ZampolitПулеметчик
Глава 1
Зима 1902
Дверь распахнулась и в помещение вместе с морозным паром ввалились человек пять городовых, в шинелях, митенках и башлыках по зимнему времени. Шедший впереди детина богатырского сложения слегка повел рукой и отодвинул меня с Тулуповым с дороги, отчего мы даром что не отлетели к стене.
Всем оставаться на местах! рявкнул один из полицейских среди топота сапожищ и звяканья портупей и сабель. Остановите машину!
Печатный цех являл собой своего рода живую картину Не ждали или, скорее, финальную немую сцену из Ревизорафараоны рассредоточились по типографии, большинство рабочих застыло, гремел вал, станок плевался листовками и двое плавно стопорили его работу.
Остановить! снова рявкнул городовой и двинулся в их сторону.
Останавливаем-останавливаем, только резко-то нельзя, американка- машина нежная, вон, тигель-то качается еще попытался объяснить пожилой печатник в измазанном краской фартуке, указывая на чугунное творение бостонской фирмы Планета с рычагами, колесами и вертикальной панелью-талером. Напарник его, молодой и здоровый парень мрачно глядел на стражей закона, но подтормаживал ножным приводом, отчего и маховик начал замедлять вращение.
Поговори мне! сунул держиморда кулак под нос пожилому, тот только поклонился и отошел от машины.
В пропахшем запахом разогретой смазки, бумаги и краски помещении установилась тишина, ну почтибыло слышно лишь как затихает станок, из которого выпала последняя листовка, рабочие отошли к стенам и замерли. И тут Алексей, ботаник и педант, двинулся впередвот уж от кого не ожидал!
А что, собственно, происходит? На каком основании вы врываетесь в типографию?
На основании постановления об обыске! А вы кто будете?
Управляющий типографией Тулупов, гордо выставил вперед жидкую бороденку Леша, предъявите постановление!
Сей секунд подъедет пристав, прогудел городовой и словно в подтверждение его слов снаружи несколько раз тренькнул колокольчик запряженной в сани лошади и раздалось тпррру! Еще через минуту дверь открылась и в типографию вошел разумеется, Кожиня чуть не заржал.
Николай Петрович! У нас с вами просто талант к встречам in improvisa adiunctis.*
* (лат) в неожиданных обстоятельствах.
Тот несколько оторопело глянул на меня и на автомате вынул из-за отворота бобровой шубы пакет с постановлением.
Да уж, ничего не скажешь. Прямо даже боюсь представить, где свидимся в следующий раз.
Дверь снова бухнула и на сцене появился Митя Рюмкин, веселый и румяный с мороза.
Давайте листовки! радостно крикнул он, прежде чем его сграбастал за шиворот еще один фараон, появившийся у него из-за спины, и прятавшийся в тамбуре как раз на такой случай.
Кожин только криво усмехнулся, обвел глазами типографию и остановился взглядом на Алексее.
Господин Тулупов, если не ошибаюсь? Извольте ознакомиться. постановление перешло в руки управляющего типографией, а я все еще стоял у стены и наслаждался эдакой мизансценой.
Рабочие спокойно стояли по углам, кое-кто пытался стереть вечную краску с рук такой же заляпанной и промасленной тряпицей, полицейские переминались с ноги на ногу в ожидании команды приступить к обыску. Леша дочитал бумагу, передал ее обратно Кожину и сделал приглашающий жест:
Прошу.
Панков, двух понятых и посыльного к следователю, скомандовал Кожин. Названный Панковым козырнул и молча вышел.
Николай Петрович, присесть не желаете? вступил в дело я. Может, чайку с мороза? Митя, будь добр, распорядись.
Митя двинулся было к дверям, но был остановлен тяжелой рукой в вязаной перчатке, легшей ему на плечо.
Не положено!
Николай Петрович, ну ей-богу, что за нелепость?
Гм. Михаил Дмитриевич, будьте любезны сначала объясниться, что вы тут делаете, а потом уж решим, за чайком бежать или в участок везти.
