Сфера времени - Алёна Ершова 7 стр.

 Парша, с лета пристала. Только растёт да чешется.

 Ещё у кого есть похожее?  на пустой чистый стол были выставлены мешочки с травами да сухой корешок имбиря.

 Есть,  Юрий потупился.  У брата и у лошади моей.

Женщина хмыкнула. Если бы язвы были только у него и у брата, тогда, вероятнее всего, наследственное, и помочь в таком случае нечем. С местным-то уровнем медицины, помноженным на её скудные знания. А вот лошадь внушает надежду

Молча насыпала в свой котелок шиповник, липовый цвет, анис, ивовую кору и листья малины. Залила водой и поставила в печь. Потом в небольшой горшок налила можжевеловый сироп, с большим трудом отрезала от имбиря несколько колечек, залила кипятком, подержала, переложила в сироп и тоже поставила в печь. Снова прибрала стол. Взяла с «ведьмовской» полки серу и дёготь. То, что эти два компонента помогают от стригущего лишая, она знала от Марго, которая заговаривала зубы Елисею, пока тому ставили уколы с противогрибковым препаратом. А вот как именно помогают и в каких пропорциях брать, не имела ни малейшего понятия. Была б тут супруга, убила бы за самодеятельность. Но её нет. Никого нет

 Лечил?  спросила, указывая на руку.

 Ага, дёгтем мазал. Только пачкает он всё, да и не помогает.

 А сколько раз наносил?

 Один.

 С одного и не поможет. Надо мазать, пока не пройдет.

 Да грязнит он жутко и смердит.

 Слушай, десятник, я сейчас постараюсь сделать тебе лекарство, но если хочешь, чтоб рука прошла, то придется потерпеть. Хорошо?

Мужчина кивнул.

 Подрожье тоже вылечишь?

Фрося на мгновенье застопорилась, соображая, что имел в виду гость.

 Подрожье? Простуду что ли? Сам справишься, я лишь помогу немного. Там в печи доходит взвар и леденцы от горла.

 Леденцы?  не понял гость.

 Увидишь,  отмахнулась ведьма.

Пока говорили, она взяла небольшое количество серы, примерно столько же дёгтя, смешала их с мёдом и глицерином, взяв соотношение один к двум. Больше всего боялась, что «пациент» получит химический ожог. Закатала рукав платья и нанесла мазь себе на внутреннюю часть предплечья. Подождала. Вроде не печёт. Ещё немного погодя смыла. Всё хорошо, кожа не красная. Решилась.

 По идее должно помочь. Но если будет жечь, скажи мне тут же, смоем,  предупредила, намазывая кисть мужчины мазью.

 Потерплю,  буркнул Юрий,  чай немаленький.

 Не надо терпеть. Здесь не поход, а я не враг. Просто лекарство очень сильное, может навредить. Понял?

 Да.

Закончив заниматься рукой, накрыла горшочек крышкой и убрала на полку. Достала из печи взвар, процедила, добавила мед и дала:

 Это надо пить сегодня всю ночь, понемногу. Твои воины сами сменятся, или их разбудить надо?

 Поднять лучше, остальное сами.

 Хорошо. Я сделаю. А ты ложись на нижние полати и спи.

 Нет.

 Да. Или ты хочешь до дома не доехать и помереть в дороге? Чтоб меня твоя матушка потом живьем закопала?

 Нет матушки  гулко отозвался гость.

 Прости  Фрося смутилась, кто её на язык тянул, спрашивается. Пришлось объяснять:

 Пойми, когда болеешь, лучше пару дней отлежаться да отвара попить. Чем запустить всё.

Десятник нахмурился. Как бы плохо ему не было, но перед дружиной слабость свою он не желал показывать.

Ефросинья ждала. Останется мужчина, зная все риски, при своём мненииего право. Она его понимает, принимает и уважает. Не более и не менее.

 Юрий, не глупи,  раздался из угла комнаты бас, и Фрося разве что не подпрыгнула от неожиданности. Забыла, что в доме уже спят люди. Одного из них они своими разговорами, видимо, разбудили.  Иди, ложись, я прослежу, чтоб отроки сменились. Завтра метель не уляжется. Поэтому лечись, иначе брат твой меня на ремни порвёт.

Спорить с басовитым дядькой десятник не стал и молча выпил первую партию взвара. Фрося удовлетворённо кивнула, вынула из печки маленький горшочек с плавающим в можжевеловой карамели имбирём. Двумя отточенными деревянными палочками ловко достала оттуда кругляшок корня, помахала им в воздухе. Опять макнула и снова потрясла. Так повторила несколько раз, потом протянула:

 В рот положи и рассасывай. Как сладость закончится, корень разгрызи, а потом спать. Поздно уже.

