Не ранен?
Кто вы? Гордеев говорил это, понимая, что произносит самую большую глупость, какую только можно выдумать в его положении.
Урядник Юдина, ваше благородие, особый взвод ночных охотников, насмешливо представилась лесная жительница.
Реальная Анастасия Юдина, 1902.
И прапорщика будто тюкнуло в темечко, а память услужливо вытащила из закромов прогремевшее год назад на весь Дальний Восток награждение героических казачек, защищавших Благовещенск во время восстания ихэтуаней, и слухи, что все они до единой приглашены императором в его личную охрану.
Не задели? Ну слава Богу! Отдохните, Ваше благородие, теперь мы повоюем
Только теперь прапорщик заметил, как слева и справа от него бесшумно появлялись и перемещались вдоль тропинки неясные тени, слышалось сосредоточенное сопение и клацанье передёргиваемых затворов.
Огонь по готовности! уже громче скомандовала кикимора и направила в сторону японского десанта сигнальный пистолет Вери. Ослепительно белый комок огня вытянулся дугой к берегу, заскакал по камням, зашипел рассерженной змеёй, и его недовольный голос сразу же заглушил дружный треск автоматических винтовок Федорова-Рощепея.
В то же время на острове Попова
По ступенькам КП экспериментальной башенной батареи береговой обороны буквально скатился казак, ошалело вращая глазами и судорожно хватая ртом воздух.
Господин капитан! Всё! Смяли нас! Охранения больше нет. Еще десять минут и японцы будут у орудий
Артиллерист забористо, по-морскому выругался, бросил на планшет карандаш и рывком поднялся с места, одновременно расстегивая кобуру револьвера.
Как же невовремя! Мы так хорошо накрыли Того! Сколько их?
Не меньше сотни! В основном с миноносцев, что на камни налетели. Было больше. Первую волну наши пулеметчики посекли, а потом по ним врезали с воды прямой наводкой, а англичане ударили в тыл, в окопы ворвались
Англичане? С чего ты взял? Откуда они тут?
Поручик пехотный сказал, до того, как убило его. Пароход ещё вечером шастал, вроде как германский, могли с него высадиться.
Ладно, потом разберемся Пошли, покажешь, откуда пойдут!
Они поднялись на контрэскарп как раз во время очередного залпа. Длинные языки пламени, вылетевшие из стволов и разорвавшие ночное небо, моментально ослепили, а грохот залпа заставил невольно присесть, оставив после себя нудный неумолкающий звон в ушах.
Вот там и там нехристи поднимаются, уверенно указал казак направление движения неприятеля. А по-другому и не получитсяскалы
Решение пришло моментально. Офицер нырнул в боевую рубку уже зная, как и чем встретит врага.
Никифоров! Слушай внимательно! Стволыв ноль! Развернуть на 30 градусов влево, ориентиродинокая сосна, правее два, зарядить холостым. Да, только пороховой заряд, и не жадничай! Огонь по красной ракете!
Точно такую же команду получила вторая башня. Стволы орудий нехотя отворачивались от вражеской эскадры и нащупывали новую цель. Треск ружейной перестрелки слышался всё ближе и вот на склоне, на фоне светлеющего неба появилась редкая цепь защитниковжалкие остатки двух рот прикрытия, в чью задачу входила противодесантная оборона побережья. В отступлении инфантерии с позиций артиллерист не видел ничего позорного, наоборот, удивлялся, что хоть кто-то остался в живых и более-менее организованно отходит после массированного обстрела главным морским калибром. Отступающие успели добежать почти половину расстояния до батареи, когда из-за откоса вымахнула и начала расползаться по небольшому плато темно-синяя волна военно-морских мундиров японского императорского флота. Вот они остановились, грохнул нестройный залп и несколько отступающих, будто споткнувшись, упали на пожухлую траву и больше не поднялись.
Капитан почувствовал, как у него повлажнели ладони при одной мысли, что пистолет может дать осечку и комендоры не увидят сигнал на открытие огня. Да нет, командир башни, прапорщик Никифоров, вполне самостоятельный и понимает, что делает и зачем. Должен сообразить А если не сообразит? Вот и он сам, вылез из под брони, кричит и машет руками отступающим
Японские матросы, сломавшие строй в предвкушении расправы над ненавистной батареей, превратившись в многоголовую и многорукую толпу, жаждущую крови, почти настигли беглецов и почти прорвались к орудиям. До них оставалось не более 30 шагов, когда с горы, господствующей над островом, взвилась в небо одинокая красная ракета, а в лицо атакующим плеснуло пламя из преисподней
В Ормузском проливе. 2 часа после начала боя.
