И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою;
а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами.
Священник с фанатично горящими глазами перевёл дух и снова чуть ли не закричал от охватившего его эмоционального порыва:
Все сходится братья мои во Христе! Явился к нам Антихристос в образе смоленского князя Владимира! Пророческие Священные тексты сиё нам наглядно подтверждают! Но этот Зверь будет повержен в Геенну огненную!
Присутствующие в Успенском соборе прихожане потрясённо загудели, начали перешёптываться. Один лишь князь Ярослав Всеволодич с трудом сохранял лицо серьёзным, пряча в бороде довольную улыбку.
Закончив слушать проповедь епископа Митрофана в главном соборе города Владимир, два родных братавеликий князь ВладимироСуздальский Юрий Всеволодич и князь Переяславльский Ярослав Всеволодич отправились в терем старшего Всеволодича.
Ярослав расхаживал взадвперёд, горячился, чуть ли не задыхался от возмущения:
Взялтаки, стервец, на копье Великий Новгород! Чухонские земли, что были под немцами, тож прихватил, и литовцев до конца изничтожил! Ну, да на чухонцев с немцами плевать я хотел! А, что он в Новгороде творит! Часть новгородских бояр перерезал, а у тех, кого он оставил себе служитьвзял ихних сынов в заложники! Поступил как половецкие ханы, кои тоже берут для верности у нижестоящих ханов аманатов. Уму непостижимо! Кто этот чёртов Владимир, в концето концоврусский князь или копчёный хан?
Не уследили мы за Смоленском, брате, совсем он у нас из вида выпал, задумчиво проговорил Юрий. Да оно и не мудрено. Ты ранее своему сыну Новгородский стол добывал, потом всё алкал на Киев. Ну а я всё больше на восходнюю сторону смотрел, следя за булгарами и воюя с мордвой.
Надо бы Владимира Рюриковича, коий на Киевском столе не смог усидеть побыстрее на отчий смоленский стол Ростиславичей усадить. Владимир Рюрикович сейчас в немецких землях «гостит», надо его к нам во Владимир позвать! Именно он Смоленск должен занять по всем людским и Божьим законам, лишившись КиеваВладимир Рюриковичпервый в очереди на смоленский стол. К тому князь сей уже в годах, в полном нашем повиновении, должен нам, так как мы его из половецкого плена вытащили. Надо на этого Святополка смоленского разлива рать поднимать! Думаю сына моего он, не смотря на угрозы, умертвить не посмеет! А прежде, пока Владимир завяз на западе, надо вдарить по возвращающемуся из Вологды Брониславу, сил у него поуменьшилось, треть ратей он оставил в захваченных городах.
Зачем, брате, повторяешься, всё это мне известно. Лучше ответь, что с моим сыновцом (племянником) Александром всётаки случилось? тихим голосом, стараясь успокоить разошедшегося брата, и сменить тему спросил Юрий. Течцы, посланные тобой в Новгород уже вернулись? С какими вестями?
Ярослав чуть ли не со стоном присел на лавку.
Да то же самое с ним произошло, что и с новгородскими боярами, багровея, махнул рукой Ярослав, отписал мне Владимир Окаянный грамотку, где, что ни слово, то ошибка, а ещё дюже разумным его все почитают, за что спрашивается? За то, что грамоту знает хуже захудалого погостного попа? Ну, так вот, продолжил Переяславльский князь, не желая переводить разговор на второстепенные темы. Отписал мне этот братоубивец Святополкович, что ровно на год берёт моего сына себе в заложники, а потом обязуется его отпустить и без выкупа! Но если мы начнём с ним войну до этого срока, то клянётся Александра умертвить. Каково, а?!
Юрий ничего не ответил, лишь осуждающе покачал головой.
Я такого наглеца ещё ни разу не встречал! Ей богу брате, я даже в роду таких Рюриковичей не знаю! Это же не князь, а самый настоящий поганый торгаш! Ярослав всё говорил и говорил, не желая униматься, больно много накипело у него на душе. Неужто он не понимает, что за такое поругание чести княжеской он будет ответ пред нами держать, да такой, что головы не сносить?
Вряд ли, ответил старший брат.
В своём ли ты уме, брате?! Урон нанесён не только мне, а всему нашему роду Всеволода Юрьевича «Большое Гнездо».
