Мамлюки и темнокожие невольники атаковали группами по три-четыре человека. Биллингс безжалостно заморозил их всех до единого, и теперь двор напоминал скульптурную лавку после урагана. Когда Всадник с Востока набросит на владения султана свой солнечный аркан, ему придется изрядно потрудиться, чтобы разморозить окоченевших преследователей, но к тому времени беглецы будут уже далеко, в полной безопасности.
В роще Биллингс некоторое время плутал среди деревьев, силясь отыскать в полумраке спасительные сани, и вскоре наткнулся на них. Сани больше смахивали на тобоган с хромированной приборной панелью перед вздернутым носом и подбитым поролоном креслом пилота, служившим по совместительству ящиком с инструментами и продовольствием. Биллингса мало заботил внешний вид транспортного средства. Главное, оно на месте. Поднявшись на борт, он устроил пленницу в кресле, сел рядом, медвежьей хваткой стиснул ее плечи и, отогнав собак, свободной рукой перевел межэпохальный автопилот в режим свободного полета 2-5.
Компактное суденышко взмыло вверх, ловко минуя кроны пальм, и замерло в двадцати пяти метрах над землей.
Внезапно девушка замолкла, перестала лягаться и, повернувшись, устремила на Биллингса взгляд своих поистине удивительных глаз.
-О господин, почему ты не сказал, что явился забрать меня из этого злополучного места? - воскликнула она голосом, струящимся, словно жидкое золото. - Почему сразу не поведал, что ты - тот самый спаситель, о котором я так давно молила Аллаха? Тогда бы я последовала за тобой с превеликой охотой и радостью.
Биллингс понятия не имел, о чем идет речь, но счел за лучшее промолчать. Туфля девушки соскользнула с ноги и запуталась в полах его халата. Биллингс высвободил ее и протянул спутнице, ощутив обволакивающий аромат амбры, мускуса и алоэ. Пахло неддом - в девятом веке он пользовался такой же популярностью, как в современности «Весенний каприз номер пять». Не обращая внимания на доносившиеся снизу вопли и ругательства, Биллингс исподлобья разглядывал успевшую обуться добычу. Всадник с Востока еще не успел набросить свой аркан, но света уже хватало, чтобы рассмотреть ее как следует. По меркам двадцать второго столетия она была полновата, а свободная джубба и мешковатые шальвары лишь усиливали это впечатление. Однако полнота ее не портила, внешностью знаменитая сказительница могла посоперничать с главными красавицами двадцать второго и двадцать первого столетия вместе взятыми; собственно, по красоте она не уступала представительницам любой из эпох. Черные как смоль волосы спускались чуть ниже плеч, тщательно завязанный тюрбан придавал ей слегка небрежный вид - возможно, виной всему размотавшаяся полоска ткани, свисавшая до спины. Изящные, маленькие ступни, аккуратные ладошки, на указательном пальце правой руки массивное кольцо-печатка.
Девушка повернулась, явив круглощекое личико в форме сердечка и ярко-фиолетовые, вопреки всем законам генетики, глаза. Широко посаженные, огромные, в сочетании с точеным носиком и маленьким ртом, они лишь подчеркивали округлость щек. Золотые серьги с крохотными подвесками украшали нежно-розовые - помоги, Господь! - словно лепесток розы уши. Полы халата скреплялись двумя блестящими заколками и были распахнуты до груди, едва прикрытой поясом шальвар, которые сидели многим выше, нежели принято в современном мире, но все равно оставляли немало простора для воображения.
Такое прелестное создание Биллингс видел впервые. Вылитая кукла! Слабо верилось, что султан сохранил ей жизнь только ради сомнительного удовольствия еженощно слушать арабские сказки. С другой стороны, легенда гласила - а историки впоследствии подтвердили это, - что Шахразада обрывала рассказ на самом интересном месте, вынуждая султана сгорать от любопытства и с нетерпением ждать следующей ночи.
- Ты ведь Шахразада, верно? - спросил Биллингс.
Она моргнула, словно вопрос нанес ей смертельное оскорбление, и прежде чем ответить, посмотрела Биллингсу прямо в глаза.
- Да, господин, мое имя Шахразада. - Она вдруг замялась и с опаской добавила:А ты... разве ты не тот спаситель, о каком я молила Аллаха? Разве ты не принц, прибывший из далекой страны, чтобы освободить меня из заточения и увезти на ковре-самолете в свой дворец?
