Следом противно заскрипели железякипушкари пятого Вяземского полка на конях уже везли трёхфунтовые орудия к сооружаемому инженерным батальоном мосту через ров. Трёхфунтовые пушки, при помощи верёвок, перемещали на противоположную сторону рва по установленному настилу. Каждую такую пушку надрываясь, что есть сил, тянул целый взвод. Орудия уже были заряжены картечью и направлены дулами на врага. Меньше чем через минуту, как только орудия взберутся на гребень завалов, они подадут свой, уже столь знакомый мне голос. Вернее с такой дальней дистанции я услышу лишь эхо, эхо дробящих всё живое раскатов грома.
Но дело не заладилось. От захваченного у пролома штурмовой группой плацдарма непрерывно слышалась арбалетноружейная стрельба. Наш плацдарм активно засыпался противником стрелами, а на левом фланге вообще вспыхнул ближний бой.
Что, не видите, по нашим штурмовикам херачут? закричал на телохранителя из охраны, так как ни одного вестового, как назло, под рукой не было. Скачи к Беримиру, пускай срочно ускорит переброску тридцатого Слонимского полка, а то от штурмового батальона ничего не останется! А потом сразу вводит в пролом двенадцатый Витебский. Быстро!!!
Слушаюсь, государь! телохранителя, вместе с прихваченным им по ходу конём, как ветром сдуло. Через тридцать секунд он уже был на месте переправы, а ещё через десять секунд чтото на повышенных тонах объяснял медлительному командиру шестой рати, и, наконец, ещё через несколько минут в задымленный пролом, с оглушительным рёвом, очевидно придававшим атакующим дополнительную толику смелости, начали вбегать Слонимские бойцы.
Сначала батальон, затем весь полк благополучно «растворились» за городскими стенами, звуки боя всё дальше отдалялись от места проникновения у взорванной башни, плацдарм планомерно расширялся.
Наконец рядом «нарисовался» взмыленный вестовой.
Оставшиеся войска от городских ворот не отводить, а то потом лови сбежавших крыс!
Так точно, государь!
Телохранители из моей охранной сотни в нетерпении гарцевали на своих конях. И когда только успели их оседлать? Я был настолько увлечён переправой войск и всевозможными донесениями вестовых, что не замечал творящегося прямо под носом.
Что орлы, не терпится на город взглянуть?
Охрана весело зашумела, лошади нервно заржали, что не говори, а животные войну не любят, ну может кроме падальщиков, типа ворон, которые сейчас чёрными тучами кружили над городом, и о чёмто крикливо переговаривались.
На земле, во всевозможных причудливых позах, в которых людей застала смерть, лежали распростёртые тела защитников города, однако попадались редкими вкраплениями тела и наших ратников.
Смеркалось, когда штурмом был взят детинец, а зачистка терема происходила уже впотьмах. Поэтому, не дожидаясь окончательного захвата детинца, я разместился в чьихто боярских хоромах. Ближе к полуночи под конвойным сопровождением пары моих телохранителей и ратного воеводы Аржанина в мои покои привели полонённого Торопецкого князя Ростислава Давыдовича.
Князь выглядел растрёпанным, его бледное лицо и судорожные движения показывали немалое нервное напряжение.
Лучинский владетель сдал мне город мирно и сейчас жив и здоров! Тыто чего в бутылку полез?
Князь недоумевающе на меня посмотрел. Я лишь махнул рукой.
Ааавпрочем, не важно! Ты сам себе выбрал свою судьбу. Как ты знаешь, я казню всех князей, оказывающих мне вооружённое сопротивление. И тебя, князюшко, завтра публично вздёрнут на главной торговой площади на глазах всего города. Выведете его вон! последние слова я произносил уже под аккомпанемент лютой брани на которую исходил, теперь уже бывший Торопецкий владетель.
Из захваченного Торопца мы перешли на речку Кунь, мимоходом и без боя взяв Дубровку, войско вышло на лёд реки Ловать, тем самым вторгнувшись в Новгородские пределы.
