нечего было, пусть обеспечение и полагалось, но на самом деле весьма скудное. Почти все уходило на фронт, а что оставалось, то получали рабочие. Рабочие нужны были фронту.
А дети?
А дети дети пытались прокормить себя сами. Он потом говорил, что продавал немногих, чтобы спасти остальных.
Продавал?в темноте не видно, какого цвета глаза дивы, оттого и кажутся они черными, что уголь.
Святослав кивнул.
Ведьмины камни. Слышала когда-нибудь?
Астра кивнула.
Бабушка говорила. Это когда у ведьмы забирают силу.
И жизнь. Не столько забирают, сколько вымучивают. Долго. Тяжело. А силу запечатывают в камнях. Асверы хорошо платили и пусть тыл глубокий, но находились люди, которые готовы были выступить посредниками. Кто ближе к линии фронта, тот мог живым товаром расплатиться. На оккупированных и вовсе за сокрытие одаренных смерть полагалась, вот многие и спешили спастись. Не мне их судить.
К счастью.
Эти же работали за деньги. Начали еще в тридцать девятом, директор аккурат при границе жил, вот и потом война. У него вышло уехать. Сперва уверен был, что война долго не продлится, асверы сильны и оружие у них новое.
Дернулась шея.
Не он один так думал,тихо произнесла дива.
Не он один, Святослав согласился. Но думать одно, а убивать детей, чтобы получше устроиться в новом мире, совсем другое он и с детьми работать вызвался. И дом обустраивал. И все-то вокруг уверены были, что человек этотчудеснейшей души да к слову, еду там и не воровали. Зачем ему внимание привлекать? Напротив, он для своих подопечных старался. Особенно когда стало понятно, что нового мира не будет, да и от старого не так просто уйти. Он говорил, что ценой нескольких жизней спас остальных, тех, кто умер бы от голода, что он деньги тратил не на себя, но на детей. Покупал еду, лекарства и вправду среди простых детей смертность там была на удивление низкой.
Снег прекратился.
Вот ведь.
Его не судили открыто. У меня было право именем своим выписать приговор.
И ты?
Я побоялся, что если будет суд, то многие и вправду решат, что оно того стоило. Что цена вполне подходящая,это удалось выговорить с трудом.Только
Только?
Я ведь маг разума,он протянул руку и Астра осторожно, будто не до конца решив, стоит ли прикасаться к такому, положила на нее свою ладонь.Я видел, что им на самом деле двигало.
и ощущение это, душная смесь страха и надежды, что все-таки получится оправдаться, до сих пор в горле комом стояла.
И ты его убил?
Да. Я не имел права заставлять других,это получилось сказать, глядя в глаза. И теперь было ясно, что цвет их зеленый, яркий, как молодая листва. Впрочем, какие еще глаза могут быть у дивы?
Остальные не поняли?
Я предоставил материалы дела, но да. Не поняли. Все это слишком не увязывалось. Тот человек он выглядел милым. И был добр к людям. Он и деревенским помогал, и брал к себе их детишек. И вообще в деревнях к одаренным до сих пор относятся с немалым подозрением, тем более если ведьма. Вот и
Скольких он?
Сам? Двадцать девять. Большей частью ведьмы, пара двуипостасных, хотя это скорее исключение, щенки редко оказываются без присмотра. Магов несколько. Был еще список. Он молчал, когда шло дознание,Святослав осторожно сжал пальцы, а дива не шелохнулась.До войны, перед самым ее началом, он ведь работал в ЗАГСе, имел доступ к регистрационным данным, к тестам на соответствие и выписывал. Имя. Адрес. Потенциальный уровень. Взрослых тоже, но большей частью его интересовали именно дети. Список этот он продал, но был ли он использован?
И скольким из тех, в списке упомянутых, удалось уцелеть.
Так что да, я приговорил человека, считай, единолично, поскольку те двое других просто поставили подпись. Пытались, правда, отговаривать.
Почему? Они не знали?
Сложный вопрос.
Знали. Они обязаны были прочесть дело. Но тоже считали, что вина не так и велика, что спас он многих, а это смягчающее обстоятельство.
А ты?
