В ту же Ромею уже переселилось уже порядка восьмисот тысяч человек из России. В основном, конечно, ехали семьи русских солдат, которые после демобилизации решили остаться на новых землях, но немало ехало и добровольцев. Переселенческая программа работала и набирала обороты, уменьшая тем самым излишек населения в деревнях европейской части России. А как только осенью пройдет передел и как только к следующей весне выяснится, что земли опять на всех не хватает, то поток переселенцев резко усилится. Конечно, не все поедут в Ромею, многие просто подадутся в город в поисках работы и будут устраиваться на фабрики и заводы и в те же строительные отряды Министерства служения.
Много, очень много сделало и русское правительство. И, говоря без ложной скромности, лично граф Алексей Маниковский, дай Бог ему здоровья!
Граф усмехнулся и перекрестился.
Только вот пойдут все его усилия прахом, как только мужики осенью разберутся с итогами земельного передела и пойдут 14 октября на выборы. Да и проголосуют так, что всем тошно станет. За тех леваков, кто пообещает землю переделить еще раз.
Но в этот раз точно по справедливости.
По сто десятин каждому.
Без обмана.
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Порфира. 5 мая 1918 года
Роды шли тяжело. Уже несколько часов Порфира Дворца Единства оглашалась криками и стонами августейшей роженицы. Доктора и я сам старались всячески облегчить ее страдания, но пока это все не слишком помогало.
Тужьтесь, государыня! Тужьтесь!
Маша напрягала все свои силы, но пока все было тщетно.
Наконец Улезко-Строганова сообщила с показной бодростью:
Государыня, уже видна голова ребенка. Тужьтесь!
Я сжал ладонь Маши и заговорил ей на ухо:
Тужься, любимая. Звезда моя. Люблю тебя. Безумно люблю. Тужься. Я с тобой навсегда. Отдай мне боль свою. Тужься. Еще. Еще!
Императрица вся выгнулась от боли, но это принесло результат. Улезко-Строганова профессионально вынула на свет Божий ребенка, после чего протянула мне ножницы:
Ну, что, государь, готовы перерезать пуповину?
Я держал на руках наследника-цесаревича, будущего, как я надеюсь, Александра Четвертого Всероссийского, Александра Четвертого Ромейского, Александра Первого, императора державного имперского Единства России и Ромеи.
Тужьтесь, государыня!
Империя Единства. Россия. Московская губерния. Звездный городок. Храм Святой Мученицы Татианы. 5 мая 1918 года
Благочестивейшаго великаго государя нашего Михаила Александровича, императора всея Единства России и Ромеи, да помянет Господь Бог во Царствии Своем, всегда, ныне и присно, и во веки веков. Супругу его, благочестивейшую государыню, императрицу Марию Викторовну, да помянет Господь Бог во Царствии Своем, всегда, ныне и присно, и во веки веков. Благовернаго наследника и великаго князя Павла Александровича, и весь царствующий дом, да помянет Господь Бог во Царствии Своем, всегда, ныне и присно, и во веки веков
Баронесса Мостовская криво усмехнулась про себя. Да, возможно, это последний раз, когда великий князь Павел Александрович поминается в молитвах в качестве наследника. Не сегодня-завтра в России и Единстве может появиться уже другой наследник престола. Если, конечно, Господь сподобит императрицу Марию родить мальчика.
И у императора Михаила Второго родится уже третий сын.
Ирония судьбы. А ведь она могла и сама быть сейчас императрицей Единства, и кто знает, сколько бы у них с Михаилом было сейчас детей.
Она нашла взглядом группу пацанов, известную всем как «Георгиевская банда». Как обычно, стоят группой, не разлей вода.
А среди них и ее сын. Точнее, их с императором сын. Впрочем, в те времена императором он еще не был.
Маркиз Михаил Васильевич Ле-Блосьер, барон Мостовский. Неофициальный сын императора Единства Михаила Александровича Романова.
О котором не знает никто, кроме самого Михаила Второго.
И императрицы Марии.
Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Для самой Ольги Кирилловны Мостовской и для ее сына.
Рядом с ним стоит и вожак «Георгиевской банды» официальный сын императора Георгий, светлейший князь Илионский, граф Брасов. Сын императора и покойной графини Брасовой, прав на трон не имеющий.
