Освобожденный от веревки, он благодаря хорошему уходу и питанию быстро превратился в приветливое маленькое существо. Хорошеньким его никак нельзя было назватьревуны далеко не самые красивые из детей природызато он был на редкость веселый обезьян, обладал довольно ярко выраженным характером и немалым умом. Наконец, у Волосатика был свой богатый язык, который я со временем научился хорошо понимать. И все же настоящим храбрым мужчиной он так и не стал. Волосатик смертельно боялся всяких ящериц, лягушек и даже насекомых. Никогда не забуду, в какой ужас привела Волосатика наша попытка познакомить его приятелем, с карликовой обезьянкой уистити, которую он превосходил размерами раза в четыре. Он испугался конкурента до смерти. Однако самое страшное переживание выпало на долю Волосатика, когда он однажды крепко спал, а какой-то бесцеремонный петух решил прокукарекать где-то рядом. Бедняга подскочил высоко в воздух и завизжал как зарезанный!
Еще смешней было то, что летом Волосатик, дитя тропиков, обливался потом и тяжело дышал. Зато зимой он отчаянно мерз и дрожал от холода. По ночам Волосатик спал в моей комнате в своем гамаке. Гамаком ему служила холщовая сумка, а одеяломмохнатое полотенце, так что Волосатику всегда было мягко, тепло и уютно. Если утро оказывалось прохладным или дождливым, он так же неохотно покидал свою сумку, как и ясвою кровать. Однако валяться ему было некогда, даже в плохую погоду ему приходилось заниматься дегустацией моей еды. Так что с рассветом ему приходилось вставать, несмотря на обычные ворчанье и протесты. Впрочем, по его работе никаких претензий никогда не возникало. Яд, много специй или просто невкусно, но Волосатик решительно браковал многие блюда, и я всегда следовал его кулинарным рекомендациям. И оставался жив и здоров.
Когда Волосатика будили, он высовывал из сумки сонную рожицу, зевал во всю ширь своего маленького ротика и пытался снова юркнуть в свою уютную постельку. Однако я всегда решительно возражал против того, чтобы он лежал и нежился, когда все остальные уже встали и работают. С большой неохотой, поругиваясь, Волосатик оставлял постель и отправлялся через вентиляционное отверстие под крышей на поиски подходящего кустика или ветки, которые служили ему уборной. Затем он спешил ко мне, где его ждал легкий завтрак. Как и я, Волосатик любил начинать день вкусным спелым фруктом и чашкой свежего сока, а чуть попозже, перед тем как приступать к работе, подкрепиться уже поосновательнее: например, копченой рыбой или жареной курицей и печеными бататами или кукурузной кашей с диким медом.
Я был вполне доволен Волосатиком. Уморительная рожица с выражением мировой скорби во взоре, не покидала его даже в самых смешных и нелепых обстоятельствах. Это был настоящий обезьяний комик, Чарли Чаплин, только несравненно темпераментнее знаменитого американского киноартиста. Волосатик умел злиться так, что от него только искры летелинапример, когда я сажал его на обрубленную внизу лиану, и ему приходилось лезть до самого верха, чтобы потом спуститься на землю по стволу дерева. Подобно всем нам, Волосатик был не лишен определенных слабостей и недостатков, среди которых не последнее место занимала банальная лень.
Послушай, Волосатик, ведь ты обезьяна, говорил ему я, а обезьяны всегда лазают по деревьям.
Потому что они вынуждены! отвечал Волосатик сердито (во всяком случае, так я его понимал). А мне что делать на дереве? Листья и плоды мне ни к чему, я и так уже наелся кукурузной каши до того, что живот чуть не лопается!
Именно поэтому тебе полезно немного поразмяться. Ты должен много двигаться, скакать, лазить настаивал я.
А ты будешь сидеть и зубоскалить? Попробовал бы сам залезть по лиане за завтраком, так узнали бы, что это вовсе не так уж весело! Если говорить начистоту, то ты просто какой-то садист!.. Впрочем, продолжал лукавый звереныш, нехотя приступая к утомительному подъему по раскачивающейся лиане, и я тоже могу досадить тебе, если уж на то пошло!
После чего он взбирался на ветку над головой у меня и бросался какой-нибудь ерундой с удивительной меткостью.