Юрий сделал, что сказала ведьма, и аж зажмурился от неожиданного удовольствия.

 Что это?  спросил он.

 Леденец. От горла. Доброй ночи.

Проснулась Ефросинья позже обычного. Активная ночь расплатилась усталостью. Потянулась, перекатилась на другой край верхних полатей, позволяя себе минуту лени. Настроение было замечательное. Во дворе разговаривали люди. Настоящие, живые, совершено не похожие на её современников. Каждая беседа словно маленькое исследование. О том, что оно никогда не будет написано и издано, женщина постаралась не думать. Вздохнув, Фрося, не торопясь, встала, умылась, оделась. Покормила пеструшку и взяла у неё дань тёпленьким яйцом. Проверила гостя. Тот спал, завернувшись в свой плащ. Рубаха на нём была мокрая. Значит, лечение ночью прошло успешно. Кивнув своим мыслям, женщина вышла на улицу. Метель не кружила, но снег продолжал падать: мягкий, пушистый, словно цветки хлопка. Воины были заняты каждый своим делом. Кто-то тренировался, раздевшись до льняной рубахи. Кто-то колдовал у котелка. Топилась баня. Двое юношей правили колодец, снабжая его добротным журавлём. Настроение у Фроси поднялось еще на несколько градусов. Отыскав глазами вчерашнего бородатого дядьку с басистым голосом, она кивнула в знак приветствия и подошла.

 Радуйся[1], хозяйка!  поздоровался воин.

 Радуйся  задумчиво ответила Фрося.  Прости, не знаю, как звать тебя. Помощь мне нужна.

 А как тебе больше нравится, красава?  едва сдерживая улыбку, ответил он,  родители Вятко назвали, а при крещении дали имя Илья.

 Илья тебе больше подходит,  согласилась хозяйка, отмечая ширину плеч да богатырский рост собеседника. А еще он был намного старше остальных в десятке.

 Так чем помочь тебе, девица?

 У Юрия, десятника вашего, чистая рубашка есть?

Воин нахмурился. Лицо его вмиг стало жестким.

 Что случилось?

 Ничего. Взмок за ночь, сменить бы, чтоб во влажной да холодной не лежать. Да и в чистом быстрее люди выздоравливают. А грязную я постираю.

 Ты ж не пугай так! Сейчас дам.

Фрося пожала плечами, но переспрашивать, что так не понравилось Илье, не стала.

 Мне б ещё на коня взглянуть.

 А это зачем?

 Юрий сказал, что у лошади такая же язва есть, как у него.

Ефросинье показали коня. Вживую, да ещё так близко от себя женщина видела животное впервые. Страшное, непривычно пахнущее оно дергало ушами, то и дело поднимало верхнюю губу, издавая очень странный звук, и переступало с ноги на ногу. Фрося заробела, не зная, с какой стороны подойти к зверю и как с ним быть. Так и мялась, опасаясь сдвинуться.

Илья развязал лежащий рядом мешок и достал из него льняную рубаху.

 Посмотрела?  спросил он.

 Нет,  шёпотом произнесла в ответ.

 Почему?

 Боюсь.

Витязь рассмеялся громко, от души. Да так, что вороны с дальней сосны вспорхнули, обижено каркая.

 Видел я, что девки мышей боятся, но конейэко диво. Давай подсоблю. Что ты ищешь?  пробасил богатырь, подводя Ефросинью вплотную к пегому мерину.

 Пятно красное, круглое, с шелушащимися краями.

Лишай у лошади действительно был. Марго бы сказала: «Как по учебнику». Фрося густо смазала пораженную кожу мазью. Бок животного был теплый, мягкий, заросший к зиме пушистой шерсткой. Женщина погладила его рукой, получая удовольствие от прикосновения, и замерла, разглядывая огромный, размером с её ладонь, рубец. Подумала, какого размера должна была быть свежая рана. По телу пробежала дрожь. Представился сражающийся верхом десятник. Совсем ещё молодой, ему на вид и тридцати не было, и чем то неуловимо похожий на Елисея. Сердце защемило. Одно делочитать о войне в книгах, и совершенно иноевидеть вот такие живые свидетельства оной.

 Спасибо, тебе, хозяйка,  дуя на горячую гороховую похлёбку, произнес Илья.

 За что?  удивилась Фрося.

