Предначертано? Ну, шикардос, как говорится начал было Вася, но тут же полетел с кровати, словив молниеносный удар львиной лапой.
Ты мне подерзи ещё тут, мальчишка! беззлобно предупредил генерал. Уже давно было сказано: «Когда будешь ты на Кавказе, так после дела под аулом Дадыюрт, жди короткое время, и приведут к тебе двух парней, как бы не от мира сего. Они же и есть те линейцы»
Простите, как нам к вам обращаться? осторожно спросил Заур, пока его друг пытался встать на четвереньки и вытряхнуть солому из уха.
По чину.
Как скажете. Ваше сиятельство, видимо, произошла какая-то ошибка. Меня зовут Заурбек Кочесоков, а это мой старший товарищ, Василий Барлога. Мы оба студенты исторического факультета московского вуза. К вам попали случайно, а вы не в курсе, как нам вернуться? он прервался, потому что в этот момент в палатку внесли медный поднос с ломтями нарезанного белого хлеба и три глиняные кружки горячего травяного чая. В общем, мы не участники разворачивающихся здесь событий, не хотели никому мешать и были бы рады
А жить ты хочешь?
Э-э странный вопрос
Так вот, Заурбек Кочесоков, по-отечески заботливо протянул Ермолов. Ты, я вижу, из кавказцев. Черкес или чеченец?
Черкес он, влез Вася.
Без разницы. Для всех наших тытатарин. Лучше мирной, кунак вот этого русского увальня.
Да вы просто неожиданно ударили, я сгруппироваться не успел, а то бы Барлога точно так же словил вторую оплеуху, на этот раз едва не вылетев из самой палатки.
Значит, вот как? не повышая голоса, продолжил знаменитый генерал. Вижу, что мозги у тебя есть, традиции знаешь, так вот одевайся-ка словно местные: ичиги, черкеску с газырями, папаху высокую, кинжал на пояси от друга своего ни на шаг. Да, и не болтай ты как образованный! В горах таких профессоров мало, раскусят в единый миг и на ремни порежут.
Покосившись на вползающего калужанина, господин Кочесоков быстро сообразил, что кивать надо молча, отвечать когда спросят, а дурацкие вопросы не задавать вообще.
Молодца. А ну-ка, скажи чего-нибудь?
Вах! Что такоэ, уважаимый, ничего ны знаю, никаго ны трогал! Кароче, вчера с Казбека спустылся, соль искал, а так сапсэм дикий, дитя гор, э!
Порадовал старика, скупо улыбнулся Алексей Петрович, попытался расчесать пятернёй непослушные кудри и поманил пальцем Василия. Теперь ты слушай. Чин тебе дарую подпоручика, мундир, эполеты, оружиебери, с приятелем своим на линию пойдёте. В придачу кого из казачков вам дам, для связи. Докладывать только мне! Всё ли поняли?
Разумеется, ни тот ни другой не поняли ни черта. Ну, кроме того, что если будешь тут права качать, так живо получишь по шеям. Ребята переглянулись: с одной стороны, переходы во времени никого особенно не радуют (начитанные на всю голову психиредкое исключение), с другойреферат теперь сдавать не надо, потому что некому, зато приключения светят аж по самое не балуйся.
Спешить вроде как тоже некуда, а уж такая историческая практика, как полноценное участие в боевых событиях кавказских войн Российской империи вообще тянет как минимум на кандидатскую. Тогда какой смыл от всей этой роскоши отказываться? Огнище же!
Генерал привстал, негромко свистнул, и в ту же минуту в палатку сунулся немолодой подполковник.
Ваше сиятельство?
Драгомилов, друг любезный, не откажи в услуге, вот этих двух молодцов надобно приодеть, вооружить, расквартировать при полку. А поутру гони их с дедом Ерошкой куда следует!
Будет исполнено! Подполковник зыркнул на ребят: За мной!
Алексей Петрович ещё раз посмотрел в глаза Васе и Зауру, поочерёдно обнял обоих студентов, отечески расцеловал в обе щеки, вытер набежавшую слезинку и напутствовал:
Линию держать как следует! Ну, а случись что все под богом ходим за похороны не переживайте, своими руками по три горсти земли брошу и панихиду закажу.
А-а без панихиды нельзя как-нибудь? испуганно охнули парни.