Из сказанного вовсе не следует, что я пребывал в постоянной ссоре с Волосатиком. Можно поспорить иной раз, поругаться и оставаться, тем не менее, лучшими друзьями. Правда, Волосатик был еще мал и зелен, и его следовало держать немножко в строгости. Если он, например, не соображал сам, что свежие зеленые листья для его желудка намного полезнее, чем старые, из которых делалась местная бумага для записок, то приходилось, естественно, втолковывать ему этот щекотливый момент.
Кстати, я в жизни не видал более всеядного, чем Волосатик! Он разделял все наши трапезы, после чего еще охотно принимал разнообразные угощения у других. При этом я получил немало трогательных доказательств ответной привязанности со стороны Волосатика. При всем своем отвращении к воде, он отважно плыл ко мне, когда я купался. Больше всего Волосатик любил сидеть на моем плече. Это было не всегда приятно, особенно если он для верности цеплялся хвостом за твою шею, а воображаемый градусник в это время мог бы показывать тридцать пятьсорок градусов в тени.
В таких случаях Волосатик безжалостно ссаживался на землю. Он громко этим возмущался и пытался влезть обратно, но прекращал все попытки, как только на него прикрикивали. Однако стоило Волосатику заметить, что мое внимание чем-то отвлечено, как он тихохонько, крадучись, стараясь сделаться возможно легче, начинал взбираться опять на плечо. Он был готов повторять свою хитрость снова и снова. Известно, что сердцене камень; в конце концов, победоносный Волосатик оставался сидеть на своем излюбленном месте.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
Между тем я поправлялся, с изумлявших всех присутствующих быстротой. Кажется, только недавно я валялся, словно сломанная безжизненная кукла на кровати и вот мне уже начали снимать бинты. Особенно пострадала правая рука. У двух пальцев были оторваны крайние фаланги, у остальных сорваны ногти, все пальцы были переломаны, и на руку было страшно смотреть: кусок обгорелого мяса, да и только. А вот уже свежая кожа активно нарастает, пальцы срослись и шевелятся, а в лунках образовались крохотные новые ногти. Регенерация происходила стремительно и победоносно. Интересно оторванные фаланги пальцев отрастут или нет? Кажется, все же что нет, но поживем и увидим. Если это так, то тогда мне спокойно можно будет пить местное бухло, новая печень тоже вырастет.
Как там в свое время пел в аналогичном случае знаменитый поэт рыцарства Бертран де Борн:
" Пускай, потеряна рука, потеря эта мне легка,
твой скипетр мне подмога, и ты не думай много,
о том, что враг на этот раз, в недобрый час, осилил нас!
Мне руку отсекли- ты потерял кусок возлюбленной земли.
Но час расплаты недалек"!
Так что проблемы здоровья меня не беспокоили, и я мог теперь размышлять о глобальных проблемах. Как я дошел до жизни такой и что теперь делать дальше?
Давайте разбираться! Мексика по большому счету просто тупик. Хорошая стартовая площадка, но не более того. Поясню свою мысль. Я сейчас правлю на территории где-то менее 1/10 от Мексики 20 века. (Здесь главный герой немного ошибается: государство Монтесумы владело 80 тыс. кв. км из почти 2000 тыс. кв. км Соединенных Штатов Мексики, то есть всего 1/25 часть. Хотя на юго-востоке Хуану Седеньо удалось расширить земли древнего Анаунака, присоединив к ним долину Пуэбло и страну табасков, едва ли его государство превышает 67% от будущей площади этой страны). После прошедшей 2 года назад эпидемии оспы половина населения здесь вымерло. Осталось 800 тысяч. Но индейцы активно размножаются и сейчас их уже 900 тысяч. При этом, пятнадцать летэто возраст, когда индеец становится воином
Не нужно быть пророком, чтобы предположить, что за такими темпами за 10 лет население страны удвоится и достигнет 1 млн. 600 тыс. человек. А стольким здесь не прокормится, хоть ты тресни. И тогда снова постоянные локальные войны и массовое людоедство. Даже не так, в первую очередь, все туземцы ополчатся против европейцев и постараются вырезать нас поголовно. Тут Вам не Бразилия, где жители будут распевать фривольные песенки: "Взвинчивайте ваши цены на фасоль, но позвольте мне свободно танцевать самбу"! Как там говорили классики: "Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже!" И действительно, из реальной истории мы знаем, что лет через десять здесь вначале бушевали индейские мятежи, а потом половина населения вымерла от очередной эпидемии. То есть, никакого движения вперед не получилось.
