Николай ЖивцовСледак
Глава 1
Серега, ты на кафедру? услышал я окрик Кирилла, поднимаясь по лестнице на второй этаж корпуса.
Сокурсник, собутыльник и просто мой дружбан стоял возле перил, задрав голову вверх.
Ага, туда. А чего хотел? Пришлось притормозить.
Так тебя ждать или ты надолго? Весь его вид излучал нетерпение, даже носки туфель были повернуты в сторону выхода.
Точно. Договаривался же с парнями съездить искупаться на пруды. Вздохнув, я геройски подавил в себе желание свалить и возобновил подъем по лестнице.
Езжайте без меня, я позже подъеду, крикнул я ему.
Возле кабинета толпились студенты. Конец учебного года, многие подчищали хвосты для допуска к сессии, а я все никак не мог довести до ума свою дипломную работу. Препод уже заездил с этими переделками, все ему что-то было не так. Перфекционист на мою голову.
Кто последний? поинтересовался я.
Отозвалась читающая конспект и подпирающая спиной стену симпатичная блондинка с младшего курса.
Визуально оценив формы девушки, я переместил свой взгляд на дверь. «К.ю.н. Морозов Алексей Вадимович», гласила на ней табличка.
Примостил свою спину к свободному пятачку стены. Стоял, изнывая от нетерпения и жары, очередь не двигалась. Чтобы хоть как-то взбодриться, я принялся подкатывать к стоящей напротив блондинистой студентке.
Та была явно не против флирта. Ее подкрашенные помадой губы мило мне улыбались, глаза предвкушающе блестели, оценивая мой дорогой прикид и симпатичную внешность.
Мы со Светиком (так звали девушку) уже начали договариваться о совместной поездке на пруды, как дверь распахнулась.
А, Королько. На ловца и зверь бежит. В дверном проеме остановился мой научный руководитель Морозов. Поправив очки, он шагнул назад, взмахом руки приглашая меня следовать за ним.
Под разочарованные и недовольные возгласы студентов, чью очередь я обошел, мы вошли в кабинет. Препод указал мне на стул, а сам уселся за один из столов, заваленных, как и два других, работами студентов.
Вот объясни мне, Королько, что ты за человек такой? Вроде не дурак, а до последнего тянешь. Мне же еще рецензию писать! С этими словами Морозов вытянул у меня из рук папку с дипломной работой и, перелистав до третьей главы, принялся просматривать текст.
Извините, Алексей Вадимович, так получилось, произнес я дежурную фразу, подпустив в голос раскаяния.
Ты же будущий юрист. Должен быть собранным и дисциплинированным. На последнем слове преподаватель поднял палец вверх, подчеркивая важность дисциплины для юриста.
Да какая дисциплина, Алексей Вадимович, я же на гражданку собираюсь, расплылся я в располагающей улыбке.
Не загадывай, Сергей. Жизнь сложная штука, в ней всякое может случиться, задумчиво произнес Морозов и вновь углубился в чтение исправленной версии третьей части дипломной работы.
Спорить я не собирался. Незачем отвлекать научного руководителя. Время дорого, а мне еще на пруды ехать. Но про себя, конечно, послал Морозова куда подальше с его философствованиями. Себя я видел исключительно в топ-менеджменте крупной корпорации. На меньшее я был не согласен. Нет, понятно, что сперва придется побегать рядовым юристом в юридическом отделе или департаменте, но затем я его возглавлю, а там и в замы по правовым вопросам или даже в гендиректоры выдвинусь.
Королько! Щелчок пальцев разогнал мои мечты о будущем. Ну что, вижу, поработал, учел мои замечания. Оставляй работу и свободен.
«Да ладно?» удивился я, но уточнять ничего не стал, а, радостно поблагодарив своего научного руководителя, выскочил за дверь.
Свобода! не удержался я в коридоре от возгласа и, приобняв Светика за талию, пропел: «Поехали, красавица, купаться!»
Девушка довольно засмеялась.
Подождешь меня? спросила она, состроив одновременно просительное и многообещающее выражение лица.
На парковке, уточнил я место своей дислокации и зашагал по лестнице вниз.
У входа, засунув в уши наушники, я вытащил из кармана брелок с ключами от машины и двинул в сторону парковки. Но на середине пути вспомнил, что не мешало бы купить воду. Развернулся на девяносто градусов и побежал к расположенному через дорогу магазину.