Можно, задумчиво кивнул генерал. Казаки завсегда в овраге прикопают. Только не по-людски это, не по-христиански, что ли
На этом весь конструктивный диалог был закончен. Легендарный полководец преспокойно отвернулся, махнув рукой, а наших побледневших и так и не успевших поесть героев вывели из палатки. На этом подполковник Драгомилов быстренько счёл свои обязанности исполненными, отдав приказ подбежавшему майору. Тот в свою очередь ловко остановил пехотного штабс-капитана, он поймал поручика, тот перехватил прапорщика, а последний в свою очередь нашёл бредущего с пустыми вёдрами солдата, и уже только тот, зевая, потащился с ребятами на другую сторону лагеря, к интендантскому обозу.
Вот именно там, после недолгих примерок, уговоров, пояснений, ругани и хохота на свет божий были явлены два новых героя. Молодой подпоручик Василий Николаевич Барлога вышел к честным людям в приталенном, зелёном мундирчике с надраенными пуговицами, белой фуражке с лаковым козырьком, чистеньких сапожках, с новенькой сабелькой в стальных ножнах на портупее через плечо. Красавчик, одним словом!
Ну и следом, путаясь в полах длиннющей коричнево-буро-синей черкески, выползло грязное чучело в лохматой папахе, сползающей едва ли не до плеч, продранных на коленях штанах и босиком. Зато на поясе его висел длиннющий кинжал в железном проржавевшем приборе, а слева на бедре болталась чёрная шашка абрека с роговой рукоятью, утопленной в ножны. В общем, такое пугало огородное надо было ещё старательно поискать по аулам
Вася-я, едва сдерживая слёзы, простонал господин Кочесоков, я не могу так ходить, надо мной ведь лошади ржать будут!
Нашёл кого слушать! Не парься, джигит.
А можно меня, как джигита, прямо тут застрелить из соображений гуманизма-а?
И вот как ты себе это представляешь? праведно возмутился Барлога, эффектно поправляя фуражку, чуть набекрень, дабы добавить к своему образу нотку весёлой лихости. Старшекурсник исторического факультета застрелил младшего товарища на фоне кавказских войн из-за не сданного вовремя доклада?! Я на такой кипиш не подписывался.
Ох ты ж, матерь Божья, пресвятая Богородица! не сдержался подошедший следом старый казак. Та за что ж тебя, татарин, так изуродовали-то? У москаля-интенданта на энтой черкеске собака спит, Зулейкой кличут.
Какая собака?! шёпотом переспросил бледный Заурбек.
Брехливая сука да блохастая. Линяет исчё, как зараза
Вася-я, пожалуйста-а!
Не, не, не! Даже не умоляй. Хочешь, вон, дедушку попроси, по-быстренькому перевёл стрелки Василий. Извините, вы не могли бы моего друга прирезать? Прямо сейчас, видите, ему очень надо!
От же два дурня! Дедок в сердцах сплюнул наземь. А пошли-ка отселя до нашего огоньку, кулеш есть, начальство велело присмотреть за вами до завтра. Там ужо с утречка, по зореньке, на Линию и отправитесь.
Я в таком виде никуда не пойду.
Господин черкес окончательно на всех обиделся, забросил шашку в кусты и сел, где стоял, прямо на землю, привычно скрестив ноги. Старый казак и Барлога обменялись понимающими взглядами, развернулись и пошли подальше, не прерывая негромкого разговора. Внимания на них никто не обращалмало ли о чём могут беседовать молодой офицер с заслуженным пластуном терского войска. И хоть вопросов у Васи было много, но самый главный буквально рвался с языка
Дед Ерошка, а что значит «линия»?
А засека.
А по-русски?
Та и я с тобой рази ж не русским языком разговариваю? искренне удивился старый казак, почесал короткую бороду, вздохнул и пустился в пространные объяснения. Что-то из его рассказа студент факультета истории помнил по учебникам, что-то пришлось осваивать прямо тут на месте, так сказать в онлайн-режиме.
Засека (она же черта, она же линия, она же государева заповедь) использовалась на Руси как фортификационное сооружение ещё с середины XIV века. Одна из самых больших засек защищала русские земли от набегов крымских татар, начиная со стен Бранска и вплоть до Переяславля Залесского. А ведь вещь, если задуматься, крайне простая по сути, но весьма действенная в те суровые времена.
По факту это были ряды срубленных и поваленных друг на друга деревьев, уложенных таким причудливым образом, чтобы переплетение ветвей, быстро опутываемых колючим плющом, и вес стволов попросту не позволяли растащить, сжечь, объехать или перепрыгнуть засеку. До кучи туда же добавлялись «волчьи ямы», рвы с водой, колья и прочие малоприятные прелести.