Биллингс наконец сообразил, в чем дело. Для нее он воплощал арабский аналог рыцаря в сияющих доспехах, молодого Лохинвара из западных земель, а на чем же еще преодолеть Границу, как не на волшебном ковре. Бедную девочку можно понять: такая юная, а вынуждена жить с престарелой Синей Бородой. Биллингс охотно забрал бы ее насовсем, но правила есть правила. Впрочем, ее подростковый романтизм ему только на руку.
Ты права. Я и впрямь явился спасти тебя, - заверил Биллингс, набирая на межэпохальном автопилоте команду «НАСТОЯЩЕЕ».
Едва он добрался до буквы «А», как травмированная лодыжка вдруг напомнила о себе. Реакция Биллингса была молниеносной и оттого сокрушительной. Инстинктивно вытянув ногу в попытке облегчить боль, он случайно задел коаксиальный кабель, соединявший автопилот с блоком питания в носовой части судна, и вырвал его с корнем. Последовал сильный рывок, крен, на мгновение все погрузилось во мрак; вскоре вспыхнул свет, озаряя диковинный пейзаж.
Сквозь пелену боли Биллингс затравленно огляделся. Открывшаяся картина явно не принадлежала к девятому столетию.
Равно как и к двадцать второму.
Биллингс вообще сомневался, что он на Земле.
2. ИФРИТ
Внизу, где буквально мгновение назад стояла финиковая роща, теперь располагался оазис. Биллингсу еще не доводилось видеть ничего подобного. Идеально круглый островок зелени на девяносто процентов состоял из пальм, растущих идеально ровными кругами, один в другом, а в центре внутреннего круга на манер майского шеста высилась пальма, размерами превосходившая остальные.
Повсюду, куда ни глянь, простиралась испещренная островками оазисов пустыня. Впереди поблескивало бирюзовое озерцо, за ним раскинулся город, окруженный крепостной стеной. Несмотря на ярко пылающее солнце, город, за исключением высокой башни в восточной части, был погружен во мрак. Местами сквозь грязно-бурую завесу различались блочные постройки с многочисленными окнами. Крепостная стена была угольно-черной, а здания и башня, казалось, были выполнены из меди.
За городом возвышалась громадная сфера, отлитая из аналогичного сплава. На гладкой поверхности, в «экваториальной» зоне, виднелся круглый проем, от него вниз тянулась длинная рампа.
И нигде ни одной живой души.
Биллингс покосился на Шахразаду, узнать, какое впечатление произвела на нее столь резкая смена декораций. Девушка как завороженная смотрела на город, ее фиалковые глаза лучились восторгом. На личике не отразилось ни малейшего следа тревоги - напротив, она радовалась как ребенок, случайно угодивший в арабскую версию Страны Оз.
Биллингс всецело сосредоточился на кабеле, оценивая нанесенный урон. Два провода по-прежнему примыкали к блоку питания, зато остальные болтались кое-как. Чтобы подсоединить их обратно, требовалось недюжинное мастерство и профессионализм, какие начисто отсутствовали у Биллингса. А если не починить тобоган, с двадцать вторым столетием можно распрощаться.
Занимался рассвет - по крайней мере, солнце не поменяло привычного положения. Однако его свет имел причудливый красноватый оттенок и казался тусклее обычного. Да и сам солнечный диск отливал алым.
Биллингс нервно сглотнул. Интересно, не занесло ли их в другую солнечную систему? Если нет, оставался единственный вариант - сани каким-то чудом перенеслись в отдаленное будущее, где солнце проявило уже первые признаки угасания. Однако эта теория не выдерживала никакой критики, поскольку тобоган мог перемещаться лишь в относительное будущее в рамках минувших эпох.
Равно нелепой была теория, что сани переместились в пространстве и очутились в совершенно иной системе. Хотя... В современной науке имела хождение версия, что якобы пространственно-временной континуум способен попеременно деформироваться, образуя замкнутый контур наподобие ленты Мебиуса. Если верна эта версия - а вероятность этого существовала, - тогда сани помимо временного вполне могли совершить и пространственный скачок. А поскольку пространство не ограничивалось одной только солнечной системой, то поломанный тобоган могло занести в другую систему... или даже Вселенную.
Все выяснится ночью, когда взойдет луна - если вообще взойдет.
Внезапно Шахразада потянула Биллингса за рукав.