Вот и все, Дмитрич, вздохнул поручик Жуковский, пара корабельных залпови нет батареи, только наше орудие и осталось. И корректировщиков накрыли.
Впредь нам, дуракам, наука, согласно кивнул фельдфебель, коли выживем, конечно. Об заклад бьюсь, они по вершине чисто для проформы вмазали. И правы оказались. Вдругорядь корректировочный пункт рядом с ориентирами не ставить, скромнее надо быть, вашбродь, скромнее. А то вон штабных, что в португальской крепости засели, еще издаля в пыль разнесли, тоже чисто для проформы. А это грех смертный: они ж безвредные совсем, чисто кошенята, а потому бесполезные.
И что сейчас предлагаешь, без корректировки?
Почему же без? Помните, флотские жалились, что у них кто-то малый дальномер спер?
Так это
А Чемоданов нашел. Под кустиком валялся, невозмутимо пояснил фельдфебель, не Чемоданов, само собой, валялся, а дальномер. Маленький Кузнецов с ним сидит вон в тех камушках, под мешковиной. И телефон для него Чемоданов в портовой конторе нашел, в Бондарь-Басе еще. Хороший телефон, американский, фирмы Белл. Так что считайте, вашбродь, а мы тут меры примем. Эй, болезные! Брезент поправить! Водой смочить! заорал он. Живо, живо, ишаки, банником обдроченным деланные! Чем меньше пыли, тем позже нас накроют!
Солдатики забегали, расправляя и прибивая кольями расстеленный перед восьмидюймовым жерлом брезент и поливая его грязной, пахнущей гнилью водой из здоровенной бочки.
Наводи, Дмитрич, вздохнул поручик, у тебя опыта побольше будет. Пару выстрелов успеем дать. А там
Надо три, вздохнул в ответ фельдфебель, чтобы для гарантии. Что за два попадем, не ручаюсь. Акопян! крикнул он.
Здесь, господин фельдфебель!
Бери Петренко, Чагина и Кузнецова-большого. Хватайте подмышку по картузу, к ним шашки динамитные, из тех, что от саперов остались. И зажигалки не забудьте. Добираетесь вон до тех камней, что в четверти версты правее и чуток пониже, пристраиваете меж камнями заряды, с интервалом шагов по двадцать между ними. Через семь минут поджигаете шнуры, на две минуты режьте, да поровнее, чтобы как батарейный залп выглядело. И ноги в руки. Держи вот, он протянул носатому фейерверкеру дешевые часы-луковицу, такие выдали всем унтерам пару месяцев назад. Тот отдал честь и рванул к дальнему блиндажу.
Мы, вашбродь, молчим, пока по вспышкам главный калибр не разрядят. По четырем-то они обязательно отработают, не побрезгуют. А потом им для перезарядки стволы по носу да по корме ворочать, потом обратно Две минуты у нас будет. Как они пальнут, так и мы. Мокрожопые-то проспали, как обычно, так что с утюгами этими, он кивнул на наползающую справа броненосную колонну, только нам и разбираться. Наводим не по головному, а по второму в колонне, у первого башни закрытые, не пробить. Все, добег черт носатый. Командуйте, вашбродь.
Дистанция шесть восемьсот шесть, скорость восемнадцать верст! заорал сидящий с телефонной трубкой у уха Чемоданов.
Дальномер у флотских в богомерзких милях да кабельтовых размечен, пояснил фельдфебель, приникая к прицелу, срамота! Кузнецову ажно табличку для перевода рисовать пришлось.
Поручик присел за бруствер, приложил к глазам бинокль, прикинул.
Упреждение девять тысячных, или полкорпуса. Угломер на шесть восемьсот! На сопровождение! Все от ствола! Воду приготовить! Стрелять после залпа по Акопяну!
Сопровождайте, черти! фельдфебель рявкнул на артиллеристов, занявших позиции у ворота горизонтальной наводки. Вот так! Крути влево, чуть быстрее Притормози во, так и вертите!
