Чтобы «ухайдакать», пришлось пуститься в объяснения о природе материала. По версии переселенцев, полиэтилен был получен случайно, но осваивать и зарабатывать миллионы времени не хватало. В волшебной шкатулке лежит сущность, куда как более интересная. Согласились, хотя опять не поверили. Опыта получения «царских подарков» явно не имели.
Отчего-то всех заинтриговало название. Долго выспрашивали, но безрезультатно.
Для соблюдения гарантий пришлось набросать промежуточный договор, после чего сообщили о полимеризации этилена. Конечно, не все. О строении атома не распространялись, но сведения о температуре и давлении Мишенин изложил вполне внятно.
Выразили сомнение, но провести эксперимент согласились.
Через две недели был подписан договор, по которому все права на получение полиэтилена принадлежат заводу. Переселенцам провод в изоляции поставляется с минимальной наценкой. Не забылся и высокочастотный проводлитцендрат. Само собой оговаривались ограничения по объему. Отдельно формулировалось, что завод не вправе продавать патент и лицензии третьим сторонам без согласия переселенцев. Получалось, материал вроде бы и принадлежит заводу, но полностью распоряжаться не моги.
В заключение Федотов услышал слова благодарности:
Ну и жук Вы, Борис Степанович!
«Сам ты жук. Колорадский. Не смог бы получить полиэтилен, хрен бы договор подписал», буркнул про себя Федотов.
Тогда-то и появился последний критерий: первоначальные вложения не должны быть чрезмерными. В идеалесобственных средств должно хватить на получение результата и патентование.
* * *
Излагая условия, Федотов присматривался к реакции друзей.
Ильич внимательно следит за логикой. Лицо человека, умеющего слушать, больше никаких эмоций. Дмитрий Павлович хмурится, что-то ему не нравится.
Дядьки, с электротехникой дело тухлое, мы опоздали!
На лицах недоумение, будто конфетку отобрали.
Старый, а как же тестер и неоновая реклама?
Борис предполагал войти в «электропром», внедрив неоновую рекламу и неоновый тестер.
Потеря темпа.
Прозвучало безапелляционно, в свойственной Федотову манере.
Смотрите. Мы полгода делаем неоновую рекламу, полгода ее внедряем. То же с тестером. И что в итоге? Хорошие деньги от рекламы, а в перспективе измерительная техника. Вроде бы неплохо. А если в это же время кто-то захватывает другой будущий гигантский рынок?
Борис посмотрел на притихшую публику.
Мужики, главное не в том, чтобы прожить безбедно, а в том, чтобы максимально использовать наши знания.
Эта парадигма была принята нами изначально, вставил Ильич, осторожно прикасаясь к воротничку.
Последнее время друзья стали замечать за Ильичом разительные перемены. Он уже не так рьяно настаивал на вмешательстве в историю. Одновременно Ильич перестал пачкать свои воротнички.
Друзья ломали голову в поисках причины удивительной метаморфозы. Зверев видел в этом проявление высоких чувств. Федотов все опошлилНиловне надоело слушать ворчание Доцента и каждый день заниматься стиркой.
Старый, давно хотел спросить, а слабо построить атомный реактор? Ты принципы знаешь?
Сказано было с интонацией: «А пивка выпить слабо?». Борис поперхнулся, чуть позже поперхнулся Мишениндошло наконец-то.
Офигеть можно! Дим, принципы, наверное, ты и сам знаешь.
Лицо Федотова приобрело вдруг мечтательное выражение. Двое замерли, ожидая чуда. Зачем им такое чудо, никто не задумался.
Нет, сейчас ничего не выйдет, Федотов поник головой. Технологии не готовы. Лет через тридцать можно загрузить первый реактор, а пока рано.
В голосе Бориса прозвучало неподдельное сожаление.
Вот это да! Ильич, за сколько мы загоним бомбу товарищу Сталину?
Загнал один такой. Деньги сейчас нужны. Степаныч, не отвлекайся, не поддался на провокацию Мишенин.
Получив отпор, Дмитрий Павлович взялся за Ильича всерьез.
Доцент! Да какие могут быть проблемы с финансами? Они же под ногами валяются. Надо только наклониться и поднять. Что нам мешает динамитом приватизировать Тифлисский банк?
В голосе прозвучали патетика и безграничная вера в человека.
