Воск Степанида"Сестрица невесты принца"
Пролог
Да вынапыщенный индюк, я резко вскочила из-за стола.
Стол покачнулся, а вместе с ним и бокалы с водой на высоких ножках.
Салфетка, брошенная обратно на тарелку, расправила крылья и полетела на пол, распластавшись на керамограните белой медузой.
Проследила взглядом, но поднимать не решилась, слишком увлечена другим.
Мужчина, сидящий напротив, в ответ на прозвучавшее оскорбление, лишь невозмутимо переплел пальцы.
Несколько помедлил и выдал.
Вы тоже далеко не красавица в этом платье.
Ах, он противный индюк, да как он может такое заявлять девушке? Я, между прочим, надела самое прекрасное в мире платье и в придачу к нему каблуки.
Самые дурацкие каблуки на свете.
На которых едва доковыляла до ресторана.
Два раза чуть не подвернула ногу. Растерла пятку.
И вообще, из-за высоты шпилек чувствовала себя, как корова на льду.
А все ради чего?
Дурацкого свидания, которое оказалось не совсем свидание и вовсе не мое.
И на этом не-моем не-свидании я обязана терпеть оскорбления? Да ни за что на свете.
Приличный мужчина не имеет права унижать практически незнакомую девушку, даже если она не хороша собой.
Сам он сноб и ханжа без чувства вкуса к прекрасному.
Мне, между прочим, водитель такси сделал комплимент, заявив, что я прекрасно выгляжу. А этому, приличных слов на него нет, не понравился мой внешний вид.
Ну и пусть туфли с платьем не мои и немного не по размеру. Кого это волнует? Главноеобраз. А образ у меня секси. Так сказала Алина, отправляя вместо себя на свидание.
А выхам, каких свет не видывал. Но вам наверняка такое уже говорили, небрежно махнула рукой. А ещелжец и обманщик.
По этому поводу я мог бы с вами поспорить, но есть ли смысл метать бисер перед свиньями? индюк даже не покраснел. Хотя должен был.
Какой нормальный мужчина способен говорить гадости со столь невозмутимым лицом? Только не человеческих кровей. Индюшиных.
И на что это он намекает? На мое розовое платье? Которое шикарно сидит на блондинке Алине. И, на мой взгляд, не совсем хорошо на мне. Но раз Алина сказала, что все супер, значит, так оно и есть на самом деле. Алина в этом деле специалист. Ни один модный журнал не обойден ее вниманием.
Я так и передам Алине, что младший помощник секретаря ее парня обозвал ее родственницу живородящей скотиной.
Мне хотелось как можно сильнее уязвить мужчину.
А он, как назло, не уязвлялся.
Вот совсем. Ни на капельку. Даже ни на крошечную капелюшечку, продолжая сидеть с невозмутимым видом и таким непробиваемым лицом, что хоть кирпичи об него бей, все без толку.
Невыносимый тип.
Бесячий. Нет. Не так. Бесящий до умопомрачения.
Непременно добавьте, что эта самая живность вначале пыталась выдать себя за нее. А когда это не удалось, то закатила скандал.
У этого хама даже дыхание не сбилось от столь длинной тирады.
Это я закатила? Это вы меня неправильно поняли. Я ухожу. Не собираюсь и дальше выслушивать ваши бредни.
Передавайте привет Алине.
Последние слова почему-то меня разозлили.
А вы Валету. И в следующий раз пусть приходит сам на свидание, а не присылает кого попало.
Наконец-то! Я смогла пробить броню у железобетонного изваяния.
Секретарь Валета, не знаю как его зовут на самом деле, разозлился. Если судить по внезапно блеснувшим и на миг сузившимся глазам мужчины. Свет от желтого светильника попал на радужку и отразился.
А как иначе объяснить ярко-желтый всплеск?
Ты, девочка, глубоко ошшшибаешшшься.
Вот это его проняло. Даже шипеть начал.
Я с вами на брудершафт не пила. Вот и нечего мне тыкать. Всего доброго, уважжжаемый, передразнила мужчину.
Вот приеду домой, все выскажу Алине. Чтобы я еще раз вместо нее? Да ни за что.
Раз последнее слово осталось за мной пора и уходить. Мне больше не о чем разговаривать с заместителем чужого парня.
Уйти красиво не удалось.