Буде! резко перебил брата великий князь. Неужто ты, брате, не слыхал, что нонешней зимой мунгалы с Булгарией сотворили?
Как не слыхать, до сих пор в наше княжество оттуда басурманские людишки бегут
Опять не о том ты Ярослав говоришь, поднявшись со стольца, теребя свою бороду, с досадой проговорил Юрий. Подумай лучше о том, кто следующим после булгар будет?
Но у Переяславльского князя в голове сидел лишь ненавистный всеми фибрами его души, хоть ещё совсем молодой, ровесник его сына Александра, но слишком уж борзый смоленский князь Владимир.
Да в нашем Залесском крае, этим кривоногим пастухам, нас не одолеть, решительно поднялся вслед за братом Ярослав. Об энтой степной напасти больше киевляне с черниговцами должны печаловаться. А вот смоленскую собаку
Юрий, ещё более досадуя, поднял руку, чтобы остановить начавшееся у Ярослава словоизвержение.
Вижу, что «закусил ты удила» на смоленском князе, Ярослав. Видя возмущённое лицо брата, Юрий чуть смягчил тон. То за дело брате, за дело, здесь я тебя полностью поддерживаю. Но сам посуди, что мы можем сейчас сделать? Войной ведь на Владимира не пойдём, пока сын твой у него в неволе томится? А ну как, в самом деле, этот новый Святополк сдержит своё слово и лишит Александра живота, с него станется! Тем более, уразуми ты наконец, он своих Ростиславичей не пожалелкого погубил, кого изгнал из отчих земель. Подождём год, пушки, может к этому сроку мои криворукие мастера изготовят, вызволим твоего сына, а дальше будем думу думать, что с Владимиром Смоленским делать.
Ярослав хотел было возразить, но старший брат его перебил.
И ты, Ярославушка, раньше времени копытом землю не рой, прикинься лисицей, согласись с требованиями Владимира, услышав эти слова Ярослав Всеволодович, стал похож на хорошо проваренного рака. А как вызволим Александра, то опосля обдумаем, как Смоленского Святополка наказать. Если жизнь сына дорога, то ни о каких походах не помышляй. Тем более что можешь сам крепко по башке от смолян получить! Прежде чем браться за меч надо всё хорошенько о вороге разузнать, особенно о его новом оружие. Думаю, как раз за год, от своих новгородских соглядатаев, обо всём и узнаем.
Верно всё, брате, ты глаголешь, немного успокоившись, согласился Ярослав, обождём малость с этим делом. Пускай поднятая муть уляжется, тогда яснее видно будет.
Удовлетворённо кивнув, Юрий продолжил обсуждать наиболее волнительный для него монгольский вопрос. Молниеносный крах Булгарии, разгром половцев, с захватом волгодонских степей, встревожило великого князя не на шутку.
Сказывали мне булгарские купцы, что мунгалы далеко не так просты как половцы. Мунгалы не грабят, они покоряют! Под копытами их коней уже весь восход полонён, смерть боем приняли сотни тысяч воев. Опять же, булгарские города взять на копьё они смогли А наши города укреплены ничем не лучше басурманских, скорее наоборот
Да! согласился Ярослав. Чую тяжко нам придётся: на заходе солнцасмоленский нечестивец, на восходеОрда! Боже, спаси нас и сохрани!
Глава 11
Зимний поход 3637 гг. насыщенный событиями и кровавыми боями благополучно завершился, окончательно перевернув с ног на голову историю не только Руси, но и Прибалтийского края. Теперь, в значительной степени, моё знание истории оказалось девальвировано. Но я к этому и стремился, перейдя от внешне незаметных местечковых пертурбаций к изменениям глобального, как минимум для Европейского континента, характера.
Из Ливонии, проездом через Псков, я выехал в Новгород. С собой взял только сотню телохранителей, да вдобавок прихватил за компанию некоторых воевод и служащих ГВУ. Замиренные силой псковичи всё это время сидели в своём городе, как говорится, «тише воды, ниже травы». Под громкий колокольный звон всех церквей, возвещающих о приезде государя, псковичи собрались на Торгу. Перед волнующимся людским морем выступили политруки, рассказывая своим благодарным слушателям о новых победах русского оружия. От таких славных известий толпа буквально взорвалась ликующими радостными возгласами. Ещё бы! Псамрыцарям пришёл конец, а всё восточное взморье Варяжского моря стало русским! Через рупоры политработники рассказали также псковскому люду о стартовавшей программе переселения на чудинские земли, о необходимости навеки вечные закрепиться в покорённой стране православному народу, о льготах и прочих выгодах, которые ждут там русских поселенцев.