«Перебор, поморщился про себя Федотов. Сегодня Вова попадется, в следующий раз отбреет, впрочем, этого мы и добиваемся».
Математик вздрогнул. Посмотрел на Дмитрия. Лицо Психолога было под стать лицу политикавидно, что подлец, но как держится!
Ты вникни. Раскидываем по городу десяток радиомин. Полтонны динамита кладем под стену банка. Рвем половину зарядов по городувесь местный ОМОН в суматохе. Затем спокойно рушим банк и собираем наши денежки. Нечего им валяться, где попало. Извини, чуть не забыл. На отходе рвем остальные заряды. Ну и как? подбросил «идею» чрезвычайно довольный собой Зверев.
Как, как?
Представив дымящийся в руинах город, Ильич задохнулся.
«Интересно девки пляшут, размышлял Федотов, похлопывая по спине Ильича. И почему именно радиомины? О радио я пока не заикался, странно мне это. А если вспомнить того хладнокровного наблюдателя, что как бы выглянул из-за спины Дмитрия Павловича? М-да».
Ты, Доцент, горячего чайку попейспазмы снимает, мозги прочищает. Кстати, а ведь в этом что-то есть. Точно тебе говорю: рацио имеет место быть! указательный палец «трибуна» торжественно и привычно уперся в потемневшие доски потолка.
Борис Степанович, вы меня не разыгрываете? Мы будем делать радиомины?
Против ожидания в голосе Мишенина почти не прозвучало ужаса. Борис по инерции начал отвечать, уже понимая, что сейчас они с Димоном отгребут:
Да как тебе сказать, в принципе «да», но ты не расстраивайсяэто будет не сегодня.
Точно, это будет завтра, радостно подхватил Психолог, . Завтра мы клепаем радиовзрыватели и дуем в Тифлис. Динамит делаем по дороге, он при тряске лучше получается.
Динамит представляет собой смесь нитроглицерина с наполнителями. Нитроглицерин, обладая повышенной бризантностью, чрезвычайно чувствителен к детонациям.
Слова звучали монотонно. Обычно так выговаривают многоопытные доценты зарвавшимся студентам.
Продолжать? голос Мишенина был под стать хлорпикрину.
Зверев замер. Посмотрел на математика. Во взгляде читались уважение и легкая досада.
Как догадался?
Вычислил.
????
Господа! в голосе опять послышалось занудство, в природе все подвластно магии чисел. Конечно, мне до дипломированных психологов без практики далеко, но вычислить периодичность ваших наездов труда не составило.
Ха-ха-ха, во весь голос ржал Федотов. Ну, Ильич, ну магия чисел. Отлично! Что о нас местные подумают? Не иначе, как опять с утра набрались. Давно я так не смеялся!
Мишенин выглядел победителем. Победителем понимающимвраг еще не сломлен. Порох надо держать сухим.
Смахнув слезы, Борис с трудом заставил себя говорить серьезно.
Вот что, дядьки, как это ни странно, но Димыч в принципе правильно угадал направление. Похоже, что именно радио отвечает всем условиям успеха. Обратите внимание: радио здесь только-только начинает развиваться, а спрос уже огромный. О радиотехнике мы знаем много больше местных. Точно не помню, но, кажется, радиолампу еще не изобрели. По крайней мере, в здешней литературе я пока никакой информации не нашел. Вот с нее-то мы и начнем. Главноерадиостанцию можно склепать «на коленках». В этом смысле выполняется условие минимальной стоимости на старте. О будущем электроники вы сами все знаете.
Закончив свою речь, Федотов с любопытством ждал реакции. Первым подал голос самый прилежный:
Степаныч, но мы же ничего не смыслим в радио!
Федотов взвился. Он не мог понять людей, прослушавших полный курс высшей школы, но сомневающихся в своих силах.
Это как это не смыслим? Ты, Доцент, давай не прибедняйся. Физмат университета окончил, так что статистическая радиотехника за тобой. Я ваял всякие магнитометры и аппаратуру передачи данных. Проектировал радиосети. На досуге склепал десяток раций, а электриком я стал от безденежья.
Ильич понурил голову. Он был посрамлен.
Зверева интересовали более приземленные вопросы:
Старый, а как с затратами?