- Господин, смотри! - воскликнула она, указывая пальцем куда-то за озеро. - Там джинн!
Биллингс глянул в том направлении, но увидел лишь песчаный смерч, о чем не преминул заявить вслух.
- Но с чего кружиться песку, если нет ветра? - возразила Шахразада.Нет, это джинн, и очень могущественный. По меньшей мере, ифрит или марид.
Погода и впрямь стояла тишайшая, ни ветерка. Тем временем, смерч приблизился к озеру и заскользил по водной глади, прямиком к зависшим над землей саням. Чем бы он ни был, следовало уносить ноги. Биллингс перевел уцелевшие манипуляторы в режим ручного управления и, развернув тобоган, направил его к оазису, до которого было полкилометра. Там он опустил судно на траву, окаймлявшую внешний круг деревьев, и повернулся к Шахразаде - бедняжка наверняка сама не своя от страха и нуждается в утешении.
Однако ласковые слова так и остались у него на языке. В утешении рассказчица нуждалась не больше, чем султан - в социальном пособии. На ее лице застыло выражение восторга, фиалковые глаза сияли от предвкушения.
- О господин, давай полетаем еще! Давай воспарим под облака!
Биллингс не поверил ушам.
- Но ты ведь никогда не летала на ковре-самолете!
- Наяву нет, но тысячи раз проделывала это во сне, а сны во многом равносильны яви. К тому же, я прочла тысячи историй о воздушных странствиях, а читать значит переживать самой. Прошу, давай взмоем под облака!
- Позже, - буркнул Биллингс.
Он долго рассматривал девушку, потом покачал головой и осторожно ступил на землю. Отыскав местечко поудобнее, опустился на траву и стянул правую туфлю. При виде распухшей и посиневшей лодыжки прежде ничего не подозревавшая Шахразада соскочила с саней и бросилась к нему.
- Господин, ты ранен!
Не успел Биллингс открыть рот, как девушка оторвала солидную полоску материи от болтавшегося конца тюрбана и бережно, не причиняя ни малейшей боли, наложила повязку. Надо признать, справилась она прекрасно. После этого сказительница надела на забинтованную ногу туфлю и помогла спутнику встать. Боль утихла, Биллингс сделал пару пробных шагов и убедился, что может ходить, не прихрамывая.
Шахразада радовалась не меньше его.
- Среди деревьев есть источник, - заметила она чуть погодя, - я слышу его журчание. О господин, не хочешь пойти туда и освежиться?
Прежде чем последовать за ней, Биллингс сорвал несколько пальмовых веток и накрыл ими сани. Источник оказался выложенной камнем заводью с кристально чистой водой. Чревато, конечно, пить не пойми что, но рано или поздно акклиматизироваться придется. Биллингс подождал, пока Шахразада утолит жажду, потом зачерпнул пригоршню воды из ручья и сделал солидный глоток. Умывшись, путники устроились в густой невысокой траве. Биллингс потянулся и сорвал с нависшей прямо над головой пальмовой ветви гроздь диковинных плодов. Шары размером с мускатную дыню выглядели невероятно аппетитно, от одного их вида рот наполнился слюной. Очевидно, оазисы служили фруктовыми садами, поэтому Биллингс решил рискнуть и позавтракать. «Дыни» буквально таяли во рту, их божественный вкус не допускал даже мысли об отраве. Биллингс умял три штуки, Шахразада удовольствовалась двумя.
После завтрака Биллингс растянулся на мягком газоне, гадая, как теперь вернуться в двадцать второй век, к тамошним подружкам (впрочем, он не особо тосковал ни по одной из них, зато далеко не одна тосковала по нему). Пока Биллингс предавался раздумьям, Шахразада наклонилась, сняла с него окончательно разболтанный тюрбан и ловкими движениями превратила его в поистине царский убор.
- О господин, позволь усладить твой слух сказкой, -предложила она, одевая тюрбан обратно. И не дожидаясь ответа, продолжила: - А именно, был человек из носильщиков, в городе Багдаде, и был он холостой. И вот однажды, в один из дней, когда стоял он на рынке, облокотившись на свою корзину, вдруг останавливается возле него женщина, закутанная в шелковый мосульский изар и в расшитых туфлях, отороченных золотым шитьем, с развевающимися лентами. Она остановилась и подняла свое покрывало, и из-под него показались глаза, ресницы и веки, а женщина была нежна очертаниями и совершенна по красоте. И, обратившись к носильщику, она сказала мягким и ясным голосом: «Бери свою корзину и следуй за мной». И едва носильщик удостоверился в сказанном, как...
