Видишь, Лиля, заходишь под небольшим уголочком. Совсем немножко, но недоработала при прицеливании. Скорее всего, из-за крена. Надо держать крен «ноль» и выставлять нитку моста по вертикальной линии прицела, а если чуть скрениться, то нитка и вертикаль совпадут, а ты пойдешь чуть боком. Но пролет ты уронила! Умница! Нам повезло, что ты попала именно туда!
И тут Лиля выдала:
А я целилась не в этот пролет, я целилась в следующий!
Тут все как грохнут! И больше всех хохотала сама Лилия!
После разбора действий в воздухе вызвал Пескова и Алабинского, техника «тройки», пришли оба недовольные и с грязными руками. Вид Пескова говорит, что не барыня, могла бы и сама подойти. Но видя, что я еще даже не сняла высотный, он изменил выражение лица:
Здравия желаем, Александра Петровна. Я уже в курсе, работаем, кажется, прокладку во второй камере продавило. Скорее всего, так.
Я устало закрыл глаза, мотнул головой.
Шли бы вы спать, Александра Петровна. Управимся.
Онмолодец, тянет потихоньку всю эскадрилью, а обещанного инженера эскадрильи как не было, так и нет. Я сел в «козлик», где меня ждали летчики и штурманы, и поехали завтракать. Хотя я бы не отказался и пообедать. Мне показалось, что Настя слишком много смеется.
После завтрака поехали домой. Она с шумом бросила планшет на кровать и долго возилась, снимая комбинезоны, тихонько поругиваясь на застежки. Выскочила во двор позже меня и начала умываться возле второго умывальника, с шумом стукая по соску руками. Я ушел в комнату и лег. Следом появилась Настя, вытирая лицо и руки.
Саша, как ты так можешь?
Что? недоуменно спросил я ее.
Ты как «каменный гость», у тебя что, совсем нет нервов? Ты видела, что сзади творилось?
Видела.
И так спокойно об этом говоришь?
Так ведь у нас ни одной пробоины! И у Лили тоже. Она правильно сманеврировала после сброса и не пошла за нами.
А меня трясет, всю трясет, и ты даже не дала нам выстрелить в ответ. Она села на мою кровать. Ее действительно потряхивало. На людях она держалась и хохотала, а ясвой, вернее, своя.
В этом случае мы бы целенькими не ушли, Настенька. Да ты не стесняйся, ты поплачь. И полегчает. Просто у тебя был перерыв в боевых вылетах.
Она забралась ко мне под одеяло и долго плакала мне в плечо и в подушку, потом успокоилась и уснула. А я перебрался на ее постель и тоже уснул. Проснувшись, решил сходить к остальным девчонкам. У них был первый боевой, так что тоже требуется помощь. Женщины по-другому реагируют на такие раздражители. И отсутствие эмоций у подруги замечают очень остро. Экипаж Лилии Литвяк спал почти полностью одетым, и все втроем. Женинтоже спал, но каждая в своей постели. А Майя забралась в койку к стрелку «тройки», Авраменковой. Им так было уютнее и спокойнее. Ничего, втянутся!
Все проспали обед, кроме меня, я есть хотел еще до завтрака, так что поел за весь экипаж, но захватил Насте перекусить, как проснется. А Майя ест в другом помещении столовой. Так у них было заведено в Энгельсе. Но сегодня я принял решение этот порядок поменять. Написал приказ по эскадрилье, где разрешил командирам кораблей принимать решение о том, где живет и где питается стрелок-радист. Это, конечно, нарушение устава, но это мелочь, по сравнению с тем дефицитом внимания, который постигает одного из членов экипажа. Отбрыкаюсь, если что. Еще один приказ, это исполнение обязанностей инженера эскадрильи, с выплатой соответствующего денежного довольствия на Пескова. Хватит ему бесплатно горбатиться на всех. Моей власти на это достаточно. Подписал кучу бумажек, составленных начштаба, посмотрел на занятия, которые шли в классах. Немного послонялся перед КП, глядя, как заходят на посадку менее опытные девицы, которые еще в строй не встали полностью. Получил доклады об успехах и промахах от всех трех инструкторов. Двоих, правда, услышал только по телефону, они на площадке возле полигона. У них сегодня вылетов на спарках нет. Обучение заканчивается. Выставляются оценки, зачеты.
Зашел домой, переоделся в комбинезон, сегодня больше сюда попасть не смогу. Встретился с немного испуганными глазами Насти, которая ела принесенный бутерброд с котлетой.
Ятрусиха? И мне не место в экипаже?
Это почему?
Ты куда-то одеваешься, а мне ничего не сказала. Ты не берешь меня на вылет?
Вылет во сколько по плану?