Политработу с массами я всецело доверил профессионалам своего дела. В самом начале выступления я лишь поздоровался с собравшейся на Торгу толпой, да помахал им ручкой. Сам же пару дней провёл в тесном общении с псковским уездным наместником Юрием Добрыничем. Кроме общеуправленческих вопросов обсуждались дела связанные с формированием псковских полков и переселением псковичей на территорию Балтийской губернии, о скором прибытии прибалтийских новобранцев следующих через Псков вглубь Новгородской области.
Навесив таким образом на главу Псковского уезда целую прорву новых дел и задач я отбыл в Новгород. А по Пскову ещё долго все разговоры крутились вокруг новой темы для пересудов. На каждом шагу, в каждом доме только и слышно было, что о разгроме рыцарей и датчан, о захвате Прибалтийских земель, а также о переселении в новую западную губернию.
Новгородцы начали нас приветствовать шумными толпами, да под звон колоколов ещё на дальних подступах к городу. Это была не народная инициатива, просто местный губернатор так расстарался, согнав людей со всего Новгорода. У Юрьева монастыря, кроме губернатора Перемоги со свитой, меня встречал лично Новгородский владыка, вместе с монастырским игуменом и местной братией. Разодетые в богатые парчовые ризы священнослужители сначала благословили меня и конную гвардию, потом лично возглавили молебен, а под конец монахи своими лужеными глотками громко и раскатисто запели молитвы.
Впрочем, как мне показалось, в народной массе большинство людей вполне искренне радовались прибытию своего нового государя. Вот, ведь выверт сознания! Казалось бы, ещё и полгода не прошло, как я с ними воевал и лишь силой оружия овладел Новгородом, при этом, придав смерти массу местных, а поди ж ты, некоторые встречают меня здесь как отца родного! Что ни говори, а причудлива и изворотлива человеческая психология, особенно же она податлива и пластична в эти древние, суровые времена.
Въехали мы в Новгород с Людина конца. Я хотел было сразу направиться к Детинцу, но не тут то было. В ушах стоял частый колокольный перезвон, а городские улицы были запружены весело гомонящим и празднично разодетыми новгородцами.
Завидев головную колонну, въезжающую в город, из толпы раздались оглушительные крики. Скачущие в возбуждении дети так и норовили сигануть под копыта коней.
Остановившись, я поднял руку, гомонящая на все лады толпа сразу умолкла.
Здравствуйте новгородцы! Сегодня, по случаю завершения военного похода будет пир. Выборных от народа приглашаю сегодня вечером в терем.
Некоторые бабы от чегото завизжали, подобрав для удобства юбки до колен, побежали по домам, наверное, готовить на стол. Мужики, сразу осветившиеся какимто неземным счастьем, громко закричали:
Слава государю!
Для пущего эффекта я залез в свою калиту, набрав там горсти латунных монеток, по очереди зашвырнул их в обе от себя стороны, в самую гущу народа. Что тут началось! Крик усилился ещё больше, а люди, как стая голодных собак бросается на кости, также набросились на монетки. Зато сразу освободился запруженный ранее народом проезд, чем я не преминул воспользоваться, быстро проскочив со свитой вперёд.
Чего это так новгородцы разошлись? спросил я своего новгородского губернатора.
Вопервых, ты, государь, к ним явился, живой и здоровый, а вовторых, не особо новгородцы, видать, своих соседей жаловали, ответил Перемога.
Ааа! Вот где собака зарыта!
Что зарыто государь?
Не обращай внимания, это присказка такая, погнали дальше, пока нас опять, где не прижали.
В Детинце, помимо архиепископа меня встречали радостные смоленские бояре, были вызваны те из них, кто по совместительству являются ещё промышленниками и купцами. Кроме них присутствовал удачно вернувшийся с Финского похода воевода Мечеслав.
