Следующий день начался по тому же распорядку. Удобства, завтрак Но рисованием позаниматься не дали. Провели по коридорам, хорошо хоть не командовали «Стой, лицом к стене» и т. д. Впрочем, никого навстречу или попутчиков вблизи не попалось. Привели явно в допросную. Обстановка уж больно знакомая мне из фильмов. И табурет к полу привинчен. Бляха муха! О чем я думал, когда шел «сдаваться»? За мной пришел какой-то капитан, представился «важняком», фамилию я его забыл в тот же момент, когда ее услышал. Но все оказалось пока не так страшно. Капитан извинился за спартанские условия, сказав, что иного кабинета ему тут пока не предоставили. А может это и не понадобится, поскольку меня отсюда могут в любое время перевести в следственную часть. А может и еще куда. Получилось это у капитана двусмысленно. То ли на шконку, то ли на конспиративную квартиру. Есть такие у безопасников в немалом количестве. А ты вот думай, куда тебя засунут.
Сначала шел допрос о деле. Долго меня «важняк» пытал, спрашивая отдельные моменты и так и эдак. А он все записывал. Потом попросил расписаться. Перед подписанием прочитал. Немало он накатал. И подробно так. Потом отпустили на обед. Думал после обеда опять в допросную, но нет. Видать, следак поехал все оформлять, а может на доклад к начальству
На следующее утро подняли в 7 утра. Удобства, завтрак, допросная. Но в допросной уже сидит майор госбезопасности. Я так сразу и не понял, чего это они. Чем вчерашний капитан не подошел, что на его место целого майора прислали. Но быстро смекнул. Этот майор чуть ли не за приятеля моего хочет казаться. Эдакий из себя дружелюбный, уважительный, меня товарищем майором обзывает, а сам о деле почти ничего не спрашивает. Тут я насторожился по-настоящему. Этому от меня явно что-то другое нужно. Но виду не показываю, а как бы поддаюсь и все такое. Он начал меня о работе расспрашивать, постепенно вопросик каверзные начали попадаться, о том, как это у меня все получается, да еще в разных областях. А вот хрен тебе товарищ майор! Не на того напал. Я из себя тоже рубаху-парня изображать постепенно начал и простенькие логичные объяснения даю. А вычислитель мне местами версии подсказывает. Ему, видать, тоже не слишком интересно, обитать в закрытом теле. До вечера так продолжалось. Потом пришел первый «важняк»капитан и сказал, что дело официально открыто и оно не на меня, а совсем даже на руководство Наркомата. И что мои сведения якобы подтверждаются из других источников. А кроме того, меня сегодня переводят на конспиративную квартиру, где придется некоторое время пожить. Скольконе сказал. Но это наверняка он и сам не знает.
А общем, перевезли меня на машине с занавешенными стеклами на какую-то квартиру. Кудахрен знает. Но это точно в Москве. На ней я прожил 6 дней. Что там в НКАПе делается, мне никто не говорил. Типа потом узнаешь. Периодически появлялся этот второй майор. Под конец мне это надоело, и я у него спрашиваю.
А что, товарищ майор госбезопасности, вы вот у меня все допытываетесь, как мне удается изобретать то, что у других не получается. Это что, преступление такое, что у меня так здорово получается? Или может нашему народу не нужны эти полезности? Вот только толку с того. Ответ, он конечно, замылил.
Наконец кончилось мое заключение. Перед тем, как меня отпустили, сказали, что в деле о вредительстве имеется несколько фигурантов. ГлавныйЯковлев. Шахурин пока идет как соучастник. Обоих нафиг сняли с постов, а в НКАП вернули Хруничева, причем сразу на место наркома. Но пока в виде И.О. Директора нашего уже отправили 4 дня назад самолетом в Иркутск. И он уже дома.
Я уж думал, как мне показаться в НКАПе. Ведь некоторые вообще волком смотреть будут. Но вышло иначе. Вызвали меня непосредственно к Хруничеву. Михаил Васильевич меня поблагодарил за бдительность и все такое. Но явно не знал, как со мной держаться. То ли по уставу, то ли принять как родного и отблагодарить. Я тут же попросился домой в Иркутск. Там, говорю, дел по горло, мы тут я столько наворотили, что мне тут очень многие будут долго не рады. Собственно на этом и расстались. Меня от нового Наркома отправили сразу на вещевой склад, обмундировали по зимнему, а на следующий день отвезли на аэродром и сунули в Ли-2, который с посадками всего за два дня с небольшим довез меня до Иркутска.