С затратами все более-менее оптимистично. Смотри, надо аккуратно вскрыть лампу накаливания, вставить электроды и, запаивая стекло, откачать воздух. Стоимость одной лампы выйдет по тристачетыреста рублей. Искровые передатчики здесь вовсю пашутзначит, кое-какая элементная база появилась. Полагаю, изготовление первых станций встанет нам по две с половиной тысячи рублей за штуку. Дальше пойдут испытания, публикации, патентования и поиски миллионщиков. Одним словом, все как всегда. А патентовать надо бы прямо сейчас и сразу во всех Европах и Америках.
И все-таки, сколько надо средств на изготовление двух раций?
С учетом оплаты услуг господина Попова, стоимости испытаний и неучтенки, думаю уложиться в пять-семь тысяч за станциюза пару принимаем пятнадцать тысяч.
Не хило, две станции и четверть наших денег улетела.
О чем-то напряженно размышляя, Дмитрий на секунду замолчал. Федотов насторожился.
Борис Степанович, а как мы будем делить дивиденды, а то бывает и кидают?
Вопрос прозвучал неожиданно. В горнице ощутимо повеяло тревогой.
М-да, Димон, умеешь ты ставить вопросы, умеешь. Чему тебя только в школе учили?.
Проговаривая эту фразу, Борис заводился.
Вот что мужики, если кто-то считает, что тут собрались кидалы, расходимся прямо сейчас.
Прозвучало жестко. Кто в доме хозяин, было показано ясно, но желания разбегаться не последовало. Не последовало и извинения, значит, проблема назрела.
Вопрос гарантий решим позже. Кстати, сменил разговор Федотов, патентование в стоимость радиостанций не входит, а сколько оно потянет, даже не представляю.
Так мы поедем в Питер?
Ильичу предыдущий разговор был в тягость.
И не раз, Борис понял, что одного сторонника он завоевал. А ты, Ильич, поедешь в Европу и в Штаты. Для языковой практики прихватишь Димона, надо же ему и тамошних теток понюхать.
Степаныч, а как ты прогнозируешь противодействие конкурентов?
Дима вновь задал не самый простой вопрос.
Противодействие будет крутое.
Пристрелят?
Если бы. Изменят патентное право, и плавали мы с нашими хайтеками.
И какой выход?
Продажа лицензий. Самое то.
Так была принята программа радиофикации всего мира.
Тогда же Федотов внес дополнение к оговоренным условиям о создании нескольких фирмвсе доходы на пять лет вперед идут только на развитие. Позже своими средствами каждый распоряжается самостоятельно. В конце Федотов озвучил: он владеет радио. Поворчали, но приняли.
* * *
Владимир Ильич, помог бы ты мне. Как раз для тебя дело, Федотов внимательно поглядел на Зверева, привлекая его внимание.
Я весь тут! с подъемом откликнулся Доцент.
Ильич, помнишь, ты заметил, что у местных электриков не было изоленты?
Конечно, помню, а что?
Вот потеха, оказывается, ее еще не изобрели. Я подготовил описание изобретения, да времени все не хватает. Надо бы подать заявку в комитет по техническим делам при департаменте торговли и мануфактур, может, займешься?
Борис Степанович, но я же в этом ничего не смыслю, растерянно произнес Доцент.
Так и я не в курсе. Вот что, смотайся-ка ты на Дукс к Кутузову. Помнишь, он нас тогда поправил, что в России патент называется привилегия. Кутузов знает юристов, жующих на этом поприще. Разберись и подавай от своего имени. Паспорта мы получим на наши фамилии, так что начинать можно сейчас.
Глядя на выражение лица Федотова, Дима догадалсяФедотов решил-таки на деле продемонстрировать математику «добропорядочность» российских чиновников.
Димыч, а ты займись клипсами. Точно помню, что изобретение клипс имело головокружительный успех. Была какая-то связь с заболеваниями при проколах ушей, а что именно, убей не помню. Кстати, Димон, у тебя же тут теток, как у дурака махорки, значит, тебе и маркетингом самое то заняться.
Глава 11МГУ
20 марта 1905 г.
«Радиофикацию мира» Федотов планировал начать с поездки в Питер. Там он предполагал встретиться с профессором Поповым и определиться с изготовлением радиоламп и станций. Дальше надо было патентовать, искать заказчика и разворачивать производство.