В четверти версты справа длинно грохнуло, орудия в башнях и барбетах, прекрасно видимых с позиции английских кораблей, зашевелились, затем по темным силуэтам пробежали вспышки
ОГОНЬ!
Последнее уцелевшее орудие батареи выстрелило за мгновение до того, как земля между ним и разбитыми ранее позициями соседей превратилась в ад. Несколько шестидюймовых фугасов легло перелетом, расчеты засыпало охряной крошкой.
Откат нормальный! заголосил замковой.
Заряжай! скомандовал поручик, живо, живо! Дмитрич, ты как?
Живой! ответил тот, наблюдая за поднявшимся всплеском в сотне метров от идущего вторым броненосца.
По целику хорошо, дальше сто двадцать! крикнул покрытый пылью Чемоданов.
Батарейцы вертели рукоятки лебедки, поднимая к старому орудию очередной восьмипудовый снаряд нового образца.
Брезент поправить! Воду на брезент! приказал Жуковский.
Броненосцы снова рявкнули, на этот раз средним калибром, вколачивая снаряды в тучу пыли, поднявшуюся на месте предыдущих попаданий.
Орудие готово! крикнул замковой.
На дальномере шесть триста девяносто! сообщил Чемоданов.
Упреждение восемь тысячных, угломер шесть пятьсот! По готовности Огонь!
Откат нормальный!
Снаряд снес одну из стоящих в ряд труб броненосца, не разорвавшись, и пенный всплеск встал чуть дальше цели.
Брезент поправить! Воду на брезент!
Судя по всему, на головном разглядели вспышки. Его башни все еще находились в сагитальной плоскости, стволы были задраны вверх, на угол перезарядки, но батарея шестидюймовок отстрелялась почти верно: снаряды легли с недолетом саженей в пятьдесят.
На дальномере шесть двести пять!
На угломере ставить шесть двести пятьдесят! Упреждение восемь! По готовности!
На этот раз прицел шестидюймовок головного был точнее. По руке чуть выше локтя ударило, почти не больно, сзади кто-то закричал.
Приникший к биноклю Жуковский левым виском чувствовал взгляд направленных на него стволов главного калибра «Худа». Он знал, что не услышит «своего» залпа: тринадцати-с-половиной-дюймовый снаряд летит вдвое быстрее звука.
Поэтому он был очень удивлен, когда со стороны моря донесся взрыв.
Орудие готово!
Огонь!
Пушка рявкнула и поручик понял: они сделали, что могли. Он оторвался от окуляров.
Бруствер орудийного дворика был почти полностью разрушен. У подъемника лежало несколько тел в местных рубахах, а на его собственном порванном рукаве расплывалось кровавое пятно, к счастьюнебольшое. Головной «Худ» все так же шел вперед, но стволы его носовой башни, уже и вправду развернутые в сторону берега, торчали под нелепыми углами, а с крышей башни что-то явно было не в порядке, из под нее курился дымок.
«Мы же по второму целились!»успел подумать поручик, прежде чем рядом с бронированным бортом встали еще четыре фонтана. А потом истекающую дымом башню «Худа» подбросило. Секунд через двадцать накатил гулкий грохот, и поручик понял, что они еще немного поживут.
Не проспали морячки! крикнул от орудия фельдфебель. Это ж наши броненосцы по головному бьют! Да и мы своему влепили, вашбродь, правда, по поясу. Эй, кто живой осталсябрезент, вода! Давай-давай! Не все нас видят, и мы не торопимся помирать!
Дистанция шесть ровно! передал Чемоданов.
Так скорость они увеличили, сейчас двадцать одна верста. Угломер шесть ноль пятьдесят! Упреждение десять! По готовности!
Следующим выстрелом они снова попали. И еще одним прямо в барбет. Но второй броненосец тоже записали флотским. Обидно. Это, как оказалось, был «Рипалс». После взрыва второго им и удалось добиться попадания еще в один броненосец, правда, без видимого эффекта. Но весь расчет старой восьмидюймовки точно не останется без наград. Только, как назло, Акопян разгрохал о камни фельдфебельские часы, когда улепетывал из-под первого залпа и Жуковский пообещал почтою заказать Ивану Дмитриевичу золотые, фирмы «Павел Буре».