В двадцать сорок.
А сейчас?
Шестнадцать пятнадцать.
Не опаздывай на ужин, и прекрати бичевать саму себя. У тебя нормальная реакция нормального человека, который понимает, что его могут убить, что стреляют по нему. Я оделась потому, что могу не успеть сделать это перед ужином.
Правда?
Я махнул рукой и собирался выйти. Эта экзальтированная девица прыгнула мне на шею и полезла целоваться.
Ты на меня не сердишься?
Слушай, я вся в котлете и в крошках. Что ты мне бутербродом в шею тычешь?
Настроение у Насти улучшилось. Я передал ей право решать, где будет жить Майя. Что тут началось! Я поспешил на выход! Прошел к секретчику и получил от него шифровки за то время, пока спал. Не сильно много, но меня порадовали, что у Васильевой еще есть. Нашел начштаба и забрал у нее большинство из них. Новостей было не слишком много. В Севастополе бои, говорится о девяноста немцах, убитых нашими снайперами. Серьезные воздушные бои на Калининском фронте, упомянули 5-й ГвИАП Калининского фронта. Немцы старательно отвлекают внимание Ставки от южного направления.
Стук в дверь, разрешил войти:
Товарищ капитан! Личный состав эскадрильи собран в классе, доложила Кравченко.
Немного с удивлением смотрю на нее.
СегодняПервое мая!
«Ой, точно! Совсем заработался!» Она же не знает, что фактически этого праздника не стало, так, выходной день. Какие трудящиеся, какие права? Это хорошо, что я документы у секретчика забрал!
Вошли в класс. Утреннее построение проводили без меня, а сейчас собрали всех свободных от работ и нарядов. Я, поздоровавшись со всеми, поздравил их с государственным праздником, который, к сожалению, приходится отмечать на фронте, и зачитал приказ 130 народного комиссара обороны. Сообщил, что в честь праздника бомбовым ударом авиаторы 589-й отдельной эскадрильи поздравили и наших противников. Разрушен мост через реку Днепр в Днепропетровске. Все, конечно, это знали, но аплодисменты стояли долго. Девушки были большими любительницами отбивать ладоши. Затем прочел свои приказы. После выступления комсорга, замполита и вышедшей из госпиталя Богдановой решили объявить о танцах. В этот момент влетает секретчик и пихает мне телеграмму, в которой Сталин поздравляет нашу эскадрилью с успехом и первым боевым вылетом женских экипажей из нового состава. Понятно, что кто-то «стучит» Расковой, и через нее рождаются такие телеграммы. Но не все так просто! Во второй шифрограмме говорилось, что все участники налета на Амурский мост будут награждены правительственными наградами. Подписано Сталиным и Новиковым. Требовалось составить наградные листы, под этим предлогом я с танцев сбежал.
Уже в штабе заговорила тарелка громкоговорителя. Передавалась сводка Совинформбюро, и голос Левитана упомянул действия Энской разведывательно-бомбардировочной женской авиаэскадрильи, которая разбомбила стратегический железнодорожный мост в городе Днепропетровск, временно оккупированном немецко-фашистскими захватчиками.
Глава 6Эскадрилья в строю
В 19.00 отставил все дела и начал заниматься согласованием. Эскадрилье предстоял вылет практически полным составом: 8 самолетов, но двумя группами. И при работе над первой целью требовалось, чтобы кто-то отвлек противника. Целями было два моста через Северский Донец. Первый возле Чугуева, второй западнее у Черемушек. В Чугуеве, известном больше по пошлой частушке, крупный аэродром и просто охренительное количество зениток. Отловить могут на наборе после удара. А Черемушки прикрыты пятью батареями, стоящими звездой вокруг моста. Мосты короткие: три пролета. Путь уложен так, что бомбить вдольэто проходить прямо над батареями прикрытия. Совсем не хочется. Решил действовать иначе. Мне все равно требуются командиры звеньев, без них никак! Поэтому первое звено поведет Лиля, а второеАндрей. Я буду работать с Лилей, а разведчиком с Андреем пойдет Кравченко с Ланцовой. Заход с юга на Ливну, там делимся на две группы, девчонки начинают планировать в точку, а мы с Кравченко держим высоту и скорость, чтобы быть в двух минутах впереди их. Играем и с осветительными. Вместо ОАБ, у которой один светящийся элемент, берем САБ-250, где светящихся элементов семь. Подсветка должна быть хорошей. В 19.30 собралась эскадрилья, и я поставил задачу. Настя раздала штурманяшкам карты с расчетами. Лица у всех серьезные.