А затем пришла БОЛЬ. Кажется, у меня потрескались капилляры, вздулись вены и поломались все кости. Больно было до безумия, и, самое ужасное, боль не проходила. Но вдруг меня словно выдернули из охваченного болью тела, и я завис в нескольких метрах над землей.
Внизу суетились люди, одни бежали прочь, другие, наоборот, подбирались с уже выставленными телефонами как можно ближе к врезавшемуся в фонарный столб автомобилю; верещали сирены спецтранспорта, а посреди всего этого хаоса лежало мое переломанное тело, из-под которого по асфальту растекалась темная жижа.
Потрясение от увиденного на какое-то время застило мне обзор, и я почувствовал, что начал подниматься выше.
Не-э-эт! заорал я во все свои астральные легкие и принялся загребать руками воздух, пытаясь лететь в обратную сторону. Мой крик конечно же оказался беззвучным, но вот подъем прекратился.
Обнадеженный, я напряг зрение, вот только теперь мой взор застила тьма. Земля исчезла из вида. Вновь беззвучно закричав, я продолжил грести.
Сколько продолжался этот сумасшедший заплыв, я определить затрудняюсь. Время словно срослось с окружающей тьмой и заточило меня в вакуум, где я, напуганный до одури, и барахтался. И вдруг в этой черноте мигнул свет. Застыв от неожиданности, я спустя мгновение вновь с многократно усиленным рвением принялся прорываться через темноту в поисках света. Надежды сбылись. Тьма начала расступаться, замелькали просветы, и через какое-то время я вновь увидел свое тело. Хотя
Чего это с ним?
Заработав руками, я подплыл к лежащему на асфальте молодому мужчине. Это был определенно я, вот только какой-то шутник зачем-то натянул мне на голову парик длиною до плеч, с уродским пробором посередине, на лицо прилепил усы и для пущего веселья переодел в ретрокостюм а-ля бременские музыканты.
«Что за фигня?» удивился я, осматриваясь вокруг.
Это был все тот же перекресток, правда, антураж изменился. Вместо «тойоты» с фонарным столбом обнималась бежевая «шестерка». Исчезли рекламные плакаты, что совсем недавно облепляли прилегающие здания, вместо них кто-то прикрепил редкие блеклые вывески: «Промтовары», «Продукты», «Столовая 16», «Книги». Куда-то пропали привычные высотки. Вместо нескончаемого потока машин за несколько минут по дороге проехали лишь пара легковых автомобилей, несколько грузовиков и три автобуса. И среди них иномарок не было вовсе.
Люди, те тоже сильно отличались. Все были какими-то блеклыми, неухоженными, словно сторонились спортзала и салонов красоты. На мужчинах мешковатая одежда и стоптанная обувь, в руках вязаные сетки, заполненные серыми бумажными свертками, жестяными банками и стеклянными бутылками. На женщинах платья старомодных фасонов, не радующих глаз расцветок. Они шли по тротуарам, цокая каблуками своих громоздких туфель и взирая на мир намазанными синими тенями и черной подводкой глазами. В руках они тащили оттягивающие их плечи книзу, заполненные до верха сумки и те же авоськи.
Ни на одном из прохожих я не заметил ни пирсинга, ни дредов, ни цветных татуировок.
Тут мой взгляд вновь наткнулся на мое тело. Пока я озирался по сторонам, возле него столпился народ. Из «шестерки» выбралась женщина в приличном, но несовременном деловом костюме. Ее прихваченные заколкой волосы немного растрепались, и выбившиеся пряди лезли в глаза. Помассировав себе виски и убрав за уши непослушные волосы, она целенаправленно зашагала в сторону моего тела. Склонившись над ним, женщина спустя мгновение опустилась на колени и начала делать пострадавшему массаж сердца. Вот только, судя по ее напряженному виду, результата не было.
У меня началась паника.
«Ну же, давай вставай! кричал я, кружа над женщиной и своим телом. Да вставай ты! Пожалуйста!»
Кажется, от всплеска эмоций я разревелся, хотя не уверен, что в моем состояние такое вообще было возможно. Впрочем, кричать и грести вне тела я тоже как бы не мог, тем не менее делал это или представлял, что делаю.
И тут свет померк, меня вновь окружила тьма, а затем неведомая сила дернула вниз.
А-а-а-а! заорал я и зашелся в кашле.