Шахразада вдруг насторожилась и смолкла.
- Господин, слышишь?
Биллингс прислушался - вроде все тихо. Потом до него донесся гул, нарастающий с каждой секундой. Биллингс засмеялся, но не так убедительно, как хотелось бы:
- Это всего лишь ветер. Нет повода для тревоги.
- Нет, господин, это джинн. Вероятно, тот самый, что встретился нам на пути.
- Но если это джинн, почему ты не боишься? - недоумевал Биллингс.
Фиалковые глаза негодующе вспыхнули.
-Мне бояться джиннов?! Напротив! Они должны бояться меня! - Шахразада гордо выставила указательный палец, украшенный массивным кольцом. - Этот перстень выполнен из меди и железа, а джинны, о господин, боятся железа как огня. Перстень отливал искуснейший из мастеров, а случилось это, когда мне в руки попала свинцовая пробка, коей тысячи лет назад Сулейман-ибн-Дауд закупоривал медные кувшины с заточенными в них джиннами. На меди оттиснуты повеления Сулеймана добрым джиннам, коих уже не осталось в природе, а на железеповеления коварным шайтанам, ифритам и маридам. Сверх того на кольце выгравировано величайшее из имен Аллаха. Обладателю перстня нет нужды страшиться джиннов, это джинны должны страшиться его.
Она сунула кольцо ему под нос, однако Биллингс удостоил его лишь беглым взглядом и с любопытством уставился на девушку. Она говорила так искренне, что на долю секунды он даже поверил в ее россказни, но быстро опомнился.
- Бьюсь об заклад, это ветер, - сказал он, вставая. - Но на всякий случай пойдем проверим.
Тем же путем они вернулись к кромке оазиса и притаились в тени внешнего круга пальм, откуда открывался вид на пустыню. Гул становился все громче, теперь в нем чудилось нечто зловещее. Источником звука оказался пресловутый смерч - по крайней мере, Биллингс предполагал, что смерч тот же самый. С расстояния полкилометра он был виден как на ладони. Темно-коричневый, местами до черноты, смерч составлял порядка шести метров в высоту и метр в диаметре. Курс его пролегал в нескольких сотнях метров от оазиса, и Биллингс мысленно перекрестился. Вихрьчем бы и кем бы он ни был, - внушал нешуточные опасения.
Зато Шахразада развеселилась не на шутку. Как будто в город нагрянул цирк и на арену вот-вот выпустят слонов.
- Это ифрит, господин, - торжествующе объявила она. -Он уже почуял нас. Гляди - меняет направление.
Смерч и впрямь изменил курс. Проклятье! Теперь им никак не добраться до саней. В панике Биллингс наблюдал, как темно-коричневая громада, кружась, замерла в десяти метрах от оазиса. Гул стих, и пыль (пыль ли?) начала обретать форму. Вот обозначились две огромные косолапые ступни, крючковатые ручищи. Потом голова, похожая на исполинский перевернутый медный котел с карикатурной физиономией. Зато какой! Глаза как мельничные жернова, широкий, чуть курносый нос. В зияющей пропасти рта топорщатся два ряда зубов размером с надгробия. Существо клацнуло зубами, и на землю посыпались искры.
Биллингс прицелился исполину в голову-котел, свободной рукой обнял Шахразаду. Аромат недда обволакивал, проникая в каждую клеточку тела. Биллингс многое бы отдал, чтобы вымахать на шесть метров и сразиться с монстром врукопашную. Мечты мечтами, а в реальности надо подождать, пока существо войдет в зону действия морозителя - тогда он уложит его на лопатки легким, принятым в двадцать втором веке способом. Однако монстр и не думал приближаться. Оскалившись напоследок, он попятился и завертелся столбом. Поднялся гул, быстро переросший в жуткую какофонию. Исчезла карикатурная физиономия, за ней голова, руки и ноги. Вскоре смерч обрел прежнюю форму и скрылся в том же направлении, откуда появился.
Биллингс ошарашенно смотрел ему вслед, потом нехотя убрал руку с плеч девушки и опустился на поваленный ствол. Шахразада села рядом; на полных щеках играл румянец, глаза победно сверкали.