А все из-за дурацких туфель. Их как будто специально создали, чтобы опозорить меня перед всем рестораном.
Поехавший каблук остановить практически невозможно. Да что там невозможно? Нереально.
Уже в процессе движения понималалежать мне на керамогранитном полу, некрасиво разбросав руки и ноги. А потом неэстетично вставать, пытаясь сохранить упавшее ниже плинтуса человеческое достоинство.
Но свершилось чудо. Я не упала.
Буквально в полуметре от пола меня подхватили сильные руки, дернули вверх, восстановив пошатнувшееся равновесие. И не дав разбиться вдребезги моей гордости.
Хотя, это спорное утверждение. Ибо спасителем стал не кто иной, как напыщенный индюк. И как только среагировал? Вот это скорость.
Осторожнее, услышала предупреждение, сказанное вкрадчивым голосом, от которого по спине побежали мурашки.
Пустите меня, пискнула, когда поняла кому обязана своей целостностью.
Пущу, если обещаете стоять на ногах не шатаясь.
Падать больше не буду, поклялась. На благодарность слов не хватило.
Мужчина не отходил, продолжая крепко держать. Он оказался выше на целую голову. Неприятное наблюдение.
Мне всегда нравились мальчики ростом чуть выше меня, с приятной внешностью и улыбкой на лице. Этот тип оказался мало того, что высоким, так еще и широкоплечим неулыбчивым типом. На такого взглянешь, и бежать хочется, куда глаза глядят.
Я пойду, постаралась выпутаться из плена рук.
Но не тут-то было. Меня словно не слышали.
Повернула голову и увидела застывшее лицо с едва трепещущими ноздрями.
Что он делает? Принюхивается? К чему?
Никаких подозрительных запахов не уловила. В ресторане пахло свежими блюдами и хорошим парфюмом от посетителей ресторана.
Чудной он какой-то.
Может, псих?
Никогда не надевайте чужие вещи. Они уродуют ваш запах, прорычал.
Точно псих.
После его слов моя невысказанная благодарность за спасение испарилась, как утренняя дымка.
Осталось желание убивать.
Но лезть в драку к тому, кто выше, сильнее и тяжелее, глупо. Я же девочка. В моих силах только наступать и извиняться. Наступать и извиняться. Несколько раз подряд.
Наступала я шпильками. А извинялась мысленно. Целых ноль целых ноль десятых раза.
К моему неудовольствию он молчал. Не возмущался. Не делал замечаний. Вообще никак не реагировал.
Индюк непробиваемый.
Глава 1
Некоторое время назад
Полина, Полина, ты дома? Алина ворвалась в комнату весенним грозовым ветром. В голосе моей глубоко любимой сестрички слышалась тревога и обеспокоенность.
Что случилось? спросила испуганно, поднимаясь на кровати.
Книга, за которой гонялась целых две недели, полетела в сторону.
Когда у сестрички неприятности, все мои занятия отходят на дальний план. Так повелось с самого рождения.
Мы с Алиной двойняшки. Родились с разницей в пятнадцать минут. Я ровно в двенадцать ночи с тридцать первого декабря на первое января. А она на пятнадцать минут позднее.
Акушерка, принимавшая роды, была дамой исполнительной и ответственной. Посчитав, что раз головка ребенка начала показываться тридцать первого декабря, то эту дату и записала в журнале.
Алину никто не ждал. Наша мама всегда была дамой набожной и верующей. Потому никогда не ходила ни на УЗИ, ни на осмотры. Считала, чему суждено случится, то случится. Рожала дома. Одна. Отец в этот момент был на смене. Когда домашние роды, начавшиеся под Новый год, стали затягиваться и на крик роженицы прибежала соседка, стало ясно, что надо вызывать скорую.
Только чудом можно объяснить стечение обстоятельств, произошедших в тот предновогодний час. Экстренный вызов приняла карета скорой помощи, проезжавшая мимо родительского дома.
Обезумевшую от нескончаемых схваток роженицу доставили в роддом в считанные минуты. Где и оказали медицинскую помощь.
Алину, родившуюся первого января, так и записали в журнал на следующий год. С этого момента все и повелось.
Я старшая. Я взрослее. Я серьезнее. Я разумнее. Я должна во всем уступать младшей. Помогать. Заботиться. Всячески холить и лелеять. Она же маленькая. Она еще ребенок. Ей все простительно.