А через мгновение почувствовал, как меня переворачивают на бок. Тут же на меня обрушились звуки улицы: я услышал трель свистка, после которого последовал командный мужской голос и женские причитания. Я приподнялся на руках, попытался сесть на асфальт, и надо мной раздался строгий женский голос:
Вам нельзя двигаться! Сейчас приедет «скорая» и вам помогут.
Говорила та самая женщина, что реанимировала меня. Она оказалась довольно молодой, ей можно было дать лет около тридцати. Не особо красивое, но располагающее лицо: прямой нос, высокий лоб, волевой подбородок, сжатые тонкие губы. Взгляд серьезный, внимательный, даже пытливый. Так смотрит начальник на подчиненного или преподаватель на студента.
От разглядывания меня отвлек подошедший полицейский, вернее, милиционер, который сразу же завладел моим вниманием. Он был одет в форму из музея МВД. Когда-то мы курсом ходили туда на экскурсию. Увиденное в музее из моей памяти еще не выветрилось, так что я смог уверенно опознать на мужчине форму советской милиции. Китель и брюки темно-серого цвета, серая рубашка с галстуком, фуражка с высокой тульей и околышем красного цвета, на ногах яловые сапоги, на поясе кобура.
Младший лейтенант Горзеев! козырнул он.
Сюрреализм какой-то. Словно я угодил в кинохронику советских лет.
Точно! Вот на что это все похоже! От догадки я дернулся, пытаясь встать.
Поаккуратнее, товарищ, не упадите, пробасил Горзеев, подхватив меня под локоть. А вот и ГАИ, добавил он, и мы все повернули головы в сторону подъехавшей легковушки желтого цвета с синими полосами по бортам.
Из машины вышли два сотрудника, тоже в ретроформе, и сразу же направились к нам. Я к тому времени уже стоял на ногах, слегка покачиваясь от шока и последствий удара автомобиля. Горзеев же, стиснув в своей ладони мой локоть, помогал мне удерживать равновесие.
Лейтенант Попов! представился старший из гаишников. Рассказывайте, что здесь произошло.
Не успел я открыть рот, как вмешалась женщина в деловом костюме.
Понимаете, товарищ лейтенант, этот человек выскочил прямо на дорогу, немного нервно начала она свой рассказ. Я ничего не смогла сделать. Ударила по тормозам, отвернула руль, но все произошло так быстро, что я просто не успела избежать наезда.
Понятно, проговорил он, изучая взглядом место ДТП.
Второй сотрудник в это время начал делать замеры.
Ваши документы, пожалуйста, гражданочка, потребовал Попов.
Да, конечно. Женщина протянула лейтенанту водительское удостоверение.
Зудилина Ольга Васильевна, прочитал он вслух. А у вас, гражданин, есть с собой документы? Попов повернулся в мою сторону.
Э-э, протянул я и принялся шлепать по своим карманам. В рубашке отыскался студенческий билет.
Только я собрался его раскрыть и посмотреть, что там внутри, как лейтенант ловким движением завладел найденной мною ксивой.
Так-с, Чапыра Альберт Анатольевич.
Кто?! От потрясения я закашлялся.
Пятый курс, продолжил он читать содержимое билета, бросив взгляд в сторону крайнего корпуса универа. Ну так и что произошло, гражданин Чапыра? вернулся он к опросу.
Ну, я переходил дорогу, а тут машина откуда-то вырулила. Не успел отскочить, начал я импровизировать. Черт знает, что там произошло на самом деле, но вот лучше бы не меня признали виновным. Я еще не разобрался с тем, во что вляпался, и лишние проблемы мне были не нужны.
Это я вырулила?! возмутилась Зудилина. Ее глаза сверкали в гневе. Женщина обличительно ткнула в мою сторону пальцем. Это ты бросился под мою машину!
Да неужели? ухмыльнулся я, но тут же посерьезнел. Если решат, что я самоубийца, то в психушку упекут на обследование. Товарищ лейтенант, я из университета в магазин шел. Просто шел, не бежал, из кустов не выскакивал, водителей не пугал. А вот она, теперь уже я выставил свой палец, гоняет по городу, как по трассе Париж Дакар.
Зудилина от моего спича покраснела, открыла рот, чтобы обрушиться с обвинениями, но тут неожиданно меня поддержала толпа. Люди, как оказалось, никуда не ушли, они с интересом следили за происходящим и даже решили поучаствовать в спектакле.