Как что? Приехал забрать тираж листовок, я откровенно наслаждался ситуацией и даже снял пальто с меховым воротником, оставшись в известном на всю Москву френче. Известном настолько, что среди москвичей, оказывается, бытовало твердое убеждение, что англичане для своих войск в Трансваале нагло слямзили фасон с куртки инженера Скамова, как меня тут величали. Бороться с такого рода городскими легендамидело бессмысленное и на вопросы, как это британцам удалось, в зависимости от обстановки я глубокомысленно пожимал плечами или трагически вздыхал, но ничего конкретного не говорил, что только укрепляло эту версию, ну и мой авторитет до кучи.
Не могу поверить, пристально глядя на меня и скорбно покачивая головой протянул Кожин, инженер Скамов, известный изобретатель, глава Жилищного общества, кавалер ордена Святого Станиславаи вдруг листовки! Как же это вы так вляпались, Михаил Дмитриевич?
Да все этот артельный съезд, все силы вымотал, я решил разрядить обстановку, а то сдерживаться от смеха становилось все трудней и трудней.
Какой съезд? оторопело переспросил пристав.
Ну как же, сельских артелей Центральной России, под патронажем великого князя Сергея Александровича, вы что, газет не читаете? я обернулся к вешалке с пальто и вынул из внутреннего кармана купленные утром газеты, в коих немалое место занимали репортажи с нашего съезда и протянул Николаю Петровичу, так и стоявшему посредине цеха в распахнутой шубе.
Да причем тут съезд? он, похоже, начинал злиться.
На съезде завтра важное голосование, мнения разделились начал я уже серьезно. Наша группа решила подготовить и напечатать листовку с нашими аргументами и раздать участникам, чтобы донести до каждого то, что мы считаем правильным. Вот, пожалуйста, я повернулся в другую сторону, выдернул одну из пачки уже напечатанных листовок и подал ее Кожину.
Пристав бегло просмотрел ее и сморщился, будто сожрал лимон. По-моему, он даже тихонько застоналеще бы, полтора года назад мы устроили московской полиции волну телефонного терроризма и в течении нескольких месяцев задергали ее сообщениями о том, что в той или иной типографии печатается нечто запрещенное. Естественно, никакой нелегальщины там и не было, некоторые печатни безрезультатно обыскивали по пять-шесть раз и к концу года полиция от любых подобных сведений просто зверела и отмахивалась. Чего мы, собственно и добивались, получив свободу рук на полгода. Ситуация поменялась после эпического старта Правды, когда охранители начали искать место ее издания и вернулись к обыскам, но вторая волна довольно быстро сошла на нет ввиду околонулевой отдачинашлась только одна маленькая типография, да и то, с нашей же помощью.
Вот и сегодня Кожин надеялся поймать настоящую рыбку, но челюсти полицейской щуки щелкнули впустую.
Так что же, чайку?
Кожин страдальчески вздохнул, отвернулся и махнул рукой.
Давайте. И лучше бы нам присесть где-нибудь.
Алексей, обратился я к Тулупову, мы с господином приставом займем контору с вашего разрешения?
Разумеется, чувствуйте себя, как дома, это был фирменный стиль нашего управляющего, шутки только для своих.
Тем временем Панков доставил понятых, прибыл и следователь, начался обыск, а я, сидя за чаем с калачами, рассказывал Кожину о съезде, который нам удалось организовать не иначе как чудом, причем не одним.
Готовить его мы начали сильно загодя, когда стало ясно, что артельное движение попало в точкуесли в первый год у нас было пять артелей, из которых выжило три, то на второй вокруг каждой образовался куст из шести-семи, а кое-где и десятка новых артелей, так что к осени 1901 года у нас их действовало примерно двести. А когда стало ясно что артели пережили неурожай значительно лучше, чем окружающие хозяйства, начался вал и к зиме в стадии формирования находилось еще девять или десять сотен. Ну и труды тут были не только наши, на старте нам очень помог пример фон Мекка, соседа первой артели в Кузякино, землевладельца и председателя правления Московско-Рязанской дорогион начал создавать такие же артели для поставок продуктов своим путейцам. Глядя на него, подтянулись и другие, движение ширилось, так что пора было писать и типовой устав, и создавать объединения, и строить взаимный кредит и даже нечто вроде приснопамятных МТСпарков техники в ряде мест, где в локомобилях или там конных жатках была большая потребность.