В эти планы внес коррективы Мишенин. Заглянув в Московский университет, он с удивлением обнаружил, что физико-математический факультет еще не разделен на два самостоятельных. При факультете оказалась неплохая мастерская, являвшаяся частью кабинета физических демонстраций. В итоге, Ильич переговорил с заведующим мастерской на предмет встречи с коллегой, т. е. с Федотовым. Сегодня переселенцы ехали на рандеву с Иваном Филипповичем Усагиным.
Выбрались заблаговременно. Доехав по Тверской до Александровского сада, Ильич предложил прогуляться, благо время позволяло, а погода радовала. До университета оставалось всего с километрон располагался на Моховой, недалеко от Кремля. Вовсю пригревало солнце, своими иглами «протыкая» придорожные сугробы. В воздухе явственно веяло приближающейся весной.
На аллеях сада снега почти не осталось, а кое-где уже искрились лужицы. В парке стоял детский гомон, прерываемый возгласами матрон и молодых мамаш, выгуливающих детвору.
Миша, брось сейчас же эту каку.
А-а-а-а, мама, что он дерется?
Ванечка, не обижай Дашу.
Горе ты мое, ну как ты вывозился, что нам мама скажет?
Сквозь голые кроны виднелись увенчанные крестами башни Кремля, размерами выделялась Троицкая.
Ильич, тебе эти крестики на башнях могилки не напоминают? лениво поддел товарища Борис.
Борис Степанович, ну разве можно так говорить? Кресты на башняхэто вековая традиция! А разве большевики не стали ставить на могилах звездочки? Тоже ведь ассоциацию навевает, нашелся Мишенин.
Тренировками Мишенина по «психологической устойчивости» рулил Зверев. Судя по ответу, учение начало давать первые плоды.
А чем занимается в универе наш визави?
Насколько я понял, он проводит лабораторные занятия. По-нашему он завлаб. Здешняя должностьмеханик факультета. Это как бы заведующий кабинетом физических демонстраций. Кстати, буквально вчера я узнал, что он изобрел трансформатор.
Фигассе, от удивления Борис присвистнул. Лаборант и изобрел трансформатор. Ильич, а ученая степень у него есть?
Мне сказали, что механик и все. Скорее всего, он не остепененный. Тут ведь без полного титула не могут.
Логично. А как ты с ним общался?
Мельком поговорили, он торопился на занятия. Твоей комплекции, чуть крупнее, темноволосый.
Ивана Филипповича друзья нашли на первом этаже в небольшой комнатенке. Судя по количеству приборов и слесарных инструментов, помещеньице было и кабинетом, и мастерской. У окна стоял небольшой верстак. На нем в полуразобранном виде лежал какой-то агрегат. В две стороны торчали трубки. Судя по наличию проводов, агрегат был с электроприводом. По всему было видно, что хозяин кабинета хороший мастеровой.
Рядом с верстаком стоял ладно скроенный человек среднего роста. Из-под холщевого халата проглядывал недорогой костюм. Высокий с глубокими залысинами лоб, темные, чуть лукавые глаза и черная окладистая борода. Русский нос картошкой смотрелся вполне уместно. Все выдавало человека доброжелательного и уравновешенного. Было в нем что-то очень узнаваемое. Борису на мгновенье показалось, что сейчас этот знакомый незнакомец спросит: «Ну что? Микросхемы нашли?»
«Наверное, все технари похожи, подумал Борис. Это к лучшему, проще будет общаться».
Иван Филиппович, к вам посетители, обратился к хозяину кабинета молодой человек, проводивший гостей к Усагину.
Вытирая полотенцем руки, механик доброжелательно произнес баритоном:
Здравствуйте, Владимир Ильич, извините, у меня руки грязные.
Взаимное представление прошло естественно. Так обычно знакомятся коллеги или люди одного круга. Вскоре все расселись на нехитрых табуретах.
Борис Степанович, господин Мишенин сообщил мне, что вы приехали из Южной Америки, но что вас привело к нам?
В вопросе звучало любопытство и та доброжелательность, что сквозила в облике механика.
Видите ли, Иван Филиппович, сообщив, что я электрик, мой товарищ несколько преувеличил. По большей части я приказчик в электрическом отделе, а на досуге увлекался, Борис немного замялся, беспроводным телефоном.