Это по документам между нами был целый год разницы. А по факту всего лишь пятнадцать минут.
Но эти пятнадцать минут стали роковыми.
Поля, у меня беда. Трагедия всей жизни. Я умру, если ты не поможешь, моя красавица сестричка прямо у порога комнаты шлепнулась на колени и начала заламывать руки.
Аля, не надо расстраиваться. Все будет хорошо. Я уверена. Нет нерешаемых ситуаций. Мы что-нибудь придумаем. Только не надо плакать, принялась успокаивать Алину.
На кукольно-красивом личике сестрички появились первые слезы.
Алина всегда была очень ранимой девочкой. Любая неприятность выбивала ее из колеи. По любому поводу она расстраивалась и печалилась. Мама всегда говорила, что Аля это нежный цветочек, который стоит оберегать от всех невзгод и горестей. Ведь она родилась слабенькой, очень часто болела, доставляя маме много забот.
Я же всегда отличалась завидным здоровьем. Со мной у мамы никогда не было проблем. Я рано начала держать головку, ползать, сидеть. В восемь месяцев от рождения самостоятельно пошла. Редко плакала. Рано начала проситься на горшок.
В то время как Алина очень долго не желала переворачивать даже на бочок. Ползать она так и не научилась. А ходить начала только в полтора года, когда родители оббили все пороги больниц, пытаясь понять что не так с ребенком.
В два года я прекрасно говорила. На память заучивала услышанные по радио стишки. Однако родителей почему-то умиляли успехи Алины, которая с трудом ходила, писала в штаны и могла только мычать, дахлопать глазками в ответ на любой вопрос.
С детства я усвоила, родительскую похвалу можно заслужить, если помочь Алине. Только в этом случае меня хоть немного замечали. Очень скупо хвалили иотсылали играть самостоятельно. Мне же не нужна компания. Я и сама могу себя развлечь.
Ну, как же мне не плакать? Мой мир рушится. Я не знаю что делать, всхлипывала Аля, размазывая по лицу дорогую косметику.
Алина даже плакать могла так, чтобы это выглядело эстетично. Даже с черными потеками она выглядела как грустная кукла Барби. Не то что я. Если я плакала, а это случалось крайне редко, в темном уголке и чтобы ни одна душа не видела. То у меня становились красными глаза и распухал нос. Жуткое зрелище.
Алиночка, милая моя сестренка, ну не надо так убиваться. Мы что-нибудь придумаем. Я тебе обещаю, принялась гладить по спине, успокаивая.
Вытирать сестричке слезы не решилась. Ведь я могла ее поранить. У нее такая нежная кожа, не то что моя.
Мама так и говорила, мол, зачем тебе, Полина, деньги на косметику, кожа у тебя грубая, толстая, а вот у Алиночки мягкая, словно персик. Я щупала свою, украдкой, во сне, прикасалась к Алининой и не находила разницы. Но раз мама говорила, значит, так и есть на самом дела. Мама она знает лучше.
С тех пор и повелось, что Алина пользовалась косметикой, а я нет.
Но я не роптала. Ведь у меня была самая лучшая, самая красивая младшая сестра. Я и сама практически уверилась, что между нами пропасть прожитых лет. Ведь, мне постоянно приходилось тянуть Алину. При этом всегда уступая первенство. Алина младшая, ей нужнее. А я взрослая, все пойму.
Если папа на работе в розыгрыше получал плюшевого зайца, то его отдавали непременно Алине. А мне доставалась шариковая ручка.
Алине можно играть в игрушке, а мне уже должно быть стыдно. Я же взрослая. Какие могут быть зайцы в семь лет? В этом возрасте надо читать книжки. Я и читала. А что оставалось делать?
Правда, Полечка? надежда забрезжила в голубых глазах сестренки.
Конечно, Алиночка. Ты только скажи что от меня требуется.
У меня сердце разрывалось видеть заплаканную сестричку.
Вставай, дорогая, с пола, простудишься.
И хоть на дворе было лето и в воздухе витало жаркое марево. Но Алина могла простудиться. И моя первоочередная задача уберечь сестренку от возможной болезни. А иначе Алиночка с ее слабеньким здоровьем проваляется в кроватке недели две. И тогда все ее обязанности, которых не так-то много, станут моими.