И вновь этот взгляд, от которого невозможно укрыться. И кажется, Святослав понимает, как чувствуют себя люди, когда он на них смотрит.
Он убил двадцать девять детей. О каких смягчающих обстоятельствах может идти речь?
Только все равно тошно.
И дива молчит.
Смотрит и молчит. Думает? О чем? О том, насколько он, Святослав, замарался? Да по самую макушку. И на войне, и после. И кажется, ведьма не поможет. Ведьмы на многое способны, но с собственной совестью придется договариваться самому.
Идем,сказала Астра.Уже поздно.
Глава 10
Глава 10
Эвелина вертела кольцо на пальце.
Есть не хотелось. А из окна сквозило. Из этого треклятого окна постоянно сквозило, с самого начала. Она помнила, как закладывала его ватой, а бабушка перед новым годом посыпала вату осколками елочных игрушек, для блеска. А Эвелина загадывала желание.
И когда куранты били, тоже.
И желания-то были разными сбывались ли? Странно, что она не помнит.
Она закуталась в старую шубу, с головой, вдохнула едва ощутимый аромат духов. Бабушкины любимые и во флаконе почти не осталось. И бабушке Матвей понравился бы. Она бы сказала, что он надежный.
Заботливый.
И кольцо сидело плотно, но не сдавливало палец.
А если если она согласилась зря? И вовсе не потому, что в любой момент его с должности снять могут, это не страшно, даже если сошлют куда, тоже не страшно. Страшно, что она, Эвелина, влюбится.
Не в него.
В кого-нибудь другого, кто просто возьмет и появится случайно в ее жизни. И, влюбившись, потеряет разум. Как бабушка, как мать проклятье.
Она закрыла глаза.
Имеет ли она право
Эвелинка!в дверь грохнули, и тонкая филенка от удара задрожала.Открывай, паскудина! Я знаю, что ты дома.
Страха Эвелина не ощутила.
А вот из теплого мехового кокона вылезать совершенно не хотелось. Только ведь не уйдет. Пьяный он или притворяющийся пьяным, но роль свою отец до конца доиграет.
Открывай!
Рев его прокатился по квартире. А ведь время давно за полночь. И дети спят. И вообще как он в квартиру попал.
Ты чего орешь?спросила она, дверь открыв. Шубу скидывать не стала, закуталась в нее поплотнее, вяло подумав, что, коль папаша решит бить, то в мехах всяко мягче.
А д-доченькаон стоял, вцепившись в косяк, покачиваясь, только вот взгляд был совершенно трезвый.
Эвелина?из соседней комнаты выглянула Калерия.Помощь нужна?
Иди тыответил папочка весьма нецензурно.
Пока нет, но возможно понадобится.
Эвелина посторонилась и тихо сказала:
Прекращай этот цирк. Смотреть тошно.
Отчего же?
Переигрываешь.
В комнате отец огляделся. Осклабился.
Так и знал, что старая карга многое прикопала ишь ты,он ткнул пальцем в зеркало.Старое?
Чего тебе надо?
Подумала?
Да.
И что решила?
Что я тебя знать не знаю и знать не хочу.
Смелая, да?он прищурился, оглядев Эвелину тем неприятным сальным взглядом, который заставил покрепче вцепиться в шубу.Забыла, кто в доме хозяин?
Хозяин? Скорее паразит,Эвелина облизала сухие губы.
Она не будет бояться.
Не будет.
Отец засмеялся.
Вот как заговорила, да? Это все старуха виновата. Внушила тебе ненависть к родному отцу ай, как нехорошо а я ведь и обидеться могу. Что тогда?
На обиженных воду возят,пришла в голову присказка Парфеновны.Доносить я не стану. И ему сказала.
Сказала? Вот и умничка и правильно
Он шагнул к Эвелине.
Доверять больше будет а чем больше тебе доверяют
Руки,она отступила, хотя отступать в этой комнатке было некуда. Мелькнула мысль, что стоит позвать на помощь, но Эвелина ее отвергла. Во-первых, должность свою папочка сохранил, да и всегда-то он отличался немалою злопамятностью, и как знать, чем помощь эта потом обернется. Во-вторых она должна справиться сама.