Она, она виновата! закричала бабка, потрясая клюкой. Чуть человека жизни не лишила!
Гоняют словно шальные! Дорогу перейти спокойно не дают! перебивали ее женские голоса.
Баба за рулем обезьяна с гранатой, заглушил всех мужской бас.
А ну тихо! это уже гаркнул лейтенант Попов. Кто из вас видел момент аварии?
Так это Да я уже после подошел, послышались голоса.
Зудилина посветлела лицом. Ответы ее явно воодушевили, и женщина вновь бросилась в наступление.
Не видели, а наговариваете! Что за люди?! закричала она. Это он мне под колеса прыгнул и врет! Бессовестный!
Гражданочка, не кричите так, поморщился Попов. Сейчас во всем разберемся.
Он вытащил из планшета чистый лист бумаги и принялся рисовать схему, периодически уточняя информацию у коллеги.
Неожиданно воздух со свистом резанула промелькнувшая немного в стороне от меня клюка.
Это кого ты тут лгуньей назвала?! закричала старуха и начала надвигаться на совершившую наезд женщину. Походу, она только что переварила ее слова и каким-то образом всё приняла на свой счет. Да как ты смеешь?! Я ветеран, орденоносец! Клюка стучала по асфальту, старуха надвигалась.
Зудилина, отступая, нырнула за спину все еще поддерживающего меня Горзеева, и я оказался первым на пути разгневанной старухи. Первому мне и прилетело клюкой. Хрупкое равновесие было нарушено, и я начал оседать.
Позади раздался вскрик Зудилиной.
А ну прекратить! Падая, я услышал голос Горзеева, которому пришлось меня отпустить, чтобы перехватить клюку.
Убили! истерически закричали женщины. Кто-то даже завизжал.
Я в это время лежал на асфальте, морщился от боли в локте, на который пришелся основной удар от падения, и изумлялся.
«Верните меня обратно!» кричал я куда-то в небо, не разжимая губ.
Вот какого хрена меня сюда занесло?! Нет, я читал, конечно, книги про попаданцев. Но там в СССР обычно старперы отправлялись. Они когда-то жили в нем, знают его специфику, ностальгируют по нему. Поэтому и принимаются в новой жизни усиленно его спасать. А я здесь при чем? Зачем меня сюда отправили? Чего я здесь делать-то буду? Мне вообще до звезды этот СССР. Я в нем не жил и, соответственно, никаких нежных чувств к нему не питаю. На кой я здесь сдался?!
Чапыра! Ты чего тут разлегся?! Мои стенания прервал незнакомый женский голос.
Взгляд наткнулся на нависшую надо мной девушку. Строгая белая блузка, застегнутая под самое горло, черная юбка, открывающая острые колени. С двух сторон от ее русой головы болтались завязанные синими лентами тощие косички.
«Это еще кто?» успел подумать я, прежде чем меня принялись поднимать в четыре руки.
Да где эта «скорая»? обеспокоенно заозирался Горзеев.
Вы, гражданочка, кто будете? раздраженно поинтересовался Попов у нового лица.
Я комсорг. Лебедева моя фамилия, поправив очки в толстой оправе, важно заявила девица и строго спросила: А что здесь происходит?
ДТП у нас здесь, вздохнул Горзеев, вновь поддерживая меня за локоть.
А при чем здесь Чапыра? Его на комсомольском собрании ждут. Нам, товарищи, задерживаться никак нельзя, не терпящим возражения тоном заявила девица-комсорг. Чапыра, ты в таком виде собрался на собрание идти?!
А? Чего? Я в это время раздумывал над значением слова «комсорг», поэтому не сразу среагировал.
Девушка, у вашего товарища травма, его машина сбила. Не до собраний ему пока, вновь раздраженно влез Попов. Вы видели, что произошло? Нет? Тогда прошу вас покинуть место происшествия! И бабушку проводите уже до дома! крикнул он столпившимся возле успокоившейся старухи людям. Протокол читаем, подписываем! Это уже он обратился к нам с Зудилиной.
Женщина первой схватила документ, а я задумался над тем, что эту Лебедеву отпускать никак нельзя. Раз она меня знает, то может оказаться полезной.
Лебедева! крикнул я в спину удаляющемуся комсоргу. Подожди меня, я сейчас.
Парень, ты куда это собрался? Сейчас «скорая» приедет, придержал меня Горзеев.