А еще мне за ней ухаживать. То водичку подать, то покушать принести, то подушечку поправить, а то и развлечь. Ведь при температуре Алиночке нельзя смотреть телевизор, глазки устанут. Вот и приходилось мне вслух читать модные журналы. Чтобы, не дай Бог, Алина не накрасила ноготки в непопулярный цвет.
Нет. Я никогда не роптала. Я всегда знала, что Алина наше будущее. Она станет звездой экрана или, на крайний случай, театральных подмостков. Она красавица. И очень талантливая. А то что пока еще этот талант не заметили, так это временное явление.
В скором времени непременно отыщется режиссер, для которого музой станет наша Алиночка. И мы все будем гордиться нашей красавицей, нашей куколкой. На свою первою премьеру она обязательно позовет всю семью. Для нас оставят лучшие места в первом ряду. На них мы сможем наслаждать талантом и мастерством нашей Алиночки.
А пока этот час не настал, мы всей семьей, и я в том числе, должны оказывать всяческую помощь нашей куколке.
Тебе ничего особо не надо делать, слезки на лице Алины начали моментально просыхать. Всего лишь сходить на свидание.
От удивления я потеряла дар речи. Ненадолго, всего-то секунд на тридцать.
За это время перед глазами пронеслись все те мальчики с которыми я собиралась на свидание, но которые так и на них и не пришли.
Вадик из седьмого бэ приглашал в кино, но в последний момент сказал, что его отец забирает на дачу.
Артем из параллели обещал показать мне голубей, но на голубей напал птичий грипп, отчего свидание так и не состоялось.
Коленька, мой одногруппник, внезапно заболел, когда я уже стояла на выходе из квартиры. А потом долго прятал глаза и здоровался, глядя в пол.
После него я решила, что на мне висит венец безбрачия и перестала соглашаться на любые предложения о встречах.
И вот теперь мне предлагают пойти на свидание. Мне, для которой оно будет первым, если, конечно, состоится.
Нет, ответила до того, как предательская мыслишка просочилась в голову «а может?». Не может. Свидание Алинино и на него должна идти она.
Мне чужого не надо.
Я знала, знала, что ты мне откажешь, Алина залилась слезами еще горше прежнего.
Смотрела на убивающуюся от горя сестричку и сердце рвалось на части. Сразу же пришли воспоминания из детства, когда пыталась настоять на своем. У Алины от расстройства поднималась температура. Она вялым цветочком ложилась на пол и начинала смотреть в потолок.
В такие моменты ее невозможно было растормошить. Она становилась апатична и ко всему безучастна. Если Алинино состояние замечали родители, то тут же ставили меня в угол. Как я, такая нехорошая, могла расстроить нежное существо? Мама с папой боялись чихнуть в сторону Алины, лишь бы она не заболела.
Сработал рефлекс, если не хотела повторения, требовалось уступить Алине.
Хорошо, произнесла на выдохе. И чуть не застонала от осознания катастрофы. И как я пойду на свидание? Мне же даже надеть нечего. Джинсы и свободные рубахи в расчет не шли. А платьев у меня отродясь не было.
Ты у меня самая-самая лучшая, кинулась обнимать меня Алина. Я тебя так люблю. Даже не представляешь как.
Я всегда это хотела узнать, но не знала как лучше спросить.
Глава 2
А почему ты сама не идешь? осторожно поинтересовалась.
Мы сидели с Алиной на кухне и пили чай с бубликами. Чай горячий, а кружка большая. Держала двумя руками. Еще и дула на парящую поверхность.
Помнишь, ты за меня переписывалась с Валетом? Алина разламывала бублик. Крошки падали на стол. Она тыкала в них средним пальчиком, а когда они прилипали к коже, то сбрасывала щелчком большого.
Я с неодобрением смотрела на разлетающиеся по кухне сухие частицы. И думала, что мне придется опять подметать. Иначе наслушаюсь в свой адрес столько всего хорошего от мамочки, что ушки завянут. И ведь не объяснишь, что не я насорила.
Это прошлой зимой что ли?
Отматывала время назад, пытаясь воскресить в памяти прошлое. Мне за Алину приходилось делать много чего. В том числе писать любого рода сочинения. Она у нас хоть и начинающая артистка, но к эпистолярному жанру всегда относилась с предубеждением. В лучшем случае могла написать пару строчек в эсэмэске и то с помощью Т9. Все остальное для нее казалось слишком сложным.