Дома Катя поплакала на плече. Директор ей кое-что рассказал. Но совсем чуть-чуть. Ибо не положено. В КБ встретили уже как родного, но заблудшего начальника. К сожалению, людей в Казань все равно пришлось посылать. Правда, не 42 человека, а всего лишь 23. Остальных нашли в других местах. В том числе некоторых из тех, кого ранее перевели из Казани в Уфу и Куйбышев.
И продолжили мы жить-поживать, да шишки себе набивать. А война продолжалась. Ей не было никого дела до дела в Наркомате авиационной промышленности. Кстати, когда меня выпустили с конспиративной квартиры НКВД, все мои эскизы по БТР-40 отобрали. Сказали, что в дальнейшей работе они мне не нужны, а им может для чего и сгодятся. Главное же, что я вынес из этой истории, что я нахожусь под колпаком, но сомнительно, чтобы надсмотрщики заподозрили во мне что-то сверхъестественное. Непонятноеможет быть и сколько угодно. Но и только. А «изобретать» то, до чего еще никто не додумался, это не преступление даже в их глазах. Потому пусть себе смотрят. Просто осторожнее стану, вот и все. А больше ничего особого мне не требуется.
Ближняя дача Сталина
Хорошо, я тебя понял, удовлетворенно сказал Верховный Берии, выслушав доклад по ходе контрразведовательной операции по обеспечению предстоящего зимнего наступления Советской Армии. Держи меня в курсе событий. А теперь расскажи как мне, что там у нас творится в НКАПе, ну и про нашего молодого иркутского гения в частности.
Следствие идет, Коба. Открываются все новые грешки руководителей разного ранга. Следствие началось недавно, но корни произошедшего видны уже сейчас. Банальная зависть одного из авиаконструкторов перед успехами другого или других. А также борьба за славу, всеобщее признание, внимание высших лиц государства и прочее. До войны немецкий Ме-109 многим, в том числе руководству НКАПа, ВВС, да и нам тоже казался идеалом истребителя. Именно поэтому перед войной под производство V-образных двигателей для русского аналога Ме-109 были выделены дополнительно два моторных завода к уже существующим. И так было до тех пор, пока не Иркутский моторный завод не прогремел со своим двигателем. Сначала 1300 лошадиных сил, а потом и все 2 тысячи. НКАП тогда рискнул и выделил под проект оборудование и кадры. И у иркутян пошло дело. Очень хорошо пошло. Именно с иркутским двигателем уже казалось бы устраненный молодыми конкурентами со сцены Поликарпов смог восстановить свое реноме. Началась война, которая показала, кто чего стоит. Конструкции истребителей многих молодых да ранних авиаконструкторов так и не пошли дальше опытных образцов. Потом постепенно сняли с серии сначала ЛаГГи, а потом и МиГи. Из истребителей с V-образным двигателем водяного охлаждения остался один истребитель Яковлева, как лучше всего проработанный из всех конкурентов. Он долгое время составлял больше половины наших истребителей. Конструкция постепенно совершенствовалась, но Як так и оставался истребителем несколько недовооруженным, с не слишком мощным двигателем и надежным двигателем, с небольшим радиусом действия и так далее. И все из-за двигателей Климова, которые всегда немного проигрывали немецким аналогам в мощности и серьезно в ресурсе. При этом они начисто проигрывали во всем бесшатунным двигателям Иркутского завода. А это означало, что Яки всегда будут проигрывать истребителям Поликарпова и Иркуту. Таким образом Яковлев оказался поставлен в положение вечного третьего. Когда в Перми Швецов создал и запустил в серию свой М-82, по сути ничего для Яковлева не изменилось. В КБ Яковлева создавалась машина под этот двигатель, но не слишком спешно. Основные усилия КБ были сосредоточены на улучшении Як-1. В итоге же М-82 пошел на истребители Поликарпова-Лавочкина. А вот когда в Перми довели воздушник М-71, Яковлев оказался не готов к такому быстрому развитию событий. Фактически доказано, что он предпринял ряд действий, чтобы отсрочить постановку этого двигателя в серию с тем, чтобы успеть доработать собственный планер под этот мотор. Но Швецов воспротивился отстрочкам, пробился к тебе и в итоге движок пошел в серию. И лучшим под этот двигатель опять оказался Поликарповский И-185. Он и пошел в серию. То есть Поликарпов опять оказался на коне, а сам наш главный фигурант заведенного дела опять в жопе.
Лаврентий, тебе бы книги приключенческие писать. Так складно говоришь, аж зависть берет. Не пробовал? посмеиваясь в усы проговорил Сталин. Нет, ты продолжай, продолжай. Складно у тебя выходит.