Моя отапливаемая печкой карета установленная на полозьях, в сопровождении сотни конных телохранителей, подкатила к авангардной ратьерской сотни. Нас сразу признали, командир эскадрона доложил, что за сегодняшний день им попался лишь один купеческий санный поезд, который поспешно скрылся. Форсировать продвижения вперёд я не стал. Вопервых, через пару часов придётся останавливаться и разбивать лагерь, вовторых, штабная карета двигалась в середине колонны, а пробиваться к нейта ещё морока, ведь придётся съезжать с накатанного пути, что создаст аварийно опасную ситуацию. Лишней нервотрёпки, на ночь глядя, переживать совсем не хотелось. Поэтому, пристроившись поудобнее в карете, я, с лёгким сердцем, задремал.
В принципе, наш поход шёл штатно, как и планировалось. Вел. Луки и Холм были взяты с ходу. Эти городки со слабыми гарнизонами ничего не смогли противопоставить минированию ворот и последующему штурму. А сами новгородцы затаились, принявшись активно стягивать в свою столицу все боеспособные силы. В пути несколько раз попадались шедшие к Новгороду снаряжённые боярами обозы. Ратьеры их быстро обезоруживали и заворачивали в нашу сторону. Дровни были загружены мороженым мясом, салом, рыбой, мешками с зерном и мукой. От них нам и стало известно, что Александр усилился, одолженной у своего отца Ярослава переяславльской конной дружиной. Похоже на то, что новгородский князь надумал дать мне решающий бой под стенами Новгорода. Нуну, посмотрим, чья возьмёт!
Проснулся от громких криков, которые разрушали благолепие зимних сумерек. В центре лагеря собралась толпа бойцов, более роты и из её эпицентра исходили разбудившие меня крики. Укутавшись в шубу, я вышел на улицу. Приблизиться к месту действа незаметно не удалось, рота быстро построилась, вытянувшись во фрунт, о происходящем доложил сам комбат.
Государь, разреши доложить? я кивнул, комбат57 Будигостов 19го Ростиславльского полка.
Докладывай!
В принципе, всё было понятнопороли ратника, но интересно за что?
Вот этот, Будигостов кивнул в сторону распластанного на бревне бойца, старший стрелок, точнее уже разжалованный в рядовые, не единожды перекладывал свои служебные обязанности на рядовых стрелков, имел за это выговоры. Во время завтрака был пойман ротным на том, что вылавливал у рядовых своего звена куски мяса из похлёбки!
Я зацепился взглядом за ротного, молодого человека, не старше двадцати лет. Заметив направленный на себя взгляд, он сделал шаг вперёд, выйдя изза спины комбата, доложил.
Ротный163 Березов, мой государь!
По какой статье Устава, товарищ ротный, ты наказываешь своего бойца?
По статье «Разгильдяйство», государь! бодро, и уверенно в своей правоте отрапортовал Березов.
Таких тварей, я указал взглядом на распластанного воина, надо наказывать по всей строгости Устава! В данном случае здесь все признаки состава должностного преступления, описанного в статье «Воровство», с отягчающими обстоятельствамисовершено в военное время, в боевом походе. В соответствии с этой статьёй и наказать!
Так точно! козырнул слегка побледневший ротный. Преступник, почуяв неладное, чтото жалобно заблеял, в то время как его начали отвязывать теперь уже бывшие сослуживцы под руководством командира роты. Я, тем временем, обратился к комбату.
Повесь его на любом удобном дереве в присутствии вверенного тебе батальона. И объясни всем, что будет за воровство у своих боевых товарищей.
Есть!
Странно, ты то куда смотрел? Какое нахрен «Разгильдяйство»? я всё никак не мог успокоиться и заорал на смутившегося комбата, воровство чистой воды! В следующий раз, за такое вольное толкование Устава получишь выговор, о не полном служебном соответствии, всё ясно?
Так точно, государь!
Исполнять!
Вора со связанными сзади руками под одобрительный гул множества голосов вздёрнули на кривоватой берёзе. Предварительно Будигостов объявил батальону о причине казни. Что же, если здесь есть ещё подобные не выявленные случаи, то публично произведённая расправа даст повод некоторым нерадивым служащим задуматься. Дедовщина и превышение служебных полномочийэто последнее, что я хотел бы видеть в моей армии. Совсем уж избежать этих явлений нельзя, но необходимо стремиться свести их к минимуму. Вряд ли пехотинцам будет комфортно воевать плечом к плечу с командиром, который их же нагло объедает. В предстоящей войне все факторы, снижающие боевую эффективность армии, должны своевременно выявляться, и, без всяких человеколюбивых сентиментальностей, удаляться. Если бояться пролить кровь, то зачем идти на войну?