Так, девочки, мост поперек вы бомбили на полигоне. Не все получилось, у каждой из вас были свои ошибки. Угол пикирования в этом случае 70 градусов. Автоматы вывода у всех настроены на 2800. Времени прицелиться у вас мало. Андрей, у тебя на 2300. Напоминаю, как входить в пикирование по курсу без отрицаловки: валитесь на крыло, крен 90, и даете нижнюю ногу, поймав цель в прицел, останавливаете угол и выравниваетесь по крену, постоянно держа цель в прицеле. Сейчас вспоминайте свои ошибки при выполнении бомбометания по мосту. Сброс бомбпакетом, все вместе вываливайте. Андрей, ты нормально можешь работать с каждой парой бомб, у тебя времени больше. Гарик может помогать тебе из штурманской, со второго прицела. Девочки, угол пикирования большой, помогайте автомату. И следите за скоростью. Если по ней провалитесь, то на 710 включайте вручную автомат. Превышать 710запрещаю! Всем понятно? Мужчины! Вас это тоже касается! По выводу отворот на юг! Прямо не ходить, там зенитки! Всё, готовимся к вылету!
Автобуса нет, поэтому гурьбой движемся к стоянкам. Но дойти до них не успели. Рядом останавливается целая колонна автомашин, из которых вышли Черевиченко, Кравченко, Красовский и толпа штабных. «Перехватили!» Доложился, начались вопросы, но я дал команду: «Готовьте машины! Младший лейтенант Афанасьева, готовьте за меня!», а сам остался на растерзание начальством. Оба начальника недовольны: штаб фронта оказался не при делах и не принимал участие в разработке и, главное, в контроле проведения «стратегической» операции, а Красовский после моего доклада прозвонился Сталину, а тот его прервал, что он уже в курсе. Получилось, что я через голову обоих перепрыгнул. Как мене не ай-я-яй! Черевиченке ответил, что «проводила учебно-боевой вылет для отработки нового приема бомбардировки с пикированием по протяженной цели».
А вам, Степан Акимович, я позвонила и доложилась, как только были получены из проявки пленки с подтверждением попаданий. Но, Степан Акимович, это еще не совсем моя эскадрилья, это«курочки» Расковой, которой они в рот смотрят, которая их собрала в дивизию. Ей кто-то, не выясняла, позвонил и доложился по непроверенным данным, по докладу штурмана и стрелка-радиста «двойки». Она и раструбила. У меня люди в машинах сидят, меня ждут! У нас первый вылет на боевую работу почти всей эскадрильей, осталась без ввода только одна Богданова. Время!
Подождут!
Не могут, вылет согласован с АДД и «ночниками» Юго-Западного.
Ладно, товарищ командующий, надо бы отпустить.
Ну хорошо, но после вылетако мне!
Что бомбите? послышался вслед вопрос Красовского.
Я отмахнулся на бегу, дескать, потом! По времени оставалось всего семь минут, поэтому с ходу запрыгнул в сиденье и дал команду к запуску. Открыл форточку и спросил Иваныча о готовности. Тот, недовольный, что нарушен порядок осмотра перед вылетом, козырнул и прокричал, что все в порядке. И я начал запуск. Прогрелись и выкатились на старт. Я поторапливался, чтобы вылет не отменили. Мало ли что придет в голову начальству, если они попрутся на КП? Получив от Богдановой, онаруководитель полетов сегодня, прибавил обороты и взлетел. Во время сбора группы по радио услышал очень лестную оценку своих действий:
«Птичка» «Клену»! «Птичка» это я, а «Клен» это Красовский, приперся все-таки на КП.
На приеме!
Ты, сволочь, что делаешь? Ты куда сосунков повела?
Все будет нормально, Степан Акимович! Сработаем!
Вернешьсяубью! Только вернись, пожалуйста!
Тьфу-тьфу-тьфу. Типун вам на язык!
И тебя к черту, и остальных.
Работаем!