Берия в свой адрес шутку Хозяина не принял, и продолжил обстоятельный рассказ:
И тут с уходом Хруничева из НКАПа в Наркомат боеприпасов Яковлева назначают заместителем наркома. При этом Казанский моторный, который раньше выпускал двигатели М-105 для истребителей Яковлева в том числе, передают под серию иркутских двигателей. А у Климова пошел двигатель М-107. Вроде бы неплохой, мощный, но вот беда, ресурс никакой. В несколько раз меньше ресурса иркутских движков. И тогда Яковлев под разными вполне правдоподобными предлогами начал перетаскивать из Казани важных спецов в Уфу, Куйбышев и КБ Климова. Официальнопотому как они специалисты по двигателям Климова и для целей улучшения качества М-107. Причем брал и тех, которых обучали иркутяне. Вообще это все внутренняя кухня НКАПа, и Наркомат имеет на нее право. Правда при одном условии. Если это не мешает перспективным планам развития производства. И вот тут уже начинается уголовное дело, поскольку эти действия замнаркома привели к тому, что Казань до сих пор не может нормально освоить новые для себя бесшатунные двигатели Иркутского завода. Просто не хватает высококвалифицированных кадров, которые и увел с завода Яковлев. Шахурин, когда это узнал, имел серьезный разговор с Яковлевым и грозился выгнать того нафиг. Спецов собирались вернуть, и даже кого-то из них вернули, но Шахурин выполнение своего приказа не проконтролировал. А когда дошло до того совещания и выяснения, кто же за все это будет отвечать, оказалось, что переведенные спецы в основной своей массе в Казань так и не вернулись, Шахурин, похоже, испугался, что Яковлев вместе с собой утащит и его, и чтобы не выносить сор из избы, прикрыл своего зама. В итоге на известном тебе и важном заседании НКАПа и ВВС все шишки достались директору Иркутского моторного завода и нашему вундеркинду. Причем, если б иркутяне взяли под козырек, ущерб от действий Яковлева и самого Шахурина был бы еще больше. Но благодаря решительности руководства Иркутского завода и КБ все пошло так, как пошло. В итоге вместо банальной зависти и злоупотреблении служебными полномочиями мы имеем дело о вредительстве. Сорван заказ на выпуск значительной партии бесшатунных двигателей в Казани к началу зимней кампании 4344 годов, что влечет за собой срыв поставок в войска новой техники. А именно штурмовиков Су-8 и истребителей-бомбардировщиков По-6.
На этом Берия замолк, давая понять, что рассказ закончил. Верховный немного посидел, крутя в руках незажженную трубку, а потом выругался по-грузински.
Вот чего им не хватает, а? Вот, скажи мне, Лаврентий, чего?! Интиллигенты хреновы! Что техническая интилигенция, что творческая. Как пауки в банке, как змеи ядовитые. Наградами не обошел, слава имеется. Ан нет, все мало. Все чего-то урвать хотят. Я ведь к этому Яковлеву давно присматриваюсь. Хотел даже своим советником по авиации сделать. Специалист грамотный, все может аргументированно по полочкам разложить. А все туда же.
Собеседники еще поговорили по обстоятельствам дела, а потом Сталин спросил:
А что там с нашим вундеркиндом?
Сейчас расскажу, Берия устроился поудобнее на стуле и продолжил. Если кратко, то проявил сообразительность и решимость в самом деле. Будучи в Москве подкинул интересную идею нашим нефтехимикам по каталитическому крекинга насчет катализатора. Там еще с времен командировки в Иркутск группы нефтехимиков эта тема тянется. Может что и выйдет. Пока сидел у наших осназовцев, набросал эскиз колесного бронетранспортера по типу американского М-3 «Скаут». Показывали эскизы инженерам с ЗИСа. Они дали довольно высокую оценку нарисованному на коленке. И армейские первичный интерес проявили. Я отправил эскизы на ГАЗ. Если разрабатывать бронетранспортер дальше, то как раз горьковчанам. Кроме того пока Шибалин сидел взаперти, с ним было проведено несколько бесед на тему его многочисленных успехов. Но тут ничего добиться не удалось. Осторожный он и скрытный. Если судить по его объяснениям, то у него все выходит просто и логично. Но у других то так не получается. Я нюхом чую, что что-то тут не так. Что-то он скрывает. Неспроста все его достижения во многих областях. Но не арестовывать же его из-за этого и не применять к нему специальные меры воздействия. Кто-кто, а он точно не враг. Нам бы таких, да побольше. Но при этом он себе на уме.