То есть быстрый конный налёт на соседей с целью весёлого грабежа становился практически невозможен, а без лошадей, пешим строем пилякать за сто вёрст вершить преступления как-то не комильфо, не говоря уж о необходимости экстренного удирания с военной добычей.
Точно такие же засеки терские и гребенские казаки ставили по рекам Сунже и Тереку. От небольших разбойничьих групп это вполне себе помогало, но когда дагестанцы, чеченцы, черкесы, лезгины и прочие сбивались в большие интернациональные банды, то они беспощадно выжигали станицы, разрушали церкви, убивали мужчин, а женщин и детей везли на турецкий рынок. Кровь пропитывала землю там, где была мирная пашня
Так-от Лексей Петрович к хищникам шибко крут. Уж он-то знает, как на Кавказе всё устроено: ежели милость к лжецу проявилты слаб, ежели за обиду простилты слаб, ежели на переговоры с волками пошёлты слаб, ежели мстить за кровь своих не сталты слаб! Народец-то здешний собою силён да горд, потому и сам тока силу уважает. А гольная сила без чести что? Обман один вздыхал говорливый дедок, исподволь радуясь неожиданному и вежливому слушателю. Для горца честь превыше жизни! Да и что им тут жизнь? Сам смотригоры, камни, снег, ветер, днём зной, в ночь холод, земля неудобь, одно небо над головою. Каждый-от, у кого десять баранов, так тот уж, смотри, и князь! Коли чужую скотину-то вор к себе загнал, стало быть, она по закону его! Пленных русских в рабство продают, а с друг дружкой грызутся почём зря, свои своих в набегах режут без всякой жалости.
«Верна здесь дружба, но вернее мщение», не дословно процитировал призадумавшийся Барлога. Что ж, я всё понял, идём на линию, спасать мир.
Эх, алахарь, на простой линии-то и казачков с царскими солдатиками достаточно.
А вот теперь не понял?
Оно ж и видно
На этом разговор закончился, или, что вернее, был прерван бесцеремонным явлением взмыленного Заурбека, за которым гнались с десяток солдат и круглолицый повар в белом фартуке поверх обычной войсковой рубахи.
Держи его, люди добрые! Прямо с кухни хлеб покрал!
Я ничего не крал! Вася, честное благородное, не крал! Замызганный владикавказец ринулся к институтскому товарищу, но спрятался почему-то за узкой спиной деда Ерошки. Я поменялся, я ему кинжал взамен оставил!
Все невольно припухли, но Заур успел поправиться:
Слушай, э! Зачем такое сказал, да?! Хлеба не крал, патрогал тока, ну там, свэжий, нэ свэжий? Кинжал тебе падержать дал, а ти ругаишься, вах?! Нехарашо-о, э-э
Повар грозно сдвинул брови, замахиваясь большим половником, но старый казак с улыбкой преградил ему дорогу, широко раскинув руки:
Иди-кось себе своей дорогою, мил человек. Не дай бог там-от каша подгорит, солдатики огорчатся, так и прикладами взашей насуют.
Сперва я энто жульё за ногу повешу! Его ж за кражу расстрелять мало!
К шумному разговору начали прислушиваться, и Барлога понял, что друга надо спасать.
Во-первых, кто позволил глотку драть в присутствии подпоручика?! грозно рявкнул он, изо всех сил стараясь выглядеть презентабельно.
Так, ваш благродь, за кражу-то расстреливать положено
Где положено, кем положено, кто тебе такое положил?! Оговаривается он ещё! Да я тебя в Бутырку, в Кресты, в Матросскую Тишину, на каторгу, на зону, на галеры! Об Казбек башкой ушибу, в европейских газетах пропишу, корм «Вискас» ложкой жрать заставлю!
Правильнее было бы говорить «в солдаты лоб забрею», привычно не удержался с уточнениями джигит Кочесоков, когда повар, не выдержавший такого напора жутких угроз, позорно сбежал, рыдая в голос. А дед Ерошка меж тем развернул кавказского студиозуса к себе лицом и не задумываясь отвесил ему оплеуху:
Теперь меня слушай, баглай клювоносый! Кинжал горцу ни на минуту оставлять нельзя! Кинжал с малолетства носят, везде, как спать ложатся, под подушку кладут. Без него ты не мужчина, а пёс драный. Оружие николи на хлеб не меняют, позор это несмываемый!
