Временно живыеПродолжение романа «Период распада»Александр Афанасьев
Лондон, Великобритания. 06 августа 2015 года
Временно живые
Лондон, некогда столица мира, а теперь город-космополит, по странному стечению обстоятельств избежал ядерного удара в первый день войны. Соединенные штаты Америки никогда не держали его на прицеле, русские направили свой удар на Соединенные штаты Америки и на военные базы с ядерным оружием по всему миру а китайская ракета типа «Карающий ветер», которая должна была поразить Лондон в наказание за грехи явные и мнимые так и осталась в своей шахте. Она сгорела в яростном пламени, которое обрушила на нее ракета типа Trident III, запущенная с борта USN Tennessee в ходе яростной и короткой схватки двух последних великих держав. Но это было не милосердием это означало лишь то, что Лондон умрет позже, и умрет смертью гораздо более мучительной, чем та, которую несли ракеты. Он умрет в медленном разрушении, в превращении в табор беженцев, в кровавых разборках банд. Но пока этого не произошло они были живые. Временно живые
Темно-серый, с пробитым пулями кузовом и еле держащимся ветровым стеклом «Форд Транзит», из окна которого свешивался засунутый в кабину черный флаг джихада, которых в столице некогда величайшей Империи мира развелось слишком много проехал по небольшой, некогда тихой, а теперь красующейся опаленными дырами окон улице, мигнул фарами. В ответ мигнули фонарем в развалинах бывшей парикмахерской, что была в угловом доме там, в проломе второго этажа был установлен пулемет. Это был своеобразный сигнал опознания, сигнал «я свой» и если бы водитель не ответил четырьмя последовательными вспышками рой пуль прошил бы машину.
Машина свернула в арку старого дома, в которой еще сохранилась наверху копоть от старых, пыхающим дымом машин, проехала в небольшой дворик. Человек с замотанным шемахом лицом и трофейным, привезенным из Ирака автоматом «Табук» на боку потащил обратно быстровозводимое заграждение: намотанные на раму витки колючей проволоки, закрывавшие проход.
С пассажирского сидения Форда, на котором еще сохранилась надпись «Старбакс» высадился человек в грубой рабочей одежде, с таким же, замотанным цветастым шемахом лицом. Его повадки неспешный и несуетный, но острый взгляд на мир, внешне неспешные, несуетливые, но точные движения, непрекращающийся поворот головы выдавали в нем человека бывалого, побывавшего в переделках, которых за последние пятнадцать лет было слишком много
Человек этот был вооружен автоматической винтовкой C8SFW с тяжелым стволом, прицелом Elcan, подствольным гранатометом М203PI и подавителем от Surefire. В Британии, особенно после ужесточения законодательства в новом тысячелетии разрешение невозможно было получить даже на винтовку с автоматическим режимом огня, не говоря уж о подствольном гранатомете и глушителе. Тем не менее когда пришло время говорить оружию, оружие оказалось у каждого на руках. Такие вот винтовки, которыми пользуется SAS, автоматы «Табук» и АКМ, привезенные из Ирака, Йемена, Ливии, Афганистана и заботливо сохраненные до поры, снайперские винтовки, пулеметы, даже гранатометы РПГ. Все они, возвращаясь домой в Лондон и, видя те же самые лица, какие были у их врагов в далеких горных странах, знали рано или поздно это произойдет. Сами боялись признаться себе за проявление нетолерантности можно было вылететь из подразделения но для себя знали. И готовились кто как мог.
Навстречу ему вышли двое. Один ростом чуть пониже его, рано поседевший, с небольшим шрамом, из-за чего один глаз всегда был как бы прищуренным. Второй здоровяк под потолок, типичный кузнец ручищи толщиной с балку башенного крана, короткая стрижка, не слишком отягощенное интеллектом лицо. Пулемет Manroy, снятый со станка казался ему не то, что в пору, даже маленьким
Где Нед? спросил первый, в одно мгновение поняв, что что-то неладно.