И, возможно, в эти самые минуты уже родился или рождается еще один сын Михаила Второго.
Или дочь.
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Порфира. 5 мая 1918 года
Я люблю тебя. Безумно люблю. Спасибо тебе за детей.
Маша счастливо сжимала в объятьях двойню наших близнецов. Цесаревича наследника Александра и царевну Викторию. Названных в честь дедовимператора Всероссийского Александра Третьего и императора новой Римской империи Виктора Эммануила.
Слезы счастья катились по ее щекам
Глава IIIТри наследника короны
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Малая каминная. 5 мая 1918 года. Рассвет
С отвращением смотрю на бутылку. Вот же гадство.
Причем чем ближе был срок, тем большим было у меня настроение сразу после благополучных родов просто и банально напиться на радостях. Но даже это не получается у меня.
Увы, нет.
Даже особой радости не чувствую. Какое-то моральное опустошение.
И в нашу квартиру возвращаться вообще не хочется. Что мне там делать без Маши?
Как-то так сложилось, что более-менее откровенно (в известных пределах) я мог говорить лишь с женой, но Маша сейчас спит под надзором медиков, а я пытаюсь осмыслить произошедшее и самого себя в этом произошедшем.
Вроде и радость у меня, но, видимо, накрыл меня отходняк после долгой и большой нервотрепки, погружая в какую-то не то тоску, не то просто меланхолию.
Плеснув все же в бокал, встаю с кресла и распахиваю рамы. Холмы и горы противоположного берега уже четко очерчены предрассветной бледностью неба. Ни облачка. Тих Босфор. Даже силуэт какого-то судна словно замер на водной глади.
Затих древний Константинополь. Даже колокола церквей перестали звонить.
Час перед рассветом. Самый тоскливый час замершего в каком-то оцепенении времени. Ночь уже кончилась, а утро еще даже не началось.
Безвременье.
Штиль.
Даже волны не колышут водную гладь.
Отпиваю свой коньяк, мрачно глядя в предрассветную синь за окном.
Вот же ж беда суверенного самодержцадаже душевно выпить не с кем.
Нет, вот чего-чего, а поздравлений меня сегодня ждет великое множество, равно как и тостов со здравицами, а вот поговорить по душам мне не с кем. Так, чтобы по-настоящему. Как бывало в прежней жизни.
Нет у меня здесь друзей.
В будущем были, а вот теперь нет.
Не пить же мне с тайным руководителем моей тайной же службы Евстафием Елизаровым? Он и так знает слишком уж много. Да и с прочими.
А напиваться в одиночествеэто как бы моветон
Да и не получается уж так напиться, чтоб что называетсяпо-свински. В Александра Третьего, видимо, пошел. В отличие от Ники, слабо берет меня алкоголь, хоть сколько ни пей.
Впрочем, не в пьянке дело вообще, просто хочется иногда посидеть и с кем-то душевно поговорить. По-мужски. Не хватает мне этого.
Я часто с какой-то душевной ностальгией вспоминаю ту нашу пьянку с Сандро, тогда, в императорском поезде, когда мы переезжали в новую столицу. Славный борщ под водочку я тогда собственноручно приготовил по дороге в Москву, и славно мы посидели с ним, с великим князем Александром Михайловичем, который был одновременно мне и двоюродным дядей и зятем.
Могли ли мы стать друзьями, насколько это вообще возможно в моей ситуации? Не знаю. Да и проверить невозможно. Взрыв трибуны на Кровавую Пасху унес и Сандро, и матьвдовствующую императрицу Марию Федоровну, и многих других. Сотни и сотни людей, среди которых были и члены императорской фамилии, и глава правительства Нечволодов, и многие министры, командующие, губернаторы, и множество просто хороших людей из числа собравшихся на Красной площади в тот ужасный праздничный день. И лишь чудо или, если угодно, случайность уберегли меня от гибели в тот момент.
Опасная у меня работа. Ужасная работа. Работа, да.
М-да.
Новый обжигающий глоток коньяка, в котором нет вкуса.
Сегодня будет очень тяжелый для меня Большой императорский выход. Пасхальный. И праздничный во всех отношениях.