Ай-яй-яй, стыд и срам на весь исторический факультет! печально покачал головой Василий. Что скажут ваши почтенные родители, господин Кочесоков?
Чья бы корова мычала, а твоя б жевала мочало! Довольный собой Барлога и пискнуть не успел, как столь же резко словил по шее. Ты пошто, чудак своего кунака бросил? Татарину в русском военном лагере не место, мало ли кто чего подумает, а он, голодный, аж ради краюхи хлеба кинжал с пояса снял! Разве так дружбу дружат?
Оба наших героя покаянно повесили головы. Втайне ни тот ни другой себя нисколечко виноватыми не считали, но раз уж действия разворачивались таким вот причудливым образом, следовало всё-таки соответствовать. После минутного размышления ребята принесли устные извинения строгому, но справедливому дедушке со смешным именем, после чего проследовали за ним к дальнему ряду костров.
Казаки традиционно ставили свои шалаши поближе к коням, подальше от начальства, одновременно охраняя военный лагерь. Считалось что вольные джигиты (они же абреки, разбойники, хищники, налётчики, волки и прочее) на большие отряды нападать не дерзают, но украсть лошадей или похитить неопытного зазевавшегося солдатика вполне способны.
Терцы охотно дали гостям место у костра, где на огне вкусно попыхивала обычная ячневая каша с луком, салом и дымком. Если вспомнить, что тот же Заурбек с утра ограничился чашечкой кофе, а потом отказался есть лаваш с козьим сыром, то парень настолько изголодался, что никак не отреагировал на наличие в каше нехаляльного продукта. Кто-то даже ухмыльнулся на этот счёт, но в целом внимания заострять не стали: не принято. Казаки в массе своей весьма деликатный народ. Меж своими так вообще жуть какой вежливый.
Да и как иначе выжить в сообществе жилистых, брутальных мужчин, когда у каждого кинжал на поясе, шашка на боку и ружьё за плечами? Собственно, у них и женщины такие же: первыми бьют не задумываясь и сдачи дать не скупятся. Дети и старики отдельная тема, мы к ней потом ещё вернёмся.
А за плотным ужином, да стаканчиком кислого чихиря, людей потянуло на разговоры. Любопытствующий коллектив требовал общения.
Слышь, твоё-от благородие, а чой сейчас поють в столицах-то? как можно вежливее поинтересовался самый молодой из казачков, на вид едва лет семнадцати.
В столицах-то? старательно подражая манерам речи девятнадцатого века, Василий постучал себя кулаком в грудь. Разное поют-с. Но попробую воспроизвести одну мелодийку. Уж простите, нонче не в голосе Как же там? Кхм, гм агась
Я ночной хулиган, я похож на маман, но курю я план,
У меня есть наган, и я типа пьян!
Но я дерзкий зато и всегда в пальто,
Хоть ношу манто!
Вы с ума сошли, это же песня Билана, к тому же старая, как экскременты мамонта! зашипел ему на ухо образованный черкес.
Ну и что? Они-то этого не знают.
Нам нельзя менять историю!
Не нуди, с одного раза не запомнят.
Эти запомнили.
Наутро пластунский взвод терского полка уходил на новую позицию, вразнобой топоча сапогами, но слаженно горланя на весь лагерь:
Эй, маман, держи карман, растудыть тебя в качан!
Твой сыночек-хулиган, шибко дерзок, вечно пьян!
Куды смотрит атаман?
О, рада, рада! О, рада, рада!
Куды смотрит атаман?!
Про атамана нам ничего не известно, но Заурбек, кусая губы, с укором немой ярости смотрел на старшего товарища, а тот делал вид, будто с интересом любуется розово-голубыми утренними облаками.
А что, они красивые Шикардос ведь, правда?
С этим вряд ли можно было бы поспорить, хотя взгляд учёного человека наверняка мог бы отметить неестественный изумрудный оттенок по самому краю. Словно белый лебединый пух обвели по контуру разбавленной медицинской зелёнкой. И у этого явления была своя причина
* * *
Несмотря на впечатляющие размеры и вес, «Нергал» приземлился почти бесшумно. Проверенное плато было подготовлено ещё тысячелетие назад, а зелёные лучи прожекторов указывали точное место посадки. Роботы технического сопровождения ожидали прибытия крейсера уже два года. Горы надёжно скрывали базу, а войны, которые одни туземцы вели против других, создавали идеальное прикрытие для переброса на Тиамат любых сил межпланетного воздействия.