Она сидела с воинами за одним столом и радовалась похлебке из оленины. Жирная, ароматная, она горячей лавой разлилась по желудку. Мужчины поохотились и сами разделали большущую тушу. Часть закинули в котёл и поставили вариться. Хозяйке осталось лишь добавить туда горох, чищеную репку да всяких пряных трав. Получился почти привычный суп.

Оставшуюся часть мяса разделили на небольшие куски, засыпали солью и сложили в бочки. Одна пустая у Фроси была. Вторая обнаружилась случайно. В ней плавал забродивший корень камыша. Пахло сладостью. Дружина тут же захотела употребить продукт, но Ефросинья не дала, пообещав выставить к ужину бочонок пива. Процедив, она унесла жижу в дом. В голове уже сформировалась идея, чем заменить неприятно пахнущую и всё пачкающую мазь от лишая.

 За что?!  хмыкнул Юрий.  За кров, стол и ол[2]. За врачевание и баню. За рубаху чистую, в конце концов.

Мужчины поддержали своего десятника дружным хохотом. Молодые, крепкие, ретивые. Фрося подумала, что попробовала бы она не дать «кров, стол и ол» сама, так взяли бы силой. А так ей повезло, что люди не лихие. Вот и всё.

 Как иначе?  ответила между тем.

 Легко,  кисло усмехнулся Илья. Вон мы в селе дань собирали. Так староста каждую лепёшку считал. А дымы к нашим землям относятся, Муромским. Ты же на Рязанской земле живешь.

 А отчего вы за данью в село ездили, разве княгиня Ольга не установила дань на погостах собирать?

Мужчины удивленно переглянулись.

 Действительно великая княгиня некогда повелела в полюдье не ходить,  начал Юрий,  но это когда на Руси князь один был, так можно было. Теперь у каждой земли свой хозяин, и он должен знать людей. Село, где мы промедлили, приграничное. Князь взял его под защиту Мурома этим летом. Однако староста и урок должный не собрал, и гостям не рад был. Мы две седмицы ждали, чтоб хотя бы мёд да муку целиком взять.

 Тут как раз удивляться нечему,  Фрося поразмыслила над сказанным.  Во-первых, князь не сам пришел, а послал дружину.

 Много чести,  буркнул Юрий.

 Вот староста так же решил. А во-вторых, ты же сам сказал. Приграничное село. У него под боком мордва и булгары. Соседи, страшные, опасные, близкие. Сегодня торгуют, завтра жгут. А Муром где-то там, далеко. Дней семь, восемь конного перехода, да?

 По-разному, но да,  десятник был настолько удивлен этому разговору, что ответил, почти не задумываясь. Лесная ведьма легко говорила о вещах, размышлением о которых не всякий боярский сын голову забивал.

 Так вот, староста прекрасно понимает, что чем больше он отдаст добра вам, тем меньше останется, в случае чего, на откуп от соседей.

 Но князь Владимир Юрьевич даёт защиту!  Десятник аж подпрыгнул на скамье от такого заявления. Илья, наоборот, глядел хмуро, молча, не одобряя тем, поднятых за столом. Остальные молчали, потягивая густое пиво.

 Пока князь Муромский узнает, что приграничное село сожгли, пока дружину соберет, прибудет «конно и оружно», то даже пепел остынет, неужели ты не понимаешь?

 Так у нас  начал распаленный юноша, но получил ощутимый удар ногой под столом от смурного Ильи.

 Интересно ты мыслишь, девица. Тебе бы с отцом Никоном пообщаться. У него мысли схожие,  увел разговор богатырь.

О чем-либо разговаривать с представителем церкви, даже более-менее разбирающимся в геополитике, Ефросинья не хотела. Поэтому просто пожала плечами.

Дружина уехала на следующий день. На память о себе княжьи отроки оставили растоптанный двор, обновленный колодец, половину оленьей туши, большущую поленницу дров да пару сшитых ботинок. Воины от души старались помочь приютившей их хозяйке.

Юрию женщина «наколдовала» зелье от язвы на руке.

Вначале она добрую половину дня потратила на получение самогона, который должен был заменить спирт. Хотя, положа руку на сердце, без перегонного куба и градусников, основываясь лишь на общих принципах и знаниях, это была еще та задачка. Да и качество алкоголя вышло, скорее всего, отвратительное. Пить такое вряд ли можно, разве что врагам, а вот использовать для технических и медицинских целей, наверное, да.