Запомним эти факты и сделаем заметки на полях. Во-первых, за эти десять лет мне нужно нарастить здесь численность европейского населения хотя бы до 10 тысяч человек. Тогда никакие индейцы нас не сковырнут, и безопасности моих серебряных рудников ничего угрожать не будет. Делаем нехитрые расчеты 10 тысяч за десять лет, по четыре рейса в год это 250 человек, так что нужен срочно еще пятый корабль для переселенцев, а лучше сразу два, так как жизнь здесь опасная и разнообразные болезни свирепствуют (особенно в зоне жаркого климата). Ничего, купила же в свое время молодая Мексиканская Конфедерация за серебро и золото у предателей испанцев военно-морской флот, и я куплю, деньги есть. Те же корабли положили начало небольшой мексиканской эскадре, которая потом сражалась с американскими военными судами за Калифорнию и Техас.
Идем дальше, могу ли я как-то прокормить тут большее население? Практика показывает, что нет. В начале двадцатого века, в год Мексиканской революции- 1910- население страны составляла 15 миллионов человек. Смотрим, 15/10 получается 1,5 миллиона на моих нынешних землях. Кстати, площадь пригодная для ведения сельского хозяйства в Мексике составляет всего 10 %, и всю ее использовать сразу не удастся, нужно оставлять часть под парами. Вот и выходит, что как ни привози новые высокоэффективные сельскохозяйственные культуры, завози домашних животных, улучшай агрокультуру, применяй удобрения, и прочее, ты компенсируешь этим только истощение сельскохозяйственных земель. Сколько народу они могут прокормить сейчас, столько же будут кормить и четыреста лет спустя, при всех ухищрениях. А биться головой о стенутолько шишки набивать.
В общем-то, ранее в Мексике все туземные цивилизации занимали площадь не более нескольких российских сельских районов. Ацтеки первые объединили площади несколько областей. И всему этому эксперименту нет еще и 140 лет. А потом они бы допрыгались до жуткого голода, как и цивилизация майя до них.
Возьмем, к примеру, индейцев майя, которые хозяйствуют на юге в более плодородных и влажных джунглях. Они применяют примитивное огнево-подсечное земледелие. Первый год на расчищенной площади урожай очень хороший, на второй более или менее, на третий ужасный. Так тут и соседствует постоянно редкостное плодородие почв, богатая растительность иперманентный голод. Потом истощенное поле забрасывается лет на 10 или 12 и зарастает деревьями и кустарниками. Если бы были домашние животные, то можно было бы использовать это поле под пастбище. Коровы кушали бы траву и заодно гадили, внося природные удобрения. Оборот сельскохозяйственных земель тогда бы резко ускорился. Но пока возить коров через океан обойдется на вес золота, а ждать пока они сами тут размножатся естественным путем, мне придется лет сто.
У ацтеков все еще более печальней. На нагорье климат более сухой. Вот и получается, что вокруг своих плодородных долин они срубают и сжигают леса и кустарники, а через пару лет забрасывают вконец истощенные поля и привет, эрозия почвы. С истощенных склонов землю осадки будет смывать в долину, обнажая голые скалы. А внутренние озера будут, наоборот, заиливаться. Уже через триста лет озеро Тескоко настолько обмелеет, что его будут переходить вброд, а через четыреста оно почти совсем исчезнет.
В общем, продовольственная проблема встает в полный рост. Даже дикие племена Амазонки, где плотность населения менее 1 человека на 10 квадратных километров, не могут прокормиться только охотой и собирательством. Даже они вынуждены активно заниматься рыболовством и земледелием. Насчет рыболовства. Пресные водоемы более богаты рыбой, чем океанские. А среди последних наиболее богатые мелководья и области теплых течений, где активно размножается планктон, служащий кормом для рыб. У меня в Мексике пресноводные озера и так используются на всю катушку, вплоть до добычи головастиков и яиц насекомых. На тихоокеанском побережье проходит холодное течение и племена, занимающиеся рыболовством немногочисленны, и влачат жалкое существование. На Атлантическом берегу дело лучше, но Гольфстрим (Карибское течение) проходит в стороне. Полно рыбы намного севернеена Ньюфаундлендской банке (Земля Трески), но нет рыболовного флота и холодильников-рефрижераторов.