Коля Муравский, успешно закончивший Университет и пока числившийся помощником присяжного поверенного со своими коллегами-юристами совершил первое чудо: дожал Министерство внутренних дел и выбил из него разрешение на созыв съезда. Я, конечно, подозревал, что здешнее МВД пытается контролировать все и вся, но чтобы настолько То есть мало было испросить разрешениянужно было утвердить программу, каждый пункт, регламент и ни-ни отклоняться под угрозой закрытия съезда. И согласовать датунельзя в пост, нельзя на тезоименитства, нельзя в церковные праздники, нельзя, нельзя, нельзя
И вот ей-ей, гипертрофированное НКВД, которое занималось всем подряд, возникло не просто так, а имело в основе вполне родную традициюМВД Российской империи было не менее монструозно и даже имело в своем составе строительные организации, разве что без ГУЛАГаКорпус гражданских инженеров. Заодно МВД отвечало и за электропроводку, и за назначение учителей (!), и за статистику, и за иностранные исповедания, и за осуществление решений правительства, и за городское управление Провести выборы предводителя дворянстваМВД, соорудить памятникМВД, продовольственная помощьМВД, все, что угодно, вплоть до страхования и ветеринарного дела. Неудивительно, что этот бюрократический монстр был громоздок, неэффективен, страшно боялся любых изменений (а вдруг налаженная рутина сломается?), да еще и работал медленно.
И вот эту структуру Коле удалось пробить и получить утвержденную повестку. Конечно, полностью все, что мы планировали, в нее втиснуть не удалосьнапример, вычеркнули комиссию по кооперативной пропаганде. На удивление, прошли почти все мастер-классыдоклады для заинтересованных лиц по разным аспектам работы артелей. Я ввел такой новый формат в надежде, что практические занятия, как мы их наименовали, вызовут меньше возражений, чем заседания всяких там комитетов, так и вышло.
Вторым чудом было то, что фон Мекк какими-то своими хитрыми путями представил программу съезда на одобрение московскому генерал-губернатору. Я так полагаю, что он просто сумел, что называется, подсунуть на подписьвеликий князь был скорее церемониальной фигурой, нежели хорошим администратором. Но, как говорится, и так неплохо вышло и эта подпись нам потом очень пригодилась.
Третьимместо для проведения съезда. Помещения на сотню делегатов и полсотни-сотню гостей в Москве найти можно былои свадебные дома, и Охотничий клуб сдавали свои помещения, были и Большой зал Консерватории, и поточные аудитории Университета.
Но.
Громадное такое нокак только мы говорили, что на съезд артелей прибудет в количестве вот этот самый le grand muzhike russe, так сразу же находилось десять тысяч отговорок и причин для отказа. Первым отпал Охотничий клуб, но с ним это было худо-бедно яснозаведение элитарное, в смазных сапогах туда никак нельзя. Затем отказались и свадебные дома, то есть особняки, которые сдавали под проведение разного рода торжествчастные компании, имеют право. Но вот либеральная профессура, которая при каждом удобном случае клялась в любви к народу, удивилаоказывается, допускать мужика в храм музыки (или науки) тоже никак невозможно. Занятия, то-се, ну вы же понимаете
Понимаем-понимаем, трындеть про народное дело лучше издалека.
Выход нашелся неожиданный, мы арендовали кирпичное здание в русском теремковом стиле, с большим внутренним пространствомпервую городскую электростанцию на Дмитровке, ее отключили еще в 1897 году. Строение, кстати, и собирались использовать для тех же целей, что и у насмы удачно вклинились перед Пожарной выставкой и Всероссийским пожарным съездом, намеченными на весну.
Главной ударной силой на съезде предполагались мужики из самых первых артелей, успевшие за три года и поднять свое материальное положение, и прочувствовать выгоды совместной работы. Кроме того, мы активно использовали схему последовательных инвестицийесли в первые артели я вкладывался напрямую, то подзаработав денег, уже они вкладывались в следующие и так далее. Получалась своего рода пирамида или матрешка, где наши деньги (в том числе и полученные от продажи южноафриканских алмазов) с каждой новой ступенькой все больше и больше растворялись в общей массе, но тем не менее позволяли сильно влиять, а кое-где и полностью контролировать происходящее.