Вечер того же дня. Ставка Верхового Главнокомандования
Таким образом, наши потери в Персидском заливе составляют: безвозвратноэскадренный броненосец «Георгий Победоносец» и три истребителя. Броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» и два истребителя подлежат ремонту. Почти полностью уничтожена восьмидюймовая батарея, а батарея одиннадцатидюймовых орудийбез возможности восстановления.
Береговые батареи выполнили поставленную задачу, и это главное, прищурился император. Англичане в Персидском заливе и японцы у Владивостока, как ни осторожничали, всё-таки попали в артиллерийскую засаду, сунувшись в узкие проливы. У этих устаревших пушек, оставь мы их на канонерках, не было шанса даже приблизиться на расстояние открытия огня, а скрытно установленные и замаскированные на берегу они смогли выдержать почти двухчасовой бой Кстати, каковы потери англичан?
В бою при Ормузе уничтожены два британских броненосца«Худ» и «Рипалс», тяжело повреждены еще два «Рамиллиес» и «Императрица Индийская», по неподтвержденным данным, «Рамиллиес» затонул на переходе.
Каков процент попаданий? уточнил император, раскуривая папиросу.
По береговым батареям данных нет ввиду полного уничтожения штаба. По кораблям после завершения пристрелкидва с половиной процента на дистанции семьдесят и около двухна дистанции девяносто кабельтовых, господин Верховный главнокомандующий. Огонь нашими кораблями на меньших дистанциях не велся, поэтому в артиллерийском бою наши корабли повреждений не получили вообще.
Это хорошо. Это значит, что наш расчет был правильным, кивнул император. Надо использовать это преимущество прежде, чем наши враги успеют принять контрмеры. Что с потерями легких сил англичан?
Миноносный таран «Полифемус» также не смог расцепиться с «Георгием Победоносцем» и затонул вместе с ним. Потери противника в истребителях составляют до десяти единиц.
Точнее, потребовал император. Одинэто тоже «до десяти». И даже нольэто тоже «до десяти».
Я же говорил, слегка обиделся докладчик, штаб береговых батарей и пост наблюдателей уничтожены полностью. Результаты наблюдений утеряны. Но за четыре могу ручаться, с них захвачены пленные.
Значит, пока считаем четыре. А что в Бушере?
На выставленных накануне минах подорвался и затонул бронепалубный крейсер первого ранга «Крисчент», пытавшийся в составе отряда из четырех крейсеров типа «Эдгар» обстрелять порт. Однотипный «Гибралтар» был поражен попаданием одиннадцатидюймового снаряда, после чего противник отошел.
Три крейсера, вздохнул Император, хорошо, пусть даже два. Они попортят крови и нам, и персам
С Вашего разрешения, Государь Поврежденный крейсер отходил курсом на северо-запад, вероятно, в Эль-Кувейт. Туда уже отправлены «Наварин» и «Ростислав», они уверенно держат пятнадцать узлов и, как я уже говорил, не получили в бою повреждений Полагаю, крейсеров у британцев останется всего два, да и те отойдут в Карачи вслед за броненосцами. Им без поддержки «Роялей» делать нечего.
И все же, почему британцы отступили, как считаете, господа?
По непроверенной информации, Государь, на «Рамиллиесе» ранен командующий операцией адмирал Фишер, заметил начальник разведки. Видимо, без него у британцев не хватило духу продолжать операцию после первых потерь. Я согласен, что «Сент-Джонс» и «Рояль Артур», два оставшихся неповрежденными бронепалубника англичан, действительно покинут Персидский залив. А вот «Гибралтар» уползал на двенадцати узлах, и вряд ли мы его выпустим.
Это хорошо, кивнул император. Британские крейсера, особенно первого ранга, для нас даже более неприятный противник, чем броненосцы, за исключением новейших кораблей. Докладывайте, как только получите новую информацию. Что во Владивостоке?
В результате внезапной атаки миноносцев взорван «Петропавловск», доложил еще один капитан из оперативного отдела главморштаба. «Полтава» села на грунт, как говорят портовые, ее можно будет поднять, но правая машина полностью уничтожена и не подлежит восстановлению. Мы потеряли также все четыре моторных миноносца, утопивших броненосец второго класса «Токива». Одинна сближении до пятнадцати кабельтовых, капитан вздохнул, два были перехвачены скоростными бронепалубными крейсерами уже на отходе, один ушел, но подорвался на нашей же мине.