Сотни и тысячи поздравлений.
Торжества в обеих моих империях.
Надо будет заслушать Свербеева.
И Суворина еще.
И объехать легионы.
Офицерские собрания.
Чарки за здравие.
Как там Маша и новорожденные?
Мысли безо всякой системы перескакивали с одной темы на другую, не в силах задержаться ни на чем конкретном.
Из-за горы на противоположной стороне Босфора показалось солнце. Утренний бриз коснулся моих щек. Томление кончилось. Наступил новый день.
День перемен.
В дверь, своей фирменной дробью, тихо постучал Евстафий. Ну вот, начинается вам здрасьте.
Да!
Камердинер бесшумно возник на пороге.
Государь! Там к вам ее императорское высочество Ольга Александровна.
Удивленно приподнимаю бровь. А впрочем, чему тут удивляться?
Проси.
Сестра появилась с шумом и в прекрасном настроении.
Христос воскресе, Мишкин! Не разбудила?
Поднимаюсь ей навстречу.
Воистину воскресе, Оленька! Нет, я пока не спал.
Мы похристосовались, и я пригласил ее присесть в кресло напротив.
Бокал вина?
С удовольствием. Позволю себе немного в честь такого праздника!
Кагор?
Нет, лучше красного сухого.
Наливаю в бокал сестре вина и обновляю у себя коньяк.
Поздравляю, Мишкин! Здоровье Маши и ваших прекрасных детей!
Спасибо! Пусть они будут счастливы и пусть на их долю не выпадают потрясения!
Мы чокнулись бокалами. Ольга отпила и с явным удовольствием посмаковала.
О! Неаполитанское «Lacryma Christi»! Божественно!
Киваю.
Да, «Слезы Христа». Тесть прислал партию бутылок лучших годов. Прямо, так сказать, со склонов Везувия. А ты что в такую рань?
Она усмехнулась.
Закончилась всенощная в Святой Софии, Николай поехал домой проверить, как там спит наш Тихон, а я вот решила заехать к тебе, поздравить лично и осведомиться о том, как идут дела. Как счастливая мама себя чувствует?
Сейчас спит наша счастливая мама. Были тяжелые роды. Двойня, сама понимаешь. Тем более первенцы.
Будучи сама молодой мамой, сестра прекрасно все понимала.
А ты, я вижу, хандришь?
Хмыкаю. Вот же ж проницательная у меня сестрица!
А что, так заметно?
Да. И это нормально. После сильного нервного напряжения такое случается. Беседа спасает лучше всего. Составлю тебе компанию.
Спасибо.
Ольга отпила вина и бодро приступила к процессу «беседы», пытаясь вывести меня из хандры:
Как решили назвать близнецов?
В честь дедовАлександр и Виктория.
Прекрасные имена! Я так понимаю, что если бы родились два мальчика, то были бы у нас Александр и Виктор? А если бы две девочки, то Александра и Виктория?
Качаю головой.
Нет, не совсем. Если бы родились две девочки, то они получили бы имена Иоланта и Виктория. Имя Александр я бы все равно постарался приберечь для наследника, как дань уважения памяти отца и всего, что он сделал.
Понимаю. Александр Четвертый должен занять свое место в славной истории России.
Да.
А если бы продолжали рождаться девочки?
Пожимаю плечами.
Я бы провел изменения в порядок престолонаследия, установив, что корону наследует старший из детей императора, имеющих право на престол.
Помолчав, все же решаю добавить:
Только, весьма вероятно, это изменение я внес бы сразу, если бы родились две девочки. Немыслимо на многие годы оставлять подвешенной ситуацию с престолонаследием. Я сам долгое время был наследником, пока у Ники рождались девочка за девочкой. Это было ужасное состояние и ужасное ощущение. И для самого Николая, и для меня, и для всей государственной машины. Элиты, чиновники, все посматривали в мою сторону, стараясь на всякий случай навести мосты. Лесть, намеки, подношения. Попытки связать меня какими-то обязательствами. Постоянные интриги. То же самое происходило сейчас и вокруг Павла. Я не мог этого допустить дальше. Хватит того, что Павел был целый год моим официальным наследником. Впрочем, что тут говорить, другие варианты были еще хуже, ведь тогда я сам с трудом его уговорил не отказываться от этого права.