И естественно, что в такой системе главными проводниками наших идей, помимо студентов-агрономов, были те же самые мужики-первопроходцы. Так что перед съездом за нас гарантированно было не менее трети делегатов, еще процентов тридцать было скорее за нас, чем нет, а вот с остальными надо было работатьне то, чтобы они были против или там представляли какую-то иную группировку, просто не втянулись еще и мысли у них были пока что вразброд.
Безбородых петровцев, юристов и вообще тилихентов из нашей команды я заставил к съезду отпустить растительность на подбородках и ходить на съезд непременно в сапогах и косовороткахкрестьяне народ консервативный, пиджаки-галстуки могут и не оценить. Мне-то прощеу меня все вышеназванное имелось, а нескольким ребятам из необеспеченных пришлось помочь материально, но в целом мы явились делегатам по виду не как баре, а как хорошо знакомые соседи.
На ваших дворах застучали молотилки. На ваших полях появились посевы клевера, начали повышаться урожаи. Ваш труд, прилагаемый к земле, стал давать большие доходы.
Вы привыкли к труду, привыкли работать упорно в тиши, не гоняясь за наградой, и вас ли испугать тем, что съезду предстоит много труда? такими словами я завершил приветственное слово и сошел с трибуны под хлопки мозолистых ладоней.
В перерыве после открытия многие постарались подойти ко мне и пожать рукуи неудивительно, я так или иначе успел побывать как минимум в полусотне артелей. Но даже на этом фоне сумели отличиться Василий Баландин и Павел Свинцов, с которыми мы начинали первую кузякинскую артель. Василий вот уже четвертый год нес обязанности головы артели, поднял урожайность вдвое и уверенно шел к сам-пятнадцать, изрядно заматерел, набрал уверенности и умения держаться с неофитами движения. А Павел недавно был избран казначеем Можайского объединения, и оба к съезду пошили себе френчи, что сразу выделило их из собравшейся толпы. Да еще они не просто поручкались, но обнялись и троекратно расцеловались со мной, подчеркивая тем самым наше близкое знакомство и свое первородство, сделав это даже несколько напоказ, так сказать, для сведения всех присутствующих, что справные кузякинские мужики водят дружбу с самим инженером Скамовым. Учитывая, что мои деньги крутились почти во всех артелях, где краешком, а где и серьезно, то это заметно прибавило им весу и к ним прислушивались, пожалуй, больше чем к остальным выступавшим.
Помимо делегатов, было еще и примерно полсотни гостейначиная с фон Мекка и подобных ему управленцев, создававших свои артели, были представители Московского союза потребительских обществ и Московского общества сельского хозяйства и вообще интересующиеся, от гласного городской Думы Федора Никифоровича Плевако до моих знакомых Шехтеля и Собко. Маша Андреева, явившаяся на открытие в сопровождении Саввы Морозова, передала желание Максима Горького посетить съезд, но некстати случившийся рядом наш надзиратель от городской полиции от такого чуть не упал в обморок и заявил, что закроет в таком случае все заседания, поскольку господин Пешков находится под надзором полиции.
Надзиратель этот, титулярный советник Львов, несмотря на солидную фамилию, имел вид неказистыйвысокий, нескладный, худой, с торчащими кроличьими зубами и тонким носом, на кончике которого зацепилось пенсне. Рупь за сто, его изводили дразнилками в гимназии и теперь он отыгрывался на окружающем мире, запрещая все, до чего дотягивался, что, впрочем, вполне совпадало с политикой МВД. В первый же день он пытался закрыть съезд трижды и требовал изменений в повестке. Поначалу Муравский справлялся самвот, дескать, утвержденная программа съезда, вот росчерк министра, вот виза самого великого князя Сергея Александровича, не соблаговолит ли господин Львов выдать письменное распоряжение за своей подписью, отменяющее решения поименованных особ.