С ним.
Тю, какие мы гордые как на сцене задницей крутить, так можно, а папочку обнять ничего, скоро все изменится,он и вправду руки убрал, правда, лишь затем, чтобы сунуть их в карман.Видишь штучку?
Серый кривоватый камень с дыркой, такой, на который и глядеть-то неприятно.
От твоего деда достался хороший был мужик. Толковый а знаешь, в чем фокус?
Камень одновременно вызывал отвращение и манил.
Его хотелось выбросить.
И взять в руки.
Прижать к груди, ощутить неровность. Или гладкость?
Стоит мне подуть,отец поднес его к губам.И ты, моя дорогая, сделаешь все, о чем я попрошу
Так, значит, в этом причина?тихо спросила Эвелина, глядя на то, что уничтожило семью.
Вот эта малость?
Серая уродливая вещица, сделанная кем и когда? И сколько их еще есть? И есть ли?
А то дед твой сумел распорядиться своею удачей, и меня выбрал знал, что для таких тварей, как вы, крепкая рука нужна. Ничего, девонька, увидишь, тебе еще понравится
Он набрал воздуха в легкие и дунул.
Звук вышел тонким, звенящим. Он ударил по ушам, оглушая, дезориентируя. И Эвелина сделала единственное, что могла: закричала. И крик ее наполнил комнату, переполнил ее.
Зазвенело стекло.
И рассыпался прозрачными льдинками высокий стакан. А следом обвалились витрины. И трещина разломала пополам старинное зеркало.
Прекрати!
Эвелина прочитала это по губам человека, который сложился пополам, зажимая уши ладонями. Из-под ладоней ползли черные нити крови. И из носа. Из глаз. И надо было замолчать, но она не могла. Как не могла отвести взгляда от серого камня, что валялся под столом.
И только когда руки коснулась теплая детская ладошка, Эвелина очнулась.
Ты чего орешь?зевнув, поинтересовалась Розочка.Машка опять боится.
И-извини
Ты тварь
Уродливый человек протянул руку к камню, но стоило коснуться, и тот осыпался серым прахом.
ты поплатишьсяотец поднялся. Он пошатывался и теперь куда больше походил на пьяного. Размазав рукой кровь по лицу, он глянул на Эвелину и показалось, что сейчас ударит. Точно ударит. Но тихий рык двуипостасного заставил его обернуться.
Отшатнуться.
Упасть и подняться.
Вам стоит уйти,сказала Калерия, положив ладонь на загривок супруга.
Вы вы все тут еще заплатите.
Ингвар заворчал и оскалился. Клыки у него были белыми, красивыми. И Эвелине подумалось, что она совсем не против будет, если папочку сожрут. Вот только папочка, наверное, тоже что-то понял. И убрался. Тихо так. Быстро.
Хорошо.
Плохой человек,Розочка взяла Эвелину за руку.Не водись с ним.
Помолчала и добавила.
Все равно умрет скоро.
Я
Рак у него. Последняя стадия такое уже не лечат. Люди точно не лечат. А дивы не возьмут.
Почему?
Я ж говорю. Плохой человек,Розочка широко зевнула.А ты спать ложись.
Ниночка глядела в окно.
Не спалось. Вот бывает же такое она повертела колечко на пальце и вздохнула.
Вот ведь скажи кому, что сама себе покупалазасмеют. Или пожалеют? Тут еще не известно, что хуже. Ниночка терпеть не могла, когда ее жалели. Но и без кольца как-то про жениха говорить поверят, конечно. Или нет?
Спрашивать станут а что ей отвечать? Что у Гришки в кармане вошь на аркане? Да и та маменькина.
Не обрадовалась.
Гришенька-то мальчик хороший, после того, как заявление подали, пожелал Ниночку с семьею познакомить. И ведь отказать-то не вышло. Да и не пыталась Ниночка. Надо же было глянуть, с кем дело иметь придется.
Ох, не обрадовалась небось, отговаривать станет. Но ничего, Гришенька парень упертый. Сколько его сама Ниночка гоняла, так нет, уходить уходил, однако возвращался. И тут устоит. А нет не судьба?
Душно-то как.