Капитан САС в отставке Томас Стирлинг только покачал головой и сунулся в карман он не курил больше года, но сейчас ему это было необходимо. За его спиной секонд Ричард Сартли из полка герцога Веллингтона открыл боковую дверь фургона и выбросил на камни, которыми был замощен двор человека. На голове у этого человека был бумажный мешок, сквозь который проступали бурые пятна крови, руки были связаны за спиной.
Что произошло?
Там были хаджи капитан чиркнул дешевой, пластиковой зажигалкой, хватанул полным ртом сухой, горький дым, закашлялся человек сорок, с автоматами. Нас спасла маленькая хитрость он показал на флаг джихадистов иначе бы не ушел никто.
Думаешь, он? подполковник показал на связанного и избитого в кровь человека
А больше и некому. Кто знал ты, я, еще пара человек. Больше некому. Он и слинять пытался, как все началось.
Тем временем секонд и пришедший ему на помощь великан пулеметчик выгрузили из просторного кузова Форда изрешеченное пулями тело. Ни мешка, чтобы положить, ни флага, чтобы накрыть тело не было.
А Нед?
Нед там остался. И Джиллиган тоже. Если бы не они мы все остались бы там.
Подполковник нахмурился
Мы не бросаем своих.
Сэр, это мое решение. Готов за него нести ответ на суде чести.
Подполковник провел всей ладонью по лицу, как делают аллахакбары но не обеими руками, а одной.
Ты прав. Извини.
Подполковник подошел к замершему от ужаса связанному человеку
Снимите с него это он коснулся носком ботинка грязного, в пятнах пакета, показывая, что именно надо снять.
Здоровяк расторопно выполнил приказание.
Ну, старший констебль? Что скажешь?
Это случайность! Это случайность, сэр, я не знал! замолотил он, сплевывая кровь себе на подбородок
Да, вероятно вы правы, старший констебль сказал подполковник это и в самом деле случайность, там случайно оказалась засада и в засаде погибли трое солдат Ее Величества. Таких солдат, что ты и дерьма их не стоишь. Но если они погибли, и ты ничего не знаешь больше ты мне и не нужен. Повесить!
Есть, сэр! здоровяк сноровисто поднял связанного
Нет, сэр! Я полицейский!
Какой ты полицейский. Мразь поганая
Констебль Алекс Рурал раскололся почти сразу не понадобилось даже делать петлю. Времена, когда не признавались даже под пытками в Тауэре минули, и минули давно. Констебль лопнул, как лопается гнилое яйцо, с вонью, растекаясь отвратительной слизью. Он рассказывал, рассказывал историю своего маленького предательства, одного из многих, слившихся сейчас в нечто целое, огромное а подполковник и капитан слушали его. Слушали под черно-серым, низко висящим над Лондоном, недобрым небом
В девяносто девятом году в Лондоне в числе прочих беженцев появился некий Али из Косова. Злодеи сербы разрушили его дом, а Британия приютила его из соображений гуманности и политкорректности. А в две тысячи третьем году Рурал, тогда еще простой констебль поймал беженца Али, который продавал героин. Но не посадил потому что по счастливой случайности он был должен больше двух тысяч фунтов подпольному ростовщику и тоже по странному стечению обстоятельств мусульманину. Хотя вроде бы как Коран запрещает давать деньги в рост. Али взялся уладить дело.
Теперь, после разразившейся катастрофы люди Али нашли констебля и попросили оказать еще одну маленькую услугу
Интересно сказал подполковник а про это место он знает?
Нет, сэр! всхлипывая сказал старший констебль.
Как? Разве ты ему не сказал!?
Нет, сэр! Я же ничего не знал! Никто не знает, где вы прячетесь!
Никто? Это хорошо
Подполковник задумался
Поговорим про Али, констебль. Он сильно поднялся, да?
Да, сэр.
А сколько он тебе платил?
Ну тысячу фунтов в месяц. Иногда полторы.
Полторы. Дешево нынче ценится Англия. Дешево. Надо было просить больше. А сам Али сколько зарабатывал?
Не знаю сэр! Я видел его на Бентли незадолго до
Катастрофы. Понятно. Али входит в исламский комитет?
Не знаю, сэр! Наверное, да!
Сколько у него людей?