Да, я помню эту историю. Отказ Павла повлек бы за собой весьма серьезные осложнения с престолонаследием, а точнее, с результатом того, кто мог бы взойти на трон и, главное, что из этого всего бы вышло. Хотя как мне кажется, после гибели сына Дмитрия в Кровавую Пасху Павел стал всячески не желать взойти на престол и отказался бы от короны в случае чего.
Возможно. Возможно, он сейчас облегченно крестится и ставит свечку за здравие Александра. А может, и нет. Время меняет людей. И власть меняет. Особенно власть.
О да, это я могу сказать по себе. И особенно по тебе. Ты очень сильно изменился за прошедший год. Порой я даже не узнаю в тебе нынешнем того Мишкина, которого знала все эти годы.
Разговор в который раз приблизился к опасной теме. Впрочем, Ольга вновь не стала ее развивать, лишь обозначила свое мнение, не пытаясь высказывать какие-то выводы. А какие выводы она могла сделать? Разве она могла заподозрить во мне пришельца из будущего в теле ее родного брата? Хотя, разумеется, какие-то несоответствия должны бросаться ей в глаза.
Киваю:
Вот я и говорю, что власть меняет людей. Особенно близость к трону, когда до него остается один шаг. У тебя, например, огромная власть в Ромее, и ты сестра императора. Но наследовать трон ты можешь в очень маловероятном случае, при котором в очереди впереди тебя не станет всех-всех наших родственников мужского пола, имеющих право наследовать престол. Плюс еще и нашей сестры Ксении. Так ведь?
Так. Поэтому я сплю спокойно на этот счет.
Именно! А Павел реально год был в одном шаге от короны. Сейчас он уже в двух шагах. И я постараюсь, чтобы в самое ближайшее время он оказался уже в трех шагах.
Сестра подняла удивленный взгляд.
Это каким же образом? Вряд ли Маша сможет порадовать тебя мальчиком раньше, чем через год-полтора.
Киваю.
Да, акушеры настаивают на одной беременности в два года.
Ну вот.
Нет, я не об этом говорю, а о том, что я хочу все-таки внести изменения в порядок престолонаследия в части наследования не старшим сыном, а старшим из детей, имеющих права на трон. Тогда Виктория станет второй в очереди на престол после Александра.
Ольга задумчиво смаковала вино. Наконец она заметила:
Это будет непросто сделать. По крайней мере в части наследования российской короны. В Ромее, конечно, ты можешь установить что угодно, ведь Закон о престолонаследии пишешь ты сам. А вот даже в части короны Единства уже могут быть разночтения. Здесь нет однозначного решения. Тем более в России в октябре пройдут выборы в Госдуму, а ты можешь себе представить состав грядущей Думы.
Именно поэтому я и должен это провести до октября, пока в моих руках вся полнота власти в России.
А стоит ли колотить воду? Наследник у тебя теперь есть.
Посмотрим по ситуации. Но я постараюсь. Мне надо подстраховаться, сама понимаешь. Дай Бог Александру богатырского здоровья и ста лет жизни, но чем длиннее будет цепочка моих собственных детей, могущих наследовать трон, тем дальше от короны будут Павел и прочие. Я не могу допустить самой возможности передачи им власти.
Местоблюстительница Ромеи покачала головой.
Я бы на твоем месте не Павла опасался больше всего. Он год был твоим наследником и ничего не сделал для того, чтобы стать императором. Хотя некоторые его подталкивали к этому. Павелфигура неоднозначная и для многих неудобная. Ольга сделала паузу, а потом спросила: Ты уже в курсе, что Аликс родила мальчика?
Я нахмурился. Да, вот только этого мне и не хватало для полного счастья. Вслух же интересуюсь:
И как она? Как здоровье мальчика?
Есть ли у него гемофилияпока неизвестно, если ты об этом. Еще слишком рано говорить. Что касается Аликс, то говорят, что она весьма плоха. Доктора не дают прогнозов, но весьма вероятно, что она так и останется прикованной к инвалидному креслу. Если не случится чего похуже. Но зная характер бесноватой Аликс, я скорее поставлю на то, что она выкарабкается назло нам всем.