И еще по сельскому хозяйству. Наиболее восстанавливаемые земли на юге. Но там зона тропического климата и европейцам жить очень тяжело, из-за разнообразных тропических болезней. Так как солнце здесь перманентный убийца! Но и сейчас, и далее, это будет один из главных сельскохозяйственных регионов и это надо как-то использовать. Придется создавать туземные полки сипаев, чтобы захватить и удержать эти земли. А уже оттуда черпать множества полурабов-крепостных для строительства и горнорудной промышленности. А там необходимо применять комплекс животных и растений уже активно используемый в древних тропических цивилизациях: Индии, Малайзии и Вьетнаме.
Кокосовые орехи должны быть и у нас, на тихоокеанском побережье (океан разносит их на далекие расстояния), бананы можно взять в Африке, или у португальцев на Мадейре, или у испанцев на Канарских островах. Еще нужно помнить про биологический парадокс, когда культурные растения плохо растут у себя на родине, где у них много естественных врагов, но процветают на подобных же по климату территориях вдалеке. Например, на каучуковых плантациях Америки гивеидеревья часто болеют и умирают, но в Малайзии растут без всяких проблем. Вот и получается, что какао лучше выращивается в Африке, чем в Мексике, но зато кофе наоборот.
В Гватемале и на Юкатане можно будет разбить обширные кофейные плантации, которые и так будут существовать здесь в будущем. Кофе возьмем в Марокко или Египте, у арабов. При этом кофе требует множество поденщиков, европейцев или метисов, так как кофе требует такого ухода, которого от раба ни в жизнь не добьешься, или же надо приставить к каждому надсмотрщика! Божественный напиток: "черный, как ночь, жгучий, как ад, нежный, как поцелуй, и крепкий, как любовь". Индигоноску, являющейся источником дорогой одноименной синей краски, как-то надо привезти из Индии, при посредничестве португальцев.
На заметку, нужно обеспечить быстрое озеленения Веракруса, лишившегося почти всех деревьев из-за осады. Иначе там будут свирепствовать болезни. Болота нужно засыпать и засаживать влаголюбивыми водяными кипарисами и гивеями. На юге по берегу можно посадить кокосовые пальмы, а вокруг города банальные испанские апельсины и лимоны.
Также нужно снабдить южный комплекс необходимыми домашними животными. Причем крупный рогатый скот нужно завозить не из Испании (порода "торо") и не с Антильских островов (порода "креоль"), а индийских зебу, которых можно брать из Африки.
В центральной же Мексике мне особо ничего не изменить. То же внедрение новых инструментов, животных и растений. Использование лесонасаждений в предгорьях. С удобрениями пока не получится, ни селитру из Чили, ни фосфаты из Марокко мне пока не удастся привести в необходимых количествах. На севере страны исторически сложилась зона скотоводства, там находятся огромные районы засушливых земель, так что все понятно, будем понемногу готовится к дальнейшей колонизации.
Там расположена зона пустынь. Кактусы, ростом с человека, без ветвей или в виде подсвечников с семью бра, разнообразят своим печальным видом эту унылую землю. Деревья стоят в одиночку или группами, имея или агрессивный, или устрашающий вид. Это последний резерв пищи для животных, если дождь задержится. Это "каатинга", что по-индейски означает "белый лес". "Лес лысый и мучительный, ощетинившийся шипами и населенный кактусами". Здесь будут бродить пастухи вакейро в своих овчинных шапках, бронированные, как и их лошади, в латы из рыжей кожи, чтобы избежать ран от царственных шипов леса.
В завершении вопросов животноводства, пора все же окончательно решить проблему с хищниками. Сколько каждый такой ягуар, с черными как смоль глазами, сожрет мяса? Помню, прототип литературного Робинзона Крузо, Александр Селькирк за четыре года жизни на необитаемом острове убил и съел 500 коз! Настоящий геноцид. Если бы он прожил на острове еще пару лет, то непременно помер бы с голоду. А ягуар достигает 90 кг и исповедует исключительно только мясную диету.