Я не знаю, сэр! Я видел человек тридцать, у них семь машин!
Понятно. Значит тридцать только в личной охране. Где он живет?
Не знаю, сэр! Мы встречались на кольцевой! Они там цари и боги! У них пулеметы, машины! Есть даже техника.
Понятно. Значит, где живет Али ты не знаешь.
Нет сэр!
И где заседает исламский комитет тоже.
Не знаю, сэр! Я просто
Предал Англию закончил за него подполковник сержант, заканчивайте здесь и догоняйте нас.
Есть, сэр!
Но почему!? это был крик души разложившегося, коррумпированного, полицейского, но все же остающегося человеком.
Это достойное наказание для предателя, констебль. Вы не прекратили предавать даже сейчас, перед лицом смертельной опасности, угрожающей Англии. Такие люди нам не нужны. Предателям веревка. Так было и так будет. Да помилует вас Господь. Исполняйте, сержант. Можете пристрелить, если нет желания возиться с веревкой.
Есть!
* * *
По веревочной лестнице,, они спустились в один из открытых путей Лондонского метро в Лондоне метро было очень старым и в старых кварталах поезда проходили прямо под домами, ныряя в специально выстроенные тоннели. Спотыкаясь на шпалах, побрели в сторону центра Лондона.
Плохо, капитан сказал подполковник, чтобы прервать тяжелую, давящую тишину и голос его отразился от старых, еще сохранивших следы паровозной копоти стен тоннеля.
Да, сэр, плохо. Но теперь возможно будет лучше.
Нет, капитан, не будет. Ничего хорошего впереди не будет.
Сильно похоже на слова старого Уинни, сэр Томас сказал сэконд.
Может быть. И перестань меня так называть.
На лицо капитана что-то упало, маленькое и холодное, он провел рукой по щеке, затем подставил ладонь и на нее, из обложивших Лондон серых туч упала снежинка, превратившись в слезинку на ладони капитана. В Лондоне, летом две тысячи пятнадцатого года от рождества Христова шел снег
Их догнал здоровила пулеметчик, они пошли вместе. Было холодно и становилось холоднее, по лондонским меркам почти что зима. Пройдя какое-то время по тихому, безжизненному тоннелю, уже не ждущему поезда спустились вниз по старым, грязным ступенькам бокового отнорка, прошли одну дверь, затем еще одну. За второй их ждал часовой, они назвали пароль. Потом по старому колодцу они спустились на несколько метров вниз, в старые лондонские подземелья.
Здесь было обжито хоть немного. На трубах были расстелены спальные мешки и попавшееся под руку тряпье, висели фонари старые, туристические и новые, керосиновые. Люди, вооруженные кто чем, в гражданской одежде, полувоенной и военной форме спали, ели, пили, просто ждали, пока их позовут и надо будет отправляться на задание. Где-то лаяла собака, кричал истошно человек очевидно, допрашивали, мусульмане не любят собак, укушенный не попадет в рай. Капитан продвигался следом за подполковником, пригибая голову в нужных местах, под ногами хлюпала грязь, хрустел битый кирпич. Кто-то приветствовал его и он отвечал на приветствия. И здесь, в глухом, грязном, пропахшем мочой, подземном тоннеле капитан с удивлением понял, что впервые за долгое, очень долгое время он ощущает себя человеком. Давно он так себя не ощущал годов с восьмидесятых
Пройдя лабиринтом тоннелей они вышли на старую, заброшенную станцию лондонского метро, подходы к которой были перекрыты минами и пулеметами. Здесь было светлее работал дизель генератор, переносной прожектор освещал то, что было штабом обороны Лондона как от внутреннего врага так и от внешнего. Жесткие, крепкие как просмоленный рыбацкий канат мужчины в форме склонились над стоящим в центре столом, на котором была выложена крупномасштабная карта Лондона с пометками. Они были разные тощие как хлыст и полноватые, высокие и невысокие, в форме и гражданском но всех их объединяло одно. Жесткие, царапающие, сосредоточенные взгляды, ранняя седина да навеки выжженная в глубине глаз кровавая их биография
Афганистан, Пакистан, Йемен, Ливия, Ирак, Сомали, Судан, Украина. Разваливали с кровью, с мясом рвали, как одуревшие от крови псы. И они всегда были там там, где нужно. Теперь этим местом стал Лондон.