Русапоследний крупный город, отделяемый от Новгорода лишь Ильмень озером, открыл свои ворота сам. В этом городе собралось большинство моих новгородских сторонников, во главе с местным посадником Баженом Ильичом, банкиром новгородского отделения «РостДома» Макаром Климятичем и примкнувшим к ним другим новгородским боярам и купцам. Оставаться далее в Новгороде им, по мере продвижения смоленских ратей на север, становилось опаснее с каждым днём.
Здесь нас догнал вестовой, посланный из Третьего отдельного корпуса. Он передал послание от командующего и в красках описал взятие корпусом Бронислава Торжка.
Этот город на реке Тверце стоял на важнейшем речном пути, соединяющим Новгород с Суздальским княжеством и с обширной Волжской речной системой вообще. Именно через Торжок шли хлебные караваны в Новгород, а это огромные деньги, на которых «сидели» не только новгородцы, но и суздальские князья.
В Торжке было установлено самое настоящее двоевластие. Здесь всем заправляли назначаемый из Новгорода посадник и наместник от суздальского князя с дружиной. Поэтому взятие нами Торжка вполне могло перерасти в военный конфликт со всем Суздальским княжеством. На этот случай я планировал освободившиеся после взятия Новгорода войска перенаправить с Новгородских земель на войну с Залеской Русью, если великий князь всё же не стерпит нанесённой ему публично оплеухи.
Спрашивается, зачем вообще влезать в этот Торжок, если существует риск абсолютно не нужного мне сейчас военного столкновения? Ответ прост. В Новгороде правит князь из рода суздальских Мономашичей и имеются переяславльские, то есть те же самые суздальские войска. Избежать военных действий с ними невозможно. Риск сползания в войну с Суздальским княжеством даже без учёта нашего боестолкновения в Торжке и так велик как никогда. С другой стороны, держаться зубами за Торжок в случае успешного овладения Новгородом для суздальчан теряет особый смысл. Ту же самую хлебную торговлю, в таком случае, можно легко перенаправить на Днепровский речной путь, нивелировав тем самым значение Торжка.
Но это всё лирика. На практике, экономя осадные пушечные снаряды, третьему корпусу удалось спалить воротную башню и ворваться в город, ввязавшись в кровопролитные уличные бои с суздальским гарнизоном. На стороне наших войск был не только численный перевес, но и полевая артиллерия, быстро зачищавшая от баррикад улицы и подавляющая все очаги сопротивления.
Новоторы (так себя именовали жители Торжка), не без усилий с нашей стороны, были разбиты вместе со своими суздальскими союзниками в пух и прах. На второй день, по завершении уличных боёв, новоторы были вынуждены всем городом присягнуть смоленскому государю. Вече в городе было разогнано и введён прямой запрет на его созыв. В покорённом городе остался 24й Борисовский полк, а остальной корпус, согласно плану военной кампании, двинулся вдоль границ Суздальского княжества, нацелившись на город Бежичи.
И днём и ночью съезжались к Александру Ярославичу гонцы. Они второпях бросали теремным слугам взмыленных коней и взбегали на крыльцо.
Князь вышел из Смоленска!
Владимир ведёт неисчислимую рать!
Лучинский князь сдался без боя!
Новгородские бояре от таких известий волновались, подолгу заседали в гриднице, словами успокаивая сами себя и Александра.
Войска сбираются в Новгороде со всех подвластных Господину Великому Новгороду земель, князь.
Давно Новгород такие рати не сбирал, встретим супостата под стенами города!
Втопчем войска Владимира в снег! Нам его порядки здесь не нужны.
Александр восседая на возвышении в своём резном кресле, обозревая переполошённых бояр, но внешне оставался спокоен. А что ему ещё делать? Князь знал, что слова сейчасэто пустое, только намечающаяся жаркая сеча со смолянами скажет правдукто прав, кто лжив, кто силён, а кто слаб.
Силы бранные не только ваши господа бояре, но переяславльские дружины моего отца будут нам в помощь, не забывайте об этом!
Спасибо Ярославу Всеволодичу, век будем помнить, и благодарить его и тебя за эту подмогу!