Для примитивного перегона она взяла два горшка такого размера, чтобы один легко помещался в другой. В больший налила камышовую брагу, а меньший, пустой, поставила вовнутрь так, чтобы жидкость в него не попадала. Сверху, вместо крышки, водрузила свой котелок со снегом. Место соединения обмотала мокрым полотенцем. Перегоняла на небольшом костре, постоянно следя, чтобы вода в котелке была холодная. В итоге из бочонка браги вышло чуть более крынки самогона.

 Эх, десятник. Ты не представляешь, какую ценность сейчас на тебя перевожу,  сетовала Фрося позже вечером, сжигая в пепел предварительно вымоченную в щелоке пригоршню сушеных водорослей. В условиях дефицита йода такое богатство прежней Яги было дороже золота. Понимал бы ещё кто. Пока водоросли горели, Ефросинья вспоминала последовательность опыта.

Когда-то давно отец показывал ей различные реакции и на их примере объяснял те или иные процессы. Иным образом школьный курс химии гуманитарному складу ума не поддавался. Самое яркое воспоминание было о получении йода.

В мензурку помещался спиртовой раствор золы морских водорослей и сера. Потом всё это нагревалось до получения фиолетового дыма, который оседал в виде темных блестящих кристаллов.

Стеклянных колб у Фроси не было, но фиолетовым полыхнуло шикарно. Кристаллы на стенках горшка тоже получились правильные, а вот что делать дальше, она не знала. Кинула маленькую темную чешуйку в налитый на ладошку самогон. Та сразу начала растворяться, окрашивая жёлтым. Руку запекло. Быстро смыла. «Ожогу быть»,  расстроено подумала Ефросинья, потирая руку. Круглые глаза воинов, укладывавшихся на ночлег в избушке, тоже не добавляли уверенности в себе. «Надо разбавить водой, чтобы получился более слабый раствор. Но хранить и перевозить как, не понятно»,  решила она и задумчиво посмотрела на десятника.

 Юра, мне твоя помощь нужна.

Воин с опаской подошел к столу. На виске красовались капельки пота, но простуда не имела к ним никакого отношения.

 Мне нужен маленький,  женщина свела указательный и большой пальцы, определяя размер,  плотно закупоривающийся кувшинчик.

Десятник отрицательно покачал головой, давая понять, что такого нет.

 А солоница подойдет?  подал голос молодой гусляр.

«Стоян»,  вспомнила его имя Фрося.

 Не знаю, покажи.

Через некоторое время юноша принес небольшой, искусно украшенный белый цилиндр с деревянным донышком и пробкой. Ефросинья, к огромной своей радости, узнала солонку. Высыпала аккуратной горкой на стол соль, налила в ёмкость воды и потрясла. Ничего не разлилось. Провела пальцем по внутренней поверхности импровизированной бутылочки. Гладко.

 Подойдет. Только жидкость, что я налью вовнутрь, скорее всего, испортит кость.

 Тогда с Юры новая,  подмигнул парень.

Поэкспериментировав ещё с концентрированностью раствора, Ефросинья наконец получила то, что хотела. К этому моменту левая рука женщины была вся в желтых полосках и кляксах. Довольная собой она откинулась на стенку, и прикрыла глаза, позволяя интеллектуальной радости разлиться по телу.

Десятник во все глаза наблюдал за волшбой. Впервые он видел настоящую ведьму, которая без ритуалов, бормотания и потряхивания веточками творила такое, от чего волосы дыбом поднимались. Воин боялся даже представить, какую цену запросит ведунья за леченье.

Но женщина, сделав зелье из пурпурного дыма и огненной воды, просто протянула ему солонку и сказала:

 Держи. Мажь утром и вечером. Ешь всю зиму много квашеной капусты и моченых яблок. Прокипяти с бучей все рубашки да хорошо постирай остальные вещи. Чем у тебя постель покрыта?

Мужчина покраснел. Фрося поняла, что спросила что-то неприличное.

 Можешь не отвечать, но там, где спишь, всё надо или постирать, или заменить полностью, понял? Коня тоже мажь, пока не заживет.

Юрий всё понял и запомнил, он взял зелье и ждал цену. Но Яга ничего не требовала взамен. Тогда десятник снял с пояса свой нож и протянул ведьме.

 Прими в дар за леченье.

 Нет,  усмехнулась та.  Не вылечился ещё. Вот когда пройдет твой лишай, тогда приходи с подарками.

___

[1] Мы привыкли, видеть приветствие «Радуйся!» в произведениях о древней Греции. Однако оно сохранилось и в Византийскую эпоху, а после вместе с христианством перешло на Русь. «Богородице Дево, радуйся»

[2] Олъдр.  рус. пиво.

Futurum II