Один из офицеров отошел от карты, поздоровался за руку с каждым. Понял все с полоборота, без слов.
Кто вышел?
Почти никто, сэр. Только я и секонд Сартли ответил капитан
Офицер на несколько секунд закрыл глаза, но тут же взял себя в руки.
А этот где.
Повешен, сэр ответил подполковник по моему приказу.
Напрасно. Он мог многое рассказать.
Он уже рассказал, что мог. Продажная тварь
Поминать было некогда. И скорбеть было некогда. Все трое подошли к доске, стыренной из офиса какой-то фирмы на ней висела еще одна карте Лондона, поменьше. Она была вся изрисована цветными, только военным понятными пометками
Вот здесь карандаш майора уткнулся в какую-то улицу в районе Харрингейт в здании Центральной школы Тоттенхэма квартирует местный исламский комитет. Место сами видите какое окружная дорога и рядом парк. Все соседние здания тоже под ними. Крайний пост йоменов и ополчения вот здесь, на дороге, здесь серьезная баррикада, придется объезжать. По нашим данным в адресе до пятидесяти хаджей ночью и втрое больше днем, на первом этаже содержатся рабы, которых переправляют в сельскую местность. Штабом обороны принято решение зачистить это место немедленно, но учитывая потери в вашем патруле, капитан
Я пойду Черт возьми, я пойду оскалился капитан за то что произошло сегодня еще не все ответили
Одну минутку, сэр сказал подполковник откуда такая точная информация? Я уже послал раз своих людей по верной наводке и что вышло? Кто дал информацию? Еще один ублюдок в форме?
Офицер в чине майора здесь не обращали внимания на звания, ценился опыт командования скривился, плюнул на чисто выметенную бетонную плиту
Нет. Не в форме. Ублюдок еще тот, но вряд ли он будет предавать в пользу этих. Не та масть, джентльмены.
Нам надо увидеть его. Я потерял пять человек за два дня.
Увидеть майор задумчиво посмотрел на Стирлинга, потом на часы можно, почему нет. Прошу за мной, джентльмены.
И снова дорога по мрачным лондонским подземельям, угольная пыль, кое-где сохранившаяся на стенах, хлюпающая грязь под ногами, неверный свет фонарей, тяжелое дыхание, запах оружейной смазки и пороха. Они шли подземельями, куда как орки ушли защитники Лондона, капитан шел вторым и думал про снег. Снег, который идет там вверху в начале августа
Потом они свернули в какой-то отнорок. Там горел свет видимо, был собственный дизель-генератор, редкость в лондонских подземельях двадцать первого века, а на полу в качестве половика лежала оранжевая тряпка. Там лежали на импровизированных лежаках вооруженные автоматами мужчины, прямо под фонарем на стене было написано «One man one vote» и чуть пониже был нарисован автомат Калашникова. Кто-то из лежащих заунывно тянул Шон Ван Вахт, кто-то в другом углу пел My little Armalite, а кто-то говорил на языке, от которого у капитана поднялись дыбом волосы на всем теле. Он испытал примерно такое ощущение, какое наверно испытывает провалившийся в медвежью берлогу охотник.
Высокий, лет пятидесяти мужчина, с узким как топор лицом и отчаянно-рыжими волосами увидев вошедших, поднялся со своего лежака. Издевательски поклонился.
О, кого я вижу Диэ эйф
Ах, ты, сукин сын
Толкнув шедшего первым майора капитан сходу попытался провести удар левой но рыжий отразил его. Капитан врезался в него всем телом и вот этого рыжий не выдержал, они упали на пол, тузя друг друга кулаками. Ирландцы а именно они и квартировали здесь и дальше по коридору повскакивали с мест, подбадривая своего командира воинственными криками. Британские командиры бросились разнимать хотя сделать это было не так то просто.
Капитан! Отставить! Отставить твою мать! Назад!