Окна Ниночка еще на той неделе заклеила, по теплоте, хорошо зная, что раствор крахмальный именно по теплу хорошо берется, а на сквозняке он толком не схватится и обсыпаться потом станет мелкою крошкой, не говоря уже о том, что толку от такой поклейки никакого.
Тесно.
Вот как сюда мужика привести? Комнатенка крохотная, едва-едва кровать со шкафом влезли. И стол, конечно. Прежде-то он Ниночке не надобен был, но вот как учеба началась
экзамены через месяц, сперва по теории, а там и практика. Но Ниночке ее в лаборатории зачесть обещались. Еще и рекомендацию справят, если, конечно, она и дальше будет работать, как работает.
А ей что?
Ей нравится. То ли ведьминская натура свое взяла, то ли просто дело пришлось по душе. Это вам не в буфете стоять, точность надобна, аккуратность
еще годик и тогда уж, с дипломом, и ходатайство Ниночка подаст на вступление в Ковен. Тетушка поможет, тут и думать нечего.
И про партию подумать следует, но тут сложно тетушка, конечно, предупреждала, но вот прежде предупреждения эти казались глупостью несусветной. Не собиралась Ниночка в партию. Теперь поди ж ты нет, представление ей сделают, но
Она вздохнула и от вздоха этого на темном стекле образовалось круглое влажное пятно. Ниночка ткнула пальцем.
У Гершева супруга в парткоме сидит и не упустит случая поквитаться. Конечно, обвинение в аморалке не выставит, его доказывать придется, но вот в моральной неустойчивости точно упрекнет. И не она одна
Через комсомол, что ли, попробовать?
Сперва, конечно, на добровольных основах, кандидатом. Оно, конечно, дольше выйдет, пару лет промурыжат, да и не факт, что получится. А времени сожрут изрядно.
Но
Если замуж.
И крепкая семья. Супруг с положительною характеристикой, а у такого, как Гришка, иной быть не может, тогда, глядишь, чего-то и получится. Ковен опять же
От мыслей этих, прежде Ниночке несвойственных, отчаянно захотелось на воздух. И она бы толкнула окно, да заклеено. Намертво, что раствором крахмальным, что словом ведьмовским, который этот раствор крепче цемента делает.
Ниночка вскочила.
Выбежала из комнаты, из квартиры, громко хлопнув напоследок дверью. И от хлопка этого, показалось, что стекла задрожали.
Или не от хлопка, но от звука, тонкого, пронзительного, ударившего по ушам Ниночка скатилась вниз, толкнула обеими руками тугую подъездную дверь и уже там, снаружи, опомнилась, что вышла-то, как была, в домашнем. И на ногах тапочки.
А зябко.
И дышится свободно, и воздух этот холодный успокаивает найчудеснейшим образом. Так она и стояла, дыша сквозь сцепленные зубы.
Девушка,тихий этот голос разрушил то блаженное состояние, когда внутри ни мыслей, ни желаний, ничего, кроме пустоты.Девушка, а вы не из большой квартиры будете? Случайно?
Случайно,Ниночка поежилась.
А холодно.
И снег пошел. Вот ведь. Небо ясное, ни облачка, а снег пошел. Пляшут белые пушинки в воздухе, тают, так земли и не коснувшись. А ведь до зимы еще месяц.
Девушка
Мужчина был из тех, кто поневоле привлекает к себе внимание, и вовсе не какой-то выдающейся внешностью. Скорее уж наоборот, именно внешность у него была самая обыкновенная, невыразительная. А вот пальто хорошее, шерстяное, шитое в приличном ателье, если вовсе не у частного портного, попасть к которому можно исключительно по рекомендации.
Пальто расстегнуто, и виден темный костюм с круглыми пуговицами. Пуговицы поблескивают металлом, а костюм отливает золотистой искрой.
Галстук красный, завязан крупным узлом.
Туфли да, такие только по большому блату достать можно. И шляпа хороша. Гришке бы пошла такая? Или нет, подобные без костюмов не носят, а Гришку в костюме Ниночка не представляла. Хотя на свадьбу надобно будет справить, но чувствовалось, что задача эта не из простых.