Вместях сломим врага!
Славили суздальских князей бояре, ажно рты в криках перекашивались.
Вот, в меховой шубе и горностаевой высокой шапке в гридницу вошёл боярин Борис Мирошкинич. Он степенно поклонился князю, боярам. По его раскрасневшемуся лицу струйками стекали ручейки солёного пота.
Что имеешь нам сказать боярин? спросил князь.
Все присутствующие в гриднице разом повернулись к боярину.
Из Новгорода сбегли давно предавшиеся Смоленску бояре во главе с главным новгородским банкиром «РостДома» Макаром Климятичем!
А деньги, деньгито оставили? раздалось сразу с нескольких сторон.
Допросили одного болезного, что вместе со всеми убежать не смог. Он говорит, что ещё в вересень месяц переправили они всё ценное в Смоленск. Слова его сходятся, токмо копии расписок, договоров и прочие бумажки в отделении нашли.
Встал, стукнув посохом, новгородский посадник Степан Твердиславич из рода бояр Михалковичей. Поклонился князю, поклонился боярам.
Дозволь, князь, слово молвить, получив согласный кивок от Александра, неторопливо огладив рукой бороду, Степан Твердиславич, произнёс. На поток и разграбление поставить дворы сих «перевертеней» надо!
С нехорошим прищуром Степан оглядел сидящих бояр, кто посмеет ему возразить? Все промолчали, а посадник ощерился в «волчьей улыбке» и продолжил:
Все их вотчины, угодья, скотницы забрать и поделить между господами боярамипреданными твоими, княже, сторонниками!
Бояре задвигались, оживились, а на лице Александра отразились следы раздумий. Мысленно махнув рукой на очередной боярский делёж, он спокойно произнёс:
Быть по сему!
Не токмо о калите нам надо думать, когда все успокоились заговорил новгородский тысяцкий Фед Якунович. Мыслю я, что житьих и чёрных людей нам может в брани с кривичами не хватить, а потому, по примеру того же Владимира, надо нам верстать в войско смердов!
Бояре зашушукались, недоуменно вскидывая на тысяцкого глаза.
Это как же так? Поясни Фед Якунович свои слова!
А что тут не понятного, пожал плечами тысяцкий. По вотчинам пошлём своих тиунов, наберём войско из смердов. Нешто наши смерды хуже смоленских?
Смерды вотчинные, тысяцкий, к бранным делам непривычные, в отличие от горожан, много мы с ними навоюем , со скепсисом в голосе возразил боярин Павша Онаньинич.
В ответ тысяцкий угрожающе сжал кулак, потряс им в воздухе.
Смерды наши! Заставить их добро воевать в нашей власти!
Бояре неодобрительно зашумели, обсуждая услышанное.
Пошто нам эта морока? Смердов доселе не подымали в походы. Взять мужиков от земли, да Кривицким войскам на убой отправитьвсем нам прямой убыток! первый, под одобрительный ропот собравшихся, высказался сын посадника Михалко Степанич.
Большинство говоривших вслед бояр его поддержали, при этом жгли глазами, словно раскалёнными угольями, гордо стоящего Феда.
Понимал прекрасно тысяцкий, что своей речью нажил он себе немало новых врагов. Но иного выхода одолеть подступающего с юга врага, кроме как собрать воедино все наличные силы, он не видел.
Спасибо, Фед Якунович, садись, Александр наградил тысяцкого признательным взглядом и вопросительно поглядел на бояр, которые тут же стали смолкать.
Что брюзжите, бояре? спросил Александр. За свою калиту хватаетесь, не думая о том, что придет Владимири все едино вы останетесь в своих вотчинах без холопов, а может и без самих вотчин, а может и вовсе без голов! Говорят, князь на Волыни спытал новую свою придумкуголоварубку. Может на себе опробовать, кто эту штуку хочет? Ну, если даже некоторым боярам вотчины смоленский князь оставит, и все головы рубить не будет, то холопов точно у всех вас отберёт! Слышали, небось, что он в своих землях холопство православного люда запретил? Закупов тоже на привязи держать не сможете, они долг отрабатывать будут в государевых промыслах. А? Каково?
Сие ведомо нам князь!
Не видать Владимиру Новгорода, как своих ушей!
Бояре все разом повскакивали с лавок, грозно закричали.