Высоковато, конечно, стоит вывод у девчонок, вряд ли попадут, но Андрей имеет такую возможность, а подставлять девиц в первом вылете под семикратную перегрузку не с руки, совсем не с руки. Не потянут они. Сделать бы смешанные экипажи! Было бы дело! Но пока требуется успех. Аккуратный успех, без дров и гробов. Поэтому набрали свои «законные» 10 500 и плывем по ночному небу с одной включенной синей лампочкой двумя колоннами. У концевых и эта лампочка не горит. Обходим активные узлы ПВО, заползаем в узенькую щель, которая приведет нас к Ливне. У Насти сегодня ответственный момент: ей надо точно отбомбиться по совсем маленькой цели осветительной и «фотабом». Ей предстоит нырять в штурманский кокпит, управлять оттуда мной, найти этот чертов мост, ввести все поправки, в том числе и на снос при неизвестных параметрах погоды, а потом вовремя нажать на сброс. Отсчитать предвычисленные секунды и сбросить «фотаб». Успеть вылезти из узкой щели нижней кабины и пересесть в кресло для работы с АФАРом. Вторым АФАРом командует Майя. Потом опять повторять такую же процедуру на втором заходе. Поэтому сидит, щелкает штурманской линейкой, подсвечивая себе слабенькой синей лампочкой. Иногда в зеркале заднего вида мелькает ее тень, и по СПУ идут команды и доклады. Прошло полтора часа полета, она подала команду на смену курса. Теперь пересчитывает и выясняет снос. Я веду машину ровненько, чтобы не мешать ей. Сопит у меня под ухом, вглядываясь через мое плечо в черноту ночи за лобовым стеклом. Полное новолуние, так что темно, лишь безответные звезды рассыпаны по всему черному небу. На этой высоте ночью оно совсем черное. Внизу небольшие кусочки кучевых облачков, довольно высоких, так что земля немного видна. Опять убрала подбородок с моего плеча и зашуршала листочками штурманского блокнота.
Саша, десять минут, курс прежний, выходим точно.
Умница! Дай ручку! Тьфу, свою ручку! Нафига мне эта!
Похохотали. По рации молчание уже тридцать минут. Справа над Чугуевом появились разрывы «ахт-ахтов». Обещанное обеспечение начало работу. У них три волны, мы работаем во время третьей.
Настя кладет мне руку на плечо, по «руке» я должен подать команду остальным. Она сжала мне плечо, и я передал остальным: «Точка», и пошел на правый вираж, к Чугуеву. Убавляю газ, так, чтобы только держать высоту. Сейчас бы закрылки не помешали, но низкие обороты двигателя важнее. Там, на земле, нас слушают, хотя все внимание немцев отвлечено на заходящие на них ТБ-3, ТБ-7 и Ер-2. Чуть ниже работают СБ Юго-Западного. По связи голос Лили: «Расчетная». Это она про скорость. Тут же по СПУ голос Насти: «Плюс семь». У нее в руках маленькая табличка, которую она подсчитала, где внесена расчетная скорость, чтобы удерживать интервал 120 секунд.
В набор! Держать по прибору! я прибавляю обороты и дал пять градусов тангаж. Надо набрать 11 200, чтобы «ахт-ахты» не зацепили, и забить шумопеленгаторы немцев своими моторами, прикрывая планирующих девчонок. Настя ныряет вниз, переключает СПУ уже в штурманской кабине. Сопит, там неудобно лежать в меховом костюме.
Два влево!
Аккуратно довожу одними педалями. Говорю ей:
Заданная. И выравниваю машину по горизонту.
Цель вижу! Я делаю выдох, но не нажимая правой кнопки. Пришли! Заморгали лампочки, которыми Настя подает мне команды вправо и влево.
На боевом! этой командой мне запрещается менять скорость, курс и высоту. А чуть ниже нас уже работают осколки шрапнельных снарядов самого эффективного орудия вермахта во Второй мировой войне. Зажужжали моторы створок бомболюка. Еще десять секунд, и первый сброс, затем второй. И уже по радио голос Насти:
Сброс! По дюралю гремят носки ее сапог, это она задом выползает из штурманской, выставив свою аппетитную попку. Влетает в кабину и плюхается в кресло, раскрывает створки АФАР и ждет.
Сто восемнадцать, сто девятнадцать, сто двадцать, вспышка! И жмет на спуск камеры, а я передаю это остальным, это для них сигнал на пикирование. Они сейчас летят с плотно закрытыми глазами.
Атака! голос Лили, потом голос Андрея, что он тоже пошел в пике. Разница составила 12 секунд, с той стороны ветер, который учесть было невозможно. Я разворачиваюсь влево, на Чугуев, чтобы отвести огонь немцев чуть в сторону от девчат.
Сброс, вывод! снова Лиля. Голос сухой, без эмоций. Берет хороший пример! Через десять секунд сброс выполнила Тамара и еще через десять Катя. Немцы огонь ведут только по мне, девчонки вышли без обстрела. Я набрал 12 и развернулся снимать объект.
На курсе! А внизу что-то горит!!! И сильно! «Быть того не может! Это же мост! Промахнулись, видать!» Запрашиваю Валю, как у нее, это второй разведчик.
Я на курсе! Ей некогда. Настя выполнила сброс и выползает в кабину. Влетев в кабину, буквально кричит по СПУ: «Там цистерны горят! Снято!» Я прибавляю обороты, я по радио радую остальных. РЛС нет, я их не вижу, хотя и Настя, и Майя смотрят во все глаза, ища малейшие признаки самолетов девочек.