Кроме вышеназванных господ и товарищей меня также поджидали приехавшие из столицы учителя и рудознатцы. Поздоровавшись со смолянами, я их пригласил на вечерний пир, перенеся на последующие дни все деловые разговоры. Архиепископу Спиридону, как и полагается, заказал благодарственный молебен, и был таков, быстро проскакав через Детинец по восстановленному Великому мосту на Ярославов двор. Но не всё оказалось так просто, на правом берегу Волхова, почти в точности повторилась встреча, произошедшая ранее на Софийской стороне, правда народа было чуть поменьше, и деньги в толпу я не швырял. Так как моя жаба посчитала, что нечего народ дармовщиной расхолаживать!
В резиденции губернатора нас уже встречали слуги. Телохранители, попридержав коня за уздцы и стремя, помогли мне ловко с него соскочить. Под грозным взглядом Перемоги слуги быстро возобновили прерванные нашим появлением занятияони в огромных количествах готовили самую разнообразную снедь и из погребов перекатывали к столам бочонки с хмельными медами, вином и водкой. Печи терема, изза всех этих приготовлений, источали духоту, растапливая приготовленные к пиру гридницу и сени, не хуже парной.
Перед тем как отправиться на пир, я на военном совете выслушал доклад Мечеслава о том, как впечатлившись новгородским побоищем, другие города Новгородской земли сдавались без боя, за исключением Пскова, уж слишком показательно была сокрушена их столица.
Овладение Ладогой, занимающей стратегически важное местоположение в нижнем течении Волхова, сложно было переоценить, так как вместе с Ладогой мы брали под свой контроль северные ворота в Новгородские земли, устанавливая контроль над путём из Балтики в речные системы Руси. Ну а про стратегическое значение захвата Финляндии я вообще промолчу.
Сопротивление шведов в Финляндии тоже было быстро сломлено. Шведские крепостицы в Финляндии падали к ногам русских полков как карточные домики. Вся Финляндия оказалась занята всего за пару недель. Остатки немногочисленного шведского рыцарства сбежали в Швецию по льду Ботнического залива.
Меня, по настойчивым советам упёршегося и стоявшего на своём Перемоги, вынудили напялить на себя малиновофиолетовый кафтан, с воротником и рукавами вышитыми золотом, затянувшись, вдобавок, золотым поясом.
Не буду я твой кафтан одевать, как маленький заканючил я, мне удобней всего быть в своей походной одежде.
Да пойми ты, государь! упрямился весь раскрасневшийся от переживаний бывший наставник, не дело это, если дружинники, да что там дружинники, огорчённо махнул рукой Перемога, новгородские смердыи те будут одеты богаче своего государя. Так не пойдёт!
Отвянь от меня Перемога. С какогото жмурика кафтан сняли и теперь меня хотите в него обрядить как скомороха?
Ни с какого жмурика мы его не снимали, у немцев куплен! насупился, оскорблённый в лучших чувствах новгородский губернатор.
Ладно, хрен с тобой, не дуйся! пришлось мне поступиться своими модными предпочтениями, облачившись в шутовской костюм. Особенно меня «обрадовали» кожаные сапоги, с задранными вверх носамиявлявшиеся, по словам неугомонного Перемоги, последним писком немецкой моды. А я, услышав эти слова, подумал, что надо с Европой чтото делать, пока они не навострились натягивать на мужиков чулки с рюшечками, всё, как я знал совершенно точно, к этому идёт.
Вошли в гридницу, освещаемую неровным светом множества факелов, утыканных вдоль стен. За столами сидели, разодетые как попугаи, во все цвета радуги, воины, бояре, чиновники, выборные от новгородцев. Завидев нашу дружную кампанию, присутствующие повскакивали с лавок, при этом низко склонив головы. Заняв своё законное место за отдельно стоящем на возвышении столом, я схватил кубок со стоялым мёдом и громко объявил:
Выпьем други за единое Русское государство! За победу русского оружия во славу нашего Отечества! Слава!
Слава!!! поддержали, громко заревев, присутствующие на пиру, опрокинув в свои утробы спиртное и тут же принявшись опорожнять ломящейся от яств стол.
Быстро захмелевшие гости перестали друг друга дичиться, установился оглушающий гвалт сотен голосов.
Когда государь привезёт и покажет нам нашу новую государынюполочанку? громко спросил уже порядком набравшейся рыжебородый новгородский боярин у моего полковника.
Я поднял руку. Сидящие рядом со мной ближники заметили мой жест, тут же заорали на всю гридницу.